Попутный ветер в удел

-1- Ветер здесь, на вершине стены, был особенно пронизывающим. Даже несмотря на теплый плащ, она дрожала и заходилась кашлем. И все же, лучше этот бодрящий холод, чем сидеть там, внутри Горы, задыхаясь от тяжелого драконьего духа, и терпеть на себе подозрительные взгляды старших гномов. Даже теперь некоторые из них, особенно Двалин и Глойн, кажется, все еще не могли поверить, что она здесь вовсе не за тем, чтобы каким-то образом ограбить их или украдкой спустить веревочную лестницу воинам Барда. Взрывы веселого смеха и песня донеслись оттуда, с долины, и она перегнулась через край стены, вглядываясь вдаль. Слов песни было не разобрать, да и эльфийского она не знала, но чистые переливы звучных голосов было приятно слушать. И эти вспыхивающие золотистые и красноватые искры костров там, в беспросветной темноте. Не разобрать, где заканчивается небесная гладь, усеянная белым мерцанием звезд, а где начинаются скалы и разбитый между ними лагерь эльфов и людей. Голова у нее слегка закружилась, будто от глотка крепкого вина из Амрасовского погреба. - У них и впрямь повеселее будет, - вздохнул хоббит, который давно уже стоял неподалеку. Видимо, и ему не спалось в душных залах Эребора, - хотелось бы мне оказаться возле одного из костров. Что это, они никак мясо на вертелах жарят? - Баранина, - глухо простонал Бомбур, с неохотой заступая на сторожевой пост, чтобы сменить Глойна, - по запаху узнаю. - Мастер Бэггинс, - она улыбнулась, - как же я могу облегчить вашу участь?.. Хотите, возьмите мое платье и спуститесь со стены. Женщину ведь в дурном не заподозрят. А как накушаетесь вволю и согреетесь, возвращайтесь потихоньку обратно. Хоббит взглянул на нее с непонятным выражением в темных больших глазах и промолчал. Не выдержав, она рассмеялась: - Ох нет, мастер Бэггинс, я ведь не всерьез! Он покачал головой, и она покаянно проговорила: - Бильбо, да не сердитесь же. Я не хотела вас обидеть. Довольно уж мне и того, что ваши друзья обдают меня презрением. Они, верно, никак не могут смириться с тем, что я не послана сюда Бардом, чтобы перебить всех поодиночке. Глойн возмущенно фыркнул себе в бороду и, спускаясь, пренебрежительно отвернулся, показывая всем своим видом, что женские разговоры не стоят его внимания. Бомбур кашлянул: - Что до меня, я на тебя зла не держу, женщина. Как-никак, ты принесла вяленое мясо. Правда, мясо-то давно закончилось. Но все равно... Если бы те, внизу, хоть немного на тебя похожи были, не сидели бы мы тут в холоде. - Верно, Бомбур, - рассмеялся Бильбо и обернулся к ней, - что вы, я совсем и не обиделся. Так, задумался о своем, и не ответил сразу... - и снова в обычно сочувственно-добрых глазах его ей привиделось что-то тревожное, неспокойное. Дни тянулись один за другим. Медленно и тоскливо для всех них. Слишком быстро для нее. Такие бесконечные дни ее такого короткого счастья. -2- Тот первый вечер. Она выбралась на берег холодного потока у главного входа с промокшим насквозь подолом. Когда она дошла до ворот, оттуда уже выглядывали один за другим изумленные и рассерженные гномы. - Женщина - откуда? - Кто это такая? - Как же так? Они уже здесь. Мы опоздали! - сказал молодой гном с озабоченным веснушчатым лицом. - Не говори глупостей, Ори, если бы это были люди и эльфы, с чего бы они послали женщину? - заметил другой, светловолосый и чем-то неуловимо напомнивший ей Вигторна - неужели еще один родственник Торина? - Может быть, потому и послали женщину, чтобы сбить нас с толку! - воскликнул рыжеволосый плечистый гном, - Покуда мы тут глазеем, они сейчас в долину спустятся! - Да нет же! - она с облегчением заметила среди них маленького человека с большими ногами, - Ну подумайте сами, нам никто из птиц не донес о приближении армии. И посмотрите - ее платье все изорвано! Эта женщина одна; верно, путешествовала с семьей, и Смог, может быть, умертвил всю ее родню. - Благодарю вас, мастер Бэггинс, - с достоинством сказала она, стараясь не вздрагивать от прикосновения мокрого подола к замерзшим ногам, - я и вправду одна. Могу я увидеть короля Торина? - как странно произносить это имя, впервые после стольких лет, - Я пришла к нему на поклон. Она была так пленительно счастлива видеть его! Живого. Не раненого. Полного сил. Даже несмотря на видимую неприязнь окруживших ее гномов. Даже несмотря на то, что брови его были так грозно нахмурены и руки решительно скрещены на груди. Она стояла перед ним, блаженно улыбаясь, позабыв о своем ветхом платье, обветренном лице и седых волосах. Позабыв о страшной ночи и красном пламени. Позабыв о семье, которую она оставила, и о Вигторне, который ушел от нее навсегда. -Ты утверждаешь, что проделала весь долгий путь от Эсгарота вместе с сыном, только чтобы принести еду и целебные снадобья? - недоверчиво спросил он. -Видано ли, - проворчал Двалин, который тоже словно бы и не изменился за те года, что она его не видела. Разве что прибавилось узора татуировок на руках и голове, да меньше волос стало - за кого она нас принимает? Сплела целую историю. Выставить ее за ворота, и дело с концом! Она устало вздохнула: - И тем не менее, это так. Я не привела с собой ни людей, ни эльфов. Это правда, они скоро будут здесь, может быть, даже завтра, не знаю, но не моя в том вина. Я всего лишь постаралась их опередить. -Откуда ты знала, что мы живы? - строго спросил король. -Я не знала, - она обхватила себя руками. Здесь, во внутреннем дворе, было ничуть не теплее, чем снаружи, - я просто надеялась на это. И спешила, - горло свело судорогой, и она мучительно закашлялась, - спешила, чтобы обогнать смерть... -Может быть, отложим расспросы до утра, Торин? - тихо спросил Балин с совсем уже белой головой и по-прежнему спокойно-мудрыми глазами, - Она промокла и, кажется, замерзла. -Где же твой сын? - не обращая внимания на просьбу Балина, продолжил он, - Почему не пришел с тобой? -Я ведь уже сказала... Мой сын отправился в долгий путь. -Оставив мать одну? -Не одну. Он оставил меня с вами. -Вот это славно, - усмехнулся рыжеволосый гном, Глойн, - только люди и могут такое выкинуть. Да чтобы мой парень, Гимли, вот так мать оставил на чужих посреди развалин! -Видать, не слишком о тебе твой сын заботится, - заметил и Торин. Она видела, как блестит и переливается золотом при свете факела его кольчуга, как горят рубины на поясе. В ней не было обиды - слишком велико было счастье знать, что он жив. Но она действительно очень устала. Разболелась спина. Ей захотелось поскорее закончить разговор. -Что ж, - проговорила она и взглянула ему прямо в голубые, полные сомнения глаза, - если вы не верите мне, тогда выставите за ворота, как только что предложил мастер Двалин. Я вам всё, что могла, разъяснила. -Торин, - откуда-то сбоку вышел Кили, - я, кажется, ее знаю, она похожа на вдову Роэна, ту самую, что ты... Едва заметным движением руки Король остановил его: - Нет, не всё. Почему ты хочешь остаться? -Пусть сначала объяснит, почему МЫ-то должны ее у себя оставить, - глухо сказал Двалин. - Мне некуда вернуться, - просто сказала она, - моя дочь перед уходом плюнула мне в лицо, а сына моего к этому времени, наверное, уже объявили вором. -Почему? Что он украл? И что такого преступного могла ты совершить? - Да деньги он украл, - вмешался Глойн, - а теперь хотели и у нас своровать. Да только не вышло. -Мы вместе украли, - она едва держалась на ногах от боли в спине и левом боку, - лодку, еду и целебные снадобья, чтобы привезти вам, мой Король. И вы знаете, что это правда. Что не золото нам было нужно. Если бы гнались за золотом, мы пришли бы сюда с Бардом-лучником и его людьми. Вдвоем всю Гору не унести! В глазах потемнело от боли, и, опускаясь на землю, она как сквозь туман расслышала голосок мастера Бэггинса: - Она же совсем больна! И восклицание короля: - Ори, принеси одеяло. И позови скорее Оина, - она улыбнулась в ответ на этот родной голос. Так сладко было верить, что это его именно руки подхватили ее обессилевшее тело. -3- Когда она пришла в себя, сотрясаясь от кашля и пылая жаром, в полутемной душной комнате без окон, только Бильбо Бэггинс был рядом. Он протянул ей кружку с мутным настоем из трав. И, вспомнив вдруг историю, что рассказал ей Амрас, вернувшись домой с приема у бургомистра, она благодарно сжала руку хоббита: - Спасибо вам, Бильбо. - Не стоит, - улыбнулся он, - снадобье вовсе не я приготовил, а Оин. А я и сам недавно разболелся после купания в реке, когда мы уплывали от лесных эльфов. Рад помочь. - Нет, - хрипло шепнула она, - не только за это. Он непонимающе взглянул на нее. - Мне рассказывали, как вы храбро бросились на Азога и защитили короля, - объяснила она, - если бы не моя слабость, я бы вам в ноги поклонилась... - Ну что вы, - смутился хоббит, - я ведь и ничего... все вовсе не так было, как рассказывают... - и тут же спросил, словно не в силах удержаться от любопытства, - А вы, что же, выходит, Торина давно знаете? - Я девочкой в городе Дейле жила, - ответила она, - отец мой и муж торговлю с гномами вели. К счастью, он не стал задавать других вопросов. Лишь пытливый взгляд хоббита сказал ей, что, пожалуй, ей не удалось его провести. -4- Король Эребора пришел к ней на третий вечер, когда она уже немного оправилась и могла сесть на постели и даже выйти без сопровождения Бильбо или Балина с Ори, которые иногда по доброте сменяли хоббита, в темные и мрачные коридоры, расходящиеся в разные стороны. Она бы спустилась в главный зал, где, по словам Бильбо, гномы проводили большую часть времени, но не смела явиться без приглашения. И того было довольно, что ей было позволено остаться до поры до времени. Комната, которую ей отвели, была просторной и, пожалуй, богато убранной, несмотря на паутину, плесень и запустение. Скорее всего, когда-то здесь жила женщина. В изъеденном ржавчиной кованом сундуке сохранились расшитые золотой нитью и обделанные кружевом старомодные платья. Ей не хотелось прикасаться к ним, пахнущим пылью. Кто знает, понравилось бы такое вторжение их владелице? И жива ли она еще? Но выбора не было - ее платье было совсем изорвано и грязно. Платье незнакомой гномихи было коротко и широко, поэтому ей пришлось повязать вокруг пояса шаль из тонкой серебристой шерсти. В комнате было даже зеркало, из которого на нее взглянуло совсем незнакомое лицо - глубокие тени, лихорадочный румянец на запавших щеках. Но, как ни странно, лицо это показалось ей моложе, чем одутловатое лицо вдовы Роэна, затворницы в доме старшего сына. Может быть, все дело было в блеске глаз или счастливой улыбке, которая сама собой появлялась всякий раз, когда она думала: "Жив!". Отсутствие окон было непривычно, и, как ни старалась она не обращать внимания, ей все же было неуютно в этой комнате одной. Он шагнул в комнату, коротко постучав и не дожидаясь ответа. Она поднялась было к нему навстречу, но он жестом попросил ее сесть. Сам встал напротив, скрестив руки на груди и твердо поставив ноги, обутые в новые сапоги из мягкой кожи, на отворотах инкрустированные блестящими камнями. - Я слышал, тебе лучше. Я этому рад. - Я тоже, Ваше Величество, нет ничего хуже, чем быть прикованной к постели. Он кивнул, соглашаясь. Казалось, он был не вполне уверен, зачем пришел в эту комнату и о чем, собственно, говорить с ней. И странно, что ее это совсем не смущало. Ей хотелось говорить с ним самой. И торопливо, пока он еще здесь, она сказала: - Я счастлива быть вашей гостьей, пусть и незваной. Но впрочем, - она не смогла скрыть лукавой полуулыбки, - это не совсем так, ведь вы, помнится, приглашали меня на пир. Он слегка приподнял брови. - Признаюсь, я поспешила, но что поделать, времена неспокойные. Я не хотела дожидаться слишком долго. Для женщины в моем возрасте неделя ожидания за год. Он усмехнулся: - Желаешь сказать, что мы были не слишком-то гостеприимны? - Вы с лихвой искупили первоначальный прием своей заботой, - она почтительно склонила голову, - это должна быть такая радость для вас - вернуть дом своих предков. - ДорогОй ценой пришлось заплатить за возращение, - она только сейчас заметила, каким устало-напряженным и как будто постаревшим стало его лицо, и каким мрачным огнем горят его глаза, - и теперь вот твои сородичи заодно с эльфами пытаются меня уверить, будто заплатили мы недостаточно. Она перестала улыбаться и с тревогой взглянула на него. - Войска Барда и Трандуила под нашими воротами, - яростно пробормотал он сквозь стиснутые зубы, - трусы. Завидели стену и назад, за склон горы. Но нас так просто не одолеть. Посмотрим, как они заговорят, когда мой родственник Даин раздавит их мощью своей армии. - Разве нельзя как-то с ними договориться? Знаете, как говорят в народе, чтобы и волки сыты и овцы целы, - спросила она. - Договориться? - он резко выдохнул и сделал движение, как будто хотел ударить ее, но вовремя спохватился и лишь крепче сжал на груди руки, - Бард ведь не с мирным намерением пришел целой армией, да еще и эльфов с собой привел. Не просить о помощи они заявились, а требовать своей доли. Но только ничего у них не выйдет, слышишь? Ни одной монеты не отдам, покуда Трандуил со своим войском здесь! Они же первые над нами смеяться после будут! Только один раз прежде она видела его таким. В день, когда на полу в кузнице был зачат Вигторн. Ей стало жутко. С ним нельзя было спорить сейчас, и она вновь мягко улыбнулась и еще ниже склонила голову: - Простите, мой Король, ежели разгневала вас пустым вопросом. Мне, как женщине, страшна война. А уж после той ночи, когда дракон снова напал на город... По лицу его словно пробежала тень. Он сморгнул, и неестественно напряженные мускулы его расслабились. - Мне жаль, что тебе пришлось пережить столько страха, - сказал он уже более спокойно, - тебя не ранило? Никто из семьи не пострадал? - Мой сын жив и здоров, - ответила она, - и вы... тоже. Только это мне и важно. Он вздохнул: - Я пришел, чтобы сказать тебе о том, что войска здесь. Если пожелаешь, можешь выйти к ним хоть сегодня. Препятствовать никто не будет. - Я прошу вашего позволения остаться здесь, - твердо сказала она, - я знаю, я всего лишь слабая женщина. Но иногда женская рука пригождается, особенно после битвы или осады. И я не позволю себе быть вам обузой, что бы ни случилось. - В моем дворце достаточно места, - просто ответил он, - ты когда-то уже помогла нам в нужде. Да и в этот раз поспешила на помощь. Прости, что не сразу тебе поверили. Не часто приходится видеть добро от людей, да еще и безвозмездно... - он помедлил, - оставайся, сколько захочешь. Если и правда, что родственники твои от тебя отвернулись, я не отплачу черной неблагодарностью и не прогоню тебя.