Revenge

— Как можно быть такой умной и такой по-детски обидчивой? — прилагая невероятные усилия, чтобы не закатить глаза, вздохнул трикстер. Он развеял иллюзию вокруг себя, как только дверь за спиной Рейны захлопнулась с предательским грохотом. Его земное одеяние растеклось в золотистой эфирной дымке, превратившись в уже привычный тёмно-зелёный доспех из металла и кожи. Локи кинул взгляд на кучи пепла, смутно различая в них остатки одежды изумрудного цвета, и не устоял перед тем, чтобы не скривить тонкие губы в усмешке. «Полагаю, что над нашей ‘’дружбой’’ стоит еще поработать. — указательным и большим пальцами левой руки трикстер схватил уцелевший лоскут шелковой ткани и перемолол его в кучки черной сажи, которые незамедлительно развеял над столом. — Я уж начал забывать какова Рейвен в гневе, но… — Лафейсон окинул океаническим взглядом большую комнату, на мгновение задержав его на двери, ведущей в спальню дочери Сурта. В его голове моментально вспыхнули образы из воспоминаний муспелы, а где-то в отдалённом участке сердца вновь возродились все чувства, которые она испытывала в детстве, но в их изменённом многократно-усиленном виде. — … это был далеко не гнев, скорее отчаяние, боль и очень глубокая обида. Мне не следовало так поступать, хоть я и нашёл подтверждение мифам… Одному из трёх нужных». Размышления Локи прервал настойчивый звонок в дверь, заставивший трикстера на автомате растворить свою личность в иллюзии. Его образ растаял на глазах и уже через секунду вместо высокого темноволосого мага на кухне стоял кудрявый рыжий юноша в очках и с веснушками на носу. Он подошел вплотную к двери, деланно неуверенным тоном спросив: — Кто там? — Утренняя доставка почты. Локи потянул на себя ручку металлической двери, машинально поправил очки на носу и произнёс юношеским ломающимся голосом: — Дома никого нет, но я могу расписаться. Курьер поставил коробку на пол в широкой прихожей и протянул Локи планшет. Йотун быстро черкнул первую попавшуюся фамилию в блокноте и поспешил распрощаться с молодым амбициозным пареньком, чтобы принять свой настоящий облик. А примерно через минуту телефон в гостиной истошно запищал. Локи снял трубку, но ничего не произнёс. Он знал, что на этот номер может позвонить только Ёкай, если, конечно, Щ.И.Т. не научился предугадывать будущее и не нашёл трикстера раньше, чем он показался где бы то ни было. — Я слушаю, — первым не выдержав неловкого молчания, заговорил йотун, — говори. — Вчера мне не удалось вам ничего сказать, Фьюри привлек меня следить за порядком в восьмом отделе, поэтому я слышал не весь разговор. Директор распустил Мстителей. Он надеется, что если не будет искать Вас, то рано или поздно вы сделаете ошибку и выйдете на свет… В любом случае, я надеюсь, что ваше появление будет эффектным. — Разумеется. Ты звонишь только ради этого? — со свойственной Локи холодностью, спросил трикстер, а затем добавил. — Можешь появиться, если боишься, что нас подслушают. Ёкай без единого слова повесил трубку, но уже через тысячную долю секунды его неаккуратная огромная тень зависла в дальнем углу помещения. Из сосредоточия мрака этого существа донёсся полумеханический низкий голос: — Мне кажется, что Фьюри что-то скрывает ото всех. Шпион не доверяет никому, даже собственным советникам. Он держит свою группу в неведении… Я нутром чувствую, что что-то не так. — Конечно, он держит свою группу в неведении. Он секрет внутри секрета. Что-то еще? — Нет, на этом всё. — тень шевельнулась, собираясь исчезнуть, но Локи остановил Ёкая прежде, чем тот растворился в облаке пыли. Ему в голову пришла великолепная идея, настолько гениальная и простая, что трикстер даже удивился, как она не посетила его голову раньше. Как эта идея не поселилась в его голове до того как он собственными руками воскресил в своей памяти и в памяти своего союзника непосильный груз боли. — Я давно собирался спросить тебя, как представителя древней и некогда могущественной расы. Что ты можешь сказать мне о великанах из Муспельхейма? Конечно, кроме того, что они уничтожают порождения вечной ночи и обладают могуществом. Что ты знаешь об их королях и обычаях? — К сожалению ничего. Мой народ старался избегать этой расы, но это их не спасло. — нехотя проговорил Ёкай. На секунду, всего на секунду, Локи уловил в его басистом тембре нежелание, смешанное с необходимостью ответить. Тень знал, что без Рейвен Локи не добыть непобедимую армию, но он и не подозревал, что Локи и сам не знает как повернуть Рейн против своего народа и как сместить Сурта с огненного трона. (Вернее сказать, Локи не знал как сделать всё это, вплоть до вчерашнего вечера). И еще он знал, что если трикстер не выиграет сражение, тени никогда не получить заветный тессеракт своего народа и не создать новых представителей собственного вида. — Жаль. Тогда у меня к тебе другое поручение. — Я вас слушаю, — напряженным тоном выдал Ёкай. — Правда ли, что у твоего народа есть порошок забвения? Туман, заставляющий говорить только правду? — Мифы не лгут, но тумана осталось не так уж и много. Я не могу попасть в свой мир, чтобы достать еще. Он очень дорого стоит. — Принеси мне его, а после сражения ты сможешь взять столько тумана сколько посчитаешь нужным. Куб вернёт тебя в твой мир, когда я выиграю. — Если… — начал говорить тень, но тут же исправился, поймав надменный, полный презрения взгляд. — Хорошо. — Да, и еще, пришли ко мне домой курьера с лучшими яствами. Наш ключ к победе довольно капризен и требует особого ухода. — Я сделаю то, что велено. Но не обольщайтесь, потому что как только я заполучу тессеракт, перестану быть вашей служкой. — Переговорим вечером. И он исчез, оставив в разряженном воздухе одно лишь смутное упоминание о себе. Слова Ёкая обладали особенной оглушающей силой и, как это ни печально, имели собственный железный вес. Локи знал, что обладает властью уничтожить его, что тень недостаточно умен или стар, чтобы знать то, что знает Лафейсон, — тессеракт теней был безнадёжно утерян в те тёмные времена, когда на сияющем троне Асгарда сидел дед Тора и соответственно отец Одина. «Я убью его, как только в нём исчезнет всякая необходимость», — решил про себя Лафейсон. Он медленно подошёл к книжной полке и на ощупь отыскал единственную книгу в кожаном переплёте. Локи еще раз окинул взглядом опустевшую комнату и вдруг почувствовал себя странно-одиноким. Без ядовитого, колкого, но при этом бесконечно разумного, уравновешивающего общества Рейн, ему снова стало скучно, как это было в темнице Асгарда до её появления там. Тогда трикстер, как за соломинку, ухватился за её окутанное тайной общество, смог распознать в приступах ярости рычаги давления на её личность и устроил все так, как хотел. С маленькими оговорками, но он, тем не менее, вышел на свободу и убедил капризную деву встать на свою сторону, предоставив её вниманию всего один вариант из множества. Месть — вот что двигало ею тогда и движет сейчас. Правда, спустя столько недель Рейвен стала мягче, изобретательнее и куда более непредсказуема. Если раньше рычагом давления на неё была ярость и желание мести, то, что эффективнее всего повлияет на неё сейчас? «Её натура, её душа и образ мыслей — это тайны, покрытые пеленой мрака», — трикстер мягко приземлился на кресло, кидая взгляд на стеклянный кофейный столик, на котором разместились две стопки земных книг всевозможных жанров и форматов. Локи вспомнил с какой неохотой Рейн перебирала «необходимые материалы для освоения Мидгарда», как её нетерпение на пару с отвращением медленно растворилось на спутанной карте из чернильных строк. Рейвен, кажется, без памяти влюбилась в земную литературу, даже не понимая, как это меняет её представление о мире. Когда Локи застал её утром, сидящей на диване с книгой в руках, он был поистине удивлён. Девушка с таким оживлением вглядывалась в печатный шрифт, не замечая ничего кроме несуществующего мира в своих руках. В тот момент Рейна казалась маленьким ребёнком, которому впервые купили по-настоящему стоящую игрушку. Это заставляло задуматься. Локи раскрыл заложенную страничку и начал читать, в попытке выкинуть деву из своей головы. Если думать о чём-то всё время, то вряд ли удастся понять это. Тени — создания вечной тьмы, что порождает хаос. Бесплотная раса, созданная предводителем тёмных эльфов. Во время великого сражения, когда последний проклятый воин, подаренный царём пламени Суртом в те мрачные времена, когда шла бесконечная борьба за власть между Асами и их извечными соперниками Муспелами, пал в бою от руки Рагнара Великого, Малекит призвал грозовое облако и создал из них бессмертных воинов. Создания получились настолько злобными, мстительными, алчными и мерзкими, что Сурт приказал Малекиту уничтожить их. Но на своё повеление он получил яростный отказ. Предводитель огненных великанов, оскорблённый и озлобленный, оставил тёмных эльфов сражаться с Асами в одиночку и возрадовался, узнав, что порождения хаоса покинули войска Тёмных Эльфов, как только запылал первый жертвенный огонь… Так узнал Сурт, что тени более всего тянутся к свету и богатству, но это же и губит мстительных выводков хаоса… — Огонь, — захлопывая книгу, проговорил трикстер. Он потер уставшие от рунического бессвязного чтения глаза. «Если бы так же легко можно было бы узнать о муспелах, не пришлось бы совершать неисправимых ошибок». — устало всплыло где-то на самой вершине айсберга из спутанных неясных мыслей. Йотун провел бледной рукой по своим коротким волосам цвета воронова крыла, выдохнул и вслух поправился: — Не приходилось бы тратить столько времени и сил на выяснение правды. Это звучало намного убедительнее, ближе к натуре Локи и его мыслям. Поэтому принять это утверждение было гораздо проще, чем признаться, что ему действительно было жаль задевать чьи-то чувства.