***
- Мой отец считает, что ты на Турнире и пяти минут не протянешь, - усмехнулся Малфой, шагая рядом с Гарри на трансфигурацию, общую для четвёртого курса Слизерина и Гриффиндора. - Мне плевать, что там думает твой отец, Малфой, - огрызнулся Поттер, впрочем, без особого запала. - А вот я ставлю, что минут двадцать протянешь. - Предлагаешь счесть это за комплимент? - Высшей пробы, - оскалился блондин. Гарри усмехнулся. - Ты в курсе, что эти идиоты близнецы Уизли устроили в школе тотализатор и теперь каждый считает своим святым долгом сделать ставку? Гарри слышал что-то подобное, поэтому не сильно удивился новости, но высказал Малфою все, что думает об отношении того к близнецам. Все-таки эти двое были одними из немногих, кто продолжал с ним нормально общаться. - Да ладно тебе, Поттер, я по привычке. Суть в том, что из всей школы на тебя поставили лишь несколько человек. - Ну кто бы сомневался, - пробурчал Гарри, но Малфой не обратил на него внимания и продолжил: - Больше всего ставят на Диггори. На втором месте Крам, на третьем - Делакур. На Диггори в сумме поставили сто сорок девять галлеонов, на тебя - всего двадцать шесть. - Интересно, сколько галлеонов ты отвалил близнецам, чтобы они рассказали тебе все это. - О, кругленькую сумму, Поттер, однако это не главное. - К чему ты вообще все это говоришь? - не выдержав, закатил глаза Гарри. Ему порядком надоело выслушивать совсем не лестные подробности о дурацких ставках и своем унизительном положении. - К тому, Поттер, - они как раз подошли к последнему повороту, который должен был вывести их прямиком к классу трансфигурации. Оглядевшись и удостоверившись, что в коридоре кроме них никого нет, Малфой схватил Гарри за запястье и негромко закончил: - Что я поставил на тебя чертовых сто пятьдесят галлеонов. Так что только попробуй облажаться, - шепнул блондин, быстро завернул за угол и вошёл в кабинет. Гарри застыл столбом от удивления, только растеряно хлопал ресницами. Однако надо было торопиться на урок и Поттеру ничего не оставалось, кроме как последовать за Драко. Сдерживая норовящую расползтись по губам улыбку, Гарри подумал, что это все-таки чертовски милый жест со стороны Малфоя, что бы тот ни задумал.***
- Ну давай же, твою мать, давай, - судорожно шептал Поттер, вцепившись в свою палочку и нервно вздрагивая от лязга цепей, которые разъяренная дракониха норовила с корнем вырвать из камня. Наконец вдалеке замаячила стремительно приближающаяся метла. Через секунду произошло сразу две вещи: Гарри резко взмыл в воздух, подхваченный "Молнией", и Хвосторога все-таки разорвала сдерживающие ее цепи. Единственным, на что Поттер рассчитывал, была быстрая смерть в пасти дракона, а не позорное падение с метлы. Такого пятна на своей репутации он бы просто не вынес. Однако пятнадцать минут спустя Гарри мало того, что выжил, но и стал счастливым обладателем обгоревшей мантии, подпаленной метлы и золотого драконьего яйца, которое он держал в высоко поднятой руке. Трибуны оглушали его одобрительными криками, свистом и овациями.***
- Поздравляю, Гарри, ты молодец, - тепло произнёс Виктор. Они находились в палатке, где участникам Турнира при необходимости оказывали медицинскую помощь. На стуле в углу сидел Седрик Диггори в местами порванной и обгоревшей мантии. Он лениво отмахивался от суетящейся мадам Помфри, которая уже наложила на щеку пуффендуйца противоожоговую мазь и теперь придирчиво осматривала того на признак скрытых травм. Заметив на себе взгляд Гарри, Седрик помахал ему и тепло улыбнулся, тут же болезненно скривившись. Через минуту мадам Помфри оставила своего подопечного и поспешила к Гарри, чтобы напоить того восстанавливающим зельем и провести общую диагностику, однако Поттеру удалось избежать неизбежного. Не без помощи Виктора, следует заметить. Крам сурово сдвинул широкие брови и глянул на слегка стушевавшуюся, но не потерявшую боевого настроя медсестру. Сошлись на том, что в Гарри влили флакон зелья и отпустили с миром. - Ты все сделал как надо, - как бы невзначай произнес Виктор, когда они отошли от палатки на солидное расстояние. И уже серьезнее продолжил: - Я рад, что ты не пострадал. Гриффиндорец смущенно улыбнулся и привычным движением отбросил упавшую на глаза челку. - Спасибо, конечно, только это ведь не моя ид... - Тсс, - шепнул Виктор, на секунду приложив указательный палец к губам юноши. - Не надо делать это... мм... достоянием общественности. Гарри замер и только чувствовал, как щеки запылали. Казалось бы, ничего странного, обычная ситуация, но отчего-то гриффиндорец оказался ужасно смущен. А Виктор будто бы и не спешил убирать руку. Когда Гарри уже думал, что еще немного и он провалится под землю от неловкости, Крам все-таки разорвал это тягостное молчание: - Пойдем, сейчас будут подводить итоги. Болгарин развернулся и направился в сторону стадиона, где все еще что-то бурно обсуждали судьи, а студенты взахлеб делились друг с другом впечатлениями от испытания. Каждый считал своим долгом высказаться по поводу того, кто из участников выступил лучше. Флер, сумевшая ввести дракониху в транс мощным усыпляющим заклятием, произвела сильное впечатление, собственно, как и Седрик с Виктором, которые применили ослепляющее заклинание, однако практически все разговоры были о Поттере. Ученики разделились на две группы - на тех, кто утверждал, что Гарри займет первое место, и тех, кто был уверен, что гриффиндорца вообще надо дисквалифицировать за использование метлы. Не сложно догадаться, что во вторую группу входили в основном слизеринцы и пуффендуйцы, желавшие видеть в качестве чемпиона Хогвартса одного Седрика. Наконец, когда ажиотаж на трибунах грозил перерасти в массовую магическую дуэль, со своего места поднялся Дамблдор и с помощью Соноруса призвал всех к тишине. Объявление результатов прошло как в тумане. Гарри бы и под пыточным проклятием не вспомнил, сколько баллов ему поставили судьи, но он умудрился разделить первое место с Седриком, чем вызвал одновременно и ликующие возгласы, и разочарованный свист. Виктор все это время стоял рядом, и Каркаров то и дело метал грозные взгляды в сторону своего любимого воспитанника. Крам признался, что не рассчитал силу своего заклинания и его дракониха, ослепнув от яркой вспышки, раздавила несколько настоящих яиц. Из-за этого происшествия с него сняли порядочное число баллов и теперь Каркаров непременно устроит ему знатную выволочку. По равнодушному взгляду Виктора Гарри понял, что тот не особо расстроен. Кажется, Краму вообще не было большого дела до всего турнира в общем и своего директора в частности. "Ему есть дело до меня", - мелькнуло в голове у Гарри, и он снова почувствовал на щеках румянец. Это была довольно эгоистичная мысль, но Поттер действительно был рад, что с ним Виктор ведет себя совершенно по-другому. Он не бывает угрюмым и мрачным, когда они вместе летают, и даже когда они просто сидят в раздевалке и разговаривают обо всем на свете, Виктор совсем не похож на этого сурового молодого мужчину, у которого всегда упрямо сжаты губы и сведены к переносице брови. "Со мной он совсем другой", - и Гарри встряхнул головой, чтобы челка упала на глаза и никто не заметил в них уж чересчур довольного блеска.***
Гостиная встретила Гарри оглушительными криками и девчачьим визгом. Уши заложило, и он хотел было сбежать обратно в коридор, когда несколько пар рук подхватили его и вынесли в центр гостиной. Гриффиндорцы во всю мощь своих гриффиндорских легких скандировали его имя, подбрасывая своего чемпиона вверх. Наконец Гарри опустили на ноги, но продолжали бурно восхищаться и похлопывать по плечам. Казалось, весь Гриффиндор сбился в кучу вокруг своего героя. А сам герой смущенно улыбался и пытался выдержать натиск сокурсников. Все было как прежде - радостные и улыбчивые лица друзей, знакомая до мельчайших ворсинок ковра комната. "Чего еще тебе желать, Поттер?", - сам себя спрашивал юноша. "У тебя снова есть друзья, больше не будет никаких бойкотов, никаких издевок, никаких дурацких значков. Но...". Это самое "но" не давало Гарри в полной мере почувствовать себя счастливым. Что-то уже нельзя было изменить. Если всеобщее презрение на втором курсе еще можно было списать на банальный страх, то сейчас все было совсем иначе. Поттер никогда не считал себя злопамятным, нет-нет, что вы, он умел прощать и забывать старые обиды. Но не в этом случае. Сейчас ему больше всего хотелось уйти отсюда, от этих людей, и никогда не возвращаться - не видеть их сияющие улыбки, не слышать радостный смех, не чувствовать одобряющих прикосновений. Он забудет это предательство, несомненно. Когда-нибудь. Однако этот момент настанет не скоро и явно не в этой обстановке. Через полчаса Гарри удалось сбежать в спальню, взять свою мантию-невидимку и выскользнуть в коридор незамеченным.