***
Большое огненно-красное солнце щедро дарило свои лучи городу, согревая его после долгой зимы. Ветер бережно дотрагивался до веток деревьев, нежно качал их, убаюкивая. Медленно проходил по траве, собирая росу. Бесконечное поле было заполнено фиолетовыми, красными, голубыми, оранжевыми, белыми цветами. Множество еще не раскрытых бутонов, огромное количество цветов, которые уже во всю улыбались солнцу. Звонко смеясь, Алекс убегает от такого же смеющегося Темы. Машет Рише, которая сидит прислонившись к дереву и, улыбаясь, машет в ответ. Мама Александры держит в руках красивую незабудку и внимательно слушает высокого рыжего мужчину, который ей так важен. Игнат ест любимые пирожные со сгущенкой и благодарит маму, что она приготовила их для него. Она лишь взъерошивает его волосы, кивая. Алиса Александровна нежится в лучах солнца, купаясь в море цветов. Глаза искрятся счастьем, руки осторожно пробегают по бархатным лепесткам. Мне становится хорошо от того, что она такая радостная. Я делаю шаг вперед, желая подойти к ней, и попросить прощения. Но кто-то крепко держит меня за руку. Оборачиваюсь и вижу девушку в маске. Я и она стоим в полнейшей темноте. В огромном пространстве черноты. Вокруг нас ничего, кроме черной пустоты. Стальные серые глаза смотрят одновременно злорадно и с малой долей сочувствия. - Мне жаль, но к счастью близко не подходить, - безэмоционально произносит девушка. Перевожу взгляд на солнечный мир, где все счастливы. Потом снова на человека в маске, держащего меня за руку стальной хваткой. - Кто ты? - Там тебе нет места. - Кто ты? - Нам там нет места.***
Пустым взглядом гляжу на потолок, сжимая одеяло. Смотрю на будильник. Восемь двадцать три. - Дьявол, - хмурюсь и встаю с постели. Воскресенье. Значит, сегодня в библиотеке надо быть в десять. В ванной смотрю на свое лицо. Черные волосы стоят торчком во все стороны - выглядит мило, бледное лицо - придает аристократичности благодаря выделяющимся скулам, сонн...Стоп! - Какие выделяющиеся скулы?! Осматриваю себя с ног до головы. Я всегда была худой. Но скулы. Никогда они не выделялись. Мчусь в комнату и надеваю джинсы. Подходят. Вспоминаю, что раньше носила без ремня. Снимаю его. Джинсы спадают. Ёптиль - моптиль - птеродактиль! Килограммов на пять похудела! - Когда, прах побери, успела? - ворчу я, ожесточено моя руки, - А я понять не могу, что мама на меня так смотрит, что Алиса на прошлом сеансе так удивленно меня рассматривала. Дура, я даже не заметила, как начала ремень застегивать! - нервно захлопываю дверцу шкафчика и начинаю чистить зубы, продолжая бубнить, - А Риша так волновалась, наверное, подумала, что я из-за ссоры с Алекс так похудела. А Алекс показалось, что из-за ссоры с мамой, - брызгаю воду в лицо, - Но из-за чего на самом деле? Дьявол, почему у меня пропал аппетит? Почему я этого не заметила? Худеть так резко - это ненормально. Да еще и не понять, что сбрасываешь вес! Слава тебе Господи, что хоть на скелета не похожа. Осматриваю себя еще раз. - Хотя, скоро буду. Даже принимая душ, продолжаю что-то ворчать. Но ведь это действительно ненормально! Так до анорексии недалеко. Только этого мне не хватает. Сейчас еще мама начнет волноваться. - Может, из-за кошмаров? - сижу в комнате и ем яичницу с овощами. Я привыкла с двенадцати лет не завтракать, вошло это как-то в привычку, но теперь трехразовое питание, пока не верну свой прежний вес. Или просто, чтобы больше не худеть. Скулы мне понравились почему-то. Интересно, Алисе понравится? Я остановилась с тарелкой в руке. - Может, это из-за ссоры с ней? Достаю с полки книгу "Гарри Поттер и Узник Азкабана" и даю ее девятилетней девочке. - Держи. - Спасибо. - А это тебе? - Нет, я хочу подарить сестре. Она недавно начала читать, а я все уже прочла, только в интернете, - она лучезарно улыбнулась, а я ей в ответ. - Думаю, твоей сестре обязательно понравится. Это моя любимая из серии. - У меня тоже. А ты все читала? - Да. Только никогда не читай в переводе Спивак, - подмигиваю. - Злодеус Злей, - хором произносим и смеемся. - Ты смотри, не расскажи все сразу про Северуса. - Мне нужно будет много силы воли и терпения. - Я уверена, ты справишься. - Спасибо. - Ника, солнце, ты идешь? - Да, мам, я взяла, - она повернулась ко мне, - Пока. - Пока. Увидимся еще, - машу рукой. - Обязательно. Смотрю, как девочка бежит к маме и отдает ей книгу, та идет ее оплачивать. Ребенок хмурится и идет обратно ко мне. - Я забыла. Как тебя зовут? Я смеюсь. - Кира. А тебя Ника? - Угу. Но на солнце я не похожа. - Да, - я театрально вздохнула, - Эти родители даже не могут понять, на кого похожи их дети. Ника хихикнула. - Согласна. - Ника, мы уходим. - Пока. Я киваю. - Милая. Иду разбирать книги, как и попросила меня Лера. Она все время кидает на меня виноватые взгляды. Вот дура. Я ей сама спасибо хотела сказать. Но все же, не стоит лезть не в свои дела, тем более, если не знаешь деталей. Беру ящик и раскрываю его. У меня час до конца моего рабочего дня. Я же еще несовершеннолетняя. Мне сначала казалось, что брать работать меня на такое малое время бессмысленно. Только деньги тратить зря. А нет. Благодаря мне тот старичок смог задержаться у внуков. Забыла, как его звали. - Тара. - Да? - откликнулась из другой комнаты женщина. - А как звали того библиотекаря? Ну, который с внуками. Я подняла тяжелую коробку, желая поставить ее на стол. В этот момент зашла Тара, она покачала головой и помогла мне. - Не поднимай сама тяжелого. Грыжу заработаешь. - Мне и не так уж сложно, - буркнула я. - Все равно. В следующий раз попроси кого-нибудь помочь. А старикашку зовут Петр Антонович. - Старикашку? - я усмехнулась. - Ой, да он ухлестывал за нашей директрисой. Кто он тогда, если не старикашка? Я лишь рассмеялась. - А у них что-то сложилось? - Нет. Она зануда. Тара достала маленький ящик с верхней полки. - Он бегал за ней, а она все о своих правилах и говорила. Подчиненный, директор, бла-бла-бла. Достала она его. Ну Петр и сказал, что не дурак, все понял. Правда, все равно с ней флиртует, из-за чего она то краснеет от смущения, то от злости. Переписав что-то в тетрадь, Тара посмотрела на меня. - С детства своими правилами людей мучила. Женщина говорила все беззлобно, иногда с усмешкой, но больше равнодушно, как говорят о фактах. - Даже будучи ребенком, она была занозой в каждой... Ну, не важно. - А откуда вы знаете, какой она была в детстве? - улыбаясь, интересовалась я. - Сестра я ее, - так же непринужденно и равнодушно ответила женщина, будто говорила мне то, что я забыла. - Сестра? - Угу. Да не смотри так удивленно. Сама в шоке, - подмигивает. - Ух ты. А у вас близкие отношения? - Да. Только она вечно говорит мне, что я ребенок. У меня шестой десяток! Зато я ей вечно говорю, что ее правила всех раздражают, и созданы они, чтобы их нарушали. А так мы близки. Но она зануда. Я рассмеялась. - Вы всегда это говорите? - Конечно. Ее это злит. Я и мужу сказала, чтобы он ее иногда так называл. Она так на помидор похожа! - по-детски улыбнулась Тара. Я притворно-строго цокнула. - Ладно, может насчет ребенка она права. Чуть-чуть. В комнату вошла Лера с тряпкой. Посмотрела на женщину и начала мыть стол. По тому, как она мыла, можно сразу сказать: "пиши, стол, завещание". Тара хихикнула, повернулась ко мне, покрутила у виска, показав на блондинку, и удалилась. Заволновалась за нее. Вспомнила, что нормальных знакомых у меня нет, успокоилась, вернулась к книгам. Минут через семь Лера заговорила. - Кира. - Слушаю, - обернулась. - Я хотела попросить у тебя прощения. Мне не нужно было лезть не в свое дело. Я наговорила глупостей. Извини, пожалуйста. - Ну, не в свои дела тебе лучше больше не лезть, это да. Но я должна сказать тебе спасибо. Благодаря твоим словам я поняла, что поступила с одним человеком не по совести. Спасибо за помощь. - Значит, мир? - она улыбнулась. - Конечно, - я вернула улыбку, - А мама приходила сюда? Ответом был кивок. - Она просила не брать тебя на работу. Я устало вздохнула. - Ладно, не будем об этом. Лера подошла ко мне. - Кир, мы хотели посидеть все в кафе, пойдешь с нами? - С удовольствием. Только если сегодня, то я не смогу. Девушка замотала головой. - Нет, завтра, после работы. - Тогда конечно. Обменявшись улыбками, мы вышли из каморки. Сегодня я хотела встретиться с Алекс и узнать, что там с ее родителями. В прошлый раз же не получилось. Когда до конца моего рабочего дня оставалось десять минут, я позвонила Александре и предложила погулять по парку. Она согласилась, сказав, что умирает со скуки. Полчаса мы исследуем парк и едим мороженое, не боясь заболеть. Я рассказала ей о том, что случилось в библиотеке, а она мне о том, как они с Темой пытались выкупать кота. После ее рассказа, я долго спрашивала: "это они его пытались искупать, или он их искупал?" - А, мы с Ариной решили вместе сходить за подарком к твоему дню рождения. - День рождения? Точно. Сегодня пятнадцатое, значит, через два дня. - Ты что, забыла? - удивленно спросила рыжая. - Старею. Шестнадцать, как никак. Это ты уже полгода, как старушка. Привыкла, наверное. - Я не старушка, - шутливо толкает в бок. - Хорошо, старушенция. Скажи лучше, как дела с родителями? - Хорошо все. Мама счастлива. Папа тоже. Темыч рад за них, я пытаюсь наладить отношения с отцом. Хотим все вместе на зимних каникулах уехать куда-нибудь. Но я им самим предлагаю. - Почему самим? Еще не готова принять отца? Или матери ложь сложно простить? - Да нет. Я их двоих понимаю. Тут другие причины. А об этом позже, может быть. Ты скажи, что у тебя с мамой? - Не знаю. Мы не разговариваем, она пытается что-то делать... Понять не могу, зачем она в библиотеку пришла? - Наверное, думала, что если у тебя не будет работы, то вы быстрее помиритесь. - Убийственная логика. Это же ты ей рассказала? - Да, прости. Я узнала от Арины, а твоя мама встретила меня после школы, сказала, что может хоть там с тобой поговорит, - виновато смотрит. - Ладно, ты не виновата. Не из мести-то делала же? - усмехаюсь. - Нет, Кир, честное слово. - Верю я тебе, верю. А что с маман буду делать - не знаю. Я все еще помню ее слова. Но не смогу же я вечно на нее обижаться. Так что, через какое-то время мы помиримся. Я в чем-то пойму ее, она в чем-то поймет меня. - Конечно. Каждый познает свою истину в свое время. - Алекс, это я тут вечно философствую, ты чего? А, я знаю. Это Риша на тебя так влияет. - Да ну тебя, - несильно толкнула в бок. И от чего-то покраснела. Мы с Александрой сходили в кино, после чего она проводила меня на остановку. Мне ведь к психологу пора. В ушах наушники, поэтому мне все равно на дядю, который болтает без умолку уже минут двадцать, и жаль остальных пассажиров. За окном проносятся машины, бегут люди, пролетают пейзажи заснеженного города. В голове же на перегонки бегут мысли, заглушая слова песни. Не знаю, что буду говорить Алисе. Боюсь, что она не простит. Решаю, как быть с мамой. Когда едешь, лучше думается. Пытаюсь навести порядок в полном хаосе, который все больше и больше в моей голове. Подойдя к кабинету, стучу и дергаю за ручку. Закрыто. Наверное, придет чуть позже. Сажусь в кресло у двери поудобнее. Мирное тиканье часов на стене успокаивает и усыпляет. Веки тяжелеют, дыхание учащается. Всего пять минут, и все. Лишь пять минут сна.***
- Разве один в поле воин? - громко раздается в тишине. Здесь тусклое освещение, не могу разобрать, что передо мной, видно только очертания. - Что ты можешь, когда у тебя даже нет просто веры, что есть кто-то, и ему не все равно на тебя? - Где ты? - мой голос звучит тихо. - Где я? Там же, где и ты. У самого края. - Края чего? - Обрыва. Я осматриваюсь, пытаясь найти девушку в маске. - Не глупо ли отказываться от надежной опоры, ради собственного эгоизма? - О чем ты? - Как далеко готова ты пойти ради своей гордости? Скольких ты готова оттолкнуть, боясь предательства, которое может не случиться? Как низко ты готова падать? - Что ты говоришь? Где ты? Смотрю по сторонам, бегу в сторону. - Где ты? - Там, где и ты. На краю. - Где обрыв? - Там, где начинаются твои стены. - Я не понимаю, о чем ты говоришь! - А ты кого-нибудь слушаешь, чтобы что-то понимать? - Где ты? Что ты хочешь от меня? - Ты ничего не можешь мне дать. - Тогда зачем ты меня преследуешь? - Ты сама меня не отпускаешь. Я вижу как девушка появляется недалеко от меня. За ее спиной обрыв, и она медленно начинает падать. На несколько секунд в ее стальных глазах появляется страх, после заменяется обычной холодностью. Бегу к ней, крепко хватаю. - Не бойся, я держу тебя! - А толку, ты ведь тоже падаешь. Понимаю, что мы летим обе. Ее губы складываются в издевательскую улыбку. Меня одолевает страх. - Кто ты?! Смеется - Кто ты?! Срываю с нее маску и замираю от ужаса. Я смотрю на саму себя, только глаза у нее жестче. У меня жестче...у второй меня жестче. - Жаль, что мы понимаем, что наш главный враг и наш главный друг - это мы сами, слишком поздно. Мы должны доверять самим себе и бояться самих себя. Но мы уже летим. Летим, чтобы разбиться. Чьи-то руки хватают меня за плечи и тянут вверх. Минута - я оказываюсь в нежных и крепких объятьях.***
- Кира, тише, все хорошо. Проснись, детка. Все хорошо. Мои веки резко распахиваются. Ярко-зеленые глаза. - Кира, ты так меня напугала! - взволновано, но с облегчением произносит психолог. Это она! Она была во снах, я вспомнила. Она меня защищала. Она была со мной. - Все хорошо? - Да. Да, хорошо. Простите меня, - судорожно шепчу я, - Я не хотела. Я наговорила много глупостей. Она крепко меня обнимает, а я прижимаюсь к ней. - Пожалуйста, простите. Вы всегда мне помогали, а я... Дура. Простите, пожалуйста. - Все, тише. Я прощаю тебя, солнце. Успокойся. Все хорошо. Как же ты меня напугала. Никогда-никогда больше так не делай. Еще сильнее прижимает меня к себе, а я крепче обхватываю ее за талию. - Вы меня точно простили? - Конечно, глупая. Я не могла тебя не простить. Я тоже сказала много лишнего. И вела себя совсем неправильно. Я вспоминаю, как она во сне меня удержала от падения. - Вы меня не отпустите? - Нет, никогда. Мы прыгаем в бездну не для того, чтобы разлететься на тысячи осколков. Мы прыгаем в бездну, чтобы узнать, кто нас удержит. Летим, чтобы нам не дали разбиться, Кира. Чтобы не дали разбиться.