Идя вперед

Роза ударила головой о стену, кажется, уже в тысячный раз. В тысячный раз напомнив себе, что это, вероятно, было не самым мудрым поступком, учитывая травмы, которые уже пришлись на ее лицо и голову. Но досада и страх почти достигли критического уровня, и Роза была в ярости. Женщина собиралась что-то сделать, это было очевидно. Что-то плохое. Роза встречала достаточно врагов, чтобы распознать их привычки, и хотя эта женщина и была более непредсказуема и экстремальна, чем многие из них, в ней можно было узнать некоторые характерные черты. И Розе был знаком этот взгляд. Что-то очень плохое произойдет, и кто-то пострадает. И что она сказала, выходя из камеры на этот раз? «Мы не собираемся убивать тебя». Она сделала акцент на слове «тебя». Очевидно подразумевая, что кто-то другой умрет. Но кто? Имела ли она в виду Доктора? Или остальных? Она была в такой ярости, когда Роза отказалась выдать Паза, Кайе и Мишель. Пострадают ли остальные из-за отказа Розы? Но как можно было поступить по-другому? Она не собиралась предавать тех храбрых людей, которые проявили столько доброты к ней и Доктору. Доктор! Роза закрыла лицо руками, застонав в отчаянии. Он собирался прийти за ней, это она знала. Он поклялся, что придет в любом случае, он пообещал, что будет штурмовать город, чтобы вернуть ее, если понадобится. И она не могла отрицать, что больше всего на свете хотела увидеть его снова. Она не могла отрицать, что хотела бы выбраться отсюда прежде, чем женщина сорвется и нанесет еще больше вреда. Но Роза отчаянно не хотела, чтобы Доктор пришел сюда, потому что это была ловушка. Роза была приманкой, а это место — ловушкой, и Роза знала достаточно, чтобы понять, что Доктор собирался в нее угодить. Он не мог знать, что Розу захватил кто-то больший, чем солдаты Каликса. Зачем бы он стал думать иначе? Не существовало никакой видимой связи между тем, что было сделано с ним месяцы назад, и этой планетой. Насколько Роза могла судить, солдаты не имели ничего общего с теми людьми, которые пытали Доктора. Это было на другой планете, как ей было известно, да и вели себя они по-другому. Люди, которые пытали Доктора, были наемниками, одетыми в гражданское, и вели себя с жестоким, но бессистемным умением. Эти же солдаты, судя по тому, что она видела, были просто солдатами. Военными. Они могли получать удовольствие от нападения и убийства невинных людей, но они были не похожи на тех, кто бы мог в течение десяти дней издеваться над кем-то физически и психологически. По крайней мере, она на это надеялась… — Это нечестно! — закричала Роза, пнув стену, но не то чтобы это принесло какую-то пользу. Они собирались найти Доктора… они собирались причинить вред людям… и Роза абсолютно ничего не могла с этим сделать. Она не могла защитить себя, не говоря о ком-то еще. Роза всем сердцем ненавидела это. Снова она вынуждена была сидеть сложа руки, когда другие страдали. Когда Доктор был в опасности. Тогда ее принудили сидеть в плену в течение восьми дней, пока Доктора чуть не замучили до смерти, и она даже не знала, что происходит, не говоря о том, чтобы остановить это. И теперь ее опять отодвинули в сторону, держа только в качестве приманки, заставляя служить их целям, лишив возможности бежать или сопротивляться. Это не было в характере Розы. Розе хотелось что-то делать, было необходимо что-то делать. Главная причина, по которой она и Доктор путешествовали, — чтобы противостоять несправедливости. Потому что они не собирались просто сидеть и позволять всему идти своим ходом. Что она сказала маме и Микки тогда — кажется, уже несколько жизней назад? Слова вернулись к ней, как будто она произнесла их только вчера. «Доктор показал мне способ жить лучше… не просто сдаться. Не просто позволить чему-то случиться. Надо бороться. Надо говорить «нет». Надо иметь мужество сделать то, что правильно, когда остальные только убегают…» Это были те самые принципы, на которых Доктор основывал свою жизнь, и он научил ее тому же. А теперь она была здесь, в ловушке, вынужденная сидеть и просто ждать, и это было ей ненавистно. Она хотела иметь возможность по крайней мере предупредить Доктора, что это было большим, чем просто конфликт между Фраксом и Каликсом. Если бы существовала хоть какая-то возможность дать ему знать, чтобы он не оказался пойманным врасплох… Он пришел в согласие с тем, что произошло тогда, — она была в этом уверена. Он почти не говорил об этом, а если и вспоминал, то с искренним спокойствием. Да, были редкие случаи, когда Доктор приходил к ней в комнату безо всякой причины, будя посреди ночи и робко спрашивая, можно ли побыть немного у нее. Роза знала, почему он приходил, почему ему было страшно одному в темноте, но не давила на него, а просто позволяла оставаться с ней. Так что Роза знала, что его все еще преследуют воспоминания, даже если он и смирился с этим настолько, насколько можно было надеяться. Но столкнуться с этим еще раз могло быть шоком. Не говоря о том, что ему нужно было подготовиться. Эта женщина была блестящей, безумной и жестокой — и все в одном флаконе. Доктор не будет ожидать, что встретит того, кто испытывает к нему настолько личную ненависть. Ему нужно быть готовым, знать, на что он идет. Но не было никакой возможности дать ему знать. Доктор был не глуп, и Роза знала, что он не шагнет слепо в ловушку. Но в то же время она понимала, что если он решит, что ее жизнь в опасности, то подвергнет себя любому риску, чтобы спасти ее. В его представлении его собственная жизнь не имела значения — главное, чтобы остальные были в безопасности. — Но я не хочу, чтобы ты это делал! — воскликнула Роза, даже несмотря на то, что он не мог услышать. Она не хотела, чтобы он рисковал собой ради нее, и уж тем более не хотела, чтобы он пострадал или погиб ради нее. Ей становилось плохо при одной мысли об этом. Если бы он был здесь, то велел бы сохранять спокойствие. Остаться в живых. Он бы заверил, что придет за ней, и что не нужно бояться. Но ему было легко говорить, ведь это не он томился в пустой камере целыми часами, перемежающимися только визитами самой устрашающей изо всех женщин, с которыми Роза когда-либо сталкивалась. Но ничего нельзя было сделать, кроме как ждать и надеяться. Роза не обладала большим терпением, но заставила себя сохранять спокойствие и ждать неизбежного возвращения женщины. Как обычно, Роза была не в состоянии сказать, сколько прошло времени, но довольно много часов. Наконец снаружи раздались шаги. Движением, уже начавшим напоминать рутину, Роза поднялась на ноги и опустила рукав вниз, пряча перебинтованную руку. Роза воспользовалась бинтами, предоставленными женщиной, но это не означало, что стоило доставлять той удовольствие знать об этом. Женщина вошла, и из того, что на ней была та же одежда, Роза сделала вывод, что день еще не закончился. — Здравствуй, Роза, — сказала она. Роза заметила нескольких солдат, стоящих в коридоре, но, к ее удивлению, они не закрыли дверь. Вместо этого они встали в ряд, загородив выход из камеры. Роза заставила себя отвернуться и сосредоточить внимание на женщине, которая продвинулась вперед. — Здрасте, — кратко сказала Роза. — Как ты себя чувствуешь? — Бывало и получше. Роза бы предпочла, чтобы женщина обходилась без этих любезностей. Было очевидно, что Роза для нее всего лишь вещь. Средство для достижения цели. В лучшем случае, как поняла Роза, на нее смотрели как на маленького ребенка, вовлеченного в преступления родителей. В худшем случае она была совершенно лишней. Как бы там ни было, женщина уже показала, насколько была жестокой, и Роза просто хотела, чтобы та перестала притворяться. — Послушайте, — сказала Роза. — В чем смысл всего этого? Почему вы продолжаете сюда приходить? — Потому что я хочу, чтобы ты проявила благоразумие. — Если вы действительно думаете, что я такая невинная жертва, как вы говорите, — заметила Роза, — почему вы держите меня здесь? Почему вы так поступаете со мной? — Потому что ты нам нужна, Роза. Ты — ключ. — Я не собираюсь помогать вам. — Я знаю, — кивнула женщина. — Мы уже закончили с этим. Нам больше не нужна эта информация. Слишком поздно. Сердце Розы заколотилось, и она сжала кулаки. Что значит «слишком поздно»? — Что вы сделали? — Только то, на что ты вынудила меня, Роза Тайлер. — Взгляд женщины был холоден. Роза заметила, что нож снова был при ней. — И я глубоко сожалею об этом. — Что?! Что вы сделали? — Узнаешь, когда придет время, — женщина пожала плечами. — Но между тем, у нас есть дела. По ее знаку солдаты шагнули в камеру, по-прежнему тщательно блокируя выход. У Розы не было никакой возможности проскочить мимо них. — Руки, — приказала женщина. Один солдат быстро шагнул вперед, заломил руки Розы за спину и сковал их наручниками. — Что вы делаете? — спросила Роза. — Молчи, — сказала женщина. Она вгляделась в лицо Розы, обхватив его руками и поворачивая из стороны в сторону. Роза желала возможности отодвинуться, но солдат, надевший наручники, по-прежнему стоял за ней. Так что она не двигалась, в ярости от необходимости подвергаться этому пристальному вниманию. — Поверхностное повреждение, — заключила женщина. — Достаточно видимое, но не так уж страшно — верно, Роза? — Роза отказалась отвечать. — И все же… нужно чуть-чуть добавить. Даже если бы Роза и ожидала этого, она бы не смогла избежать удара кулака. Голова откинулась назад, и Роза вскрикнула от боли и шока. Она почувствовала, как от удара из носа потекла кровь, но со скованными за спиной руками ничего нельзя было с этим сделать. — Это еще за что? — спросила она, полная решимости не показать слабости, хотя биение сердца и отдавалось в ушах. — Как я и говорила, — произнесла женщина. — Поверхностное повреждение. Ты выживешь, так что перестань волноваться по пустякам. — Я не волнуюсь, — огрызнулась Роза. — Мне просто не нравится быть избитой. Женщина улыбнулась, словно Роза была особенно забавной игрушкой или маленьким ребенком, который только что сказал что-то глупое и очаровательное. Роза поежилась, ненавидя, что на нее так смотрели. — И еще одно, — добавила женщина. Она засучила рукав одежды Розы, открыв повязку. Женщина никак не откомментировала то, что Роза воспользовалась ее перевязочными материалами, чему Роза была рада. — Вот так. — Давайте! — женщина махнула рукой солдатам. — Ведите ее. — Куда? — спросила Роза. Никто не удосужился ответить, и солдат, стоящий за ней, толкнул ее вперед. Роза не могла отрицать, что отчаянно хотела выйти из камеры, а учитывая количество огнестрельного и другого оружия, окружавшего ее, она знала, что должна подчиниться. Поэтому она позволила вывести себя из камеры, вниз по коридору. Женщина шла впереди, а солдаты следовали за ними. Роза сделала глубокий вдох, облегченно заметив, что кровотечение из носа прекратилось. Она попыталась унять колотящееся сердце. Необходимо было сохранять ясную голову и держать ситуацию под контролем. Вот только хотела бы она знать, куда они направлялись…