Попутный ветер в удел

-1- Не прошло и двух лет, как Роэна постигло несчастье. В шахте, куда он спустился, чтобы своими глазами убедиться в наличии золотых пород, произошел обвал. Несколько людей погибло, заваленных камнями. Роэна принесли домой окровавленного, с раздробленными ногами. Он выжил, благодаря ее заботе, но не оставалось и надежды, что когда-либо он вновь сможет ходить без посторонней помощи. Потрясенный, сломленный мужчина не хотел больше и думать о рудниках, не говоря уже о том, чтобы учить Амраса, как управляться с делами. Амрас и сам не слишком настаивал. Шахты и раскопки никогда не привлекали его. Он мечтал открыть лавку оружия или таверну. Вигторн был еще слишком мал, чтобы его наклонности принимались в расчет, и Роэн продал свою долю рудников соседу. Прослышав об увечье Роэна, родственники его первой жены, ныне жившие в Эсгароте по соседству с разрушенным Дейлом, прислали письмо, чтобы семья приезжала к ним. Молодого Амраса, старшего наследника своего деда, ждала ремесленная мастерская и несколько рыбацких лодок, приносивших немалый доход. Поразмыслив, Роэн счел это хорошей возможностью. За прошедшие годы позабылся нежный голос первой жены, ее заливистый смех и страшная ночь пожара, а помнился огромный город, где всегда кипела жизнь, звучали иноземные акценты, и золото так легко переходило из кармана в карман при заключении сделок. Неплохое место для двух молодых людей, думал Роэн. Амрас уже обеспечен, да и для Вигторна имеются сбережения. Амрас и Арин тоже были приятно взволнованы переменами. Арин слыхала, что на северо-востоке молодые люди гораздо галантнее и красивее здешних мужланов. Вигторн не так рвался покидать рудники. Даже в свои семь лет он уже знал, как обрабатываются металлы, и как отличить золото от меди и кварца. Он был очень разочарован, узнав, что в Эсгароте нет рудников, и драгоценности не выделываются, а приобретаются у заезжих купцов. Она страшилась переезда. Эсгарота она почти не помнила, так как была там всего раз или два еще ребенком. Но он так близко от зловещих руин Дейла и Эребора. И гора - жив ли еще дракон? В первые ночи на новом месте она не могла спать, все всматривалась в знакомые очертания хмурящейся на горизонте горы. Что, если взвеются к небу языки пламени, и потянутся дымные полосы. Со скрежетом и лязгом обрушатся балки на спящих Арин и Амраса, на нее с Роэном... на Вигторна! Но время проходило за новыми хлопотами: обустроить дом, приготовить обед, обтереть больного мужа. Арин требовала спешного шитья все новых и новых нарядов. Девушка в возрасте невесты, в новом городе, где так много искоса взглядывающих и улыбающихся ей молодых парней, и в устаревшем платье покроя, каких давно не носят?! Месяцы следовали один за другим, за ними текли годы, как быстрая вода в реке. Кажется, ничего особенного не случалось, и все-таки как неузнаваемо менялось все, даже ее отражение в зеркале - заморская новинка, которую купили и повесили в гостиной по настоянию Арин. Не прошло и пятнадцати лет, как занемог и быстро умер Роэн, привел в дом молодую жену Амрас, и разрумянившаяся белокурая Арин нежно улыбалась своему первому младенцу и бравому красавцу мужу, а вскоре младенец этот превратился в прелестную полудевушку-полуребенка, которая через год-другой и сама склонится над колыбелью. Новые детские и юношеские голоса звучали в большом доме Амраса, где часто собиралась вся большая семья - родственники матери Амраса и Арин, родственники мужа Арин и жены Амраса, и те немногие из ее братьев и сестер, что остались с ней в добрых отношениях и не разъехались по свету после смерти родителей. -2- Самым редким и самым желанным для нее гостем был, конечно же, Вигторн. В последние десять лет ей казалось, что она живет лишь в те моменты, когда он появляется в городе, ложится спать и просыпается под одной с нею крышей. Получалось не так уж и много. Около двух-трех месяцев в каждый год. Он так и не прижился в Эсгароте, и, начиная лет с восемнадцати, незадолго до смерти Роэна, все чаще и чаще уезжал бог весть в какие дальние и опасные края. Возвращался с потемневшей, продубленной ветрами кожей, громким голосом и гулко звучащими широкими шагами по скрипучим половицам. Жена Амраса недовольно поглядывала на следы грязи на пушистом ковре в гостевой комнате, но боязливо помалкивала. Ведь Вигторн привозил немалые деньги и дорогие подарки для матери, мужа и нее самой. Он завораживал малолетних племянников и племянниц рассказами о далеких землях, эльфах и людях. Часто вставлял в свою речь непонятные слова на разных, никогда ею прежде не слыханных языках. Смеялся отрывисто над здешними порядками, над жадным бургомистром, правой рукой которого пытался заделаться Амрас, и над краснеющими незамужними сестрами жены Амраса и мужа Арин, которые исподтишка бросали на него нежные взгляды. Еще с юношеских лет Вигторн пользовался успехом у девушек Эсгарота. Невысокий, но крепко сбитый, с широкими плечами и недюжинной силой. Семнадцатилетним подростком он уже не давал спуску мужчинам, пьяно окликающим его на ярмарках или у таверны. Черные вьющиеся волосы, яркие голубые глаза, решительный рот... Но было в нем что-то неуловимо знакомое и от ее родни. Подбородок старшего брата, ее неторопливая, как будто даже слегка застенчивая полуулыбка. Он так же порой приподнимал бровь, как ее отец. А взгляд его никогда не бывал высокомерно-холодным, а был искристо-насмешливым. Впрочем, она уже толком и не помнила. Возможно, таким когда-то был и взгляд Торина Дубощита, в те времена, когда она была всего только маленькой испуганной девочкой на поле за городом, а он с младшим братом мечтал завоевать мир. Вигторн всегда был ровно-спокоен и неразговорчив с девушками и их отцами, которые не прочь были бы заполучить в зятья младшего брата члена совета бургомистра. Правда, сам молодой человек был каким-то не таким... каким-то странным. И ведь нельзя сказать, что непутев, и деньги у него водятся, но вот эти вечные странствования... Какой жене понравится дожидаться мужа десять месяцев в году! В последние годы перед смертью Роэна отношения между ним и Вигторном стали натянутыми и даже, пожалуй, скрыто-неприязненными. Роэн не мог понять и размахивал палкой в бессильной ярости, когда младший сын опять и опять отказывался начать свое торговое дело, пустить заработанные деньги в оборот, а вместо этого исчезал на полгода, и, возвращаясь, говорил, насмешливо прищурившись: - Далась же тебе эта лавка! Я, если захочу, в месяц раздобуду больше денег, путешествуя, чем Амрас своей торговлей за год. - Как же ты дерзок, - расстраивался Роэн, - Я ведь добра тебе хочу. Пора остепениться. - А ежели добра, не продавал бы рудников в Дунланде, - равнодушно замечал сын и, не слушая возражений и упреков, выходил из комнаты. Муж беспомощно смотрел на нее: - И в кого только? Не в меня, не в тебя... - В мою родню, - привычно отвечала она, - Старший брат точно так же с отцом спорил... Да не принести ли тебе эля? Мужчины в городе тоже недолюбливали Вигторна. Молчалив, нелюдим, в тавернах не засиживается с компанией, а выпивает кружку-другую и выходит вон. Если спросишь, как оно, мол, отвечает колкой шуткой: - А у вас? Бургомистр-то еще в кружке пива носом не утонул? Хлопнешь по плечу, ну что, скоро женишься, а он в ответ: - Да как только ратушу городскую починят, так и сразу под венец побегу. Единственным человеком, с кем Вигторн часто останавливался перемолвиться словом, был угрюмый Бард из рода Гириона. Так уж повелось, что, всякий раз возвращаясь в Эсгарот, Вигторн навещал Барда почти сразу же по приезду. И трое детишек лучника получали подарки наравне с детьми Арин и Амраса. С ней Вигторн оставался почтительным и ласковым сыном. Бывало, по вечерам он присаживался у очага раскурить трубку или поиграть на флейте - Вигторн был музыкален, как никто из семьи, и обладал приятным звучным баритоном. Странные мелодии и песни перемежались с увлекательными историями о путешествиях, далеких странах и морях, которым конца и края не видать. Племянники и племянницы рассаживались вокруг на скамьях и слушали с раскрытыми ртами; незамужние родственницы приходили с шитьем вздыхать и трепетать ресницами; и лишь Амрас недовольно хмурился и покачивал головой. В последние два-три года к ним иногда присоединялись старшие дети Барда. Бейн беспокойно вертелся на скамье и перебивал повествование все новыми и новыми вопросами до тех пор, пока сестра, не по годам серьезная после смерти матери девушка-подросток, не останавливала его. Сигрид не вздыхала, не ахала и не бросала на Вигторна взглядов из-под ресниц. Но изредка она негромко подпевала в тон ему, как будто некоторые песни были знакомы ей лучше, чем всем остальным. И матери отчего-то казалось, что в присутствии Сигрид голос сына звучал по-особенному глубоко и проникновенно. Всякий раз, когда она замечала это, горло начинало саднить от непонятной горечи. Какая-то грустная нежность возникала в ней при виде этой немногословной спокойной девушки, которая, по окончанию одной из нескончаемых историй, улыбаясь, порой говорила: "Ну, Вигторн!" точно таким же нарочито снисходительно-взрослым тоном, каким она выговаривала своему брату. И тогда она подходила и садилась рядом с Вигторном. Клала руку ему на плечо, с почти чувственным наслаждением перебирала густые вьющиеся волосы. Она думала, что он прекрасен, как юный принц, что лучше его нет и быть не может. И даже облик Торина со временем поблек, как старинная фреска на стене, и утратил свою притягательность. Когда, очень редко, она думала о нем, старалась восстановить в памяти его черты, то через несколько мгновений с удивлением замечала, что думает о глазах Вигторна, его профиле, его лбе... -3- Она никогда и представить себе не могла, что в первый раз за столько лет она услышит о Короле Под Горой именно от своего сына. Но так и случилось. Как-то хмурым осенним вечером вся семья собралась у очага в большой комнате. Они только что отужинали, и лишь порция Вигторна все еще стыла на плите. Но он пришел, едва стемнело. Небрежно скинул плащ и стряхнул с волос капли речной сырости. Кивнул приподнявшемуся навстречу Амрасу. - И что же ты не на пиру у бургомистра? - Эх, - махнул рукой мужчина, - Пиры в последнее время участились, а у меня как назло кости так и ноют. Проклятая река... - Ну уж в этот-то вечер... - А что за вечер особый? - Ты разве не слышал, о чем горланят на улицах, - Вигторн смешливо сощурил глаза, - К вашему-то бургомистру гости пожаловали. - Это ты про лесных эльфов-плотовщиков? Они, почитай, каждую неделю здесь. - Бери выше, братец, - расхохотался Вигторн, - Сам Король Под Горой заявился! - Какой еще король? Эльфийский, что ли? - Говорят, гномовский. - Да ведь гномов в этих местах еще с рождения моего не бывало... Постой-постой, - Амрас взволнованно прошелся по комнате, позабыв о больных суставах, - Это что же... Из тех самых сказок про дракона?! - Да тролль его знает, может, и оттуда, - пожал плечами Вигторн и бросился в кресло, собираясь раскурить трубку, - А скорее упился ваш бургомистр с придворными, вот им уже и мерещатся короли да драконы... Мать, да что это с тобой? Силясь изобразить улыбку помертвевшими губами, она махнула рукой: - Все хорошо, сынок, так, в голове что-то закружилось... Жарко от очага. - Помочь вам? - спросила жена Амраса. - Ну что ты, в спальне своей отлежусь и пройдет... -4- Она медленно поднимается по ступеням, цепляясь за стену и перила. Тени от свечи и голоса снизу медленно скользят за ней. Шаг, еще шаг... Закрыть плотно дверь, пододвинуть к ней сундук изнутри, так, на всякий случай... Она ничком ложится на кровать и утыкается лицом в подушку. Глухой, откуда-то из недр живота идущий стон застревает в горле, вырывается наружу, все громче и громче. Она вцепляется зубами в подушку, заталкивает ее себе в рот, чтобы заглушить этот не то стон, не то вой, не то отчаяние, не то счастье. А из окна, снаружи, уже звучит, победно разносится над улицей, над вечерним озером песня, выкликаемая звонким мальчишечьим голосом: Король всех гор окрестных, Пещер, ручьев и скал, Вернулся наконец-то И править нами стал... -5- На следующий вечер, когда Амрас с женой вернулись с приема у бургомистра, семья окружила их, жадно ожидая новостей. Все, кроме Вигторна, тот опять пропадал, верно, в гостях у Барда. - Ну что? - Это, правда, он? - А он молодой? Красивый? - это старшая дочь Арин. - Ну что ты, дуреха, ему сто лет в обед! - это ее младший брат, - Тебе только за парнями и гоняться, даже если они и гномы! - Да помолчите же, сороки, дайте человеку слово сказать! - Говори, Амрас, рассказывай, брат! - но, упрашивая Амраса, Арин почему-то все оглядывалась на мать. - Рассказывай, сынок, - с трудом вымолвила и она, и по просьбе старшей женщины Амрас заговорил: - Значит так, Король Под Горой действительно есть. Своими глазами видел его и свиту. Штук тринадцать гномов, да с ними еще и какой-то коротышка, ростом не выше нашей овцы. И имена-то, как на подбор похожи, Балин, Двалин, шмалин... всех и не упомнишь... Выглядят важно. Король речи говорит так складно, заслушаешься, да глазами так и сверкает. Его послушать, так дракон уже в собственном пламени сгорел, а золото вот-вот с горы польется... Да только, - он поспешно оглянулся и понизил голос, - Любая моя, уложи-ка детей... Преодолевая протесты возмущенных подростков, женщины захлопотали, развели всех по комнатам. В зале остался лишь Амрас, муж Арин и она, молчаливая тень в углу. Муж Арин кашлянул: - Ну что же там еще? - Да вот... лесные эльфы утверждают, что никакие они не короли и принцы, а самые обычные воры, которых эльфы не так давно поймали на границе своих владений... Да и сам бургомистр по секрету обмолвился мне, что ему плохо верится в эти сказки, но народ уж очень восторжен. К тому же Бард высказался, что гномы эти - обманщики, а бургомистр с Бардом давно на ножах. Так что выходит, поддержать гномов - значит подпортить в народе уважение к Барду... - Мда... - протянул муж Арин, - Опять пойдут деньги тратить, налоги с продаж взлетят... Эх, ну что же, наше дело - сторона. Разве вот на боковую... - Постой, сынок, - она удержала Амраса, который уже собрался было вслед за мужем Арин выйти из комнаты, - Очень уж мне любопытно про Короля Под Горой еще послушать. Говорил ты с ним? - Я и забыл, матушка, что вы родом из Дейла. Вот вы бы, верно, враз признали, настоящий он Король или так... - вздохнул Амрас, - И впрямь странно все это. Нас, значит, в начале представили - гномов и чиновников. А чуть позже он, значит, ко мне подходит и спрашивает, сын ли я Роэна, что родом из Дунланда и владел рудниками. "Верно, - говорю, - он самый, Ваше Величество, да вот теперь отец-то мой уж, почитай, около десяти лет в могиле, а семья сюда перебралась." А он меня и спрашивает: "А мать твоя жива еще?" "Жива, - говорю, значит, - только хворает. Спина уж очень болит, так что и из дому не выйти." Ну он посмотрел так на меня и отошел. А вы разве ж знали его, матушка? - Что ты, сын, отец твой, может, и вел с ним когда переговоры на рудниках, а я в доме да на кухне... До королей ли! А что ж, очень он старый или молодой еще? - Да с виду моих лет будет... С гномами, разве поймешь, они же, говорят, по двести лет живут!.. Да вот еще забавина какая, матушка... Он, значит, отходит, и свет ему на лоб и глаза как-то так упал... Я поглядел и едва не обмер. Ну просто двойник нашего Вигторна будет, или старший брат, только ростом пониже, понятно! И чего только на свете не бывает... - И правда, сынок, - она постаралась говорить спокойно и буднично, - Чудеса, да и только... Ты уж Вигторну и семье не говори только. Знаешь ведь, какой он самолюбивый. Зачем расстраивать... - Я и сам об этом подумал, матушка, так пригрезилось сослепу. Не скажу я ничего. -6- Через полторы недели Амрас опять пришел в дом взволнованный. - Ну матушка, готовьте ваш плащ соболий... - С чего это ради? - Король Под Горой приказал кланяться. Ждут вас в главном доме завтра вечером. А если, говорит, идти не сможете, прислать за вами носильщиков. - Да что ты, Амрас! - вскричала его жена, - И почему только мать, а не всю семью? - Откуда же мне знать... Короли на то и короли, чтобы ничего не объяснять. Может, места в доме для всех не хватит, а может, поговорить с ней о покойном отце желает. - Так все равно, об этом лучше с тобой... - Не спорьте, - повелительно сказала она, приподнимаясь в кресле, с решимостью, как когда-то давно бросилась навстречу соседскому волкодаву, - Король зовет, значит, нужно идти... Дочка, принеси-ка мой плащ, не проела ли его моль? -7- Она начала собираться с утра. Вымыла голову, распустила все еще густые вьющиеся волосы - как много в них седины, уже и не различить в их тусклой массе изначального рыжевато-русого оттенка. Перед зеркалом она с грустью вгляделась в свое бледное лицо с темными кругами под блестящими серо-голубыми глазами, с морщинами и поблекшим ртом. Да, эту женщину можно назвать привлекательной для ее лет. Недаром еще несколько месяцев тому назад сватался к ней соседский лавочник, тоже вдовец. Но и следа не осталось от той пятнадцатилетней, тоненькой как тростинка девушки или бело-розовой прелестной матери малыша Вигторна. Век людей так короток... А Торин, что это сказал Амрас, выглядит как старший брат Вигторна? Значит, как ее сын, если бы она родила в первый год после свадьбы. Как трудно осознать, как трудно поверить, что прошла целая жизнь, одинокая, никому не нужная, безлюбая... Она позвала старшую дочь Арин, попросила ее помочь с прической. Девушка взволнованно принялась за работу, радостно щебеча о короле, золоте, и не хочет ли бабушка повязать ленту или надеть вот это ожерелье, и сапфировые кольца так хороши! Она отказалась от украшений и надела простое с глухим воротом синее платье. После обеда она уже и не пыталась что-либо делать по дому или исправлять в своем наряде. Просто сидела в своей комнате, безвольно опустив руки, вспоминая... Тихо в комнату прошел Вигторн и остановился перед ней, блестя дразнящим прищуром голубых глаз. - Ну что, мать, и ты на пир? - И я, сынок... - Смотри же, не осрами там семью, Амрас от стыда последние волосы на голове потеряет. Она против воли усмехнулась такой же как у него мимолетной полуулыбкой: -Уж постараюсь. Он внезапно стал серьезным, опустился перед ней на одно колено. - Хоть ты-то на эти бредни не поддавайся. - Какие бредни, Вигторн? - Сама ведь знаешь... Золото рекой, пир под горой. - А ты в это разве сам не веришь? Эребор во дни моей молодости был богатым поселением. - Ну, - он выпрямился, - Золота-то там, конечно, может и сейчас немало, но ведь и дракона, по-моему, никто пока не умертвил. Внезапный холод в груди. Саднит рубец на левом запястье. - Правду ты говоришь, Вигторн... - и вдруг, сама того не желая, - Может, уехать тебе, сынок, пока? - Что ж это ты меня так быстро прогоняешь? - Время-то ведь какое... Дракон да король этот. - Так ведь ты тут остаешься. - Я уже немолода... Это тебе еще жить да жить. - А Амрас как же, и Арин? - Им бы тоже уехать... - Ну мать, ну путешественница, вся в меня!