Прекрасный Эсмэ

Наконец проклятый лес закончился, выпуская поредевшее войско Виромира. Хотя потери были не так уж велики, боевой дух солдат они снизили существенно. Идущие шептались о шарванских колдунах, которые столь умело отвели глаза лазутчикам, что те не заметили ловушек. Возможно, так оно и было – шаманы горного Шарвана пользовались на континенте жутковатой славой и никогда не страдали излишней гуманностью. Они признавали власть Великого Герцога, но никого другого терпеть над собой не желали, а, сидя почти безвылазно в своих горах, могли накопить Силу куда большую, чем у самых сильных магов любого из Королевств. Герцог Изен мудро предпочитал не вмешиваться в жизнь горцев, давая им, насколько возможно, жить свободно, а горцы платили ему за это поразительной преданностью, и не было на Анассе лучше лучников, чем они. Мудрые шаманы быстро сообразили, что захват Шарвана Виромиром грозит им потерей независимости либо полным истреблением большей части горных племён, к тому же в горах уцелели знания многотысячелетней давности о том, что творилось на Анассе в прошлый приход Тьмы. Эти бесценные хроники уцелели именно за счёт почти полной изолированности горцев от внешнего мира, уцелели и кое-какие знания о том, как бороться с Проклятым. Конечно, этого было мало, ничтожно мало, но шарванские шаманы были единственными, кроме магов Экка, кто мог хоть что-то противопоставить силе Нофана. И сейчас шарванские шаманы были готовы применить всё, что они знали. Судя по тому, что они читали в древних уцелевших хрониках, ни о каком союзе с Тьмой не могло быть и речи. Так что, когда войско Виромира вышло из леса на равнину, солдаты разглядели вдалеке выстроившуюся в боевой порядок и молча ожидающую их шарванскую армию. Собственно говоря, это была не совсем армия. Несколько полков шарванской гвардии, конница и пехотинцы составляли среди ожидающих меньшинство. Большинство было представлено ополчением из крестьян, ротами городских цехов, каждая из которых гордо несла своё знамя, и лучниками-горцами. Виромир презрительно скривился. И с этим отребьем Изен надеется одержать победу над его войском – боеспособным, обученным, лучшим на Анассе? Да его же сомнут в первые же минуты битвы! Ничего, поделом хитромудрому родственничку, будет знать, как интриговать против него, Виромира! И Король спокойно приказал подъехавшим генералам выстроить войска в боевой порядок. Он и не заметил, что в тылу войска Изена стоят, растянувшись тонкой цепочкой, десятка полтора мужчин и женщин в странных одеждах – на выделанную тонкую кожу их рубах и штанов были нашиты в произвольном, но ни у кого не повторяющемся порядке разноцветные лоскутья, напоминавшие языки пламени. Головные уборы также поражали своей необычностью – у кого-то это были султаны из искусно покрашенных огромных орлиных перьев, спускающихся ниже спины, у кого-то меховые шапки, сшитые словно из кусочков шкур разных зверей, собранных замысловатым узором, некоторые надели белые и чёрные валяные из войлока шапки с нашитыми на них резными изображениями солнца, звёзд, зверей и каких-то совсем уж непонятных существ, а самая старая из женщин носила шапку из выделанной головы гигантского белого волка, и лицо её, казалось, выглядывало из пасти огромного зверя. Всех мужчин и женщин объединяло одно – все они были немолоды. Это были спустившиеся с гор сильнейшие из шарванских шаманов – Ловцы Душ. И они тоже ждали начала битвы. *** - Так вот ты какой, пиздец… - спокойно пробормотал дядя Жох, - вот и встретились, век бы тебя не видать. - Да, теперь и наша очередь пришла, - не менее спокойно отозвался Гоаннек, - теперь главное – живыми не даться. Чую я, что этот Тёмный к нам за-а-душевный разговор имеет. Дядя Жох только коротко кивнул и плюнул, соглашаясь с давним приятелем. А затем спокойно вставил в арбалет тяжёлый болт и хорошенько прицелился прямо в высокую фигуру в чёрном. Тренькнула тетива, и болт полетел «чёрному» точнёхонько в лоб. Но, вот незадача, не долетел. Прямо перед лицом «чёрного» болт завис в воздухе и бессильно шлёпнулся на землю, вызвав у того приступ демонического хохота, от которого шарахнулись даже Стражи. - Смотри-ка, так его не возьмёшь, - заметил Гоаннек, - хреново. - Ещё как хреново. Сдаётся мне, что это сам Проклятый, - отозвался ветеран большой дороги и призадумался, нет ли в какой-либо из его заначек магической каки особо убойного действия, такой, чтобы разнести к чертям и «Прелестницу», и их, и Проклятого… Между тем «чёрный» перешёл к активным действиям и для начала предложил Гоаннеку и дяде Жоху сдаться. Ответом ему был унизительный свист и презрительный смех. И тогда «чёрный» бросил Стражу на приступ со строгим приказом взять обоих живыми. Стражи пошли напролом, но скоро их ровный строй нарушился, ибо арбалетных болтов и камней у осаждённых ещё сохранилось достаточно. Первая атака захлебнулась, но Проклятый явно не желал терять время, он приказал атаковать снова… и снова… и снова… Постепенно силы у Гоаннека и дяди Жоха иссякли совсем, и дядя Жох тихо сказал: - Ну что, воровская твоя душа, прощай, что ли… Сейчас я охранку активирую, запитаю заклятье вкруговую, рванёт так, что мало не покажется, жаль только, что тварь эту Тёмную с собой утащить не сможем. - Ничего, - усмехнулся Гоаннек, - думаю, что с ним будет кому разобраться. А мы знатно время потянули, правда, рожа бандитская? - Знатно. Погуляли напоследок, эти легавые нас надолго запомнят, - улыбнулся в ответ дядя Жох, и, когда стража в очередной раз пошла на приступ «Дорийской прелестницы», уже наполовину превращённой в груду развалин, сжал охранный амулет в руке. Обманутые отсутствием сопротивления городские Стражи бросились в харчевню и тут, как и предсказывал дядя Жох, рвануло. Мощный взрыв поднял в воздух камни, куски черепицы, части изувеченных человеческих тел, и всё это посыпалось вниз ужасным дождём. Казалось, в этом аду не могло уцелеть ничто живое. Нофан, которому нечего было бояться падающих предметов, злобно смерил взглядом место ужасного взрыва, прошипел что-то себе под нос, развернулся и растаял в воздухе, оставив ошарашенных ужасной гибелью товарищей перепуганных Стражей разбираться с последствиями. *** Риган снова очнулся и на этот раз он заставил себя оставаться в сознании. Боль немного уменьшилась, хотя ощущение липкой грязи и мерзости, в которую его окунули с головой, не делось никуда. Но сейчас было не время предаваться отчаянию и жалости к себе – если Нофан вернётся достаточно быстро, то поводов жалеть себя и впадать в отчаяние у Ригана будет куда больше. К тому же самые ужасные из повреждений Проклятый всё-таки исцелил, не желая, чтобы его игрушка истекла кровью и сдохла раньше времени. Юноша попробовал шевельнуться и с радостью понял, что тело повинуется ему, хотя боль никуда не делась. Но он уже стал привыкать к ней и оставаться беспомощно ждать расправы не собирался. Кто знает, может быть, ему повезёт и удастся выбраться из подземелья. А если нет – он просто найдёт способ покончить с жизнью. Испытать ещё раз то, что проделал с ним Проклятый, Ригану не хотелось. Только не это. Юноша встал на четвереньки, но даже это простое действие заставило его дёрнуться и зашипеть от боли. Но он упрямо продолжил самоистязание, сначала встав на колени, а затем и на ноги. То, как выглядело его тело сейчас, Ригана не утешило – синяки и кровоподтёки, полузажившие рубцы и следы жутких укусов, словно он побывал в лапах чудовища. Собственно, так оно и было. Особенно болело всё, что пониже спины. Было такое чувство, словно в задницу вставили кинжал с обоюдоострым лезвием, провернули и забыли вытащить. Ноги юноши были в кровавых подтёках и белёсых разводах, и он подозревал, что те места, которых он не видит, выглядят ещё хуже. Дотронувшись до особо болезненного места, Риган поднёс пальцы к глазам и с некоторым облегчением выдохнул. Крови не было. Хотя, в общем, и так понятно, что кровотечение остановил Проклятый, иначе Риган был бы уже мёртв. Юноша огляделся. В камере было только одно крошечное окошечко под самым потолком, да и в него бы даже кошка не влезла. Канализационный сток в полу тоже был достаточно узким, и в клоаку ускользнуть отсюда было невозможно. Значит, остаётся только дверь. Юноша огляделся, пытаясь найти хоть что-то, чтобы не быть совсем голым. На его счастье, у стены валялся кусок какой-то дерюги, вероятно, служивший чем-то вроде одеяла предыдущему узнику. С некоторым усилием Риган оторвал от него довольно широкую полосу и соорудил набедренную повязку, остатками грубой ткани кое-как стерев с ног кровавые и белёсые разводы. А затем юноша начал колотить в дверь, надеясь привлечь внимание тюремщика или тюремщиков. Если повезёт, и тюремщик будет один – может быть, что-то у него и получится. *** Войска Виндваны и Шарвана выстроились напротив, и Виромир был уже готов подать сигнал к бою, как вдруг Герцог Изен, хорошо заметный по своим сияющим зеркальным доспехам работы кузнецов Экка, практически несокрушимым доспехам, что вызывало у Виромира даже некоторую зависть, выехал точно на середину поля между войсками и поднял зажатую в правой руке зелёную ветвь – знак мирных переговоров. Виромир сморщился, как от кислого, но обычай переговоров перед битвой следовало уважать, поэтому он принял из рук одного из генералов поспешно срезанную зелёную ветвь и поехал навстречу Великому Герцогу Шарванскому. Когда оба предводителя сблизились достаточно, чтобы слышать слова друг друга, Виромир холодно произнёс: - Вы желаете сдаться, Герцог? Если это так, то я буду милостив. Ваш сын будет жить. По лицу Герцога Изена прошла волна непонятной дрожи, и Король Виромир был готов поклясться, что это дрожь не страха, а бешенства. - Мы не собираемся сдаваться, - отозвался Герцог. – Я хотел предложить вам уйти с миром и оставить Шарван в покое. - И вы надеетесь на победу? С этим сбродом в качестве войска? – расхохотался Виромир. - Это люди, которые вышли защищать свою Родину, - холодно отчеканил Изен, - и они будут драться до последнего. Уйдите с миром, Ваше Величество, прошу вас. Но тут Виромир заметил возникшую из ниоткуда рядом с группой генералов высокую фигуру Проклятого, и всё в нём наполнилось радостным ожиданием и предвкушением. Победа близка! - Возвращайтесь к своему сброду, Герцог, - ликующе произнёс Виромир. - Мы будем сражаться!