.-.-.-.-.
Габриэль смотрел, как Кастиэль упаковывает вещи. — Все не так уж плохо, — сказал он, поморщившись, когда Кастиэль захлопнул выдвижной ящик комода. — Нет, плохо! У меня такое ощущение, будто за мной круглосуточно наблюдают и осуждают и... и... и теперь меня загнали в угол! Мне нужно побыть одному и желательно... подальше отсюда, — ответил Кастиэль. Он передернул плечами и повернулся. — Ты был прав. Мне нужно время, чтобы расслабиться. Мне нужен перерыв. — Это из-за Бальтазара? — тихо спросил Габриэль. — Я могу... принять меры. Кастиэль покачал головой и вздохнул. — Нет. Это из-за меня. Всегда... из-за меня. Видимо, он выяснил обо мне и... — Он замолк, горько засмеявшись. — Это было так давно! Теперь я другой человек! Я больше не занимаюсь подобным, но, думается мне, однажды... шлюха, шлюха уже навсегда. Габриэль неловко поежился. — Ага... гм... так, э-э... где ты собираешься остановиться? — спросил он, желая сменить тему. Он не был уверен, что смущало его больше: разговор об измене брата, или тот факт, что Кастиэль не чувствовал абсолютно никакой вины. — А, Кроули нашел мне комнату в «Четырех сезонах». Он хочет, чтобы я устроил... достойный праздник жалости к себе, но явно переусердствовал с этим — думаю, он просто хочет, чтобы я в итоге остался перед ним в долгу. — Кастиэль прошел к открытому окну и потянулся к ящику для цветов, подвешенному чуть ниже подоконника. Он почесал между ушей Маффина и был награжден громким мурлыканьем. — И что же ты будешь... должен ему? — Очевидно, что мне придется остановиться в одном из его бунгало. Возможно... Я рассказал ему о твоем шоу. И он ничего не сказал, но... думаю, захочет, чтобы я появился в документальном фильме после трансляции этого шоу, — сказал Кастиэль. — Он впечатлен тем, что я буду более востребован. — Вот видишь? Из этого уже выходят хорошие вещи, — сказал Габриэль, улыбаясь. Кастиэль одарил брата сомнительным взглядом. — Ты никогда не снимался с Кроули в документальном фильме. Он самый настоящий тиран. Из-за него трое уволились, когда мы снимали на Карибах. Оператору даже пришлось пойти к психотерапевту, когда все закончилось, — пояснил он. — Просто спроси Бальтазара. Он работал над монтажом после нашего возвращения. — Ах да... Тот раз на Карибах... — Я думал, что отправка ему материала для монтажа могла бы послужить извинением, но... полагаю, я ошибся. Он закончил монтировать, забрал чек и... ушел, — Кастиэль вздохнул, уставившись в окно. — Я никогда ничего не могу сделать нормально. — Э-э... материал для монтажа едва ли компенсирует... — Габриэль кашлянул и отвернулся. — Да, понимаю... — с горечью сказал Кастиэль. — Это уже неважно. Я не буду никому мешать. Просто... позволь мне взять камеру, и я отсниму видеоматериал так, как вижу. Габриэль молча кивнул. Он знал, что его брат любил немного понудить, но это выходило за рамки того, к чему он привык. — Просто... не думай, что должен избегать всех. В конце концов, ты понадобишься мне перед камерой. — Да... знаю. Слушай, разве тебе не нужно готовиться к своему свиданию?.-.-.-.-.
Этим вечером Габриэль смотрел на Сэма через стол. Они сидели в тускло освещенном уголке небольшого местного бара. Стены изобиловали чучелами рыб всех сортов. Позади барной стойки висела огромная рыба-меч, к которой то и дело метался взгляд Габриэля. Обычно он не посещал маленькие, неприхотливые бары и ресторанчики. Это было больше по части его брата — ходить в заведения, что были в тот момент поблизости от него. Если бы перед самим Габриэлем стал выбор между дайв-баром или Applebee’s*, то он выбрал бы последнее. — Ты в порядке? — спросил Сэм, когда внимание Габриэля отвлек звук открывающейся входной двери. — Ага... в порядке. Просто... держу ухо востро, — ответил он. — Из-за... чего? — Э-э... последний раз, когда я бы в дайв-баре, был немного богат на... потасовки с ножами. — Дайв-бар? — спросил Сэм. — Ну... местный бар? — Габриэль посмотрел на Сэма и выдавил улыбку. — Это не оскорбление. Их просто... называют так? Кас в них все время ходит. Он даже глазом не моргнул, когда тот парень подошел к нему с ножом! — Что?! С ним все в порядке? — Сэм моргнул, вспомнив, кто такой «Кас». — Неважно. То есть... Габриэль рассмеялся и сделал глоток своего напитка. Он поставил стакан на толстую деревянную столешницу и покачал головой. — Ну, он отправил того парня в больницу. Это было совсем не так героически, как звучит, — сказал он. — Он пнул парня в колено и вывихнул ему коленную чашечку. Сэм смотрел на Габриэля, разрываясь между ужасом и изумлением. — И часто такое... происходит? Габриэль покачал головой. — Кас говорит, что участвовал в драке в баре только дважды, но это именно участвовал. Он не рассказывал, как много таких видел. Я... до сих пор не хочу рисковать. Одного раза было вполне достаточно. — Оу... Я не знал. Можем уйти, если хочешь, — предложил Сэм. — Это не вызовет никаких хлопот. — Что? Нет! То есть спасибо, конечно, но... я в порядке, — ответил Габриэль, быстро мотнув головой. — Я уверен, эти милые люди не носятся, пытаясь зарезать друг друга. — Ну, я никогда не видел, чтобы кто-то пытался зарезать кого-то, но я видел одну драку на кулаках, — сказал Сэм, потирая заднюю часть шеи. — Кажется, один парень задолжал деньги другому, или кто-то спал с чьей-то женой... или все сразу? Это было примерно в то время, когда я сюда впервые попал, и я тогда еще недостаточно хорошо знал язык. Габриэль наклонился вперед, устроив локти на столе. Он усмехнулся Сэму. — Французский или таитянский? — На самом деле оба. Мне довольно легко даются языки, — гордо ответил Сэм. — Это у нас своего рода семейное. — Я учил французский в старшей школе, — сказал Габриэль, наклоняясь чуть ближе. — И не очень-то углублялся. Ограничился всего лишь парой фраз. Я знаю, как спросить, где найти туалет и поезд. И, конечно же, самую полезную фразу. — И что же это за фраза? — Voulez-vous coucher avec moi ce soir? — Габриэль подпер щеку рукой и уставился на Сэма, усмехаясь. Сэм посмотрел на Габриэля в ответ, а его мозг в это время переключился на другой язык. — Э-э... N'est-ce pas un peu tôt pour ça? Габриэль открыл рот, а потом закрыл его. Снова попробовал, но ответ в его голову так и не пришел. Габриэль откинулся назад, с прищуром глядя на Сэма. Он не мог решить, дразнит ли тот его или флиртует, как и не мог заставить себя действительно волноваться по этому поводу. — Vous allez bien*? — спросил Сэм, чувствуя беспокойство в связи с растущей растерянностью Габриэля. — Габриэль? — Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, но ты все равно не останавливайся, — сказал, наконец, Габриэль. Он скрестил руки на груди и склонил голову, глядя на Сэма широко раскрытыми глазами. — Потому что это горячо. — Оу... Ой! Прости! — извинился Сэм. Он нервно рассмеялся и передернул плечами. — Я просто типа... переключился на речь, — сказал он. — Я цитирую песню, а ты переходишь на французский? Круто. — Песню? — растерянно переспросил Сэм. — Lady Marmalade*. Семидесятые. Диско. Великое десятилетие, еще более великий жанр, — ответил Габриэль. Сэм поджал губы и напряг извилины. Он думал, что у него неплохо получалось идти в ногу с поп-культурой, но, может быть, ему стоило пройтись также и по прошлой культуре. Единственная вещь, вспомнившаяся ему, была фраза «смерть диско», но судя по словам Габриэля, едва ли она могла чем-то помочь. — Я... думаю, я никогда не слышал ничего из диско, — в итоге сказал он, надеясь, что это был осторожный ответ. — Что?! Серьезно? KC and the Sunshine Band? Да все слышали хотя бы одну их песню! — Лицо Габриэля исказилось смущением, когда Сэм пожал плечами. — Хм. Нам придется это исправить. — Что ж, поделиться своей любимой музыкой будет лучшим шагом, чем разделить свою кровать, — сказал Сэм с теплой улыбкой. Габриэль уставился на Сэма, вспоминая, как они пришли к этой теме. — Уверен? Потому что два часа назад я получил комнату целиком в свое распоряжение. Никаких посторонних глаз... Никто не будет нас прерывать... Только ты и я, узнаем друг друга получше. — Заманчивое предложение, — признался Сэм. — Тогда позволь мне повториться. Voulez-vous coucher avec moi ce soir? — Peut-être demain soir, — ответил Сэм с хитрой улыбкой.