Мой любимый дядя.

— Викусь, Игорь, идите ужинать! — слышу я мамин голос снизу. Я тут же захлопываю ноутбук и иду вниз, попутно стягивая с мокрых волос полотенце. Мои уши улавливают, как за мной из своей комнаты вышел дядя. Хм. Я нарочно останавливаюсь и поворачиваюсь к нему, поймав вопросительный взгляд. Он чуть склоняет голову на бок и выжидающе стоит передо мной. Такой милый… Надо же, еще сегодня утром этот человек жадно целовал меня, а сейчас — сама сдержанность. — Что? — спрашивает он, чуть улыбнувшись. Улыбка его немного изменилась, как я успела заметить. Она стала более привлекательной, что ли. А может, мне просто кажется. — Ничего, — бросаю я и уже хочу повернуться обратно, как он легонько разворачивает меня за талию и целует. Язык его всего раз проходит по моим губам, раскрывая их, а потом он отстраняется, с дразнящими искорками в глазах глядя на меня. — Завтра, — звучит, как обещание… Я прижимаюсь к перилам и пропускаю его вперед, до последнего глядя на широкую спину. — Люблю тебя, — выдыхаю я так тихо, что сама еле слышу. Его поцелуй снова пробудил во мне утренние чувства, снова заставил желать его всем телом и душой. Больше. Еще больше… Завтра я точно получу желаемое. Я, отдышавшись, спускаюсь, наконец, вниз и приседаю за стол. Мама поставила вчерашнюю еду с праздника, которую нужно доесть. Я выбираю оливье и накладываю его целую тарелку. Мама и дядя говорят о работе… Это мне неинтересно, хотя обычно я интересуюсь всем, что связанно с моим возлюбленным родственником. Тем временем я поедаю салат, рассматривая деревянный стол. Моя мама не так-то проста, чтобы говорить о сплошной работе, поэтому она прерывает его бурную речь о новом контракте и спрашивает: — А как у тебя на личном фронте? — дядя приподнимает темную бровь. — Ну, есть кто? Он ухмыляется больше мне, чем маме, и отвечает: — Есть, — он кивает. — Одна очень надоедливая, не знающая английского языка, но чертовски красивая особа. Я смотрю на него из-под приспущенных век. Прямо сейчас хочется встать и доделать все то, что осталось незаконченным утром. А ведь тогда его терзала совесть за содеянное, что же изменилось сейчас? Он поразмыслил и решил махнуть рукой? Если так, то, быть может, у нас с ним будут отношения? Нормальные отношения, любовь, свадьба, дети… Ох, что-то меня не туда несет, как и любую влюбленную девушку. Но я должна понимать — для него я навсегда останусь лишь любовницей. Мы по закону не можем заключить брак. Мама продолжает, тихо хихикая: — Что же ты мне раньше не сказал? — я съедаю ложку салата, наблюдая за этой сценой. Все реплики дяди, в основном, направлены больше мне, чем маме. — Случая удобного не было. А тут вот появился, — снова взгляд. Я проглатываю салат и запиваю соком. Нужно сделать так, чтобы мама завтра куда-нибудь ушла минут на тридцать, иначе я опять буду мучиться со своим возбуждением. — И кто она? — не унимается мама, даже не замечая того, что мы, грубо говоря, бесстыдно пялимся друг на друга, жадно поедая глазами. Я почти вижу искорки тока, пробегающие от меня к нему и обратно. По моему телу, в свою очередь, пробегают мурашки от одного его взгляда. — Не стоит тебе знать, — после непродолжительного молчания отвечает дядя, разрывая наш зрительный контакт. — Поверь мне, не стоит. Мама явно расстраивается, но не решается продолжать расспрос. Я неуверенно задаю вопрос, как бы невзначай, просто так: — Мам, а тебе завтра никуда не нужно? — я смотрю на нее, пытаясь предугадать ответ. Она пьет вино, которое привез ей дядя. Может, от вина она даже вырубится, как от шампанского… — Нет, а что? — она обращает на меня добрый взгляд, и мне моментально становится ее жаль. Наверное, это плохо, что я вот так обманываю ее. Сейчас с ней рядом два дорогих человека, которых она, я уверена, больше всего не хочет видеть парой. Она ведь так любит меня, думает, что я отличница, хранящая свою честь для своего будущего мужа. Какого ей будет, когда она узнает, что все эти годы я хранила себя для ее брата? — Нет, ничего, — я быстро доедаю салат, погруженная в мысли, а потом ставлю тарелку в посудомойку и ухожу наверх, в свою комнату. Меня переполняют самые разные эмоции. До этого дня дядя видел все, но был против отношений. А сейчас, когда он с таким открытым желанием смотрит на меня, я не могу предать доверие мамы. Почему поганые чувства всегда вмешиваются в самый неподходящий момент? Я сжимаю подушку в объятиях, представляя, что это Игорь… Нет, без него я не могу. Я, как только научилась кого-то желать и любить в этом смысле, сразу же влюбилась в него. Может, из-за нехватки отца. Может, потому что он такой сильный по сравнению со мной и может защитить. Может, потому что он единственный мужчина, которого я знаю столько лет и который так мне дорог… В любом случае, я люблю своего дядю. И это не излечимо.