See The Rust Through Your Playground Eyes

Завтрак с моей «семьей» был как обычно до ужаса неловким, поэтому я был безмерно рад, когда допил свой кофе и мог спокойно покинуть их, без какого-либо угрызения совести. Я пошел на кухню и взял завтрак для Фрэнки, направляясь к нему по своей обычной традиции. После того сна я больше не смог уснуть. Все происходящее причиняло мне боль, правда. У Фрэнка было такое огромное влияние на меня, а он даже и не догадывался об этом. Я добрался до его комнаты и постучал в дверь. Не прошло и нескольких секунд, как дверь открылась, и я увидел его счастливую мордашку. Одет он был в узкие черные джинсы, серый свитер с тонкими красными полосками и в милую маленькую серую шляпу. - П-привет! – воскликнул он, отходя от двери и позволяя мне пройти. - Доброе утро, милый. Я думал, что все игрушки будут разбросаны по комнате, как это обычно бывает у детей. Но нет. У Фрэнки все было аккуратно сложено, и комната сияла блеском чистоты, как никогда раньше. Плюшевый мишка сидел в середине большой кровати, а другие игрушки были бережно разложены по местам. Я даже и не думал, что он такой организованный и чистоплотный. Я поставил поднос на журнальный столик, развернулся и увидел, что Фрэнки уже сидел на кровати, скрестив ноги перед собой и теребя в руках подушку, которая лежала у него на коленях. - Ты в порядке, Фрэнки? - Т-ты з-за… з-запутался. Я просто застыл на месте, продолжая стоять возле журнального столика. – Почему? - П-потому что т-ты сказал, что б-больше никаких п-поцелуев или еще ч-чего то п-подобного. Но п-потом т-ты поцеловал м-меня снова и н-назвал м-меня «милый», с-снова, – он быстро протараторил все это, продолжая нервно теребить края подушки. На его щеках снова проступил румянец. Он был прав. Я запутался и никак не мог навести порядок в своей голове. Но черт, так я вел себя только с Фрэнком. Каждый аспект в моей жизни - это просто очередное решение. И плевать, что кому-то могло быть больно из-за этого. Пока у меня было все хорошо, мир мог идти к черту. Но все изменилось, когда я встретил Фрэнки. Он поменял в моей жизни абсолютно все, он изменил меня. Теперь я должен думать не только о себе, но и о нем. О том, причиняю ли я ему боль, хочет он этого и понимает ли, что происходит между нами. Но это не плохо. Вовсе нет, правда. Я просто пока что не знаю, как это - заботиться о ком-то еще. - Мне очень жаль, - прошептал я. Он посмотрел на меня своими огромными смущенными глазами, затем медленно встал и подошел ко мне. Сейчас он совсем не был похож на маленького мальчика. Узкие джинсы идеально сидели на его удивительно длинных ногах, бедра слегка покачивались из стороны в сторону, когда он шел ко мне. Его карие глаза купались в каких-то неразгаданных эмоциях. Он не был маленьким мальчиком. Он был красивым подростком. В тот момент я начал видеть его совершенно с другой стороны. Я внезапно понял, что упускал. То, как он сильнее покачивал своими бедрами, когда я смотрел на него и то, как он начал заботиться о своем внешнем виде. Он влюбляется. Когда он подошел ко мне, то встал на носочки и крепко обнял меня. Он положил голову мне на плечо и обвил руки вокруг шеи. Я обнял его за тонкую талию, ближе притянув к себе. Он влюблен… в меня. По какой-то странной причине – о которой я не хочу думать слишком много – это заставило бабочек в моем животе встрепенуться, а сердце – сделать сумасшедший кувырок в моей груди. Он повернулся, все еще крепко прижимая меня к себе, и направился к кровати. Он мягко подтолкнул меня так, чтобы я сел на нее, а он на мои колени, обнимая меня за шею и положив голову на грудь. У меня было странное ощущение дежавю. Пару дней назад мы сидели точно так же, когда зашла Линда и увидела нас в таком положении. Только вот на этот раз я не чувствовал себя так же плохо. Теперь я уже не думаю об этом, как о чем-то возмутительном и неправильном. Это было естественно. Тело Фрэнки рядом с моим давало прекрасное ощущение дома и уюта, как будто я принадлежал всему этому. Только я и он в комнате, которая отдаляла нас от посторонних, назойливых глаз окружающего мира. Я чувствовал себя по-настоящему счастливым. Но при этом, вся ситуация все еще пугала меня. Тот факт, что я позволил этому случиться, наслаждался этим и желал его, был, по правде сказать, не самым лучшим. Но мои мысли не могли сосредоточиться на этом прямо сейчас. Я думал лишь о шелковистых волосах Фрэнки между моих пальцев, о его прекрасном теле, которое идеально сочеталось с моим. Мысль о том, что я могу причинить ему боль, пугала меня. Я мог так легко уничтожить его невинность. Я развернулся к нему и посмотрел в его глаза. Мне больно. Глубоко в моей груди я чувствовал эту неприступную раковину, которая трещит и ломается каждый раз, когда я смотрю в его глаза. Я хочу его. Очень. Я хочу его так сильно, и это причиняет мне боль. И единственное, что может облегчить эту боль, это он сам. Но он закрыт для меня, он неприкосновенный. И я провел своими руками вдоль его тела… это страшно. Но настолько хорошо, что заставляло меня чувствовать отступающую боль в груди, в сердце. Это не должно происходить. Я не могу это допустить. Это рискованно и опасно для нас обоих и это неправильно. Я слегка оттолкнул его от себя, он небрежно сел рядом, посмотрев на меня своими перепуганными, полными боли глазами. Мне пришлось отвернуться, чтобы не видеть их. Не видеть эту боль. Я встал, поправляя свой синий галстук и рубашку, надевая черный плащ. - Я должен идти, Фрэнки, – пробормотал я, направляясь к двери. Сердце кричало на меня, говорило, что я полный идиот, и должен вернуться и остаться с ним, пока та малая доля моего здравого ума, говорила мне бежать так далеко, как это возможно, не оглядываясь назад. Я побежал вверх по лестнице к себе в комнату, быстро снимая плащ, галстук и рубашку. Я подошел к комоду, вынимая футболку с коротким рукавом, черный жилет, черно-белый галстук и черное пальто. Как только я оделся, то сразу же схватил свою сумку и ключи от машины, выбегая из комнаты. Всю дорогу я пытался убедить себя в том, что звуки, доносящиеся из комнаты Фрэнка, не были его тихими рыданиями. Я залез в свой автомобиль и уехал прочь из дома так быстро, как это только было возможно, чуть не въехав в железные ворота. Я мчался по дороге до тех пор, пока не убедился, что поблизости нет никого, кто мог бы услышать меня и включил стереосистему на всю громкость. Кричу ни о чем и обо всем, мечтая о том, чтобы мир перевернулся в другую сторону, и я упал. - Этого не может происходить со мной! – кричал я, набирая больше воздуха в легкие. У меня и так достаточно проблем, и я должен перестать беспокоиться о таких типичных вещах. Полчаса спустя я выключил стерео и уперся головой о дверь машины, разглядывая горизонт через окно. Я завёл машину и поехал вниз по одинокой и пустынной дороге. Это поездка сопровождалась постоянной борьбой с самим собой. Вернуться домой и обнять его или ехать куда угодно, но только не возвращаться обратно и не видеть его. В конце концов, я припарковал свою машину возле небольшого парка, где собирался провести весь день, сидя на одной из скамеек. Я откинулся назад, разглядывая всех окружающих людей. Здесь было несколько семей, влюбленные пары и просто люди. Но почему-то я обратил внимание только на девушку, которая выглядела как рокер, сидевшую на качели напротив меня. Она была абсолютно несчастной. Интересно, у нее такие же проблемы, как и у меня? Хотя я сомневаюсь, что в этом мире найдется такой же невезучий человек, как и я. Так что, скорее всего, нет. Я достал свой этюдник и начал рисовать ее портрет. Через несколько минут я заметил парня, который встревоженно бродил по парку. Но как только его взгляд упал на девушку, он улыбнулся и заметно расслабился. Он отчасти напомнил мне самого себя в тот момент. Мое сердце начинает выбивать ровный, быстрый ритм, словно кто-то дергает его за веревочку, и я сразу забываю все проблемы, заботы и боль, как только вижу моего ангела с шоколадными волосами. Он как будто специально был послан мне, чтобы выгнать из моего сердца боль и растопить ненависть. У каждого должен быть такой человек, который спасает тебя и возвратит к жизни. Но в то же время, он как наркотик, которого так сильно желаешь, но не можешь взять, потому что он уничтожит тебя. Парень подошел к качелям, встав перед девушкой и крепко обняв ее. Когда они отошли друг от друга, я увидел ее слезы, черная подводка для глаз слегка размазалась. - Что случилось, Трикс? – спросил парень. Она протёрла глаза рукавом своей кофты. - Больно, - прошептала девушка. Парень явно был очень обеспокоен. Он нахмурил брови, изучая девушку. – Где, Трикс? - Здесь, - шепчет она, положив руку к себе на грудь, где билось ее сердце. – Я так люблю тебя и это больно… Я не хочу, чтобы ты оставлял меня, Алекс, – в ее голосе так хорошо слышалась тоска и горе. И хотя ее глаза были наполнены слезами, в них все равно читалась любовь. Это то, что чувствует Фрэнк? Неужели ему так больно? Мы ведь с ним знакомы не так долго, разве он может влюбиться в меня так же сильно? Его глаза, что, действительно, показывают его чувства, и только я не могу разобраться в них? Или мы с Фрэнки совсем не похожи на Алекса и Трикс? Неужели все это творится в моей голове? Хочу ли я его так сильно, что начал мечтать о том, чтобы он хотел быть со мной на самом деле? Слезы катились по щеке Алекса, пока он нежно прижимал девушку к себе так, словно это были их последние объятья, и от этого зависели их жизни. И это, вероятно, именно такие моменты, когда вы понимаете, что ваша боль и ваше счастье зависит от одного человека. Когда вы нуждаетесь в нем больше всего, его прикосновения лечат больное сердце и останавливают, как казалось, бесконечное кровотечение. Человек, который ломает ваше сердце, но при этом является тем единственным, который может его воскресить. Это замкнутый круг. Мне нужен Фрэнки, чтобы он воскресил меня. Я хочу, чтобы он увидел, как много значит для меня, и сколько всего я готов дать ему и сделать ради него. Но в то же время, я не мог допустить этого. Если он будет ко мне слишком близко, если я позволю ему быть рядом, то я смогу так просто испортить его, повредить его. Я скорее сломаюсь и умру в тишине, чем буду рисковать моим Фрэнки.