Лучшая ошибка моей жизни

Я резко отскочила от Джареда к двери своего номера, почему-то смутившись перед Шенноном. Вроде как с ним целоваться не хотела, да и вообще как-то неудачно всё прошло, а теперь преспокойно обжимаюсь с его братом. Наверное, это очень болезненный удар по его мужскому самолюбию. – А как же данное обещание? – обратился старший к младшему, говоря о своём, о женском. Я не в теме вообще про что он. – Будто ты когда-то держал такие обещания, – криво усмехнулся Джаред. – Я сам вправе решать, что мне делать и с кем. И вообще, данное обещание я не нарушил, так что моя совесть чиста и спокойна. – У тебя её просто нет, – грозно выдал Шеннон, неприятно похрустев пальцами. – Шенн, я сам со всем разберусь в случае чего, – мужчины обменялись неясными мне взглядами, – если возникнут сложности. От тебя требуется только молчать. Она ничего не узнает. А если узнает, то поймёт. – Я на это надеюсь, – процедил барабанщик, едва уловимо покачав головой, – но верю слабо. Впрочем, это будет твоей проблемой. Моё дело напомнить. – Да про что вы вообще говорите? – не выдержала я, вклинившись в их почти телепатическую беседу. Наверняка произносимые ими слова – только верхушка айсберга. В их взглядах кроется куда больше. – Ни про что, Джил, – обернулся ко мне Джаред, одарив убеждающим взором, – ни про что. Всё нормально. – Нет, ненормально, – вспыхнула я, отдёрнувшись от мужчины, как от открытого пламени, – ты врёшь мне. – Это наше личное дело, – жёстко произнёс солист, подхватив с пола мой чемодан, – а я не люблю, когда кто-то лезет в мои личные дела. Ты либо можешь принять это и остаться, либо взять свои вещи и просто исчезнуть, улететь, но учти – второго шанса не будет. Берёт меня на «слабо». Испытывает меня и мои к нему чувства. Но нет никаких чувств. Только влечение. Это ни симпатия, ни любовь. Просто химия. Чёрта с два я уеду теперь. Неважно правильно это или нет. Пожалею я об этом решении позже или нет. Если я уеду, покажу, что сдалась, что я безвольная и слабая, пасую перед лицом первых же неурядиц. Нет. Я останусь, как и планировала изначально. Всё будет идти по плану, только чуть видоизменённому. Кардинально видоизменённому. Я не знаю, что будет дальше, но если я сейчас уйду, то не узнаю этого никогда. Это было бы непростительно и глупо. Выдернув из его пальцев чемодан грубым рывком, я молча вернулась в свой номер, демонстративно захлопнув дверь перед носом братьев. Мне всё равно, что они там думают. Я остаюсь, ясно дав это понять своим возвращением в номер. Этого им достаточно. На остальное мне сейчас плевать. Пусть всё идёт, как получится. Я пускаю всё на волю случая. Даже думать ни о чём не стану. Просто постараюсь уснуть. Что будет, то будет. В семь утра я уже попивала крепкий кофе с круассанами в кофейне через дорогу, так как глаз прошлой ночью не сомкнула ни на секунду. Кажется, это становится моим обычаем: не спать круглую ночь, а потом литрами поглощать сей вредный напиток. Ничего не могу с собой поделать. Это всё Лето виноваты, точнее виноват. Он меня скоро с ума сведёт. Он слишком сложный человек для моего понимания. Это меня в нём и привлекает. Практически это единственное, что меня в нём привлекает. Ну и ещё его смазливое личико. С юности западаю на смазливые мордашки. Это моя слабость и моё проклятие. Закончив с кофейной церемонией, я вернулась в отель, смиренно поджидая группу на дутом диванчике в холле. Я в курсе про ранний вылет теперь уже в Германию. А значит, они спустятся с минуты на минуту. Так и вышло. Вся четвёрка толчилась у рецепции, видимо, выселяясь. Бессменные тёмные очки, небрежный стиль, всё как всегда. Первой от них отделилась Эмма, заприметившая меня и прямым курсом направившаяся сюда. – Ты опередила нас всех, – дружелюбно проговорила девушка, – похвально. – Решила сломать систему, – я вяло улыбнулась, поднявшись с дивана, – как вы выживаете в таком ритме? Спать каждый раз на новой кровати, есть, где и когда получится, менять страны, как перчатки. Я за всю жизнь столько кофеина не выпила, сколько за эту неделю. – Долгие годы тренировки, – прояснила Эмма, сочувственно улыбнувшись, – скоро втянешься. – Надеюсь, – скептически хмыкнула я, заметив приближение всей троицы, – в противном случае я скоро протяну ноги от вечного недосыпа, либо придётся лечиться от кофеиновой зависимости. – Тут кто-то про кофе говорил, – оживлённо провозгласил Шеннон, – или мне послышалось? – Говорил, – окинула я его исследующим взглядом, ища на лице мужчины презрение, отвращение, обиду или осуждение за вчерашнее, но ничего, кроме неприкрытого дружелюбия и интереса там не было, – я новоиспечённый кофеиновый маньяк благодаря вашему бешеному ритму. – Тогда вас уже двое, – вмешался Томо, хлопнув меня по плечу, – Шеннон дошёл до того, что его твиттер содержит информации по кофеину даже больше, чем о нём самом. Можешь сама убедиться. – Непременно убедилась бы, – доброжелательно улыбнулась я, – будь у меня твиттер. – Тогда можешь позаимствовать аккаунт Джареда, – задорно хмыкнул гитарист, – у него их целых два: его собственный и его Альтер-эго. Мой тебе совет, – заговорщически зашептал тот мне на ухо, вроде как по секрету, – выбирай подлинный, так как Барт в основном изъясняется непристойной лексикой. – Так, хватит шушукаться, – в приказном тоне проговорил Джаред. Тоже мне начальник. Надо ещё как-нибудь с гитаристом пообщаться в более уединённой обстановке. Он просто кладезь полезных сведений. – Все на выход, рейс через сорок минут. В аэропорту я намеренно выбрала обособленное от всех членов группы место. Мне тоже хочется уединения и покоя. Это было нетрудно, ибо рейс был довольно многолюден, так что свободных соседних мест считай, не было. Им с трудом удалось выбить два смежных кресла. Не знаю, кого рассчитывал туда усадить Джаред (могу лишь догадываться), но кого бы ни планировал, я его опередила, выбрав себе местечко среди простых смертных почти в хвосте самолёта. Нам лучше не светиться вместе прилюдно. На этот счёт моё мнение не изменилось: я по-прежнему не хочу такой сомнительной популярности. Я осознаю, что вечно прятаться не выйдет, но чем дольше мне это удастся, тем лучше. Через полчаса после взлёта, я решила размять ноги, прогулявшись до туалета. Естественно, не пересечься взглядами с Джаредом не вышло. Я просто привыкла рассматривать пассажиров. Я, кажется, упоминала, что люблю наблюдать за людьми. Так вот. В этих кабинках ужасно тесно, почти не развернуться. Как только страдающие клаустрофобией тут выживают? Или они до самой посадки терпят? Хотя какая мне разница? Основательно вымыв и высушив руки, я распахнула дверцу, готовясь покинуть этот закуток. Да тут уже очередь собралась всего из одного человека, на которого я по несчастью запала. – Вода холодная и сушилка хреново работает, – обыденно предупредила я, не найдясь, что ещё сказать, так как Джаред не уходил с прохода, чего-то явно от меня выжидая, – но в целом сносно. Может, пропустишь меня уже? – Не думаю, – он пропихнул меня назад в кабинку вместе с собой, защёлкнув замок. В итоге я оказалась приплющенной к стене. – Как это понимать? – Понимать что? – с искренним недоумением спросила я, приняв более-менее терпимое положение. – Я отвоевал нам два соседних места, а ты предпочла общество какого-то занудного бизнесмена. – Он вовсе не занудный, – ляпнула я в своё оправдание, вот только сердце почему-то начало стучать, как угорелое. Моя привычная реакция на близость Лето. – Он очень милый, поделился со мной последним леденцом. – Я хочу, чтобы ты всегда была при мне, Джил, – грубо прошипел тот мне в лицо, – всегда. Если я что-то говорю, то ты должна это делать. – Я не игрушка тебе, и ни одна из твоих покорных моделек, чтобы мне приказывать, понял. – Не игрушка, но ты будешь рядом, когда я того хочу. А теперь потрудись объяснить своё поведение. – Я не хочу, чтобы нас видели вместе, – вскрикнула я в раздражении, – не хочу, чтобы знали, что мы вроде как вместе. Я хочу спокойно жить, а не бегать от папарацци. Если тебе мои желания кажутся глупыми, то думаю, не стоит и продолжать. – Отлично, – от его холодного, безразличного тона у меня внутри что-то оборвалось, – ты сама так решила, и я уважаю твой выбор и мнение. Джаред вышел, оставив меня в недоумении. Что он имел в виду? Я не понимаю его. Чёрт возьми, я не понимаю! Что я такого сделала или сказала неправильного? Объясните кто-нибудь. Я не хочу афишировать наши… это даже отношениями не назовёшь, так, мимолётное увлечение. И что с того? Пошёл он к чёрту вообще. Он не понимает меня, я не понимаю его. Больше тут и говорить ничего не нужно. После посадки всё было, как обычно: толпы поклонниц, визжащих, как будто их заживо режут, дорога, гостиница, опять дорога, подготовка к концерту. Неразрывный круг. С Джаредом мы больше не разговаривали, даже и секунды рядом не стояли. Теперь же я бессмысленно таскалась по сцене, пока соответствующие люди устанавливали оборудование, инструменты, микрофоны, проверяя их работоспособность. Зал впереди был просто гигантских размеров, и уже через час он будет заполнен до отказа. Они отдают уйму денег, чтобы потолкаться в толпе, изрядно подпортить слух и ради ничтожной надежды поймать случайный взгляд Джареда на себе. Мне этого не понять. Устав бесцельно блуждать, я плюхнулась на край сцены, свесив ноги вниз. Лишь изредка посматривала на распевающегося Джареда, попутно раздающего указания, что и как должно стоять, звучать и всё в этом ключе, а в итоге всё делающего самостоятельно. – Что у вас происходит? – незаметно опустился рядом со мной Шеннон. – Я бы тоже хотела это узнать, – всё ещё смотря перед собой, передёрнула я плечами. – У Джареда непростой характер, – какое-то время помолчав, произнёс мужчина после протяжного вздоха. – Я заметила, – едко фыркнула я. – Не перебивай меня, – без повышения голоса молвил он, но его непререкаемая твёрдость в тоне заставила меня умолкнуть. – Джаред собственник до мозга костей. Если он что-то хочет получить, то он это получит любым способом. А когда он этого добьётся, то приобретённое должно принадлежать ему без остатка, ему и никому больше. Понимаешь? – я задумчиво кивнула. – Это же касается и девушек, иногда он в этом доходит до крайности и абсурда, что не каждая может вынести. Это в нём не изменить, с этим можно только смириться. – Он не понимает меня, – возвела я глаза на Шеннона, – как с этим можно мириться? – Это ещё одна вещь, с которой нужно просто смириться, – улыбнулся барабанщик уголками губ, взъерошив своей медвежьей ладонью мои волосы. – Не сиди тут, холодно. – А что мне ещё делать? – поинтересовалась я, с помощью Шеннона и его поданной ладони относительно грациозно встав на ноги. – Можешь сгонять мне за минералкой, – с ехидной ухмылкой проговорил тот. – Она в гримёрке. – Ладно, – согласилась я побыть девочкой на побегушках, так как мне нечего делать всё равно. В итоге я заблудила не пойми куда в поисках этой самой гримёрки, которой тут и не пахло. Полутьма, бесконечный коридор и ни единой живой души. Только какие-то провода тянутся по полу, как змеи, да голые стены. В отдалении прямо по курсу я заметила какую-то картину на стене, при приближении оказавшуюся планом эвакуации с указанием всех помещений. То, что нужно. При изучении всех ходов и выходов, я облокотилась на какой-то выступающий рычажок для своего удобства, под напором моего веса резко рухнувший вниз. Весь коридор тут же погрузился в кромешный мрак. Чёрт, это рубильник был! Кто делает рубильники посреди коридора? Вскоре откуда-то издалека донёсся невообразимый грохот, потом грохот потише и следом трёхэтажный мат, вещаемый голосом Джареда. Дважды чёрт!