Change Your Lonely Ways

Гарри наконец-то встречает Зейна несколькими неделями позже. Он только возвращается с работы и направляется к лестнице, когда его взгляд касается высеченной 3, ожидая увидеть закрытую дверь. Но вместо этого он видит, что она открыта, и единственная вещь, что отделяет Зейна от внутреннего двора это стекло. Гарри быстро задумывается, будет ли правильным позволить себе отправиться к источнику его недавней депрессии, но Гарри никогда не отличался особым умом, поэтому... Он направляется к двери. Он осторожно стучит по стеклянной раме и заглядывает внутрь. — Зейн? Могу я войти? Зейн высовывает голову из-за угла в кухне, где он стоит. — Конечно, дружище. Что случилось? Гарри проходит внутрь и ставит свою сумку возле двери. Он не уверен, должен ли он снять обувь, потому что всё вокруг Зейна кажется таким аккуратным. Но, в конце концов, он остаётся в обуви и осмеливается пройти на кухню. Его ладони начинают потеть. Зейн стоит возле раковины, отвернувшись лицом от Гарри, и моет руки. Затылок Зейна выглядит так же идеально, как и всё остальное, поэтому Гарри позволяет себе полюбоваться им несколько секунд. Он видит татуировку, выглядывающую из-под рубашки сразу под линией роста волос, и у него зудит от желания спросить что это. Он думает о том, как их татуировки будут соприкасаться, и о том, какой Зейн на вкус. Но он тут же встряхивает головой, избавляя себя от лишних мыслей. — Эй, это... спасибо тебе. За то, что ты сделал. Для меня. Зейн поворачивается к нему, вытирая руки. — Что ты имеешь в виду? — Ну, то, что убедил меня открыть Найлу дверь. Это было дерьмово с моей стороны и эгоистично, оставить его стоять за дверью. Зейн пристально смотрит на него, поэтому Гарри продолжает. — Я забыл, что ты не знаешь меня слишком хорошо. Но я просто действительно, эм... опустошен. Иногда. И в некоторые дни для меня бывает сложно собраться с силами. Найл знал, что я отправил своему боссу лживое оправдание и приехал подбодрить меня и вытащить из этого. Но мне серьёзно нужен был толчок и ты помог мне увидеть, что даже когда мне грустно, мир всё равно продолжает вращаться без меня. И я был дерьмовым другом, вот. За это. — Не стоит благодарить меня. Это выглядело так, будто Найл знает, что на самом деле происходит, так что, я уверен, ты бы всё равно рано или поздно его впустил. Это то, что мы сумасшедшие люди делаем, помогаем людям. Только иногда это требует немного времени, вот и всё. — Да. Да, возможно ты прав. Гарри испускает тяжелый вздох, он даже не понял, что задерживал дыхание. Он может делать это. Он может быть рядом с Зейном и позволять ему говорить милые, умные вещи, а самому не выглядеть при этом странным. Он думает, что Зейн горячий, восхитительный и талантливый, и он не впадает в депрессию из-за девушек, которых приводит к себе домой. Депрессия или нет, но пусть будут прокляты эти грустные дни, он может снова заставить себя быть чёртовым Гарри Стайлсом. Возможно, это то, что он должен сделать в первую очередь, может быть это как раз то, что поможет ему выбраться из депрессии. И потом Зейн делает шаг вперёд и втягивает Гарри в объятия. Возможно, он чувствует, что Гарри в этом нуждается, он не делает это для себя, только ради блага Гарри. Так или иначе, это не имеет значения, потому что Гарри всё равно, они ещё никогда не были настолько близки друг с другом и сейчас это лучший момент, когда он способен оценить запах Зейна. Поэтому он задерживает объятие. Они стоят здесь, крепко прижимаясь друг к другу, что, кажется, проходят часы, дни, годы. Гарри наслаждается каждой секундой, прижимаясь к нему крепче. Зейн начинает отстраняться и говорит. — Эм, Гарри... Мы помогаем друг другу со всякой ерундой, поэтому я хотел попросить тебя о небольшой услуге. — Всё, что угодно, только скажи. — Ну, завтра Хэллоуин и я должен идти на вечеринку со своими друзьями. Вот я и хотел поинтересоваться, ты бы мог прийти и помочь мне закончить с костюмом? — Как тебе помочь? — Я всегда был рок-звездой. Обычно я просто надевал старую одежду и идиотский парик из восьмидесятых. Но в этом году я хочу сделать хоть немного по-другому, поэтому я нашёл разные штуки для образа страшного, готичного парня, — он смотрит на Гарри и улыбается, прижимая язык к зубам. Гарри сильно прикусывает губу. Зейн продолжает. — Так что, если бы ты смог накрасить мои ногти чёрным, и помочь мне подвести карандашом глаза, я был бы тебе очень признателен. Я ужасен в этом. Гарри смеётся. Зейн должен был подумать, что он смеётся от того насколько это нелепый костюм, но если быть честными смех Гарри просто легкомысленный, от того факта, что его жизнь настолько прекрасна и он может увидеть сексуального Зейна Малика с чёртовой подводкой на глазах. И если у него получится пройти через весь процесс одевания Зейна без жёсткого, как камень, стояка, то это будет просто чудо. — Конечно, я могу это сделать. Джемма и я часто красили себе ногти, прежде чем я понял, как нелепо я выглядел, разгуливая по округе с розовыми когтями, — он улыбается, вспоминая, как Джемма подралась с ребёнком, который смеялся над Гарри. — Кто такая Джемма? — Моя старшая сестра, она лучшая. Её все любят. — Она такая же очаровательная, как и ты? — улыбается Зейн и прислоняется к кухонному шкафчику, скрещивая руки на груди. — Нет, только я, — говорит он, улыбаясь в ответ. — Но Джем определённо умнее меня и намного смешнее, чем я. Она лучшая из всех Стайлсов почти во всём. — Это может быть правдой. — Единственное, я определённо лучший во всём, что касается парней, — Гарри говорит это даже не подумав, потому что это действительно верное утверждение. Он знает, что Джемма не ввязывается в отношения, в то время как он без колебаний может броситься в постель любого парня. (Не то, чтобы у него их было много в Лос-Анджелесе, но колледж был для него очень увлекательным временем, стоит только спросить его старого соседа по комнате). Но улыбка Зейна слегка подрагивает, когда он опускает взгляд в пол. Вот оно что. Гарри официально сказал Зейну, своему вроде другу, своему горячему соседу, что он любит хорошие члены в своей заднице. В конце концов, это должно было выйти наружу и Гарри надеется, что это не странно. Они оба стоят в тишине несколько секунд. — Так, ты сможешь прийти сюда завтра, примерно в девять? Чтобы помочь с моим готическим образом? — спрашивает Зейн, когда снова переводит взгляд на лицо Гарри. — Я приду. — Если у тебя есть какие-то собственные планы на Хэллоуин, серьёзно, только скажи. Это не проблема, если ты не сможешь. — Я приду. Когда Гарри поднимается по лестнице через несколько минут, он понимает, что его ладони ни на секунду не переставали потеть.