Как оказалось, во время бала часть профессоров патрулировала территорию; едва заслышав голос отца, беседовавшего с профессором Флитвиком, Гарри решил избавить мастера зелий от эмоциональных шрамов и повел Флер обратно в Большой Зал. Он огляделся, выискивая Драко и Невилла, и не удержался от смешка, когда увидел у стола с напитками компанию из четырех человек. Зеленоглазый подросток указал на двух своих друзей и жестом предложил Флер подойти с ним к разворачивающейся сцене. Чемпионка Бобатона кивнула и последовала за ним, ей стало любопытно понаблюдать за двумя девочками, с которыми она никогда прежде не встречалась и не общалась; блондинка вроде бы спокойно говорила, а вот темноволосая, похоже, с каждой секундой все больше и больше выходила из себя.
– И тогда, конечно, отец сказал, что мы должны посетить северные равнины России, чтобы провести дополнительные исследования, – услышал Гарри слова Луны, обращенные к Панси. – Наверняка Сибирь в летнее время очень интересна. Хотя, насколько я понимаю, там должно быть достаточно холодно, но...
–
Хватит! – вскрикнула Панси, отчего к ней повернулось несколько голов, а она тем временем обратилась к Драко. – Мы уходим! – скомандовала она.
Светловолосый слизеринец только приподнял бровь, в остальном его лицо осталось бесстрастным.
– Меня очень заинтересовали эти...
– Сибирские двуглавые саламандры, – подсказал Невилл.
– Да, именно они, – согласно кивнул Драко своему другу. – Думаю, я еще немного тут задержусь. Но если хочешь, ты можешь пойти присесть...
Ему так и не удалось закончить фразу, поскольку Панси, фыркнув, развернулась и, сжав руки в кулаки, протиснулась через толпу в другой конец зала.
– Ох ты, кажется, сибирские двуглавые саламандры ее не особо-то интересуют! – с мягкой улыбкой воскликнула Луна, а Драко и Невилл искренне рассмеялись, ничуть не беспокоясь по поводу направленных на них непонимающих взглядов.
– И кого бы она заботила, – сказал Гарри, с широкой улыбкой подходя к своим друзьям.
– Я полагаю, ви хотели, чтебы она ушла? – спросила Флер, глядя на Драко, которого, как видно, наоборот, совершенно не заботило, что его пара его покинула.
– В основном именно так, да, – согласился Драко и, все еще посмеиваясь, утер с глаз несколько случайных слезинок.
– Итак, Луна, – начал Гарри, обращаясь к спокойно смотревшей равенкловке, – что это вообще за саламандры?
Четыре пары заинтересованных глаз уставились на юную девушку.
– Ты знаешь, Гарри, – сказала она, ее улыбка стала шире, – я понятия не имею.
Три мальчика обменялись непонимающими взглядами.
– Ты их выдумала? – спросил Невилл, в его голосе явно слышались нотки благоговения.
– Ну, да, так я и сделала, – согласилась Луна, и на этот раз сердечно рассмеялась вместе с тремя парнями и Флер.
– Настоящий, незамутненный гений! – объявил Невилл, ослепительно улыбаясь Луне, которая покраснела от похвалы.
Оставшаяся часть бала прошла для большинства довольно весело. За редким исключением, конечно, вроде Рона Уизли. Рыжий уже злился на Гермиону за то, что она пошла на бал с Крамом, и провел большую часть вечера, погрузившись в мрачные мысли и зыркая на каждого, кто смел хорошо проводить время. И, естественно, как только бал закончился, он сразу же на лестнице в Гриффиндорскую Башню наорал на Гермиону по поводу того, что Крам враг, и даже говорить с ним – это уже предательство Гриффиндора.
– Я поверить не могу, как ему наглости-то хватило, – пробормотал Невилл, когда Гермиона ушла, прижав руку ко рту и тщетно пытаясь заглушить рыдания, но не раньше, чем напомнила Рону, что если он хотел пойти на бал вместе с ней, он прекрасно мог пригласить ее первым, а не только тогда, когда не смог найти другую пару.
– Я думаю, мы должны все рассказать его сестре, – поделился Гарри, злобно посматривая на Рона, который, не ожидав – или даже вообще не подумав, – что Гермионе будет так больно от сказанных им слов, решил скрыться в мужских спальнях.
– Джинни? – переспросил Невилл, растерявшись от предложения брата.
Гарри решительно кивнул.
– Ты видел ее на прошлой неделе, она может быть очень устрашающей, и я уверен, что братья втайне ее боятся, – пояснил зеленоглазый волшебник; теперь согласно кивал уже Невилл.
– Может быть, она напоминает им сердитую миссис Уизли; я слышал, что она – сила, с которой нельзя не считаться.
– Миссис Уизли? – Гарри припомнил матриарха Уизли, с ее обычно добрым открытым лицом и пухлой фигурой. Он тоже слышал рассказы о ее темпераменте – Сириус с готовностью делился историями о том, что ее боятся даже полностью обученные авроры, при этом он не исключал из числа этих авроров и самого себя, – но воскресив в мыслях, какой Джинни была на той неделе, он вполне смог почувствовать сходство между двумя женщинами Уизли. Наверное, было что-то в их позах, подумал он, восстановив в голове ту сцену; Джинни, сложив руки на груди, казалась гораздо выше своего брата. Как уже было сказано, она реально ужасала. Да, решил он и закрыл эту тему; должно быть, все дело в позе.
– Ну, не знаю как ты, – сказал Невилл, глядя на ведущую к спальням лестницу, – но я смертельно устал. Я иду спать.
– Не говори даже, – отозвался Гарри, сам направляясь в сторону лестницы.
И только когда он уже проскользнул под одеяло, он понял, что ему все еще не хочется спать. Его мысли переключились на Флер и их отношения, какими бы они ни были. Он задумался, как классифицировать его связь с этой девушкой. Он знал, что она ему нравится, и был уверен, что он ей тоже нравится, но вот как это назвать? Они теперь встречаются? Флер не сказала ничего за или против такого определения. Это хороший или плохой знак? Гарри вздохнул, устало потирая глаза;
женщины. У него было ощущение, что когда он станет старше, он только больше запутается во всех этих отношениях. Вздохнув и примирившись с тем, что еще некоторое время ему просто не заснуть, он поломал голову, чем бы таким заняться, пока его не сморит.
Невилл уже заснул, так что отпадает. Его взгляд упал на его собственный сундук, и он вспомнил ту стопку книг, которую сегодня принесла Минни. Может, стоит их почитать? Раз уж сон не шел, он поднялся с постели, прокрался к своему сундуку и как мог тихо его открыл. Выудив две случайные книги, он вернулся и устроился под одеялом. Помня о сокурсниках, он задернул полог на своей кровати, а потом поднял палочку.
–
Натантис Луминария*! – пробормотал он, и крошечные пятнышки света – размером не больше светлячков – слетели с его палочки, окружив его и повиснув над головой, как светящееся облако или миниатюрные созвездия, источая мягкий золотой свет. Теперь, когда стало достаточно хорошо видно, чтобы читать, он взял первую книгу, которая поменьше, зеленые глаза скользнули по названию. На обложке можно было прочитать наполовину выцветшее рукописное название:
Взаимоотношения Волшебников и Водных Жителей. Пожав плечами, Гарри раскрыл книгу на первой странице и начал читать.
Кажется, книга не совсем соответствует тому, что ему требуется, подумал волшебник. Тут речь шла больше о политике и межрасовых отношений волшебников и русалоидов, что, как бы интересно это ни было, не особо поможет в его нынешнем затруднительном положении. Гарри задумчиво посмотрел на вторую книгу, ту, которая вроде бы повествовала о подводных существах и их технике выживания. Тем не менее, книга в его руках была достаточно интересной, к тому же свои исследования он мог продолжить с наступлением утра, когда ему будут помогать брат и Драко. Довольный своим решением, он переключился на уже открытую книгу, посчитав, что даже если она старая и написана на архаичном языке, понять который составило бы проблему для большинства учеников, она все равно на порядок интереснее любого урока Истории Магии с мистером Биннсом.
Там говорилось о древних временах – древних даже для автора этой книги, жившего в начале четырнадцатого века – и устаревших практиках и обычаях между волшебниками и другими магическими народами. Гарри подумывал на первом же после каникул уроке Древневедения спросить у профессора МакГонагалл о каких-нибудь подходящих книгах, которые он мог бы почитать в свободное время –
какое еще свободное время? возмутился его здравый смысл, – когда перевернул очередную страницу; а потом он увидел это.
И ничего странного, что он целых десять минут пялился на эту страницу в полном офигении, подумал Гарри, пытаясь перезапустить свой мозг. Тут был всего только короткий стих, точнее говоря, восемь строчек на забытом языке, записанные древним алфавитом. А он много лет искал нечто подобное. Найти это только сейчас, в наименее ожидаемом месте, это же просто чудо какое-то. Как только он поспешно перевел найденные строки, его первая реакция только усилилась.
– Точно чудо! – пробормотал он хриплым от волнения и шока голосом.
Он осторожно опустил книгу на кровать и поспешно заскреб вокруг в поисках своей тетради и словаря Древних Рун. Нет покоя нечестивым**, думал Гарри, перепроверяя каждое уже переведенное им слово, дабы убедиться, что не пропустил какого-нибудь скрытого смысла. И, безусловно, не спать мне сегодня, добавил он, широко улыбаясь и полностью наплевав на то, насколько вымотанным он будет на следующее утро.
Как выяснилось, Гарри не угадал и все-таки уснул той ночью. Конечно, это была всего лишь пара коротких часов, с первыми же рассветными лучами его глаза резко распахнулись и он тут же вскочил с постели, практически бегом бросившись в сторону ванной, чтобы принять душ. Он поспешно оделся в первое же, до чего дотянулся, подобрал с кровати свои заметки и ныне драгоценную книгу и благоговейно устроил их ненадолго в своем сундуке, а затем бросился к Большому Залу, едва притормозив, чтобы набросать небольшую записку, которую забрал с собой. У него в голове едва мелькнуло, что сегодня было первое утро рождества***, когда он свернул на кухню; этим утром у него нет времени на завтрак, но это не значит, что он позволит такому случиться с Драко и Невиллом.
– Вам чем-то помочь, сэр? – спросила одна из домовых эльфов, немного испуганно глядя на волшебника, появившегося на кухне в столь ранний час, тем более в рождественское утро.
– Думаю, да! – провозгласил Гарри. – Прежде всего, счастливого Рождества! – пожелал зеленоглазый волшебник всем окружающим эльфам – отчего те залились всеми оттенками красного, – а потом продолжил: – Я хотел спросить, не могли бы вы отправить поднос с кофе на двоих и каким-нибудь завтраком в Гриффиндорскую Башню; у меня кое-какая очень важная курсовая работа, и я не хотел бы, чтобы мой друг, который предложил мне помочь, именно сегодня пропустил завтрак!
Эльфы энергично закивали, прекрасно сознавая важность завтрака – Мерлин ведал, как Минни проповедовала это Гарри и Северусу, а эльф могла смотреть весьма свирепо, – и как необходима помощь двум нуждающимся в поддержке ученикам.
– Конечно, сэр, – заверила его та же эльфа, которая, видимо, отвечала за штат кухни. – Больше ничего?
– Не совсем, – признался Гарри, доставая захваченный из общежития пергамент. – Не могли бы вы передать это Драко Малфою в Слизерин вместе с завтраком? Надеюсь, это вас не затруднит, – добавил он, подумав о том, сколько у эльфов должно быть работы в Рождество.
– Конечно, нет! – запротестовала эльф, принимая протянутую записку. – Мы рады выполнять нашу работу, сэр!
Гарри улыбнулся оскорбленной домовичке и, слегка поклонившись, поблагодарил окружавших эльфов, снова пожелал им счастливого Рождества, а потом умчался из кухни обратно в Гриффиндорскую Башню. Он дал себе всего несколько секунд, дабы перевести дух, затем добрался до своей кровати и собрал лежащие там подарки. Насвистывая про себя, он разложил их в ногах кроватей их будущих владельцев, а потом, лукаво ухмыльнувшись, запрыгнул на кровать Невилла, несколько резковато разбудив своего брата.
– Что за... – испуганно подскочив, пробормотал Невилл, потянувшись за палочкой.
– Счастливого Рождества, Нев! – воскликнул Гарри, его громкий голос разбудил и кое-кого еще из населения комнаты.
– Гарри? – проговорил Невилл, щурясь на брата, а потом потер открывающиеся глаза. – И тебе счастливого Рождества, – поздравил он в ответ, подозрительно уставившись на черноволосого подростка. – Ты как-то излишне бодр, даже для рождественского утра, – отметил он, прищурившись, а ухмылка его брата стала еще шире.
– Ага, приятель, – заторможенно согласился Рон, потягиваясь на своей кровати. – Разве это не твой близнец обычно всех достает на Рождество?
– Вот такой я внезапный, – отозвался Гарри, небрежно отмахнувшись от Рона, который лишь плечами пожал и потянулся к подаркам у своей кровати. – И я не смог уснуть этой ночью, – добавил он так тихо, что только Невилл его и услышал, – так что я немного почитал. Ну, знаешь, те книги, которые принесла Минни?
– Да ну? – откликнулся Невилл, сам усмехаясь, когда осознал, о чем, кажется, говорил его брат. – Что-нибудь интересное?
– Я заказал принести нам сюда завтрак, – вместо прямого ответа сказал Гарри, указывая на ломившийся от еды серебряный поднос, расположившийся на его постели. – И еще я послал за Драко; он встретит нас у библиотеки через полчаса; я думаю, как раз хватит времени, чтобы посмотреть наши подарки.
– Значит, там что-то очень интересное! – воскликнул Невилл, быстро поднимаясь с постели и прямиком направляясь в ванную.
– Великий Мерлин! – воскликнул Адриан, вытаскивая из-под небольшой горки своих подарков длинный ящик. Он поспешно прочитал открытку и его руки задрожали, когда он недоверчиво посмотрел на своего близнеца. – Ты же не мог! – пробормотал он, с широко распахнутыми глазами разрывая оберточную бумагу в клочья.
– Почему нет? – удивился Гарри, ярко улыбаясь. Он уже подарил Молнию Невиллу, еще прошлым летом, после того, как среди прочего сообщил ему, что разрабатывает метлы; за всеми событиями он совсем забыл подарить такую же своему близнецу – из-за чего ругал себя раз за разом, пока не решил, что она станет прекрасным рождественским подарком.
– Молния, – выдохнул Симус, не в силах свыкнуться с мыслью, что видит вблизи самую популярную метлу из ныне производящихся.
Гарри на это только хмыкнул; было довольно забавно – не говоря уже о том, что приятно для самомнения, – что один из его сокурсников так смотрел на его новую Молнию, и, похоже, точно так же этот сокурсник смотрел на того, кто сделал Адриану такой подарок.
– Ну, учитывая, что это я ее спроектировал, – сказал Гарри, смущенно потирая затылок, – я уже
вечность как должен был тебе такую подарить. Я просто ужасно стормозил, – признался он. – В любом случае, счастливого Рождества, Адриан
о-о-ой!
У него из легких выбило весь воздух, когда его близнец решил набросился на него – как Гарри предположил, это должно было быть такое объятье, – все еще сжимая в руках свою новую метлу.
– Спасибо, Гарри! Это лучший рождественский подарок
всех времен! – воскликнул он, и Гарри ответил на объятие, на его лице появилась маленькая улыбка. Он скучал по вот такому вот своему близнецу.
Невилл, который только что вышел из ванной, где принимал душ и одевался, широко улыбнулся представшей его глазам сцене. Он свято надеялся, что Адриан перестанет относиться к своему близнецу так, как делал это в последнее время. Невилла сложно было назвать ненаблюдательным, и он знал своего брата; отношение, которое демонстрировали его родители, и вполовину так на него не влияло, как поведение близнеца. Он ото всего своего сердца пожелал, чтобы Адриан осознал, что творит, прежде чем станет слишком поздно что-либо исправить.
– Не за что, Адриан, – сказал Гарри, с улыбкой выворачиваясь из рук своего близнеца.
Он снова хлопнул Адриана по плечу, а потом вернулся к своей куче подарков; что его изумило, так это лежащая сверху странная записка, явно написанная четким почерком профессора МакГонагалл. В некоторой растерянности, он сперва взял именно ее, интересуясь, что было такого важного, что преподавателю Трансфигурации пришлось сообщать ему об этом рождественским утром.
Мистер Поттер,
Я хотела бы сообщить Вам, что в связи со множеством подарков, которые Вы получили из различных источников, эльфам были даны инструкции доставить в Вашу комнату лишь те, которые пришли от Ваших друзей и семьи. Когда Вы пожелаете получить оставшиеся подарки, пожалуйста, свяжитесь со мной. Счастливого Рождества. С уважением,
Профессор Минерва МакГонагалл,
Заместитель директора школы
Магии и Волшебства Хогвартс.
– Ага, – пробормотал Гарри, все еще пытаясь переварить то, что только что прочитал. Кто вообще кроме его семьи и друзей мог прислать ему подарки? Невилл, который читал письмо через его плечо, захохотал, держась за бока, а вскоре захрипел, пытаясь вдохнуть. Когда он поймал совершенно растерянный взгляд брата, по его лицу покатились слезы.
– Великий Мерлин! – воскликнул он и снова засмеялся, так ничего и не объяснив.
– Что случилось? – поинтересовался Рон, не прекращая пережевывать пирог, присланный ему матерью.
– Что там такого в этом письме? – спросил Дин, верно связав реакцию Невилла с тем, что он там прочитал.
– Если честно, понятия не имею, – сказал Гарри, а Невилл поднял руку, жестами прося их прекратить разговоры, потом он глубоко вдохнул и собрался.
– МакГонагалл пришлось сообщить Гарри, что его фанаты прислали ему несколько подарков, которые она благоразумно не стала ему передавать.
Челюсть Гарри, как и всех остальных его сокурсников, грохнулась об пол.
–
Фанаты? – недоверчиво переспросил он, перечитывая письмо. У него было такое чувство, что его лицо начал заливать румянец, а поскольку так оно и было, он быстренько сложил письмо и бросил его на кровать, как будто оно жглось.
– Будь я на твоем месте, я бы захотел проверить весь полученный шоколад на любовные зелья, Гарри, – предостерег Невилл, стараясь сохранить на лице серьезную мину, когда давал этот совет своему брату, вот только лукавый блеск в его глазах как-то портил весь эффект.
– Ради Мерлина... – устало пробормотал Гарри;
фанаты. Вот чего он никак не ожидал. Он покачал головой и решил не думать ни о чем, кроме той причины, по которой был так счастлив этим утром; с той кучей подарков он разберется потом, решил он.
– У тебя есть фанаты? – ошеломленно спросил Рон.
– А можно мы
не будем это обсуждать? – воззвал Гарри, возвращаясь к подаркам от людей, которых он и правда знал. Учитывая, что единственные подарки, какие он когда-либо получал, были от его семьи, мысль о том, что совершенно незнакомые люди вспомнили о нем во время праздников и отправили ему подарки, несколько выбивала из жизни.
– Давай, – согласился Невилл, заметив дискомфорт брата.
И они продолжили разворачивать свои подарки; подарок от Невилла сопровождался инструкцией открывать его осторожно и сдержанно демонстрировать свою реакцию перед сокурсниками. Гарри, непонимающе приподняв бровь, развернул подарок. Там обнаружилась небольшая книга, но вот озвучивать ее название было бы крайне неосмотрительно; она называлась
Алхимические Чары и, как и почти все книги по алхимии, являлась рукописной; даже не открывая ее, Гарри знал, что текст будет состоять из наблюдений, сделанных алхимиком, и что эта книга уникальна и существует в единственном экземпляре. Для любого алхимика эта книга стоила больше, чем все золото, которое они могли сделать.
– Нев, я не...
– Не стоит, Гарри, – сказал его брат, подходя ближе, чтобы обнять зеленоглазого подростка. – Это находилось в библиотеке моей бабушки с Мерлин знает каких времен; она обычно скупает старые книги оптом. По ее мнению, богатая библиотека является признаком респектабельности семьи, даже если она при этом никогда и взгляда не бросала на некоторые книги. И я не смогу это использовать.
– Ты понятия не имеешь, сколько эта книга стоит, – прошептал Гарри, пытаясь притушить свою реакцию, вон Адриан уже немного дивится.
– Да, не имею, – с улыбкой признал Невилл. – Как и большинство волшебников; эта книга чего-то стоит только в правильных руках. Что значит – в твоих.
И он хлопнул своего брата по плечу, как бы подчеркивая, что говорить тут больше не о чем. Гарри кивнул и протянул Невиллу его подарок.
– Это... – спросил кареглазый мальчик, глядя на мелкие семена в презентованном ему стеклянном ящичке.
– Флос пруинае****? – закончил Гарри за своего брата. – Да. У Сева в саду есть немного, но семена можно собирать только в декабре. Я в том месяце попросил Минни их собрать, когда они появятся.
– Спасибо! – воскликнул мальчик; саженцы и цветы, которые получаются из таких семян, считаются чрезвычайно редкими и драгоценными в зельеварении. Изначальное растение было частью коллекции Перенель, и Гарри был рад знать, что нет для этих семян рук лучше, чем у его брата.
Вернувшись к своим оставшимся подаркам, Гарри с удивлением обнаружил, что один из них завернут в зеленую бумагу и повязан золотым бантом. У Невилла, похоже, тоже был такой, и зеленоглазый волшебник улыбнулся, прекрасно понимая, от кого они. Гарри первым открыл свой подарок и достал прекрасно выточенный хрустальный шар, покоившийся на подставке черного серебра; он стоял на трех коротких ножках в форме лозы, и Гарри, догадываясь, что это такое, стукнул по нему палочкой. Пустой прежде шар вдруг налился темной синевой ночного неба, а в центре ярко засиял полумесяц.
– Лунные часы! – воскликнул Невилл, глядя на подарок Гарри.
Гарри улыбнулся, читая записку Драко; слизеринец знал, насколько может быть важна луна в зельеварении, так что заказал для него специальные часы. Они точно отображали фазы луны, показывая даже самые малейшие изменения, что имело решающее значение для многих сложных зелий. Невиллу Драко достал полный набор садовых инструментов, некоторые были настолько специфичны, что Гарри о них никогда даже и не слышал. В отличие, однако, от его брата, и Гарри был уверен, что Драко заработал объятье.
Остальные подарки они открывали уже в спешке, пока оба парня уничтожали завтрак; Гарри быстро объяснил, что когда он вчера вечером думал о турнире, его озарило, и он хочет проверить свою мысль.
– Следующая задача только в феврале! – пожаловался Адриан, на что Гарри покачал головой.
– Адриан, мне, знаешь ли, нравится быть подготовленным, – просто-напросто сообщил он, приканчивая свой кофе. Невилл уныло уставился на него, зная, каким может быть его брат, и задаваясь вопросом, насколько благоразумно было добавлять сверху еще и кофеин; он понадеялся, что Гарри не станет носиться по коридорам вприпрыжку.
– Как хочешь, – сказал наконец Адриан. – Мы будем на берегу озера, если вы с Невиллом захотите потом к нам присоединиться.
Конечно же, его близнец осторожно не распространил приглашение на Драко. Вздохнув, Гарри достал из своего сундука книгу и заметки, попрощался с сокурсниками и вместе с Невиллом вышел из комнаты.
– Мне тут подумалось, – начал Невилл, когда они выходили из гостиной, – а разве ты обычно не проводишь рождественское утро с Северусом?
– Провожу, – согласился Гарри. – Но Сева втянули в какие-то дамблдоровские дела. Он взял с меня слово не крутиться с подарком поблизости, а зайти к нему в кабинет после обеда.
Директор попросил Северуса помочь, не особо объясняя, в чем или зачем это надо сделать именно в Рождество. Мастеру зелий, конечно, стало любопытно, и даже более того, ведь, насколько он понял, что бы это ни было, Дамблдор посчитал, что оно очень важное. Вот он и согласился помочь и пообещал Гарри после обеда поделиться с ним, что там было такого секретного.
– О, – сказал Невилл, он тоже не понял, почему такие планы нужно воплощать на Рождество. – В любом случае, ты мне хоть скажешь, на что ты такое наткнулся, что оно тебя так взволновало?
– Терпение, брат, – возвестил Гарри, еле заметно ухмыльнувшись. – Давай сначала захватим Драко.
Как оказалось, идти им было не далеко; слегка запыхавшийся светловолосый слизеринец ждал их у Большого Зала.
– Версия Молнии для ловца? – спросил он Гарри вместо приветствия.
– И тебе веселого Рождества, Драко, – бодро сказал Гарри.
– А ты, – произнес Драко, указывая на Невилла, – ты подарил мне
меч?
– Правда? – спросил Гарри, в замешательстве глядя на своего брата.
– Ну, – спокойно пояснил Невилл, – ты тоже мне такой летом подарил, и я решил, что Драко теперь нужен свой собственный. – Потом он повернулся к слизеринцу: – И на случай, если тебе интересно, это означает, что ты с нами теперь вроде как надолго. А мы очень упрямые, мы оба.
– О, понял, – сказал Гарри, ослепительно улыбаясь брату; он понятия не имел, как у Невилла это получается, но он всегда знал, что сказать, чтобы заставить кого-то чувствовать себя и удобно, и причастным. А поскольку он полностью разделял это мнение, он повернулся к бесконечно ошарашенному Драко и добавил: – Добро пожаловать на борт, Драко.
– Вы... – слизеринец, утратив, похоже, дар речи, переводил взгляд с Гарри на Невилла и обратно. – Я...
Спасибо! – воскликнул он и обнял их обоих, не заботясь о том, кто мог их видеть. – И вам тоже веселого Рождества, – запоздало добавил он, посмеиваясь, пусть даже его глаза затуманились.
– Не стоит, приятель. И спасибо за подарок! – высказался Невилл, забросив руку на плечо слизеринца.
– И от меня тоже спасибо за подарок, Драко, – сказал Гарри, улыбнувшись двум подросткам.
– Ты подарил мне Молнию, Гарри, – с широкой улыбкой напомнил ему слизеринец.
– Не то чтобы это мне чего-то стоило; это же я ее сделал, хотя все, кажется, об этом забывают!
– Твои фанаты помнят, – поддразнил Невилл.
– Фанаты? – переспросил Драко с весельем на лице. – Расскажите, мистер Лонгботтом!
– Гоблинское золото, вы двое! – воскликнул Гарри, вскидывая руки в совершеннейшем картинном раздражении, и направился к библиотеке. – Вас что, не интересует, что я придумал этой ночью?
– Конечно, интересует, – ответил Драко, все еще ухмыляясь. – Но нам до библиотеки еще добрых десять минут.
И они с Невиллом усмехнулись Гарри, на что черноволосый подросток повернулся к ним спиной и ушел, скрыв от их взглядов теплую улыбку.
Трое подростков, улыбаясь и болтая, шли по коридорам, желая по пути к библиотеке каждому встречному ученику или профессору – и даже некоторым портретам – веселого Рождества. Они вошли в совершенно пустое помещение, всполошив мадам Пинс, которая уставилась на них широко распахнутыми глазами, когда они, проходя мимо нее, пожелали счастливого Рождества еще и ей.
– Она, наверное, думает, что мы совсем уж психи, – сказал Драко, широко улыбаясь, словно его полностью устраивало, что библиотекарь могла усомниться в их душевном здравии.
– Ну, чего уж тут! – отозвался Невилл, пожимая плечами.
– И теперь мне приходиться иметь дело уже с вами двумя. Великолепно, – проговорил Гарри, тоже улыбаясь, и приземлился за их привычный стол.
– На самом деле, ты нас любишь, – отозвался его брат, опускаясь за стол напротив него и рядом с Драко; слизеринец только еще шире улыбнулся и сел, ожидая, пока Гарри объяснит, почему он счел необходимым послать домового эльфа разбудить его утром в Рождество.
– Вчера ночью, когда мы вернулись с бала, я не смог уснуть, так что я решил хорошенько присмотреться к тем книгам, которые вчера принесла Минни. И я нашел вот это, – он протянул им упомянутую книгу, открыв ее на странице, которая заворожила его прошедшей ночью.
– Это что, руны? – спросил Драко, глядя на указанную Гарри страницу.
– Да, – согласился Невилл, принимаясь скрупулезно переводить текст. С каждой строчкой его глаза становились все больше. – Да ладно! – воскликнул он, уставившись на своего брата в полном изумлении. – Этого не может быть! Верно же? Не может же оно правда работать!
– Я искал такое многие годы, Нев. А теперь смотри! Оно прямо тут! – сказал Гарри, указывая на восемь строчек на пожелтевшем пергаменте.
– Стихи? – спросил Драко, все еще не понимая, из-за чего сыр-бор.
– Нет, Драко, – сказал Гарри, его глаза мерцали от безумного волнения. – Ритуал.
–
Ритуал? – воскликнул Драко, его голос прозвучал немного выше обычного. – Как в магии крови? Они были редкостью даже тогда, когда их вправду практиковали! – он с новым интересом посмотрел на восемь строчек, как будто боялся, что они исчезнут или, скорее, слетят со страницы и обретут собственную жизнь.
– Вполне вероятно, что автор даже не понял, что он нашел, – указал Гарри, возвращаясь к книге. – Послушайте, что он написал ниже:
«Это благословение является примером того, что даровалось среди магических народов былых времен, когда друиды бродили по земле, а границы того, что есть волшебник, а что нет, не были еще определены. Пусть оно укажет тебе, волшебнику, забывшему узы, которые связывали вас всех, что есть магия и что такое быть творением магии». Видите?
– Говоришь, он думал, что это благословение? – спросил Драко. – Я не понимаю.
– Благословения, – пояснил Гарри, – на самом деле были ритуалами между различными магическими народами. Прежде, чем кентавров и русалоидов объявили «существами», они считались просто расами волшебного народа. Эти благословения были обрядами, созданными друидами того времени, чтобы лучше понять, чем живут другие расы, и чтобы показать свое уважение. Конкретно этот ритуал, – продолжил зеленоглазый подросток, – предположительно и демонстрировал такое уважение. Это призыв к магии помочь заклинателю понять расу русалоидов, сделать заклинателя одним из представителей той расы, которую он хотел понять. Если магия посчитает его достойным знания, которое он просит, увидит, что он не принесет никакого зла той расе, о присоединении к которой он молит, это прозрение дозволяется ему до тех пор, пока он держит ритуал.
– Что за прозрение? – спросил Драко, у него голова шла кругом. – Я не понимаю.
– Этот ритуал просит магию дать заклинателю форму одного из русалоидов, Драко! – воскликнул Гарри, сияя ослепительной улыбкой. – Пока заклинатель его держит, допуская его работу, он частично делает его русалоидом. Ты понимаешь, что это такое?
– Одно из важнейших археологических открытий, – высказался Драко, откровенно хихикая, сейчас его даже не заботило, что он навлекает на себя гнев мадам Пинс. – Я не могу поверить, что ты вот так просто на него наткнулся!
– Сев всегда говорил, что у меня тенденция притягивать древнюю магию, – признался Гарри, ярко улыбаясь.
– И как ты поймешь, что он вообще работает? – спросил Невилл, покачав головой, покорно примиряясь с действительностью.
– Мне придется его попробовать, конечно. И это самое интересное, – сказал Гарри, опять глядя на страницу. – Понимаешь, автор думал, что это просто стихотворение, так что он не записал никаких инструкций о том, как все это вообще делается. – Он мысленно вернулся к двум единственным ритуалам, какие знал: первый он использовал для эмансипации, а второй при создании Философского Камня. – Буду теперь действовать методом проб и ошибок.
– Как по-твоему, это может оказаться опасно? – обеспокоенно спросил Драко, переглянувшись с Невиллом; оба подростка достаточно хорошо понимали, что Гарри попытается, опасно это или нет.
– Нет, – заверил их Гарри. – Ритуал либо сработает, либо нет. Поэтому, наверное, автор ничего и не ведал; насколько я понимаю, он был каким-то дипломатом и не знал, как его пройти. Для него, да и для нас, если я не выясню, как он выполняется, это просто стихи.
Трое подростков еще немного попялились на страницу, пытаясь придумать, как можно заставить этот ритуал работать.
И только когда до них дошло, что они почти пропустили обед, они решились покинуть библиотеку, все еще ломая головы над ритуалом. Гарри торопливо поел, а потом направился к кабинету Северуса, все еще не в силах принять какое-либо решение относительно ритуала. Не было никаких конкретных инструкций по поводу того, как ритуалы выполнялись. Дело стало за терпением, понял он, и временем, которого у него было не так уж много.
С подарком в руке он постучался в дверь отцовского кабинета и вздохнул, пытаясь прочистить голову. Он должен заставить его работать, вот и все; когда это он пасовал перед трудностями, в конце концов?
– Входи! – донесся из-за двери голос отца.
– Веселого Рождества, папа! – едва за ним закрылась дверь, воскликнул Гарри и бросился обнимать отца.
– Веселого Рождества, Гарри! – вернул пожелание Северус, отвечая на объятье и светло улыбаясь своему энергичному сыну. – Подожди-ка тут! – велел он и пошел к своему столу, чтобы достать подарок для сына. – Вот, держи! – сказал мастер зелий, отдавая Гарри запакованный подарок, и тот ответил взаимным жестом.
– Спасибо, папа! – широко улыбнулся подросток.
– Открой сначала!
Гарри так и сделал, не прекращая улыбаться. Там обнаружилась небольшая коробочка, открыв которую, он нашел кольцо; это было, несомненно, мужское кольцо, серебряное, в форме головы волка. Оно было не особо большим и, кажется, прекрасно подходило Гарри.
– Это обряд посвящения, – объяснил Северус. – В старых магических семьях, когда мальчик достигает совершеннолетия, его отец дает ему кольцо, которое признает его взрослым. Я заказал его, когда тебе было семь, – признался мастер зелий, его темные глаза сияли. – Я должен был отдать его тебе на Рождество после того, как тебе бы исполнилось семнадцать, но...
– Спасибо, папа, – сказал Гарри и надел кольцо на указательный палец правой руки, а потом снова обнял отца, не в силах сдержать слезы.
– Не за что, Гарри, – отозвался мастер зелий, целуя сына в макушку. – Ты мой сын, – добавил он, как будто это объясняло все, что он когда-либо делал и еще будет делать для мальчика в своих руках. И, честно говоря, так оно и было.
– Ну, теперь твоя очередь, – возвестил Гарри, утирая слезы и указывая на подарок Северуса, который до сих пор запакованным лежал на его столе. – Открывай!
Мастер зелий с удовольствием послушался и открыл пакет, в который Гарри упаковал свой подарок. Там оказалась ажурно украшенная шкатулка с закругленными углами; тонкие серебряные и золотые линии сплетались в картинку пламени на черной поверхности, которую представляла из себя большая часть шкатулки.
– Она из черного оникса, – пояснил Гарри. – Это я сделал.
– Она прекрасна, – произнес Северус, широко распахнув глаза. Он знал, на что был способен его сын, но все равно не переставал удивляться каждый раз, когда из его горна выходило что-то подобное.
– Ты еще даже не открывал, – указал Гарри, хихикнув на озадаченный взгляд отца.
Северус, в свою очередь, тоже улыбнулся и поставил шкатулку на свой стол, чтобы последовать этому указанию. А еще счастье, что он сначала поставил шкатулку, потому что то, что он обнаружил внутри, оказалось, наверное, последним, чего он ожидал. Небольшой сгусток мерцающего золотого с рубиновым пламени вился внутри шкатулки, совершенно не дымя и почти сразу согрев комнату.
– Губрейтианов*5 огонь? – спросил Северус, ошеломленно глядя на сына. Похоже, подумал он, смотря на вечное пламя, которое подарил ему его сын, придется принять как должное тот факт, что Гарри всегда старается по возможности перещеголять свой предыдущий подарок.
– Я пока не могу сделать его побольше, даже эта маленькая штучка далась с невероятным трудом, – признался Гарри. – Но это уже что-то.
– Что-то мне кажется, что подобное уже было, – сказал Северус, с широкой улыбкой притягивая своего сына в объятья, – но это удивительно!
– Наша цель – ваше удовольствие, – отшутился Гарри, и Северус закатил глаза, а потом вернулся к столу и расположил пламя по центру, пока не закрывая крышку. – Итак, что такого делал Дамблдор, что ему понадобилась твоя помощь?
Лицо Северуса заметно помрачнело, он снова глянул на огонь.
– Ему надо было в Министерство; Фадж устроил кампанию по сбору средств и пригласил туда и меня, так что директор хотел использовать меня как предлог, чтобы порасспрашивать о сотруднике Министерства. Ее зовут Берта Джоркинс. Летом она без вести пропала, и с тех пор так и не появилась. Она должна была навещать свою тетку в Албании, – объяснил мастер зелий.
– В Албании, говоришь? – переспросил Гарри, опускаясь в кресло у стола Северуса. Он уже достаточно давно знал, что Дамблдор подозревал, что Волдеморт скрывается где-то в албанских лесах.
– Ты верно услышал, – подтвердил Северус его подозрения. – Альбус, кажется, думает, что мисс Джоркинс наткнулась на что-то такое, на что не следовало, и дорого заплатила за свою ошибку.
– Так он считает, что Волдеморт начал действовать? Похищение и, вероятно, убийство министерского чиновника – довольно смелый шаг для кого-то, кто последние тринадцать лет изображал мертвеца.
– Но в том-то и дело! – воскликнул Северус, раздраженно проводя пальцами по волосам. – Берта Джоркинс перед своим исчезновением работала в Департаменте Магических Игр и Спорта. У нее были сведения о Тремудром Турнире и какие для чемпионов подготовлены задачи.
– А мы знаем, что Адриана ввели в турнир не просто так, – сказал Гарри, пряча лицо в ладонях.
– Это одна длинная вереница предположений; не смотря на все наши сведения, Берта Джоркинс могла сбежать и сейчас счастливо живет в Албании, – высказался Северус, его тон ясно указывал, что он ничуть не верит в собственные слова.
– Но ты в это не веришь, – произнес Гарри.
– Нет, не верю, – согласился Северус. – Но мне не хватает информации, чтобы делать какие-либо выводы. Я считаю, что Волдеморт как-то связан с ее исчезновением; что по-прежнему не дает никаких зацепок по поводу того, как имя Адриана было внесено в турнир. Это просто укрепляет наши подозрения, что за всем этим стоит Волдеморт.
– Что само по себе очень мило, – проворчал Гарри.
– В любом случае, как я уже говорил, для каких-либо действий не хватает информации, – с унылым вздохом указал мастер зелий.
– Я ненавижу постоянно быть на шаг позади, – сказал Гарри.
– Когда дело касается Волдеморта, от нас тут мало что зависит, – рассудил Северус.
Потом он постарался переключить мысли сына с Волдеморта обратно на турнир, спросив, какие у него теперь планы.
– Я обещаю, это сможет тебя удивить, – загадочно поделился Гарри. Очень вероятно, что он сам себя удивит, если заставит ритуал работать.
– Когда б было иначе? – вопросил Северус, возводя очи горе.
Гарри улыбнулся на выходку отца, и дальше беседа потекла спокойно; тень, брошенная Темным Лордом, все еще присутствовала в комнате, но свет колдовского пламени загнал ее в угол.
Ночью Гарри под мантией-невидимкой принялся искать место, чтобы поработать над загадкой попавшего в его руки ритуала. Он шел по коридорам с Картой Мародеров в руке, пытаясь придумать, каким может быть идеально подходящее помещение; он решил, что должен сам со всем справиться, и вне зависимости от того, сумеет он выполнить ритуал или нет, ему, скорее всего, придется в процессе испытаний провести некоторое время в воде. А поскольку он предвидел, что форма одежды при этом будет далеко не ежедневной, он решил заняться этим в одиночку. По некотором размышлении, он решил, что лучшим местом, чтобы попытаться провести этот ритуал, будет ванная старост; в конце концов, если слухи были хоть чуть-чуть верны, тамошняя ванна была похожа на небольшой бассейн, а Гарри как раз того и надо.
На сей раз слухи действительно отражают действительность, подумал Гарри десять минут спустя, погружаясь в теплую воду. В этот момент неспособность выполнить ритуал показалась не такой уж и катастрофичной, если в результате некоторые ночи он будет проводить вот так. Тихо вздохнув и расслабившись в воде, Гарри вытащил пергамент, на который старательно скопировал ритуал, поскольку не собирался подносить шестисотлетнюю книгу к воде. Он был почти уверен, что уже запомнил весь ритуал наизусть, но знал, что необходимо придерживаться точной формулировки.
Bealucræft fram sé dréor
Híere mín sócn
Ágife mec hwa þu ágifedest
æt úre ríceiu holmege
In tægel and sciell
Ágife mec orpunge und sæ
Líefe mec béon geselda
úre ríceiu holmege *6
Гарри все ждал и ждал, но ничего не происходило. Не удивительно, подумал он. Не то чтобы он ожидал с первого раза отрастить хвост и жабры, пусть даже приходилось признать, что было бы неплохо, если бы в этот самый раз проявился бы хоть какой-то эффект.
Таким манером прошли следующие четыре часа, а потом четыре часа каждую ночь в течение следующих полутора недель. Так что в первую неделю учебы после каникул в библиотеке рядом с его друзьями сидел весьма недовольный чемпион Хогвартса; Новый Год он встретил в Хогвартсе со своими родителями, которые прибыли первого января камином на несколько часов; насколько он понял, Дамблдор поручил им найти любые дополнительные подсказки относительно того, чего может добиваться Волдеморт; больше всего его пугало предположение, до которого дошел и сам Гарри, хоть и надеялся, что все не так: это что Темный Лорд уже успел переместиться куда-то поближе к Адриану, добиваясь того, чтобы его план – каким бы он ни был – удался.
По сути, тот заставил всех носиться вокруг, гоняясь за собственными хвостами, пока сам затаился где-то, строя планы и, скорее всего, маньячно хихикая. Во всяком случае, я себе это так представляю, подумал Гарри, заканчивая свое эссе по трансфигурации, и вздохнул.
– Ты сегодня много вздыхаешь, – заметил Драко, переглянувшись с Невиллом.
Оба подростка видели, как с каждым днем Гарри все больше и больше разочаровывается, и все ближе подходили к мысли, что необходимо вмешаться. Гарри, со своей стороны, снова вздохнул; он говорил об угрозе Волдеморта с Невиллом, но не с Драко, и вовсе не по тем причинам, какие мог себе представить несколько месяцев назад. Он осознал, что дело было не в том, что он не доверяет слизеринцу; дело в том, что сказав ему, он поставит его в положение, когда тот будет вынужден выбирать между своей семьей – в основном своим отцом, как он понял из объяснений Северуса – и своими друзьями. Страшно оказаться в таком положении, подумал Гарри, и он боялся – поверить трудно, насколько боялся – перспективы, что Драко предпочтет им с Невиллом свою семью. Гарри понимал, что выбор тут очевиден, но предпочитал как можно дольше не выпускать джинна из бутылки и не отталкивать Драко.
– А что ты хотел, Драко? – спросил Гарри, уронив голову на стол. – Я уже почти две недели каждую ночь хожу в ванную старост. Я повторял ритуал снова и снова, и все, что мне удалось, так это слегка его срифмовать. А, и еще я выяснил, что мне всерьез нравится кедровый запах. Домовые эльфы, наверное, удивляются, кто это уже успел использовать весь гель для душа и шампунь с кедровым ароматом!
Невилл бросил на Драко веселый взгляд, а слизеринец постарался не засмеяться над пафосной речью своего друга.
– Значит, перевод рифмуется? – спросил Невилл, как мог сдерживая смешок. В качестве ответа Гарри откашлялся и, не отрывая головы от стола, принялся декламировать:
О магия, что кровь со мной разделила
Услышь, обращаюсь к тебе с мольбой
Прошу тебя, дай мне, что ты подарила
Твоему народу в пучине морской
Дай умение мне под водою дышать
Одари и хвостом меня, и чешуей
Разреши же мне точно таким же стать
Как и твой народ в пучине морской*7
– В смысле, понятно, почему автор этой книги думал, что это стихи, но мне-то что теперь с этим делать? – задался вопросом Гарри, в полном отчаянии глядя на двух волшебников по другую сторону стола. Однако вместо ожидаемого сочувствия он встретил пару обращенных к нему каменных лиц.
– Это было весьма впечатляюще, – произнес Драко, уголки его губ подрагивали.
– Да ну? – прищурился Гарри.
– Вполне, – ответил Невилл, пытаясь успокоить своего брата. – И, кроме того, всегда нужно искать светлую сторону.
– И что же ею будет в данном случае? – спросил Гарри, переводя взгляд на своего брата.
Невилл, который как-то не продумал этот момент, просто уставился в ответ, моргая по-совиному.
– Ты здорово пахнешь? – хмыкнул Драко и попытался руками приглушить разобравший его смех.
Невилл почти сразу последовал его примеру, а потом и Гарри, пусть даже тот утешал себя мыслью, что он отважно боролся, чтобы не присоединяться к сидящим перед ним двум придуркам.
– Хоть что-то, – сдался Гарри, как только убедился, что может открыть рот и не разразиться громким хохотом.
И все же, каким бы безнадежным положение ни казалось, в ту же ночь он снова оказался в ванной старост. Прошло уже два часа и он полностью смирился со своей судьбой, его голова устроилась на кафельном полу, а тело все еще покоилось в ванной. Наверняка вся ванная создана и поддерживается магией, подумал Гарри; учитывая, что эта ванная мало того что располагалась на пятом этаже, и при этом имела утопленный в полу бассейн, еще и само помещение очень напоминало турецкий хамам*8, точнее, его западный средневековый эквивалент. Не то чтобы я на что-то жаловался, подумал Гарри, потянувшись в вечно теплой воде и откинувшись на прохладный пол, запрокинув голову подальше на плитку.
– У должности старосты Хогвартса есть свои преимущества, – вслух подумал он, а потом снова вздохнул и проговорил слова ритуала, все, что беспокоило его, полностью покинуло его мысли, и, кажется, с Рождества такое случилось впервые. Он был так расслаблен, что осознал, что на этот раз что-то изменилось, только тогда, когда почувствовал, как его ноги стянуло вместе, а за ушами довольно неприятно обожгло. Он задохнулся, а зеленые глаза резко распахнулись, когда ритуал вступил в силу.
Гарри изумленно смотрел, как составлявшие ритуал руны словно парят вокруг него, сотканные из голубого света, кружатся и шепчут, а потом оседают на его коже, вспыхнув ярким серебром. Жжение за ушами усилилось, и он сразу смог увидеть и почувствовать, как его ноги превращаются в единую конечность, которая удлинялась и увеличивалась, обретая синюю чешую и плавник. Он поднес руки к ушам и осторожно тронул свои свежеотросшие жабры, а потом в шоке снова их уронил. Затем свечение пошло на убыль, и ему удалось в полной мере изучить произошедшие с ним изменения; зрение показалось немного мутным, но даже при этом не заметить хвост было бы весьма проблематично. Или перепонки между пальцами. Начав задыхаться, он понял, что воздух больше не наполняет легкие, как это обычно бывало, а проходит через жабры.
– Потратил кнат, потратишь и галеон*9, – пробормотал он и позволил своему телу сползти под воду.
Под водой у него в глазах снова прояснилось, и это достаточно укрепило его уверенность, чтобы попробовать дышать. Он обнаружил, что может чувствовать в воде гель для душа – на вкус кедр понравился ему не так сильно, как на запах, к сожалению, – но едва он переборол странность ощущений вдыхать воду, он обнаружил, что не особо против. Он мог дышать. Под водой. Мерлин, помоги мне, подумал он, и попробовал двинуться, но недооценил свою силу и почти врезался в противоположный бортик.
Ему потребовалось дико много времени, чтобы научиться правильно поворачивать и перестать биться головой о стены, и он все равно двигался недостаточно уверенно, чтобы плавать на большие расстояния. Учение и труд все перетрут, решил он и медленно поднялся из воды, снова вдыхая воздух. Дышать вне воды показалось странным, его жабры сразу высыхали.
–
Мои жабры? – вслух задумался Гарри скрипучим голосом.
Он покачал головой и попытался найти ту магическую струну, тот самый поток, который удерживал ритуал. Он почувствовал его сразу же, едва ритуал свершился, ту невидимую линию, которая соединилась с его магией и слилась с ней. Все, что ему нужно было сделать, ну, не обрезать или оборвать ее, как он понял, а просто позволить ей отцепиться от того места, где она сливалась с его магией; процесс занял всего несколько секунд, и вот Гарри, откашлив немного лишней воды, снова увидел свои ноги. И жабры тоже исчезли, почувствовал он, чуть улыбнувшись, а зрение пришло в норму. Снова никаких перепонок, радостно отметил он, пошевелив пальцами. Он хмыкнул и поднялся, чтобы выбраться из ванной, но тут же пошатнулся; споткнувшись, он плюхнулся в воду.
– Блин, – пробормотал он и на пробу пошевелил ногами, медленно ощущая, как они возвращаются в норму. Наконец они почувствовали себя достаточно хорошо, чтобы попробовать вернуться назад в гостиную.
Он оставил свое достижение в секрете еще на день, едва удерживаясь, чтобы не проболтаться, каждый раз, когда встречался взглядом со своим братом или с Драко. Но он хотел убедиться, что сможет опять выполнить ритуал, прежде чем рассказывать. Так что утром второго дня он, наконец-то решив, что взаправду может сотворить ритуал как минимум две ночи подряд, по дороге на сдвоенные зелья улыбнулся двум своим друзьям.
– Ты чего такой счастливый? – спросил Невилл, глядя на брата так, будто боялся, что тот находится на пороге нервного срыва.
– Просто узнал, каков на вкус кедровый ароматизатор и что жабры без воды зудят, – невозмутимо ответил Гарри, улыбка на его губах стала расползаться все шире. Двое подростков застыли на месте, а Гарри, который так и не остановился, оглянулся на них через плечо. – Идем! Сев ненавидит, когда на уроки опаздывают!
– А ну стоять! – крикнул Драко, напугав группу проходивших мимо первокурсников. – Ты хочешь сказать, оно сработало? – прошептал он, подойдя к Гарри с Невиллом на буксире.
– У меня есть шишки в качестве доказательства! – сообщил Гарри, коснувшись ушиба на голове. – Мне еще надо научиться нормально управляться с хвостом, – признался он.
– Хвост? – переспросил Невилл. – У тебя правда есть
хвост?
– Ну, ага, – прыснул Гарри. – И мне нужно опробовать его в открытой воде. Как вы, джентльмены, относитесь к мысли посетить озеро завтра вечером? – спросил он, забросив руки им на плечи.
– Если ты думаешь, что я это пропущу... – пробормотал Драко. – Вот же черт.
– Присоединяюсь, – поддержал Невилл, а потом все трое засмеялись, и случайные приступы смеха накрывали их даже во время урока. Кажется, Северус что-то заподозрил, но воздержался от выяснения причин этого веселья, скорее всего опасаясь ответа.
Следующие дни до второй задачи пролетели быстро; трое парней выскальзывали на озеро каждую вторую ночь, и теперь Гарри был уверен, что сможет не только в любой момент выполнить ритуал, но и еще достаточно хорошо и достаточно далеко плавать, и удержит магию требуемый час. Также он, к своему восторгу, выяснил, что для выполнения ритуала ему нужно пятнадцать секунд, что давало ему достаточно времени, чтобы исполнить его, а потом нырнуть в воду и избавиться от плавок, в ином случае могло выйти несколько неудобно. Он даже осмелился немного заплыть в озеро, пускай ночью видно не так чтобы много.
Заметным исключением из, несомненно, захватывающего обыкновения, которое Гарри для себя установил, стал День Святого Валентина; Гарри все никак не мог понять, считает ли Флер его своим парнем, но все равно заказал для нее цветы. Из их разговоров он помнил, что она любит тюльпаны и желтый цвет, поэтому взял на себя смелость заказать для нее три десятка цветов и доставить их к карете Бобатона. И пусть ни один ученик Хогвартса не стал свидетелем доставки, учащиеся Бобатона с радостью распространили эту весть, и Гарри вдруг оказался объектом многочисленных вздохов со стороны учениц Хогвартса. Сама Флер осталась очень довольной своим подарком и после окончания занятий провела с Гарри целый день.
Невилл подарил Луне замечательную коробку конфет и красивые белые орхидеи, предварительно посоветовавшись с Джинни; рыжая заверила его, что Луна любит конфеты, и с радостью поделилась с ним сведениями о любимых цветах лучшей подруги. Гарри поздравил брата с прогрессом, а вот Драко это сделал только после того, как немного подразнил обоих своих друзей.
День второй задачи выдался довольно мокрым, и это даже до того, как настала пора отправляться на озеро. Гарри не так мандражировал, как перед встречей с драконом, но он считал, что все изменится, едва он увидит берег озера. Накануне вечером Невилл и Драко пожелали ему удачи, поскольку чемпионы отправлялись к Черному озеру на рассвете. А вот Северус сопровождал своего сына на всем пути до предназначенных чемпионам палаток.
– Нервничаешь? – спросил сына мастер зелий.
– Не-а! – небрежно отмахнулся Гарри, стараясь придерживаться односложных ответов, из опасения, что если его рот подольше останется открытым, то он может потерять свой вчерашний ужин.
– Ну, тогда вперед, – сказал Северус, улыбнувшись своему сыну, который ответил ему взглядом. – Ты прекрасно справишься, Гарри. Я же тебя знаю.
– Спасибо, папа, – отозвался Гарри и тепло улыбнулся, на несколько секунд обняв своего отца, прежде чем отправиться в палатку, где, как ни странно, ждали Лили и Джеймс. Они уже поговорили с Адрианом, который заверил их, что да, он знает, что делать, и нет, ему не нужна помощь в последнюю минуту.
– Что ж, Гарри, дорогой? – окликнул его откуда-то слева пронзительный голос. – Любые комментарии? – Зеленоглазый волшебник обернулся и столкнулся лицом к лицу с жемчужно-белой улыбкой Риты Скитер. – Вы скрывались от меня, негодники! – воскликнула она, глядя на отца и сына.
В палатке повисла полная тишина, все присутствующие откровенно растерянно уставились на репортера.
– Школьные дела, мисс Скитер, понимаете ли, – любезно откликнулся Северус, улыбнувшись репортеру.
Ты противостоял Темному Лорду, напомнил он себе. Не убегай, даже если от нее волосы дыбом; подумай о Гарри.
– Ну, дорогуши, как насчет того, чтобы мы...
– Мисс Скитер! – прервал ее веселый голос Альбуса Дамблдора. – Как приятно Вас здесь обнаружить, особенно учитывая, что я запретил Вам появляться на этой территории!
Журналистка побледнела и, развернувшись к Альбусу, быстро с ним поздоровалась, а потом самостоятельно испарилась. Гарри и Северус оба с облегчением вздохнули, а мастер зелий от души поблагодарил директора.
– Не стоит, Северус! – отозвался Дамблдор, выходя из палатки, чтобы присоединиться к судьям, жестом позвав Северуса за собой.
– Ты прекрасно справишься, – повторил мастер зелий, покидая палатку.
Гарри обернулся к своим родителям, у него в груди поселилась тихая уверенность, что все будет хорошо. Раз уж его отец думает, что он нормально справится, какая-то его часть, которая всегда верила, что Северус никогда не ошибается, убеждала его, что он и правда нормально справится.
– Что это было? – спросил Джеймс, указывая на вход в палатку. – Ты что, знаком с Ритой Скитер?
– Она брала у меня летом интервью для
Ведьмополитена. С тех пор нет мне покоя.
Вообще-то, она прислала и ему, и Северусу подарки на Рождество, от которых они оба сразу же постарались избавиться, едва разобрались с добавленными туда любовными зельями.
– Ты как, держишься? – спросила Лили, явно волнуясь. – Ты ведь решил, что будешь делать, верно?
– О, не сомневайся, – ухмыльнулся Гарри. – Это точно!
– 'Арри? – раздался у него за спиной голос Флер. Гарри обернулся к ней и был встречен поцелуем. – Я поняла, что так и не пожеляля тебе удачи. Так что, удачи, – произнесла она и подмигнула, возвращаясь к сурово возвышавшейся мадам Максим.
– На всякий случай, – сказал Крам, улыбнувшись впервые слегка с тех пор, как Рита Скитер покинула помещение, – я не собираюсь тебя целовать на удачу, Гарри.
Это, кажется, шокировало его семью больше, чем сам поцелуй, от заявления квиддичной звезды Адриан с Джеймсом оба пороняли свои челюсти на пол.
– Не обижайся, Виктор, но давай все так и оставим!
Крам усмехнулся и кивнул, а Гарри снова переключился на свою семью.
– Вы с Виктором Крамом на ты? – спросил Джеймс в почти фанатском благоговении.
– Уже достаточно давно, – заверил Гарри, вспоминая о событиях прошедшего месяца; Скитер опубликовала статью о предполагаемом любовном треугольнике между Адрианом, Гермионой и Виктором. И пусть лично Гермиона все же получила несколько очень неприятных сов, все могло бы обернуться гораздо хуже как в школе, так и вообще, если бы не Гарри и, сюрприз, Драко. Гарри написал Джеймсу и Лили, которые, в свою очередь, написали в
Ведьмополитен и пригрозили подать в суд, если журнал не опубликует письменные извинения за голословное утверждение. А Драко, к удивлению Гарри и Невилла, заявил, что позаботится о некоторых слизеринцах, которые могут увидеть в этой статье повод пооскорблять Гриффиндор и магглорожденных вдобавок.
Драко начал воспринимать как личное оскорбление все случаи, которые омрачали репутацию факультета Слизерин еще больше, чем уже было. Так что он вполне хитроумно отметил, что поскольку в этой статье упоминались имена и заявления нескольких слизеринцев, названные ученики были очень близки к тому, чтобы семья Поттер подала в суд на их родителей. Этого, видимо, никто не хотел, так что слухи оборвались так же внезапно, как появились, особенно после того, как Северус назначил две недели отработок нескольким слизеринцам, которые не угомонились даже после предупреждения Драко. Насколько Гарри знал, Миллисента Булстроуд все еще чистила котлы.
Виктор, который в конце концов по настоянию Гарри поговорил с его родителями, сам поблагодарил младшего парня, и с тех пор у этих двоих установились дружеские отношения, они разговаривали на переменах и тому подобное.
– Невероятно, – пробормотал Адриан, и тут снаружи донесся громкий голос Людо Бэгмена, объявлявшего начало второй задачи. Джеймс и Лили присоединились к толпе, напомнив своим сыновьям, что и они, и Сириус с Ремусом готовы прийти на помощь, если что-то пойдет не так.
– Что дико обнадеживает, тебе не кажется? – спросил Гарри своего близнеца, пытаясь изобразить беззаботность, и они направились от палатки прямо к предназначенной для чемпионов деревянной платформе; она возвышалась над водой на пять футов*10 и находилась в непосредственной близости от трибун.
Шум толпы, громко приветствовавшей вышедших из палатки четырех чемпионов, на секунду перекрыл голос Бэгмена. Гарри едва заметно покачал головой, когда раздался бурный всплеск аплодисментов, стоило тройке мужчин-чемпионов стянуть свои футболки. Потом он достал свою волшебную палочку и хмыкнул: он намеревался использовать ее только для того, чтобы быстро наложить согревающее заклинание – что он, к своему глубокому сожалению, забыл сделать в ту первую ночь, когда на свою голову нырнул в озеро, – а потом убрать ее обратно в закрепленную на руке кобуру. Гарри мимоходом отметил, что Перси Уизли опять подменял Крауча за судейским столом; мистер Крауч снова не явился.
– Что ж, все наши чемпионы готовы ко второй задаче, которая начнется по моему свистку, – сказал Бэгмен, широко улыбаясь четырем чемпионам. – У них есть ровно час, чтобы вернуть то, что было у них украдено. А теперь, на счет три. Раз... два...
три!
В холодном неподвижном воздухе эхом разнесся свист; трибуны взорвались выкриками и аплодисментами; Гарри направил на себя палочку и тихо произнес заклинание, которое поможет ему справиться с холодом на дне озера, а потом, полностью очистив свои мысли, убрал палочку. Он закрыл глаза, отрезая себя от шума толпы, и начал ритуал. Внезапное удушье и неописуемое покалывание за ушами поведали ему, что все сработало, и Гарри с широкой улыбкой нырнул в озеро.
Едва он избавился от своих плавок, как ноги срослись вместе в уже знакомый хвост. Он быстро бросил безмолвное заклинание, сотворив из них шнур, который повязал себе на талию, прекрасно понимая, что из озера еще нужно будет вылезти. И только от того, что ему так захотелось, он всплыл к поверхности и выпрыгнул из воды, ухмыльнувшись во всю ширь, и, шутливо поприветствовав толпу, снова канул в темные воды. Сконцентрировавшись на поставленной задаче, Гарри быстро поплыл к центру озера; колонии русалоидов в озерах всегда располагались в самом глубоком месте, так что Гарри решил заплыть настолько глубоко, насколько это вообще возможно, а потом направиться прямо к центру озера.
Он миновал всех трех других чемпионов, быстро им помахал и немного посмеялся над их шокированными лицами; даже Виктор, который вроде бы превратил верхнюю половину тела в акулу, сумел изобразить на своей морде потрясение, его нижняя челюсть, полная острых зубов, слегка отпала. После этого, полностью сосредоточившись на своей задаче, Гарри быстро помчался напрямик через озеро, избегая участков дна, которые были слишком густо покрыты водорослями, он знал, что они, скорее всего, кишмя кишели гриндилоу. Понадеявшись, что Флер вняла его прошлонедельному прозрачному намеку, что в озере живет не только гигантский кальмар, он отправился дальше.
Мелкая рыбешка просверкивала мимо него как серебряные стрелки. Раз или два ему показалось, что впереди двигалось нечто большое, но когда он приближался, то выяснялось, что это большое просто почерневшее бревно или густой ком водорослей. Однако вокруг не наблюдалось никаких признаков какого-либо поселения, и Гарри просто продолжал двигаться вперед, плывя так быстро, как только мог. Текли отведенные на поиски минуты, а того, что русалоиды у него забрали, что бы это ни было, и на горизонте не виднелось. А потом он услышал, как откуда-то слева донеслась русалочья песня из яйца. Улыбнувшись, Гарри свернул к источнику звука.
Ищи быстрей – лишь час тебе на розыск дали
На возвращение того, что мы украли.
Гарри поплыл быстрее и вскоре увидел большой камень, выступивший впереди из мутной воды. На нем обнаружились изображения русалоидов: они держали копья и загоняли нечто, похожее на гигантского кальмара. Гарри проплыл мимо камня, следуя за русалочьей песней.
Уж время пополам, тебе бы поспешить
Потом искомое останется тут гнить*11
Что-то новенькое, подумал Гарри, последние две строчки песни его слегка обеспокоили: как там было сказано,
гнить? Вдруг из мрака со всех сторон начали группами проступать грубые, покрытые водорослями каменные дома. Тут и там в темных окнах Гарри замечал лица. Он смутно припомнил, что русалоиды северных озер не похожи на своих морских собратьев, легендарных сирен теплых краев; теперь он отчетливо понимал, что та книга имела в виду. Пусть он никогда в жизни не видел других русалоидов, он знал, что вокруг него находились уж точно не те существа из сказок.
У русалоидов была сероватая кожа и длинные растрепанные темно-зеленые волосы. Глаза у них оказались такими же желтыми, как и их неровные зубы, а на шее они носили унизанные галькой толстые веревки. Они откровенно пялились на Гарри, когда он проплывал мимо них, желтые глаза переходили от его хвоста к лицу и обратно. Их собственные хвосты были серебряными, как мимоходом отметил Гарри, вежливо кивая, когда проплывал мимо. В движениях русалоидов вокруг него отчетливо прослеживалось изумление, но вскоре они ответили на жест взаимностью, а некоторые даже решились ему улыбнуться. Гарри вспомнил, что ритуал, который он использовал, демонстрировал его уважение к этой расе, и задумался, а знают ли об этом местные русалоиды.
Гарри помчался дальше, оглядывая окрестности, и вскоре домов стало больше; вокруг некоторых из них были разбиты водорослевые сады, а у одной двери он даже видел привязанного к столбу домашнего гриндилоу. Теперь русалоиды появлялись со всех сторон, оживленно наблюдали за ним, показывали на его хвост и жабры, переговаривались друг с другом у него за спиной. Некоторые ему улыбались и махали, и зеленоглазый мальчик отвечал тем же; возможно, у этой задачи будут совершенно неожиданные последствия. Гарри свернул за угол, и его глазам предстало очень странное зрелище.
Целая толпа русалоидов плавала перед домами, которые выстроились вокруг чего-то вроде русалочьего варианта деревенской площади. В центре пел хор русалоидов, подзывавший к себе чемпионов, а за ними высилась грубая статуя; из валуна был высечен гигантский русалоид. К хвосту этого каменного русалоида были намертво примотаны четыре человека.
А между Роном и Гермионой был привязан его брат. Еще там была девочка, на вид не старше восьми лет, серебристое облако волос которой уверило Гарри, что это Габриель, сестра Флер. Все четверо оказались погружены в очень глубокий сон. Их головы завалились на плечи, а изо рта вытекала тоненькая ниточка пузырьков. Гарри мог поклясться, что его сердце почти остановилось, когда он увидел Невилла в центре озера, пока глас его разума, как всегда похожий на голос его отца, прошептал, что ему надо шевелиться, и что Дамблдор и Министерство уж точно не позволили бы причинить какой-то вред любому из этой четверки.
Ага, похитить к русалоидам, погрузить в зачарованный сон и утопить в Черном озере, но никакого особого вреда, мысленно добавил он, закатывая глаза, и, вытаскивая палочку, подплыл к Невиллу. Быстрое безмолвное режущее заклинание, и вот Невилл, свободный от своих пут, немного всплыл над озерным дном, подхваченный неторопливым течением. Гарри снова кивнул собравшимся на площади русалоидам, крепко ухватил своего брата и поплыл наверх. Он не был уверен, может, ему это просто показалось, но русалоиды вроде бы подбадривали его, пока он всплывал.
Показалось или нет, эти болельщики придали ему дополнительное ускорение, необходимое, чтобы плыть побыстрее, хотя мышцы его хвоста уже болели ото всех этих заплывов, и дополнительный груз в виде Невилла тут совсем не помогал. Дневной свет становился все ярче и ярче, и, наконец, он с громким всплеском вынырнул на поверхность. К его огромному облегчению, даже сквозь приветственные вопли он услышал, как Невилл вдохнул воздух, едва голова брата оказалась над водой.
– Ты чего так долго? – спросил слегка дезориентированный Невилл, встретившись взглядом со своим братом, отчего Гарри засмеялся и чуть не упустил его под воду, пока плыл к платформе.
_______________________
*
Natantis Luminaria – Плавучие Огни (лат.).
** Расхожая фраза. И в кино полоскали, и диск такой у Озборна есть. А вообще, выражение родом из книги Исайи, стих 48:22 (
Нечестивым же нет мира, говорит Господь) и 57:20-21 (
А нечестивые – как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Бог мой).
*** Автор явно запуталась в последовательности событий. Если помните, Святочный Бал проходил именно в первый день Рождества (как и указано в предыдущих главах), а не накануне, как получилось по этой главе. На бал шли уже после получения подарков. Тут же бал и подарки вдруг поменялись местами. В любом случае, особого влияния на сюжет это не оказывает.
****
Flos pruinae – Морозный цветок (лат). Если он дает семена зимой, то название вполне понятно.
*5
Gubraithian fire – от gu brаth (гальский): вечно, Вечный огонь, из названия про него все понятно. Сложное продвинутое заклинание. Использовалось в книге «Гарри Поттер и Орден феникса» как дар великанам, кастовал сам Дамблдор.
*6 Старый английский. Если помните, я уже указывала в примечаниях, что письменно этот язык начинался как рунический, и только позже перешел на латиницу. Так что найденная Гарри запись относилась не просто к старому английскому, а к самым истокам его письменности.
*7 Знаю, что коряво срифмовано. В оригинале тоже коряво.
*8
Хамам – это такой турецкий вариант бани, когда система подачи пара скрыта под полом. Никакого дерева, только каменная/керамическая плитка и мозаика, высокие потолки. Красивое просторное помещение.
*9 Переделка английской пословицы «
Потратил пенни, потрать и фунт», эквивалент русской пословицы «
Назвался груздем – полезай в кузовок».
*10 5 футов = 1,52 м.
*11 Эти две строчки уже мои.
