Семейные узы (Family Bonds)

Северус Снейп не мог оторвать глаз от арены перед собой; дышал он с перебоями. Сердце частило, а голова кружилась. Его четырнадцатилетний сын только что превратил пятидесятифутовую*, шипохвостую, огнедышащую Венгерскую Хвосторогу в статую. Это стало самым страшным моментом в его жизни. А мастер зелий бывал свидетелем части самых ужасных и пугающих моментов новейшей истории, уж не говоря о том, что пережил больше, чем сам мог вспомнить, сеансов пыток, любезно дарованных ему никем иным, как Лордом Волдемортом. И все же, оставаться на месте, следя, как твой сын сражается с драконом? Уж лучше Круциатус. А есть ведь еще и то, как именно его сын решил справиться с упомянутым драконом. Конечно, Гарри говорил ему, что у него есть план. Он сказал, что сначала кое-что попробует, но не стал распространяться, что именно у него за план – за эти годы зеленоглазый волшебник умудрился стать таким вот упрямым, – только о том, что если не сработает, то он еще тренировался в жалящих проклятиях, которых оказалось больше, чем он когда-либо подозревал. Если все так обернется, то в следующую секунду дракон получит одно из них прямо в глаза. Конечно, мастер зелий убеждал, что лучше бы Гарри не тратил и секунды, когда окажется перед драконом; зверь запросто может дыхнуть огнем быстрее, чем Гарри успеет глазом моргнуть, это вам не шутки. Гарри спокойно объяснил, что он денно и нощно тренируется, отрабатывая до совершенства все заклинания, необходимые для его такого-всего-секретного плана. Жалящие проклятия были всего лишь запасным планом, какой обязан иметь любой здравомыслящий человек, решивший встретиться с драконом. Гарри сказал, что он верит в свои магические силы. И пусть даже он не произнес свою просьбу вслух, мастер зелий отчетливо видел в зеленых глазах своего сына: Гарри просил его тоже поверить, что он в силах выиграть. Глупо, если честно, ведь Северус никогда в этом не сомневался; он просто хотел, чтобы Гарри как можно быстрее зашел и ушел с этой арены. Задним числом он понял, что должен был попросить хотя бы приблизительное описание того, что Гарри приготовил для выполнения этой задачи, особенно когда выяснил, что этот план составлен с помощью Невилла Лонгботтома и Драко Малфоя. Глядя на представшее его глазам зрелище, он смог прийти только к одному выводу: эти трое подростков были либо сумасшедшими, либо гениями. Сам бой оказался чудесным зрелищем; конечно, все три чемпиона, выходившие на арену перед Гарри, продемонстрировали храбрость. Но в тот момент, когда его сын вышел и посмотрел на дракона, Северус понял, что их всех ждет нечто потрясающее. Может быть, дело было в том, как Гарри стоял, глядя прямо в желтые глаза разъяренного дракона. Может быть, в том, как он усмехнулся, прежде чем поднять свою палочку. Что бы за инстинкт ни подсказал мастеру зелий, что Гарри способен придумать невероятный способ победить дракона, он его не подвел. В тот момент, когда в дракона врезалось первое заклинание, покрывая его пасть волшебным льдом, он почувствовал, как его охватывает удивление; пасть дракона опасна, как зубами, так и – Мерлин! – огнем, но обычно при попытке вывести дракона из строя целят не туда. К тому времени, как Гарри выпустил второе заклинание, Северус бросил попытки рационально проанализировать бой – образ действий, который он выработал годы назад, когда еще шпионил на Орден – и просто смирился, с отвисшей челюстью наблюдая за действом и, можно сказать, пребывая на пороге сердечного приступа. Грохот плавящихся камней оглушал, а вид магмы, быстро текшей от земли и вверх, ошеломил больше, чем все, что он ожидал увидеть. Вскоре дракон был окружен расплавленными путами, их пламя и жар добрались даже до него, словно защита, прикрывавшая аудиторию, уже не справлялась. – Мерлин! – услышал он вздох Лили, находившейся через несколько мест от него. Он не мог оторвать взгляда от зрелища, чтобы повернуться к ней; ей придется справляться с этим самой. И только он об этом думал, как лава, вившаяся вокруг дракона, рванула вперед и покрыла зверя целиком, а потом Гарри бросил третье и последнее заклинание. Магма зашипела и затвердела, внезапно встретившись с наколдованной Гарри водой, а густой туман заполнил арену. Полнейшая тишина сохранялась до того момента, пока несильный ветер не развеял туман, убирая его с пути и выставляя на обозрение обернувшегося камнем дракона и победно сиявшего Гарри, сжимавшего золотое яйцо. Последовавшие аплодисменты были в сто раз оглушительнее громового драконьего рева. Люди вопили и хлопали, некоторые из них благоговейно указывали на дракона – глаза зверя, не скрытые лавой, все еще судорожно двигались туда-сюда, – другие оказались слишком потрясены и были способны только на радостные вопли. Лили Поттер едва замечала окружавшую ее восторженную толпу. Она только повернулась, чтобы посмотреть на своего мужа – Джеймс откровенно потерял челюсть и застыл точно так же, как и дракон сейчас, а его глаза за стеклами очков были широко распахнуты, – а потом ее взгляд метнулся к такому же растерянному директору, прежде чем вновь полностью сосредоточиться на ее младшем сыне. Она столько недель боялась этого дня. В тот самый момент, когда Альбус сообщил ей, что первая задача включает в себя живых драконов, паника глубоко пустила в ее сердце свои корни; кто-то пытался добиться смерти Адриана, упорствовал ее разум. Ее старший ребенок снова в опасности. Тот факт, что Гарри оказался в том же положении, в тот день ускользнул от ее внимания; Адриан упрямился и отказывался от их с Джеймсом помощи, ставя себя в еще большую опасность, если это только было возможно. Эта мысль накрыла ее – и довольно жестоко, – когда Сириус спросил у нее, что она знает о том, как Гарри планирует справиться с этой задачей; анимаг-пес считал, что они с Джеймсом подходили в Хогвартсе еще и к Гарри. Он, как видно, ожидал, что Гарри окажется не настолько упрям, чтобы отказываться от помощи своих родителей, и именно поэтому о нем не упоминали во время их разговоров на прошедшей неделе. Она еще помнила холодный взгляд Сириуса – всегда такого веселого и доброжелательного Сириуса, – врезавшийся в нее, как только она призналась, что даже не спрашивала. Мужчина выбежал из комнаты и, не сказав больше ни слова ни ей, ни Джеймсу, в считанные секунды умчался камином на поиски Ремуса, который все еще был на работе. Тогда она со слезами на глазах повернулась к Джеймсу, не в силах поверить, что вновь умудрилась позабыть о потребностях своего младшего ребенка. О Гарри, который в жизни не получал никакой подготовки и все же вступил в турнир. Гарри, который жил своей жизнью, пока она не обращала на него внимания. И теперь она снова это сделала. Джеймс, конечно, попытался ее успокоить, указав, что для них вполне естественно бояться за Адриана, зная, кто на него охотился. Она не была уверена, свою совесть он пытался успокоить или ее. После этого она еще больше недели избегала Гарри, не представляя, как сможет посмотреть ему в глаза, прежде чем наконец набралась смелости навестить его в школе и спросить о его плане. Паника, которую она пережила, когда он сказал ей, что Адриан не поделился со своим братом ни одним из данных ему советов, превысила всё, что она когда-либо испытывала; когда же ее сыновья настолько отдалились друг от друга? Она слегка успокоилась, когда выяснилось, что Сириус и Ремус пришли Гарри на помощь; жалящие проклятия были хорошей тактикой против дракона, Адриан собирался использовать тот же вариант. Это сработает. Так должно быть. – Жалящие проклятия, да в задницу! – воскликнул рядом с ней Сириус, хлопая изо всех сил. По его лицу расползлась широченная улыбка, глаза сияли от гордости. Вопивший рядом с ним Ремус выглядел точно так же, пускай и казался несколько бледным, как раньше частенько бывало после особенно тяжелых полнолуний. А еще Северус; ее старый друг сидел всего через несколько мест от нее. Сейчас он вместе с остальной толпой вскочил со своего места, бешено хлопал и смеялся. И плакал. Северус плакал, а все его существо сияло от гордости, и не казалось, чтоб его хоть на кнат волновало, кто там мог видеть его реакцию. – Какого черта! – воскликнул Джеймс справа от нее, наконец очнувшись и присоединившись к приветствиям толпы, хотя как-то заторможено. Да все вокруг будто заторможены, подумала она, сюрреалистично и словно во сне, она тоже зааплодировала, приветствуя победу незнакомца, которым обернулся ее сын. Тем временем Гарри выбрался из гнезда, чуть не подпрыгивая и надежно сжимая в руках яйцо. От обрушившегося на него шума у него заболели уши, звук, лившийся сверху, словно усилился, когда с той угрозой, которую представлял собой дракон, оказалось покончено. К слову о драконе, подумал зеленоглазый волшебник и, проходя мимо, с ухмылкой посмотрел на окаменевшую рептилию. Желая пошалить, пока у него в голове все еще гудит от адреналина, он поклонился в сторону зверя, заработав тем самым еще более громкую волну приветствий. Он хихикнул и, как ему сказали сделать перед задачей, направился к палатке, миновав по пути ошеломленного Чарли и его группу. Когда их глаза встретились, он почти виновато пожал плечами в адрес рыжего и, в последний раз помахав зрителям, ушел с арены. Он чуть не налетел на мадам Помфри и профессора МакГонагалл, едва успев избежать столкновения. Две женщины стояли у выхода ведущего к палатке коридора, скрытые в тени арены. Гарри посмотрел на них и вежливо, как он надеялся, им улыбнулся, хотя прекрасно понимал, что сейчас у него должна выйти полусумасшедшая ухмылка. – Привет, профессор МакГонагалл, мадам Помфри! – сказал он, ожидая отклика. Медсестра откровенно уставилась на него, в то время как учитель Трансфигурации быстро переводила взгляд с него на статую дракона и обратно. Не похоже, чтоб они были готовы сформулировать внятное высказывание. – Что ж, ладно! – проговорил Гарри, снова пожимая плечами. Их молчание его не волновало: в данный момент у него голова шла кругом, в хорошем смысле. – Чте так делго? – эхом отразился в проходе голос Флер, а затем из-за угла появилась и сама девушка. – 'Арри ранен? – спросила она, направляясь к нему. Она не выглядела пострадавшей, разве что немного закопченой да в порванной одежде, но в остальном в порядке. Гарри широко ей улыбнулся. – Я в полном порядке, спасибо! – воскликнул Гарри, его глаза искрились весельем. Он знал, что его вот-вот должны позвать на арену, чтобы объявить его счет; он отвлеченно припомнил, что счет остальных чемпионов объявляли гораздо быстрее, а затем усмехнулся, осознав, в чем тут проблема. Видимо, требовалось убрать дракона, прежде чем он как чемпион вернется на арену. Хвосторога, какой он ее оставил, должна составить тут некоторую проблему, если кто-то сперва ее не выколупает. – 'Арри! – воскликнула Флер, бросаясь к нему и обвивая его руками. – Я так рада, чте ты в по'атке! – И я тоже! – заверил зеленоглазый волшебник, обнимая ее в ответ. – Ты ведь не пострадала, верно? – уточнил он, отступая на шаг и внимательно разглядывая ее в надежде, что не упустил никаких ран, при которых ей могло стать хуже из-за того, что она пришла его проверить. – Конечно, нет! – воскликнула она, улыбнувшись его открытой заботе. Лицо Гарри выразило сомнение, когда он увидел повязку, плотно охватывавшую ее левую руку, которая ранее скрывалась под ее порванным рукавом. – Просто ца'апина, – заверила она его, заметив, куда он смотрел. Как Гарри понял, что бы за рана у нее ни была, она оказалась не столь серьезной, чтобы сейчас кровоточить, так что он расслабился и снова улыбнулся. – В чем дело? – раздался в коридоре голос Адриана. Старший близнец направлялся к небольшой группе у входа на арену, правая сторона головы у него немного пострадала и он слегка прихрамывал. А вообще, если он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы выйти и узнать, в чем дело, его травмы не могли быть серьезными. Следом за ним молча шел Крам с забинтованной головой. – Адриан! – окликнул Гарри, подошел к своему близнецу и обнял его; неважно, что там было между ними за прошедший месяц, они оба только что столкнулись с драконом и вышли победителями. И этого, с точки зрения Гарри, было достаточно, чтобы отправить все в окно. Они оба живы – разве что в случае Адриана немного побиты; пришло время праздновать, а не упрямиться и злиться. К его приятному удивлению, близнец ответил на объятье. – Что задерживат объявленье? – спросил Крам, кивнув Гарри, прежде чем перейти к делу. – Моя вина, вообще-то, – признался Гарри. – Я как бы так немного затруднил удаление дракона. – Как? – спросил Адриан, отступая от своего брата; его глаза расширились и он сказал: – Ты же его не оглушил, верно? – Ну... – начал Гарри, но тут заговорила профессор МакГонагалл. – Оглушил его? – повторила она пронзительным голосом. – Оглушил его? Он превратил его в камень! От восклицания учителя Трансфигурации тройка оставшихся чемпионов застыла кто как был. – Он что? – спросил Крам, подошел ко входу на арену и выглянул. Ему потребовалась секунда, чтобы привыкнуть к солнечному свету, но как только это случилось, он пораженно отступил на несколько шагов, уставившись на Гарри потрясенным взглядом. – Невъзможно е**! – воскликнул он. – Не можо быть! – Если совсем честно, – спокойно заявил Гарри с хитрой ухмылкой на губах, когда Флер и Адриан тоже подошли посмотреть на дракона, – я скорее заключил дракона в камень, а не превратил одно в другое. Вариант гораздо проще, хотя и не столь впечатляющий, как полное перевоплощение, – последнее он адресовал МакГонагалл, но профессора это ничуть не успокоило. – 'Арри! – воскликнула Флер, побледнев, и посмотрела на него. – 'Ак ты ето сделал? – Я использовал, что было под рукой, – объяснил Гарри. – Скажем так, задействовал лаву, – подумав, добавил он, заработав уйму пораженных взглядов. Любые другие вопросы, которые они, может, и хотели бы ему задать, были прерваны громким треском, а затем оглушительным ревом. Гарри посмотрел в сторону арены: похоже, что вмешался Дамблдор, сломав камень вокруг дракона и не поранив зверя. Дальше подступились Чарли и его команда, оглушив дракона на достаточное время, чтобы надеть на него цепи и увести с арены. Людо Бэгмен назвал его имя, его голос звучал напряженно. Гарри улыбнулся и снова вышел на арену, на сей раз гораздо спокойнее, зная, что теперь ему не придется встречаться с драконом. Чистой силой оваций его едва не швырнуло обратно. Улыбка у него стала еще шире и он помахал толпе, скандировавшей его имя. Он сосредоточился на судьях; даже для его зрения он находился слишком далеко, чтобы отследить выражения лиц четырех судей, но он мог поставить все свое находившееся в Гринготтсе золото, что их эмоции варьировались от шока до неверия со всеми возможными комбинациями этих двух чувств. – Гарри! – прозвучал у него за спиной голос, который он узнал бы где угодно; Невилл пришел, чтобы лично его поздравить. Кареглазый гриффиндорец выглядел запыхавшимся, похоже, за последние несколько минут он пробежал всю дорогу со своего места, но он широко улыбался от входа на арену, показывая ему поднятые вверх большие пальцы; Гарри улыбнулся в ответ, невероятно счастливый, что в этот момент его брат был рядом с ним. Аплодисменты прекратились, и Гарри понял, что настало время объявлять его оценки. Сначала выступила мадам Максим; она подняла палочку в воздух, выдержала секундную паузу, покосившись туда, где несколько минут назад стоял дракон. Помотала головой, словно желая ее прочистить, и взмахнула своей палочкой; оттуда заструилось нечто, похожее на длинную серебряную ленту, образуя число десять. Снова разразились аплодисменты, и Гарри опять улыбнулся: десятка была отличным результатом, заключил он, если судить по прыжкам Невилла. Следующим был мистер Крауч, который счел усилия Гарри заслуживающими еще одной десятки. Невилл присвистнул, а толпа обезумела, когда Дамблдор тоже наградил Гарри максимальным баллом. Людо Бэгмен последовал примеру предыдущих четырех судей. Наконец, Каркаров поднял свою палочку; он думал дольше всех судей до него, пока его глаза блуждали по практически разрушенной арене. Гарри почти слышал у себя в голове мысли этого человека: если он даст Гарри максимальный балл, то тем самым усложнит Краму задачу его нагнать. Однако если он этого не сделает, его решение никто не поддержит. Скорее всего, его линчуют, судя по поведению ученической толпы. А Северус, вероятно, прикончит его во сне. Гарри хотелось думать, что, может быть, ему и самому удалось немного припугнуть директора Дурмстранга. В конце концов, число, засверкавшее серебром под солнцем, тоже оказалось десяткой. Новый взрыв аплодисментов, и вскоре Гарри в полном восторге хлопал по спине своего брата. Невилл безумно улыбался и, кажется, ничуть не возражал. Гарри забросил руку ему на плечи и они бок о бок отправились назад к палатке, не обращая внимания на изумленные взгляды окружающих. – Ты лидируешь! – прорвало Невилла, при этом он хихикал над выражением лица профессора МакГонагалл. – Мне же лучше! – воскликнул Гарри, отчего они оба рассмеялись. Это, похоже, достаточно вытряхнуло преподавателя Трансфигурации из ее шокированного состояния в достаточной степени, чтобы она снова смогла заговорить: – Не могли бы чемпионы вернуться в палатку, – проскрипела она и откашлялась, прежде чем продолжить, все еще не избавившись от оставшихся на ее лице следов растерянности. – У мистера Бэгмена есть для вас объявление. И она ушла в направлении палатки, ее мантия заструилась за ней, а чемпионы воспользовались ее предложением. – Это было удивительно, 'Арри! – воскликнула Флер, вышагивая рядом с Гарри. – Спасибо, Флер! – отозвался он, улыбнувшись ей. – Бьюсь об заклад, ты тоже была удивительна. – Не настолько! – серьезно сказала она, и они вошли в палатку. Гарри пожал плечами и сосредоточился на другой стороне палатки, ожидая Бэгмена. Ждать пришлось не долго. – Вы все молодцы! – воскликнул круглолицый человек, заходя в палатку. Его взгляд упал на Гарри и задержался на нем гораздо дольше необходимого. МакГонагалл пришлось прочистить горло, чтобы заставить его продолжить. – Ах, да, извините... – пробормотал он, а затем продолжил: – Перед второй задачей вас ждет приличный перерыв, она будет проходить только в половине десятого утра двадцать четвертого февраля, но в это время вам нужно будет кое о чем подумать! Если вы посмотрите на золотые яйца, которые вы все добыли, вы заметите, что они открываются... видите на них петли? Внутри яйца вы найдете ключ, который подскажет вам, что будет во второй задаче, и даст вам возможность к ней подготовиться! Все ясно? Точно? Ну, тогда идите! И так чемпионы и поступили. Невилл только начал рассказывать, что делали остальные чемпионы, встретившись со своими драконами, как в палатку вошел Северус. Он ничего не сказал и вообще никак не показал, что заметил в палатке кого-то кроме Гарри; он просто подошел к своему сыну широкими шагами и стиснул его, почти отрывая от земли. – Я не могу поверить, что ты это сделал! – возвестил он, отступая на шаг, чтобы осмотреть подростка в поисках каких-либо травм. – Я дико тобой горжусь, конечно; теперь ты официально один из трех человек, которые когда-либо получали за задачу максимальный балл! И все равно, я не могу поверить, что ты это сделал! И он снова его обнял. – Спасибо, Сев! – проговорил Гарри со всей чёткостью, на какую был способен, прижавшись лицом к плечу своего отца. – Не стоит! – громко воскликнул Северус, отпустив Гарри только тогда, когда кто-то позади них прочистил горло. Гарри ожидал, что это будет профессор МакГонагалл, так что удивился, когда, обернувшись, увидел Дамблдора, за которым следовала его ошеломленная семья. – Поздравляю вас всех! – сказал Альбус, глядя на всех четырех чемпионов. – Не буду вас задерживать, ваши друзья ждут вас, – продолжил он, явно обращаясь к чемпионам Бобатона и Дурмстранга. Крам кивнул Гарри и отправил младшему мальчику легкую улыбку, прежде чем уйти. Флер сначала поступила так же, а потом придумала кое-что получше. Она обернулась и перевела взгляд с Гарри на – как ни странно – Лили, словно над чем-то раздумывая. Потом лукаво улыбнулась и, пожав плечами, подошла к Гарри, ухватила его за плечи и достаточно крепко поцеловала его в губы. Отвечать Гарри начал прежде, чем его мозг успел напомнить ему о зрителях. Когда он пришел в себя, то прервал поцелуй и несколько ошеломленно посмотрел на Флер. – Ты так делаешь второй раз за месяц, – сказал он, его мысли все еще были немного спутаны. Невилл засмеялся над ним, предчувствуя, в каком смятении будет брат, когда до него дойдет, что он ляпнул. – Знаешь, что ты то'да должин сделать, 'Арри? – сказала Флер, направляясь к выходу. – Что? – отозвался Гарри. – В следующий раз ты сам должин меня поцеловать! И она, дерзко улыбнувшись, покинула палатку. – И то верно, – пробормотал Гарри, продолжая смотреть на то место, где исчезла Флер, пока Невилл не хихикнул. – Послушал бы девушку, Гарри, – сказал его брат. – Она сделала тонкий намек. – Ой, захлопнись, Лонгботтом! – шутливо прикрикнул Гарри, по его лицу расползлась улыбка. – Мне правда не стоило этого видеть, – пробормотал Северус, отчего улыбка Гарри превратилась в смех. – Гарри Джеймс Поттер! – донесся из-за мягко улыбавшегося Дамблдора голос Лили. Гарри съежился; он почти забыл, кто тут с ним в палатке. – Да? – откликнулся он, стараясь выглядеть совершенно невинно, как будто это не он только что целовался с девушкой на глазах у своего директора и семьи. – Эта девушка старше тебя! Не говоря уже о том, что она вейла! – нажала Лили, на что Гарри только глаза закатил. – Вот почти то же и она мне сказала, знаешь, когда мы встретились прошлым летом. Что быть не может, что я на три года младше нее; с тех пор я совершенно ясно дал понять, что меня это совершенно не волнует, – указал Гарри, а потом ухмыльнулся. – И я заметил, что она вейла, большое спасибо! – Я даже не знаю, что тут сказать, – поделился Сириус, несколько обиженно глядя на своего крестника: да перестанет Гарри когда-нибудь его удивлять? Лили выглядела так, словно утратила дар речи. – Ну, если вы не против, я сменю тему... – начал Дамблдор. – Пожалуйста, сделайте это, – сказал Северус, не желая продолжать разговор о Гарри, Флер и поцелуях, его мозг все еще не мог увязать между собой крошечного двухлетнего Гарри, каким тот был, когда они впервые встретились, и молодого человека, его сына, который уже заинтересовался романтическими отношениями. Если бы кто его спросил, то Гарри мог делать в этом смысле все, что пожелает – до тех пор, пока он вел себя ответственно по отношению к себе и к тому, с кем решил начать подобные отношения, – просто, пожалуйста, не у него на глазах! – Я хотел бы вернуться к тому, что произошло там, на арене, – продолжил директор, его голос стал совершенно серьезным. – Это было весьма впечатляющим магическим достижением, Гарри, – сказал Альбус, пристально посмотрев на младшего из близнецов Поттеров. Гарри широко улыбнулся. – Спасибо, профессор, – только и ответил он, не потрудившись развить мысль; если у них были вопросы, они должны их задать, и вот тогда он подумает, что ответить. – Альбус о чем. Гарри, – сказал Джеймс, глядя на своего младшего сына, как будто не знал, как себя с ним вести, – дело в том, что мы не ожидали от тебя чего-то подобного. Гарри удержал широкую улыбку, пускай ему пришлось бороться с желанием сжать кулаки. Конечно, они не ожидали от него чего-то подобного; если б что-то такое сделал Адриан, они бы его даже ни о чем не спрашивали. Потому что какая-то тайная загадочная сила, которой, как считалось, обладал Адриан, была панацеей, объяснением всему. А восемь лет напряженной работы? Да не, с чего бы такой вопрос? – Не понимаю, почему, – высказался Гарри. Адреналин медленно покидал его тело, и он начинал чувствовать усталость; не нужно ему это все сейчас. – Я весь прошлый месяц день и ночь готовился к этой задаче. Заклинания, которые я использовал, широко известны; не моя вина, что никто не додумался ими воспользоваться. – Но это сложные заклинания, Гарри! – воскликнул Джеймс, а Лили кивнула, на этот раз ее обеспокоенный взгляд был сосредоточен на Гарри, словно она готовилась поймать его, если он рухнет в обморок от истощения. – Никто не может использовать такие в четырнадцать лет. – Ну, некоего четырнадцатилетнего почему-то выбрали чемпионом, – напомнил им на это Гарри, такое ощущение, что уже в сотый раз. – А еще я первый на своем курсе, если вы вдруг вспомните, и был первым с самого первого курса в Хогвартсе. Не сказать чтоб мне было трудно отыскивать заклинания; я тренировался в них много ночей; я не понимаю, что вас так потрясло. Тишина вокруг него стала абсолютной, если забыть про шум покидавших арену учеников. Северус ободряюще положил руку на спину Гарри, в то время как Невилл шагнул к своему брату. От того, что они двое с ним, Гарри выпрямился и улыбнулся стоящим перед ним людям. – Поздравляю, парень! – внезапно высказался Сириус, Гарри чуть подпрыгнул от того, насколько внезапно была нарушена окружающая тишина. – Ты был там великолепен! – А еще ты получил максимальный балл! Это редкость! – добавил Ремус, тоже адресуя мальчику улыбку. – Да, поздравляю, Гарри, – поддержал директор. – Но скажи мне, как ты додумался до таких действий? Гарри улыбнулся и, предварительно чуть об этом подумав, заговорил. – Моим первоначальным планом были жалящие заклинания, – сообщил Гарри, глядя на Сириуса и Ремуса, которые кивнули в знак согласия. – Однако потом, когда я выучил вообще все подходящие жалящие заклинания, у меня появилось свободное время и я захотел узнать побольше о драконах. И вот однажды Драко сказал... – Драко? – выплюнул Адриан, впившись глазами в своего близнеца. – Драко Малфой? – Гарри, ты водишься с Малфоем? – спросил Джеймс, теперь его голос звучал скорее сердито; Гарри снова закатил глаза; словно это преступление какое! – Мы с Невиллом изучали вопрос, и нам потребовался совет; Драко потратил личное время и помог; как я уже говорил, я могу принять совет. Возможно, это было немного резко, подумал Гарри, но это правда: его родители ему не помогли. Как и его близнецу, если уж на то пошло. А вот Драко, с другой стороны, помог, и каким бы придурком он иногда ни был, он подставил плечо, когда возникла такая необходимость. И, может быть, в глубине души он не такой уж и придурок, подумал Гарри, и мысленно улыбнулся, вспомнив, как прыгал от радости некий блондинистый слизеринец, когда Гарри в первый раз удалось растопить кучу камней в лужу кипящей лавы. – Малфой действительно помог, – поддержал Гарри Невилл. – И при том довольно прилично. И он обменялся улыбками со своим братом, а Северус ухмыльнулся. Гарри, по мере разговора все сильнее и сильнее ощущавший усталость – даже с успокаивающим зельем ему с трудом удалось уснуть, – широко зевнул. – Я думаю, нам стоит перенести все разговоры в замок, – предложил Северус. – Гарри устал, – тут зеленоглазый волшебник решительно кивнул, – и они с Адрианом только что встречались с драконами. Им нужно отдохнуть, прежде чем что-то там обсуждать. Гарри мысленно зааплодировал. И поскольку он смотрел отцу в лицо, он знал, что за предложением Северуса стояло что-то еще. Как только упоминалось слово «дракон», мастер зелий заметно бледнел. Гарри знал, что где-то в замке его отца с нетерпением ждет предназначенное ему успокаивающее зелье. _______________________ * 50 футов = 15,24 метра ** Это было на болгарском. Буквы у нас одинаковые, да.