***
Солнечные лучи ловко прыгали по водной глади реки. Легкий ветерок осторожно проводил по волосам высокой брюнетки, наверняка удивляясь их шелковистостью. Я смотрела, как фигура девушки в маске, помахав мне, скрывается в зарослях леса. Моя ладонь прошлась по гладкой траве, чтобы найти ладонь зеленоглазой и слегка сжать ее.***
Сладко потянувшись, я улыбнулась воспоминанию своего сна. Взяла вещи и направилась в ванную. На кухонном столе стояла тарелка с яичницей с помидорами и кружка чая. - Значит, поговорим вечером. Я решила, что нужно наконец начать разговор с мамой. Из библиотеки я не уйду, но мириться буду. Риша сказала, что всему свое время. Сейчас оно пришло. - Научись прощать и просить прощения. Обещаю, что сейчас научусь и больше никогда не забуду. В школе у меня не было никакого времени на УРОКИ. Шестерым ученикам из нашего класса и из параллели нужно было помочь подготовить актовый зал к какому-то празднику директора. Юбилей или еще что. Еще нужно было отработать сцены. Оказывается, мы уже давно записались в актеры и сами предложили завучам свою помощь. Все, даже учителя, пытались убедить их, что тогда мы были под кайфом и ничего не соображали, но они делали вид, что нас не слышат и увлеченно рассматривают потолки. Я и такая же грустная учительница по литературе пошли учить стихотворение. Прочитав его раз, мы назвали это сложносочиненной непонятной фигней. Посмотрев на Алекс с Ариной, я поняла, что текст, который им дали отрепетировать, тоже шЫдевр еще тот. Помучившись в школе до шести(!) вечера, все со вздохом облегчения вылетели из школы, боясь, что наши мучители передумают и откажутся нас помиловать. Риша и Алекс проводили меня до остановки. Всю дорогу мы обсуждали этот странный концерт. Перед тем как уйти, девушки загадочно мне сообщили, что подарок выбирать на мой день рождения они будут вместе, но одна вещь уже была примечена. После, не обращая внимания на мои вопросы, они удалились. Из кухни до меня донесся вкусный запах пирога. Этот момент ускорил меня, и уже через минуту я была рядом с аппетитной едой. - Кира. - О, привет, мама. - Чего ты так долго? - как-то радостно спросила она. - Да, репетицию устроили. Делают из нас звезд театра. - Вам там, похоже, еще не разрешают есть, - произнесла женщина, видя, как я жадно глотаю пищу. Но я действительно не помню, когда ела в последний раз. - И это тоже. Но я хотела поговорить с тобой не о еде и не о завучах. - О дне рождении? Я заказала уже ресторан. Ну, конечно, крабов и омаров не будет, но это тоже хорошее место. Кафе, я подумала, уже не то. Захочешь отменить - отменим. И я посчитала, что нас будет не очень много. Ну меньше же тридцати человек, я...- мама говорила слегка нервно и порывисто. Она точно знала, о чем я хочу поговорить. - Мам, - я присела рядом с ней на стул, - День рождения мы обсудим позже. А сейчас давай о...- ухмыляюсь, - О наболевшем. Она улыбается, но потом сразу становится серьезной. - Прости меня, Кир. Я не думаю так, как говорила. Я злюсь, но не на тебя, а на себя, на твоего отца. После его ухода все пошло не так. Хотя, нет, все пошло не так еще тогда, когда я начала ревновать и бояться его потерять. И самое ужасное, все это повторяется. Только с тобой. Я тебя очень боюсь потерять, ты - все, что у меня есть, Кирюш, - грустно улыбается мама и обнимает меня. - Эй, ну чего ты? Ты ведь тоже все, что у меня есть. Да и куда я от тебя денусь? - Ты меня прощаешь, солнце? - Только если ты обещаешь больше не пить. - Обещаю, - прижав меня к себе и тут же отпустив, мама улыбается мне. - Я обещаю быть сдержаннее. Я посмотрела в окно, а потом снова взглянула женщине в глаза. - А почему он? Ему просто надоело? И он просто ушел? Она равнодушно кивнула. - Он просто ушел. Будто не было ни тебя, ни меня, ни наших чувств. Просто ушел. И знаешь, это нужно было сделать раньше. Я и он это знали, но долгое время чего-то ждали и не решались. Он не выдержал первым. Осмелился. И я уважала его где-то в душе за то, что он смог покончить с нашими мертвыми отношениями, смог бросить меня. Но то, что бросил тебя, я никогда ему не прощу. Это мерзкий поступок. - Все было так плохо? Отношения были мертвы и их нельзя было спасти? - Да, - усмехается, - Они были мертвы с самого начала. Мы любили друг друга, но, как говорится, не сходились характерами. Он любил, но жаждал свободы, не хотел брать часть моей души и не хотел давать свою. Но любил. Я это видела. Он просто хотел принадлежать душой весь самому себе. Никому ничего не рассказывать, никому ничего не обещать. Ни от кого не зависеть и ни о ком не думать. Не спать ночами из-за кого-то он тоже не хотел. Не желал болеть кем-то. А просто говоря, не хотел любить по-настоящему. Но я тоже была не права. Я любила его такой неправильной, сжигающей любовью. Я хотела не часть души, я хотела его всего. Все мысли, все чувства, всю его свободу. И эта любовь душила его. А меня отравляла. На несколько секунд она замолчала. - Я болела им, он чувствовал глубокую привязанность ко мне, но это было не то. Когда все по-настоящему, ты болеешь человеком, думаешь о нем чуть ли не постоянно, желаешь смотреть на него всегда, но не стараешься заразить его тем же чувством. Просто ждешь, когда этот человек посмотрит в твои глаза, и ты увидишь там то, из-за чего твое сердце, которое раньше в его присутствии бешено билось, вдруг замрет, сладко сожмется и станет тяжело биться, да так громко, что кажется, будто все слышат. А потом неожиданно снова застучит быстро-быстро. И ты по взгляду уже поймешь, что он испытывает то же, что и ты. Минут на пять наступило молчание. Каждая думала о своем, я понимала, зачем мама мне это говорит. - Я запомню, - последняя фраза, сказанная в тот вечер. Весь день меня отправляли погулять, ибо мама готовила все к моему дню рождения. Алекс и Риша выбирали подарок, да все друзья выбирали мне подарок или были где-то заняты! Я слонялась по городу, как псих-одиночка. Так происходит часто, но не в свой же день рождения. Алисе Александровне я написала сообщение о том, где будет проходить день рождения, потому что трубку она не брала. Когда мне надоело осматривать улицы, я пошла домой. Там была записка, гласившая, что в шесть я должна быть в ресторане. Здорово, на свой собственный праздник жду приглашения. Но приятно общаясь со своими друзьями и родственниками уже второй час, я признала, что эта прогулка того стоила. Все подарки я принимала с искренней радостью, но посмотреть их хотела сама и позже. Завтра. И все было прекрасно. Особенно меня обрадовало то, что пришла Алиса. Она не говорила поздравлений, когда пришла, лишь обняла, чем меня приятно удивила, и тихо прошептала мне: - Уже шестнадцать, странница зимы, почти все можно. И одарила меня своей загадочной улыбкой. Мы на протяжении вечера часто переговаривались, но она вела себя, как обычно, и не спешила что-либо подарить, будто ждала чего-то. И не хотела, чтобы ее подарок был с другими. Это интриговало ужасно сильно. Когда захотелось подышать свежим воздухом и побыть в тишине, я вышла на балкон. Вид на ночное небо всегда завораживал меня. - Решила отдохнуть от музыки? - улыбаясь, ко мне подошла Алиса и облокотилась на подоконник. - Да, захотелось подышать свежим воздухом. - Извини, я побеспокою твое уединение. - Ну что вы, я совсем не против. Она внимательно посмотрела мне в глаза. - Я просто никак не могу вручить тебе подарок. Держи. Алиса протянула мне небольшую бархатную зеленую коробочку. Когда я взяла ее в руки, мне казалось, что она ничего не весит, будто она пуста. Я начала раскрывать подарок, Алиса немного, едва заметно напряглась. - Я не захотела дарить что-то простое, что-то, что забудется очень скоро, или что-то материальное. Я подумала, что лучше подарка, который является частью твоей души, не найти. Но, признаться честно, сейчас я не уверена в своем выборе. Мне кажется, этого недостаточно. Внутри была фотография. Черно-белая фотография, сделанная где-то на крыше, заваленной снегом. С нее, наверняка, открывается прекрасный вид. А у самого конца, будто сидя на верхнем выступе , находился медвежонок, грустно смотрящий вдаль. - Я жила в доме, а на многоэтажку бегала. И очень часто. На эту крышу никто не поднимался, всем было не до нее. А я там буквально жила. Когда мне было хорошо, я приходила туда, когда плохо - уходила от всех туда. Это было мое место. Там была я, мишутка и небо. Фотография сделана за несколько дней до моего переезда из города. И я всегда смотрела на эту фотографию, когда плохо и когда хорошо. Это место - часть моей души. И теперь она моя. От этой мысли пульс стал биться еще сильнее. - Когда я сказала подруге, что хочу подарить тебе это, фотографию места, которого не видел никто, она сказала, что я тебе слишком доверяю. Не знаю. Но если и так, то ты стоишь этого доверия. Я смотрела на нее с немой благодарностью. - Еще не придумали слов, чтобы объяснить, как мне приятно. Я обошла ее и встала сзади ее спины. Сняв кулон с шеи, который всегда был спрятан под одеждой, я аккуратно надела его на шею Алисы. Руки от чего-то стали дрожать. - Этот талисман мне подарил тот рыжий парень. Он сказал, что эта вещь сделает счастливым своего хозяина и будет его оберегать. Но если кулон еще и раскрыть, можно загадать одно желание, и оно обязательно сбудется. Я его не открывала, хотя он у меня второй год. И эта вещь - часть меня. Я его никогда не снимала. Пусть он будет защищать вас так же, как и меня. Часть моей души теперь ваша.