Сказки дедушки Мадары

Мадара со злой досадой вздохнул и продолжил подниматься по лестнице. Еще снизу он видел чью-то тень около своей квартиры, и это раздражало. Соседка давно ждала его, нервно сминая в руках какие-то бумажки. Когда перед ней появился Мадара, она скромно отошла в сторону, с тусклой улыбкой протягивая ему свою ношу. Учиха, не глядя, небрежно взял бумаги. - Вот, сегодня утром пришло, я забрала. От вашего брата. - Благодарю, - надменно кивнул Мадара, входя домой, с холодным безразличием на лице закрыл входную дверь и прислушался: соседка постояла еще с минуту и громкий хлопок оповестил о том, что и она ушла. Почувствовав себя в безопасном одиночестве, Мадара, кое-как сбрасывая с себя обувь, быстрым шагом дошел до окна, сбросил кучу тряпья со сломанного стула и осел на него, уставившись на бумаги в руках. Это были два потрепанных, серых письма. Мадаре казалось, что они до сих пор пахли землею, порохом, сыростью, дорогой, смертью. И братом. Раскрывая первое, подписанное рукой Изуны, Учиха благодарил небеса за то, что никто не знает, сколько бессонных ночей он ждал этого грязного письма. «Здравствуй, брат. Надеюсь, что ты больше не злишься из-за того, что тебя отправили с фронта домой из-за глаз. Времени у меня мало, скажу сразу: я тоже уже вижу отвратительно, рана на ноге не затягивается, туда попала грязь и она гниет. Я уже не чувствую, болит ли она. Судя по всему, меня тоже отправят к тебе. Никто не знает, когда закончится война. Ходят слухи, что стороны хотят заключить перемирие, но я в это не верю. Такие слухи не новинка. Так что придется продолжать умирать. Я до сих пор удивляюсь, как мне удается выживать после каждой бойни. Никого из наших с тобой старых знакомых и друзей нет. Последний, мой бывший одноклассник, умер час назад, его тело рядом со мной. Я настолько привык к запаху и виду вокруг себя, что не знаю, как буду жить вне войны. Тела давно не убирают, они разлагаются, и знал бы ты, что тут за запах. Из-за вшей волосы я отрезал, из-за сырости моя одежда гниет, потому что развести огонь и просушить ее опасно. У нас голод, из соседних деревень красть больше нечего. Подмога давно не приходит, едва есть связь, поэтому я не знаю, когда дойдет и дойдет ли вообще письмо. Передышек между стычками практически нет. Но нам обещают помощь. Надеюсь, она придет быстрее, чем смерть от голода, поскольку в смерть от врага после всего, что было, я уже не верю. Я рад, брат, что ты сейчас дома. Хоть у вас там голод и разруха, я рад, что ты в относительной безопасности. Я дерусь за нас обоих. Пожелай мне удачи. В конце концов, меня тоже скоро спишут, я приеду. Я уже не то чтобы не верю в перемирие, я не верю в конец войны, но это не мешает мне мечтать о мире. Я постараюсь забыть о том, что сейчас перед моими глазами. Хотя запах и вид трупов преследуют меня даже во сне. Поищи для меня ловец снов. Приеду – буду спать с ним. С любовью, Изуна». Дата не стояла. Мадара еще долго блуждал взглядом по строкам, в сотый раз перечитывая написанное. Да-да, ловец снов он обязательно разыщет для своего младшего брата. Наконец, Учиха глубоко вздохнул и спокойно, с облегчением закрыл глаза. Пальцы держали письмо дорогого Изуны как нечто бесценное. Это единственная слабость, которую Мадара мог позволить себе в этой жизни. После недолгого оцепенения, он пошевелился, снова приподнимая письмо к глазам, как с колен что-то соскользнуло и упало на пол. Учиха нахмурился, нагибаясь вниз и находя на полу уже забытое им второе письмо. Конверт Мадара рассматривать не стал, так же с волнением раскрывая его. Вынул изящными пальцами небольшой лист и поднес его к близоруким глазам. «Извещение. Извещается Учиха Мадара о том, что его родственник Учиха Изуна был тяжело ранен и погиб девятнадцатого сентября … года в бою под деревней Коноха».