***
Фрэнка я встретил позже, после обеда. Выглядел он просто отвратительно, и это не могло не насторожить меня. Его рубашка была разорвана на воротнике, да и весь он был потрепанным и измученным. - Что случилось? – встревоженно спрашиваю я. - Что ты имеешь в виду? – видимо, он как обычно решил поиграть со мной в молчанку. - Ты выглядишь… - я заглянул в его глаза. – Ты выглядишь напуганным, малыш. - Можем ли мы… - Фрэнк нервно оглядывается туда, где сидит Джамия, поедающая свой обед. – Не в обиду Джамии, но мы можем поговорить не в ее присутствии? – Фрэнк скорее утверждал, нежели спрашивал. Поэтому выбора, как такового, у меня не было. - Конечно, - я помахал Джамии, схватив Фрэнка за руку, ведя его в ближайшую уборную. - Хорошо, что именно случилось такого, что ты не можешь сказать это при Джамии? – начал я наш разговор, как только мы переступили порог мужского туалета. Фрэнк вздыхает, упираясь руками о раковину и опустив голову в пол. Меня начинает это пугать. – Несколько парней приставали ко мне. - Над… над тобой издевались? Я не мог поверить в это. Для чего кому-то трогать Фрэнка? - Не издевались! Просто… это было всего один раз. - Ты уверен? Потому что… когда ты впервые назвал меня «лесби», я тоже думал, что это всего лишь один раз. - Джи я… - по лицу Фрэнка начали градом катиться слезы, разбиваясь о холодный кафельный пол с тихим звоном, который не был слышен нашим ушам. – Мне очень жаль, что я поступал так с тобой… Внезапно дверь распахнулась, с приглушенным стуком ударившись о стену. Мое сердце моментально начало выбивать быстрый ритм. На мгновение мне показалось, что из проема двери выйдет Фрэнк и снова начнет избивать меня, унижать и втаптывать в землю мою душу. Я разворачиваю голову и вижу четырех парней. Это не Фрэнк. Фрэнк стоит рядом. Фрэнк не иллюзия. - Что здесь у нас? – один из них усмехается, оскалив свои зубы. Их лица такие знакомые, но я точно не могу вспомнить их имена. Возможно, раньше они вместе с Фрэнком издевались надо мной. Но я не могу вспомнить, не хочу. Потому что всю жизнь пытался забыть. Он и его банда проходят мимо, но один из них успевает толкнуть меня, от чего я повалился на пол, больно ударившись головой. В глазах моментально потемнело, заиграли разноцветные пятна, сводящие с ума. Все они направились к Фрэнку. Мне стало страшно. Впервые мне стало страшно не за себя. - Оставьте его в покое! – кричу я, не в силах сдерживать нахлынувшие слезы. Парень в очках ухмыляется, прежде чем переключить свое внимание на Фрэнка. Он хватает его за волосы, поднимая его голову так, чтобы прекрасные, полные боли глаза моего Фрэнки были прямо напротив глаз этого ублюдка. – Почему ты плачешь, пидор? Фрэнк пожимает плечами, снова опустив голову, но, видимо, это была не очень хорошая идея. Ублюдок рассердился. Он с новой силой дергает Фрэнки за волосы, от чего тот издает тихий гортанный стон. – Я спросил: почему ты плачешь? Фрэнк делает глубокий вздох, прежде чем взглянуть на парня. – Пошел… нахуй. - Оу! Ты такая дерзкая киска, - смеется ублюдок. – Это все, на что способен твой рот, Фрэнки? Ах нет, он еще умеет много интересных функций. Он хватает Фрэнка за воротник, разрывая прежнюю дыру еще больше. – Теперь я собираюсь надрать тебе задницу. И если твоя маленькая подружка не выйдет, я надеру ей задницу тоже, а еще, ты покажешь мне, что же все-таки умеет твой ротик. Не раздумывая, Фрэнк плюет в лицо этому парню, и, видимо, он был очень недоволен этим поступком, потому что сразу же откинул Фрэнка к умывальнику, начиная сильно избивать его ногами. Я быстро встал. Вся банда сразу же стала наступать, образуя вокруг Фрэнка круг. Все они начали беспрерывно колотить его ногами и руками, не останавливаясь ни на секунду. Они уничтожают моего Фрэнки. Вдруг во мне появилось столько смелости, что я ворвался в этот злополучный круг, бросаясь к Фрэнки и начиная кричать: - Если кто-нибудь из вас, хуесосы, еще хоть пальцем к нему прикоснутся, я обещаю, я вырву вам глотку и отправлю ее по почте вашей семье! Поэтому лучше ПОШЛИ НАХУЙ! - Повтори, что ты сказал! – рычит один из них, собираясь нанести мне удар. - Я сказал: убирайтесь вон! – повторяю я, тщательно выговаривая каждое слово, чтобы они поняли, что я говорю вполне серьезно. На самом деле, я шокирован своей стойкости, во мне пылает ярость, поэтому, не раздумывая, я ударяю коленом между ног одного из этих парней. Он падает, прежде чем его друзья поднимают его и покрывая меня матом, выходят из уборной. - Фрэнки? Ты в порядке? – я нежно провожу рукой по его лицу, лаская его скулы большим пальцем. Мне так хочется, чтобы он был в порядке. На самом деле был… а не притворялся. - Да,– шепчет он. – Но… это были те же парни, которые избили меня сегодня утром. Я грустно улыбнулся. – Значит, все это превратилось в издевательство? – Фрэнк кивает. – Что они сделали с тобой утром? - Ну… они просто несколько раз ударили меня в живот, при этом разорвав мне рубашку, и обозвали педиком, – по лицу Фрэнка катится слеза. – Не хуже того, что я делал с тобой. - О, милый, ты просто должен, наконец, понять, что я давно простил тебя! – я обнимаю Фрэнки, нежно поглаживая его волосы. – И все, что осталось сделать тебе - это простить себя. - Я… хорошо. Я усмехнулся, помогая ему подняться на ноги. Это был сложный день. Но мы пройдем через все проблемы. Мы справимся.***
Этой ночью я снова не смог уснуть, я лежал в кровати и перебирал каждую минуту прожитого дня, прожитой жизни. Я такое дерьмо. Я заставил Фрэнка чувствовать себя ужасно. Если бы я постоял за себя или просто уехал, как он, черт возьми, хотел все эти годы. Но… Я слишком слабый. Я слишком эгоистичный. Я никогда не смогу сделать этого. И в конечном итоге, я снова захлебываюсь в слезах. Я такой ужасный человек. Я даже не помог ему, когда его избивали. Черт, я даже не позвал на помощь. Я слишком слабый. Я достаю свой нож, который в последнее время заменял мне все и всех. Который спасал меня от щемящей боли в моей груди. Я поднес его к плечу, рассматривая его несколько секунд, прежде чем провести им по всей длине моей руки. Я снова с замиранием сердца наблюдал за выступающей алой жидкостью. Она такая красивая. Завораживающая. Я снова иду в ванную, дезинфицирую рану и иду спать. И день закончен. И жизнь продолжается.