Венецианские сны

Хмурый Доктор шагал по мощеной улице, опустив голову и что-то лихорадочно обдумывая; Роуз и Казанова шли чуть поодаль, тихо перешептываясь и не решаясь догнать растрепанного пришельца. Солнце в Венеции припекало, лучиками вплеталось в светлые локоны Роуз, бликами отбивалось от окон и щекотало глаза, заставляя путников жмуриться. Город неимоверной красоты, словно конструктор собранный из маленьких островков и соединенный каналами, предстал перед ними во всем великолепии. Они пересекали мост Риальто, что простирался над Гранд-Каналом - главной улицей Венеции; то тут, то там сновали люди - знатные дамы и господа, ремесленники, детишки, и каждый был занят чем-то своим, каждый был по-своему уникален, от каждого исходил свой, неповторимый запах: вон щеголяла знатная дама в пышном изысканном платье, оставляя за собою шлейф цветочного аромата, а чуть позади нее - грузный мужчина в грязном переднике и с большим животом, оставляющий после себя аромат свежей выпечки и пряностей. Тишина между ними напрягала, не пропуская звуков извне. Казалось, что смех детей, переговоры старших и гневные окрики старушек доносились до этой троицы сквозь толщу воды. Они уже несколько минут неподвижно стояли на мосту, вглядываясь в спокойствие канала под ними и подставляя лица легкому ветерку. Джакомо несколько раз порывался что-то сказать, но, наткнувшись на предостерегающий взгляд Роуз, замолкал, так и не вымолвив ни слова. Доктор продолжал неподвижно стоять, склонившись над водой, и продолжал что-то несвязно бормотать. Сквозь обрывки его фраз слышались почти связные предложения: "Киборги? Неет", "Далеки? Не может быть", "Может, Плачущие Ангелы?", - что заставляли Роуз едва ли не бледнеть от ужаса; Казанова же, услышав эти фразы, оставался абсолютно спокойным, лишь изредка бросая странные и удивленные взгляды на своего двойника. Казанова с удивлением наблюдал за странной парочкой. Девушка подставляла лицо летнему ветерку, что развевал ее светлые локоны, бросая пряди на миловидное лицо; солнце запутывалось в них, струясь лучиками-паутинками. Роуз, наверное, поддавшись внезапному порыву, взяла Доктора за руку, переплетая свои маленькие нежные пальчики с его рукой. О, как бы Казанове хотелось, чтобы Роуз брала так за руку его, широко улыбалась ему, а не своему странному лохматому Доктору, что совершенно не обращал на нее внимания, скорее по привычке сжимая ее руку в ответ. Тишина меж ними уже начинала давить, вызывая панику с примесью страха. - Милая леди, - Казанова внезапно повернулся к Роуз, тем самым вызывая ее удивленный взгляд, - не соизволите ли Вы сопровождать меня на балу? Удивленная улыбка озарила лицо девушки, что обернулась на голос нового знакомого; Доктор же, услышав эти слова, резко выпустил руку спутницы, непонимающе наблюдая за этой сценой. - А почему бы и нет? - девушка кокетливо улыбнулась, смущенно заправляя прядь белокурых волос за ухо. За ее спиной галлифреец, которому были несвойственны яркие проявления ярости, сжал кулаки, волком глядя на Джакомо. Заметив злой взгляд своего "двойника", Казанова, благодаря своей немалой смекалке, быстро реабилитировался, обращаясь к Доктору: - Но и Вы, Доктор, конечно же пойдете с нами? - вопрос, приправленный обольстительной улыбкой итальянца, которой он любого мог расположить к себе, был задан в полуутвердительной форме. - Пожалуй, не откажусь, - холодно процедил Доктор, вновь отворачиваясь и склоняясь над каналом. - Но, Доктор, как же мы пойдем на прием в таком виде? ТАРДИС у нас ведь нет! - вспомнив, едва ли не со слезами на глазах, вскрикнула Роуз. Доктор лишь вздохнул, не оборачиваясь, и продолжил разглядывать водную гладь воды, в которой отображалась вся Венеция. - Милая дама, - обольстительно улыбнулся Казанова, словно паук, что плетет свои сети и загоняет в них мушек, - я помогу Вам подобрать наряд. Вам и Вашему другу. Роуз засмеялась, широко улыбаясь и слегка высовывая кончик языка меж белых зубов - скорее так, по привычке, чем специально. Ее звонкий смех разнесся эхом, заставляя одних прохожих удивленно оборачиваться на нее и смотреть, как на сумасшедшую, а других - подхватывать ее веселье, смеясь и махая ей. К вечеру Казанова, как и обещал, достал девушке наряд, воистину достойный королевы - платье бледно-розовое, как лепестки чайной розы; длинная пышная юбка и корсет, стягивающие и без того хрупкую девушку, делая ее еще стройнее; блуза платья была вышита мелкими камушками, что складывались в затейливый узор, а рукава плотно облегали тоненькие руки девушки нежной тканью, а начиная с локтя - расширялись, напоминая лепестки невиданных цветов, что обернулись вокруг рук девушки. В этом наряде она как никогда соответствовала своему имени - Роуз. Настоящий цветок, который не поднимется рука сорвать, растоптать, уничтожить. Такой цветок хочется обезопасить, заключить в вечную стеклянную темницу и любоваться, любоваться, любоваться... Не отводя взгляда, не отлучаясь ни на миг. Девушка смущенно вышла из-за ширмы, показываясь на глаза Доктору, что уже был облачен в парадный костюм, и Казанове, который выглядел безупречно независимо от обстоятельств. Слегка улыбнувшись, Роуз заправила вечно выбивающуюся белокурую прядь за ухо, внимательно смотря на Доктора. - Ох, - пришелец выдохнул, застыв от удивления, не в силах что-либо сказать. - Ты прекрасна! - мужчины выдохнули это одновременно, восхищенно смотря на блондинку, а после переглянулись, вновь внимательно изучая друг друга. Доверия между ними по-прежнему не наблюдалось. - Прошу, миледи, - Казанова протянул Роуз руку, в надежде проводить ее, но та лишь прошла мимо него, беря Доктора под руку и улыбаясь так, как улыбалась только ему. Заметно повеселевший пришелец улыбнулся в ответ, весело пробормотав что-то, напоминающее "Molto Bene!", и не спеша двинулся вперед. Казанова слегка обогнал их, направляя, и за всю дорогу не сказал более ни слова. На Венецию плавно опускался летний вечер, тягучий, как сладкая карамель. Улицы и мосты, соединявшие все маленькие островки, из которых состоял сам город, постепенно заполнялись людьми: дамами в красивых платьях и необычных масках, украшенных перьями и камнями, знатными мужчинами в сияющих камзолах. Три человека плавно направлялись к Палаццо Грасси, где и должен был пройти бал. Небеса окутались звездной шалью, а улицы и воды каналов освещали тысячи фонарей, отбрасывая причудливые блики и тени на прохожих. В самом дворце звучал оркестр, играющий прелестную мелодию, которую мгновенно узнали и Роуз с Доктором. Высокие потолки и резные колонны поражали воображение путников, как и вся Венеция, своей неимоверной красотой. То тут, то там пестрели яркие наряды знатных дам, что уже кружились в танце со своими кавалерами. Схватив Роуз за руку, Доктор хитро улыбнулся, крикнул такое знакомое "Бежим", весело смеясь, и закружил девушку в танце, не сводя с нее глаз. Музыка звучала в ушах, а близость галлифрейца опьяняла - он был как никогда красив в шелковом камзоле и с причесанными волосами. Вихрь эмоций закружил Роуз в бешеном танце - вокруг мелькали перья, люди, Доктор, Казанова, - девушка уже не могла понять, с кем именно танцует. Внезапно яркие вспышки в сознании Роуз прекратились, а она столкнулась с неизвестным мужчиной в богато вышитом камзоле. Казалось, музыка затихла и в гробовой тишине раздался звон - смесь тиканья часов и разбивающегося стекла. Столкнувшись с незнакомцем, девушка случайно сбила его парик, а пред всеми предстало существо, которое нельзя назвать человеком: прозрачная голова и тысячи мелких золотых шестеренок и механизмов внутри. - Какого черта? - только и воскликнул Доктор, мигом подлетая и аккуратно отпихивая Роуз. - Что они здесь делают? - исступленно произнесла девушка, делая шаг назад и натыкаясь на точно такого же дроида, что уже встречался ей ранее. Вокруг зашумели и засуетились люди, толпясь у выхода и стараясь как можно быстрее сбежать от странных людей и механизмов. Лишь Казанова остался с ними, уводя Роуз от второго дроида и закрывая собой.