***
Дыхание вырывалось паром, прохладный воздух поздней зимы румянцем окрашивал щёки Джона. Было уже не слишком холодно, и земля, наконец, освободилась от снега и просохла. Болтовня мистера Андерсона заставила его покинуть дом под предлогом полезной для здоровья прогулки на свежем воздухе, что не было ложью от начала и до конца. Нуждаясь в движении и необходимости размять ноги, Джон решил совершить пешую прогулку по Розингс-парку, чтобы в первый раз увидеть его лишённым белоснежного покрова. Как всегда идеально чистые дорожки и ухоженная, несмотря на зимнее время, территория поместья производили на посетителей впечатление богатства и роскоши самым очевидным образом. Аллеи уходили на восток и на запад от главного дома, а ближе к особняку располагалось несколько садов и искусственных прудов с галечными дорожками, прихотливо извивающимися между ними и предназначенными для прогулок. Идя по центральной аллее, расположенной прямо перед домом, Джон повернул лицо к солнцу, впитывая его нежные лучи кожей и с восхищением рассматривая стройные серебристые ясени, выстроившиеся по обеим сторонам дорожки. - Капитан Уотсон! – Восклицание справа заставило Джона остановиться. Улыбаясь, он махнул рукой бодро шагающему ему навстречу полковнику. - Полковник Диммок! Рад видеть Вас, – и Джон действительно был рад встрече. Диммок был открытым и доброжелательным человеком, любезным в общении и нетребовательным к окружающим, отчего Джон наслаждался его обществом. Они пожали друг другу руки, и Диммок указал на землю. - Этим утром я решил воспользоваться чудесной погодой и совершить свой ежегодный обход Розингс-парка. Не будете ли Вы любезны присоединиться ко мне, поскольку я только начал? Джон сразу кивнул. - С удовольствием. Диммок махнул вперёд, и мужчины неторопливо двинулись по дорожке, скрестив руки за спиной. Так они бродили довольно долго, обмениваясь ничего не значащими светскими любезностями. Однако через некоторое время любопытство Джона взяло над ним верх. - Вы знакомы с мистером Лестрейдом и его сестрой? Диммок поднял бровь. - Я немного знаю их обоих, но только потому, что Лестрейд – хороший друг мистера Холмса. Он приятный и скромный человек. Джон в очередной раз подивился тому, как кто-то, подобный мистеру Холмсу, может быть так близок с таким человеком, как мистер Лестрейд. Они были настолько разными, что, казалось, гораздо более вероятной должна была быть взаимная неприязнь, а не тесная дружба, которой они, по-видимому, дорожили. - Да. Мистер Холмс хорошо относится к мистеру Лестрейду и пытается окружить его повсеместной заботой, – вслух размышлял Джон. Кивнув, полковник Диммок продолжил: - О да, я верю, что мистер Холмс хочет для своего друга только лучшего и присматривает за ним в случае необходимости, потому что, если Вы знаете мистера Лестрейда, то Вы понимаете, насколько наивным он может быть. Они ненадолго остановились, чтобы посмотреть на группу гусей на лужайке перед ними, когда Джон понял смысл этого утверждения. Тридцать или около того гусей ютились друг рядом с другом, чтобы согреться, и своими громкими криками разрывали сонную тишину утра. Диммок продолжил, когда двое мужчин пошли дальше, сворачивая вправо, чтобы избежать этих сварливых птиц. - Я слышал, что он недавно спас мистера Лестрейда от неосторожной женитьбы. Крайне неосторожной, – проронил Диммок. Это могла быть обычная сплетня, не более того. Но Джон почувствовал, что его словно обухом по голове ударили, а сердце ёкнуло. О нет, Молли. Нет, нет, нет... Джону потребовалось приложить титанические усилия, чтобы его голос не дрогнул при ответе. В конце концов, полковник Диммок не мог быть причастен к вмешательству мистера Холмса в счастье его сестры. - Разве у мистера Холмса была веская причина для вторжения в судьбу девицы? – Джон старался говорить так, будто его нисколько не интересует ответ. Словно слова полковника Диммока ничего не значили. Джон был горд собой, когда его голос не дрогнул. Его руки, однако, предательски выдавали напряжённость – ладони сами собой сжимались в кулаки. Полковник Диммок, не имея понятия о душевном потрясении Джона, пожал плечами. - Насколько я понял, эта леди вызывала серьёзные возражения. Джон стиснул зубы, в животе у него словно разлилась кислота. - А почему он думает, что может быть судьёй? Диммок моргнул и нахмурил брови. Он, очевидно, услышал напряжённые нотки в голосе Джона. - Вы думаете, что вмешательство мистера Холмса было напрасным? Джон поднял подбородок и посмотрел на купу деревьев в стороне, опасаясь, что по его лицу легко прочесть, что именно он думает о вмешательстве Холмса. - Мистер Холмс может говорить, что ему вздумается, и делать то, что хочет, но по какому праву он вмешивается в сердечные дела своего друга? С другой стороны, мы не знаем подробностей этой истории. Возможно, привязанность с обеих сторон была не слишком глубокой. Сделав ещё несколько шагов, Джон остановился, не в состоянии продолжать прогулку. - Полковник Диммок, я боюсь, что мне пора возвращаться. Надеюсь, Вы меня извините, – улыбнулся Джон, но по озабоченному взгляду собеседника он понял, что улыбка не отразилась в его глазах, хотя полковник не сказал об этом ни слова. - Конечно, капитан Уотсон. Может быть, мы встретимся снова в самое ближайшее время.***
Джон быстро пересёк лужайку. Он спешил, потому что чувствовал, как быстро кровь бежит по венам, а сердце неистово бьётся в груди. Он снова и снова ругал себя за все те чувства, что испытывал к мистеру Холмсу. Несмотря на прохладный день, струйка пота сбежала по шее и затерялась между лопатками. Джон распахнул пальто, срывая пуговицы, не заботясь, что до дома Андерсонов было ещё довольно далеко, и он может замёрзнуть по пути. Совсем стянув пальто, он повесил его на сгибе руки и принялся за галстук, дёргая его, пока не освободился от чёртовой удавки и горло не обжёг ледяной воздух. Только тогда он почувствовал, что может, наконец, дышать свободно. Джон потряс рукой, которую саднило, потому что он сжимал ладонь так крепко, что на коже остались красные полумесяцы от аккуратных коротко подстриженных ногтей. - Капитан Уотсон! Джон остановился и закрыл глаза, услышав этот голос. Он проклинал собственное невезение. - Капитан Уотсон, я бы хотел поговорить с Вами, если позволите. Джон медленно повернулся, выпрямив спину и смотря Шерлоку в глаза. Тот, видимо, торопился, чтобы догнать Джона, потому что его щёки порозовели от быстрой ходьбы. Или, возможно, прилив крови к лицу был вызван возбуждением. Его ледяные глаза – серые в утреннем свете – скользнувшие по Джону, ощутимо расширились при виде его голой шеи, но было очевидно, что он больше озабочен тем, что происходит в его собственной голове, нежели тем, что Джон стоял перед ним явно расстроенный. Шерлок подошёл ближе, опуская подобающие случаю любезности и правила хорошего тона. - Мистер Уотсон, вся моя борьба была тщетной! Ничего не выходит. Я не в силах справиться с… сантиментами, – он выплюнул это слово, скривив губы, будто оно было горьким на вкус. – Мои чувства к Вам не проходят независимо от того, что я делаю, чтобы избавиться от них. Их невозможно подавить, так знайте же, что я Вами восхищаюсь и страстно люблю Вас, – лицо Шерлока выражало крайнюю напряжённость. Джон открыл рот, позабыв, что надо дышать. Он не смог бы ответить, даже если бы Шерлок остановился, воспользовавшись моментом, чтобы позволить ему сделать это. Но слова помимо воли Холмса продолжали литься из его рта, всё ускоряясь, будто он не мог контролировать их. - Я прекрасно понимаю, что собираюсь пойти против ожиданий моей семьи и друзей и против своего собственного мнения. Положение наших семей в обществе делает наш союз мезальянсом. Но наиболее всего меня тревожит, что я собираюсь пойти против того, во что я всегда верил: эмоциональные привязанности излишни и изнурительны для психического здоровья разумного человека. Как здравомыслящий человек, я не могу смириться со всеми этими препятствиями, но никто не может мне помочь в этом. С нашей первой встречи я чувствовал страстное восхищение и уважение к Вам. Он остановился, и Джон решил воспользоваться возможностью, чтобы ответить, и едко выплюнул: - Сэр, физическую близость не следует приравнивать к сердечной привязанности. Я удивлён, что такой умный человек, как Вы, нуждается в разъяснении по этому вопросу, – Джон кипел от негодования и с трудом сдерживался, чтобы не начать агрессивно наступать на Холмса. Разве этот человек так и не понял, почему Джон вспылил, когда они в прошлый раз встретились? Шерлок издал раздражённый звук. - Не смешите меня, капитан Уотсон. Конечно, я не нуждаюсь в «разъяснениях», как Вы выразились. Я вполне осознаю разницу между телесной и эмоциональной привязанностью, хотя я не могу утверждать, что имею достаточно опыта в последнем. Нет. Но каждый рациональный аргумент я преодолевал благодаря своим чувствам к Вам, поэтому я прошу Вас облегчить мои страдания и согласиться стать моим супругом, – его лицо было искажено от напряжения, взгляд не задерживался на одном месте надолго; всё его тело вибрировало от еле сдерживаемой неистовой энергии. Джон был ошеломлён, его эмоции бурлили. А Шерлок нетерпеливо ждал ответа, не обращая внимания на его едкие, обидные слова. Неужели он искренне верил?.. - Мистер Холмс, я высоко ценю Ваше доверие за то, что Вы поведали о своей внутренней борьбе. Тем не менее, мне очень жаль причинять боль кому бы то ни было, даже если это было сделано неосознанно. Но я должен отклонить... Ваше предложение. Лоб Шерлока прорезала морщинка, очевидно, он не ожидал подобного ответа. - И этим исчерпывается Ваш ответ? Джон ответил сквозь зубы: - Я уверен, что Ваши чувства по этому вопросу, которые Вы расписали довольно подробно, помогут Вам справиться с этим, – его щёки горели, словно в огне. Джон начал обходить Шерлока, пока его разум и чувства боролись внутри. Шерлок встал перед ним, преграждая путь, и их дыхание смешивалось между ними облачками пара. - Вы обижены. Почему? – Взгляд Шерлока внимательно изучал его, из-за чего Джон чувствовал себя неуютно. Холмс выглядел искренне, невероятно смущённым. – И я вижу, что Вы думаете обо мне плохо. Вы напряжены и готовы ударить меня при малейшем неверном шаге с моей стороны. Почему? – Глаза Шерлока сверкали. При этом одна его часть наслаждалась их противоборством. Джон, прищурившись, посмотрел на Шерлока. - Вы в самом деле спрашиваете меня об этом? После всего?.. – Он махнул рукой, пытаясь выразить охватившие его эмоции словами, как будто он мог достать их из воздуха. – Вы говорите мне, что делаете предложение, несмотря на то, что это противоречит здравому смыслу. Вся Ваша речь – сплошное оскорбление. У меня достаточно оснований думать о Вас плохо, и не слишком много, чтобы не ударить Вас, кроме моей чести джентльмена. Шерлок моргнул. - Позвольте узнать причину Вашей неприязни ко мне. Джон рассмеялся, и, будучи в замешательстве от его реакции, Шерлок сделал шаг назад. - Чёртов высокомерный ублюдок. Как Вы думаете, я могу позабыть обо всём остальном мире и стать Вашим супругом, зная, что Вы разрушили счастье Молли? Вы же не будете отрицать, что встали между ней и мистером Лестрейдом, разлучив их и обрекая обоих на страдания? – Лицо Шерлока напряглось, и это было сродни признанию. – Ах. Я вижу по выражению Вашего лица, что Вы не будете отрицать этого. - Я и не отрицаю, – он выглядел настолько оскорблённым, что Джону с трудом в это верилось. – Я сделал всё, что в моих силах, чтобы убедиться, что этот брак не состоится, и я рад своему успеху. Я внимательно следил за развитием их отношений и ясно видел, что она не испытывала к нему сильных чувств, его привязанность была гораздо глубже, чем её. Поэтому их связь необходимо было прекратить, – голос Шерлока звучал ровно, словно он был чертовски уверен в своей правоте. - Она застенчива! – Джон резко дёрнул плечом, потому что внезапно почувствовал пульсирующую головную боль у висков. – Она влюблена в него, но едва ли она продемонстрирует свои чувства. От природы Молли робка, и даже мне, самому близкому ей человеку, она редко даёт знать, что она чувствует, – резко сказал Джон. – Как Вы смеете вмешиваться в судьбы людей и рушить их счастье? То, что Вы не можете распознать чьи-то эмоции, не даёт Вам права лишать окружающих шанса на счастье! Шерлок провёл рукой по волосам, он выглядел раздосадованным. - Я сделал это для блага своего друга. - Для его... – О, это выяснилось прямо сейчас, – подумал Джон. – А что Вы скажете о мистере Мориарти? Моя неприязнь к Вам берёт свои истоки гораздо раньше. Я знаю о том, что Вы виновны в нынешнем бедственном положении мистера Мориарти. - Да, его несчастья действительно велики, – голос Шерлока так и сочился сарказмом. - А сейчас Вы относитесь к его несчастьям с презрением и насмешкой, – недоверчиво сказал Джон. – Вы разрушили жизнь человека из неуместной ревности и издевались над семьёй, которую я люблю. Не удивительно, что я испытываю к Вам неприязнь, – они стояли нос к носу. Один из них шагнул вперёд, не осознавая этого, и жаркое электричество заискрило между ними. - Так вот что Вы обо мне думаете? Как тогда Вы можете ожидать, что я испытываю радость от Вашей умственной неполноценности и абсолютной глупости Ваших матери и младшей сестры? – Шерлок толком не понимал, что сказал это зря. Данный факт был ясно написан у него на лице. Джон чувствовал, что разумнее будет завершить этот разговор, и завершить его быстро. - Это слова джентльмена? – Джон переступил с ноги на ногу и покачал головой. – Тогда у нас, очевидно, разные стандарты джентльменского поведения, но, учитывая Ваши признания... Ваши чувства по отношению ко мне, позвольте мне прямо сказать, что Вы тщеславный, эгоистичный осёл. В течение месяца с момента нашей первой встречи, я, возможно, хотел Вас, но Ваше очевидное презрение к чувствам других заставило меня понять, что Вы последний человек на земле, с которым я мог бы вступить в брак. Шерлок отпрянул, будто от удара, его щёки мгновенно покраснели. Между ними на целую минуту повисла тяжёлая тишина. Губы Шерлока сжались в тонкую линию, и он холодно произнёс: - Простите меня, сэр, за то, что отнял у Вас время. Небрежно поклонившись, Шерлок развернулся на каблуках и зашагал прочь, его длинные ноги нещадно расправлялись с ни в чём не повинным газоном. Джон долго смотрел ему вслед, а потом поднял глаза к небу. - Дерьмо! – Сказал он, не заботясь о том, что кто-то мог его услышать.