***
Время до последнего испытания Турнира Трех Волшебников летело для Гарри непозволительно быстро. Все чаще он ловил себя на мыслях о будущем, а именно о том, что будет с их отношениями с Виктором, когда тому придется уехать обратно в Дурмстранг вместе с остальными гостями. Гарри не забывал о том, что Крам в конце этого учебного года закончит школу, хоть и не будет сдавать экзамены, а затем наверняка захочет продолжить карьеру профессионального ловца. Эти мысли периодически вводили гриффиндорца в уныние. Грусти добавлял и тот факт, что квиддичное поле превратили Мерлин знает во что, высадив лабиринт из периодически перемещающихся растений, – Гарри подозревал, что к концу июня они вымахают в размерах настолько, что станут выше него минимум в два раза. Тренировки пришлось прекратить и это также сказывалось на гаррином душевном равновесии. Невозможность спустить напряжение, оседлав метлу и взмыв вместе с Виктором в по-весеннему голубое небо, угнетала его, хоть он и старался не подавать вида. Но однажды в мае, когда они с Крамом сидели на берегу Черного озера и наслаждались теплыми лучами заходящего солнца, Виктор сам поднял беспокоящую их обоих тему. Мягко поглаживая ладонь Гарри большим пальцем, он вдруг заговорил: - Гарри, - он прочистил горло, - я подумал… Может быть, ты захочешь провести это лето в Болгарии с моей семьей? Поттер впал в ступор. Какое-то время он мог только удивленно открывать и закрывать рот, пока счастье медленно затопляло его. Он расплылся в глупой улыбке, когда воспоминание о необходимости возвращаться на каникулы к Дурслям кольнуло его, и улыбка тут же увяла. Но ведь можно попросить Дамблдора хотя бы август провести с семейством Крамов, хотя вряд ли он разрешит. Ведь одно дело позволять Поттеру гостить какое-то время у Уизли, которые были соратниками директора и вообще светлыми волшебниками - о семье Виктора такого сказать было нельзя, так что Гарри почти уверился в несостоятельности этой идеи. Однако расстраивать Виктора не хотелось. Поттер вымученно улыбнулся и произнес: - Я попрошу у Дамблдора, может он разрешит приехать к тебе ненадолго. Виктор нахмурился, но промолчал, лишь сильнее сжал ладонь Гарри и притянул его в объятия, легко поцеловав в макушку. Он зарылся лицом в непослушные мягкие волосы и подумал, что неплохо было бы украсть своего мальчика, который выжил, у всего волшебного мира, чтобы он принадлежал только ему одному.***
Утро двадцать четвертого июня в напряжении и предвкушении ожидали сотни человек и все равно оно наступило неожиданно. Гарри перевернулся на бок в своей кровати за красным пологом и тяжело вздохнул. Он не спал последние пару часов: лежал с закрытыми глазами и предавался пессимистичным думам. Упаднические настроения одолевали его всю последнюю неделю, хотя, казалось, все вокруг только тем и занимаются, что стараются подбодрить бедного гриффиндорца. - Гарри, вставай! – послышался бодрый голос Рона из-за задернутого полога. Гарри поморщился. Уизли продолжал считать себя его лучшим другом и упрямо не обращал внимания на недовольство и даже некоторую враждебность Поттера по отношению к нему. Впрочем, Гарри не жаждал открытых конфликтов с человеком, с которым ему предстояло жить в одной комнате ближайшие три года. Собравшись с силами, он заставил себя выползти из кровати и спуститься на завтрак. Там его уже поджидали шокирующие новости: оказывается, к нему приехала семья. В ответ на истерический поттеровский смех МакГонагалл лишь раздраженно вздохнула и сжала губы в тонкую нитку. - Вперед, мистер Поттер, вас уже ждут, - поторопила профессор, тут же переключив свое внимание на разбушевавшихся первокурсников. Молли Уизли, которая бросилась обнимать его, едва завидев в дверях, заставила Гарри одновременно и облегченно выдохнуть, и напрячься. С одной стороны, у него были проблемы с Роном, а с другой – с теми же близнецами он сохранил вполне дружелюбные отношения. Гарри решил расслабиться и провести время с рыжим семейством, когда его кто-то мягко тронул за локоть. - Гарри, - произнес Виктор, неуверенно поглядывая на Молли, Билла и шушукающихся близнецов. – Не хочешь познакомиться с моими родителями? - Ээ… Я хочу, но… - Гарри растерянно огляделся, осознавая, в какую глупую ситуацию умудрился попасть. Теперь нужно было принимать решение, которое могло обидеть либо Виктора с семьей, либо Уизли. Но Молли вдруг с ласковой улыбкой произнесла: - Иди, Гарри, милый, не волнуйся за нас. Мы найдем, чем заняться, - улыбнулась она и повернулась к старшему сыну. Тот активно переглядывался с Флер Делакур, и Молли недовольно поджала губы. – Фред, Джордж, проведите нам с Биллом экскурсию. Близнецы застонали, но покорно двинулись на выход, продолжая периодически перешептываться. Гарри с невероятным облегчением вздохнул и тут же напрягся. Ему предстояло знакомство с родителями своего парня. Что ж, по сложности исполнения это уже можно было засчитать за Третье Испытание.***
Родители Виктора оказались приятными людьми, особенно его мать. Это была улыбчивая моложавая женщина, черноволосая и светлокожая. Как только Гарри подошел к ним, она тут же заключила его в теплые объятия. - Здравствуй, Гарри. Очень приятно познакомиться с тобой. Меня зовут Заряна, а это мой муж Иван. Отец Виктора кивнул и пожал Гарри руку. Он оказался довольно высоким – выше сына почти на голову – и у него тоже были темные волосы. А еще нос с горбинкой, который явно унаследовал Виктор. Мужчина был достаточно сдержан и суров, так что Гарри чувствовал себя рядом с ним немного неуютно. Он поинтересовался, где же Ирина, и Заряна рассказала, что малышка заболела, и пришлось оставить ее с бабушкой. В целом Гарри мог сказать, что знакомство прошло неплохо. Они неторопливо гуляли по территории Хогвартса, осматривая то, на что Гарри считал нужным обратить их внимание. Поднялись даже на Астрономическую башню, чтобы полюбоваться открывающимся прекрасным видом на окрестности замка. Гарри почти не смущался и смог поддерживать вежливую беседу, а в конце Заряна повторила приглашение Виктора погостить у них на каникулах. Гарри натянуто улыбнулся и пообещал подумать. После обеда, когда Уизли разбрелись по Хогвартсу, а Крамы отправились на дурмстранговский корабль, его поймал Малфой и сообщил, что опять поставил в школьном тотализаторе кучу галлеонов на победу Поттера. Это было ожидаемо, но на душе у Гарри немного потеплело. В итоге Малфой коротко обнял его, ободряюще хлопнул по плечу и всучил початую пачку сигарет, после чего поспешил скрыться за углом, чтобы не давать лишнего повода для сплетен. Гарри повертел пачку в руках и с рассеянной улыбкой сунул в карман. С Виктором им до самого начала Третьего Испытания больше не удалось перекинуться ни словом.***
Гарри вошел в лабиринт вместе с Седриком, но на первом же перекрестке они разошлись в разные стороны: Седрик пошел прямо, Гарри – налево. Когда-то он слышал, что, если в лабиринте поворачивать только в одну сторону, то точно доберешься до выхода. В данной ситуации у этого утверждения имелось два «но»: во-первых, отыскать нужно было не выход, а центр, и во-вторых, стены лабиринта перемещались, постоянно находясь в движении. Гарри решил, что обязательно проверит правдивость этой теории позже, если конечно выберется отсюда. После первого же поворота Гарри наколдовал простенькое "Указуй" и на ближайшем перекрестке свернул на север. Звуки со стадиона давно затихли, будто бы отделенные от лабиринта невидимым барьером, и теперь Гарри слышал только подозрительный шорох да шелест листьев. Иногда стены перемещались, образуя тупики или наоборот открывая проходы в самых неожиданных местах. "Темпус" показывал, что прошло уже почти двадцать минут – двадцать минут напряженного ожидания, что вот сейчас-то и выскочит какая-то тварь из-за угла. Гарри глубоко вздохнул, пытаясь немного расслабиться, когда вдруг где-то неподалеку раздался полный ужаса женский крик: - Mon dieu! Quel genre de créature?! Поттер вздрогнул и заметался, пытаясь вычленить направление, куда спешить на помощь. Свет "Люмоса" на кончике палочки замигал, и Гарри раздраженно погасил его, сосредотачиваясь на отдаленных звуках борьбы. Несмотря на то, что Распределяющая Шляпа четыре года назад хотела отправить его на Слизерин, в душе Гарри все-таки был настоящим гриффиндорцем, поэтому у него даже мысли не возникло бросить Флер в беде, если есть возможность помочь. Он добежал до ближайшей развилки и свернул, ориентируясь на звук. Минуту спустя он уже мог разобрать подозрительно знакомое "пафф!" и в его голову закрались нехорошие подозрения. "Бомбардой" он взорвал живую изгородь, отделяющую его от бросающейся заклинаниями француженки, и тут же столкнулся с огромным соплохвостом. - ‘Арри! Осто’гожно! - закричала Флер, узнав гриффиндорца. - Остолбеней! – воскликнул Гарри, метя в десятифутового монстра. Заклинание отскочило от толстой брони, а разъяренный соплохвост кинулся на Поттера, плюясь огнем и агрессивно размахивая жалом. Гарри отстраненно отметил резкий запах тухлой рыбы и подумал, что в другой ситуации его бы затошнило. Следующее заклинание тоже отскочило от панциря. Гарри попятился, продолжая обстреливать хрипящего соплохвоста. Тот был уже на расстоянии вытянутой руки и готовился вонзить огромное скорпионье жало куда-то в Поттера, когда тот истерически выкрикнул: "Бомбарда!" в последней попытке отразить атаку чудища и зажмурился. Позднее он думал, что, пожалуй, это был самый неудачный выбор атакующего заклинания за всю его жизнь, потому что ошметки взорванного соплохвоста покрыли его с головы до ног. Вонища стояла несусветная, еще и кожу начало щипать, но Флер быстро сообразила и обдала его мощной струей "Агуаменти", а затем высушила. Гарри благодарно кивнул, Флер всхлипнула и порывисто обняла его. - Спасибо, ‘Арри, - прошептала она.***
В подпаленной влажной мантии, с испачканным кровью лицом, грязный и изможденный, Гарри устало прислонился к стене лабиринта. Листва противно зашелестела, и ветки неприятно впились в спину, но Гарри было не до этого. Разбитая губа пульсировала, глубокая ссадина на левом виске все еще немного кровоточила, ушибленные ребра и колени противно ныли, а насчет левой руки у него вообще были очень нехорошие подозрения. После того, как они с Флер разошлись в разные стороны, Гарри почти сразу нарвался на боггарта, а затем на Сфинкса. И если с ними он справился практически без проблем, то рунеспур заставил его попотеть. Гарри помнил, что достаточно было обезвредить левую голову, чтобы остальные две потеряли возможность нормально атаковать, но и это было делом непростым. В итоге рунеспур чуть не сжег на нем мантию, но Поттер все-таки одержал над ним верх, заморозив трехголовую змею шести футов длиной. Заклинание показывало, что он идет ровно на север, так что Гарри позволил себе немного расслабиться. И это стало его ошибкой: он тут же оказался в каком-то странном тумане, из которого на него вышел огромный акромантул. Паук быстро наступал на растерявшегося гриффиндорца, угрожающе щелкая жвалами. Гарри не представлял, сколько еще опасных тварей поселили в лабиринте изобретательные организаторы. Порой он сомневался, что за их, участников, жизни кто-то вообще всерьез беспокоился. В конце концов, кто в здравом уме заставит школьников сражаться со смертельно опасными злобными тварями вроде соплохвостов, бороться против которых не учили на занятиях никого – ни студентов Хогвартса, ни других магических школ по той простой причине, что их только в этом году вывел Хагрид. Неудивительно, что Флер запаниковала, увидев существо, которое даже не было описано ни в одном учебнике по Защите от темных сил. Откровенно говоря, Гарри бы сейчас не удивился, встреть он в лабиринте дракона. Поттер судорожно выдохнул и вцепился в волшебную палочку, как утопающий в соломинку. Драться в одиночку с пауком, размах лап которого достигал почти десяти футов, было страшно. Пожалуй, даже страшнее, чем выйти с одной палочкой к Хвостороге, ведь тогда Гарри заранее знал о том, что его ждет, и имел какой-никакой план. Теперь же ситуация была хуже некуда. Поворачивать назад и сбегать было глупо – за спиной поджидал коварный туман, в котором могло скрываться что-то пострашнее акромантула. Гарри атаковал первым же заклинанием, которое пришло ему на ум: - Остолбеней! – паук лишь немного замедлился, но с тем же успехом Гарри мог просто ткнуть в него волшебной палочкой. - Импедимента! – акромантул продолжал надвигаться, почти не реагируя на волшебство, и Гарри в панике стал кидать в него все всплывающие в памяти заклинания. - Депульсо! Бомбарда! Конфринго! Паук щелкнул жвалами перед самым гарриным лицом и попытался схватить передними лапами, но Поттер ринулся вниз, отбив колени, и чудом сумел перекатиться на несколько футов в сторону. Вставая, он уже выкрикивал новое заклятье: - Редукто! – Гарри не успел договорить, как его сбила с ног мощная лапа. Он больно приземлился на руку и тут же вновь откатился в сторону, уходя от удара, очки чудом удержались на носу. Гарри вскочил и попытался применить "Инкарцеро", но акромантул метнулся вперед, так что пришлось срочно уворачиваться, и заклинание ушло в воздух. Поттер похолодел от страха. Резкая боль пронзила руку, когда в нее воткнулось острое жвало. Почти тут же рука онемела от яда, что было, пожалуй, даже хорошо, и Гарри практически наугад ткнул палочкой в сторону блестящих черных глаз: - Коньюктивитус! – паук ринулся назад, оставив на руке Гарри глубокую рваную рану, и поднялся на задние лапы, планируя, видимо, просто затоптать Поттера. Но тот, собрав все силы в кулак, указал на незащищенное мягкое брюхо и воскликнул: - Остолбеней! На этот раз заклинание подействовало как надо и акромантул огромной волосатой тушей свалился на землю. Гарри выдохнул и судорожно всхлипнул. Он поспешил убраться подальше от монстра, чтобы хоть немного прийти в себя. Нащупав в кармане измятую пачку малфоевских сигарет, Гарри вытянул одну, пострадавшую меньше всего, и прикурил. Стало чуть легче. Сейчас он был благодарен Драко, как никогда. Передышка длилась недолго – впереди забрезжил мутный голубоватый свет. Гарри захромал туда и вскоре уже мог разглядеть призовой Кубок, освещающий своим светом небольшое круглое пространство, посреди которого он стоял на высоком мраморном постаменте. На секунду Гарри позволил себе расслабиться и помечтать о победе, как вдруг на него из-за поворота налетел запыхавшийся Виктор. Оборванная мантия висела клочьями, темные волосы были в какой-то белой пыли, так что казались седыми, а на щеке красовался глубокий кровоточащий порез. - Гарри! Слава Мерлину! – воскликнул Крам и прижал Поттера к себе. Гарри приглушенно застонал – ребра заныли с новой силой – и аккуратно обнял Виктора одной рукой за талию. - Пойдем, там Кубок, идем быстрее, - судорожно шептал Гарри куда-то в грудь Виктору. Крам огляделся и, казалось, только сейчас заметил, что они замерли буквально в ста футах от победы. Дойдя до постамента, они стали препираться, кто должен забрать Кубок. Виктор говорил, что это честная победа и Гарри заслужил ее, а Гарри утверждал, что ему совершенно не нужна еще одна порция славы и вообще, он бы провалил все испытания, если бы ему не помогали. Первым предложил разделить победу на двоих именно Поттер. Пожалуй, это было подлым приемом, но в ответ на решительный отказ Виктора он пообещал, что приедет к нему погостить на часть каникул, и сопротивление было сломлено. Они схватились за Кубок.