Любимая вредина

      В ту ночь они не спали. Должен был начаться третий из отведенных семи дней, а это означало, что сроки уже поджимают. Ван Яо смотрел в монитор, практически не моргая, внимательно вглядываясь в изображение, Артур, устроившийся за другим компьютером, напряженно давил на клавиши, Иван и Альфред разбирали какие-то бумаги, а Франциск сверял полученные совсем недавно важные сведения.       – Вот он! Нашел!       Громкий крик последнего заставил всех встрепенуться. Однако Юань вновь вернул свое внимание монитору, равно как и Керкленд. У них сейчас были дела поважнее.       – Альзет Рейн? – уточнил Брагинский, поднявшись на ноги.       Они с Альфредом поспешили к Франку, прекрасно понимая, что тот уже достал всю самую необходимую информацию. Вообще, этот парень, имя которого помогла узнать Сакура Хонда, сразу вызвал у них подозрение, и стало ясно, что копать под него надо основательно.       – Он самый, – отозвался Бонфуа. – Как я и говорил, он не устанавливал ранее камеры, а агентство, которое прислало его бригаду в музыкальную школу, просуществовало несколько дней и уже закрылось. У них даже не было офиса.       Рубль и Доллар синхронно кивнули.       – Я в этом не сомневался, – сказал Джонс. – Что еще?       – Рейн был замечен в некоторых делах с Тимом Холлом. Судя по всему, они давно знают друг друга.       Иван был задумчив.       – Вряд ли это совпадение. Фактов против Холла все больше и больше, а значит, главные опасения Цвингли практически подтвердились. Теперь мы хотя бы знаем, что это их рук дело.       Керкленд цокнул языком, но все же согласился:       – Пожалуй, так оно и есть. Еще бы доказать это.       Все они понимали, что именно прямых доказательств у них пока нет, а одних предположений против Холла слишком мало. Тем более, что их дело – это спасение парнишки из плена. Основной уклон они делали именно на этот момент.       – Даже если докажем, жизнь Родериха будет в опасности, – резонно заметил Франциск, бросив мимолетный взгляд на Артура. – Соберем всю нужную информацию, но в ход ее лучше пустить после того, как парень окажется на свободе.       Керкленд вновь уставился на экран, мысленно отметив, что надо будет поведать обо всем этом Йеннсену с утра пораньше.       – Завтра уже третий день, время на исходе, – заговорил Доллар. – А мы до сих пор понятия не имеем, где прячут парня.       На какое-то мгновение все замолчали. Уже завтра необходимо было представить начальнику план действий, а плана все еще не было. Хотя времени прошло меньше половины срока, Йеннсен ясно дал понять, что их собственные сроки сильно поджимают. Родериха Цвингли-Эдельштайна надо освободить как можно быстрее.       – Давайте так, – сказал Брагинский. – Найдем сперва этого Альзета Рейна. Он определенно точно что-то знает. Если не будет говорить по-хорошему, заставим, запугаем, применим силу. Проболтается как миленький и все расскажет.       Франциск кивнул:       – Все равно это единственная зацепка.       Джонс так же был с этим согласен. Если есть хоть кто-то, владеющий информацией, за него надо крепко взяться. Нельзя провалить такое важное задание, чего бы это ни стоило.       – Я все же уверен, что парня держат где-то загородом, – вновь подал голос Рубль. – Холл точно нанял знающего толк в похищении человека. Если исполнитель убил свидетелей, то вряд ли он засел в городе.       – Это лишь твои предположения, – немного недовольно отозвался Керкленд. – А нам факты нужны. Допустим, мы найдем Рейна, и допустим даже, что он что-то знает. Это все? Нельзя полагаться лишь на удачу, надо искать и иные пути.       – Тогда, может, я поспрашиваю по своим связям? У меня есть некоторые полезные знакомства в сфере… – Франциск запнулся. – Ну, в общем, в одной довольно неприглядной сфере.       – В сфере криминала, да, Франк? – уточнил Доллар. – Это могло бы нам помочь.       Уже светало, когда члены команды пришли к единому решению. Бонфуа пустил в ход все свои гаджеты, Керкленд подготовил доклад для начальства, Ван Яо все также наблюдал за всем тем, что снимали их камеры видеонаблюдения, а вот Иван и Альфред направились на поиски потенциального свидетеля, который вполне мог являться соучастником преступления.       Уж что-что, а выбивать признания Доллар и Рубль умели и любили.       – Когда мы покончим с этим делом, – сказал Джонс. – Я приглашу Сакуру Хонда на свидание.       Брагинский кивнул ему и задумался. На ум отчего-то снова пришел тот странный альбинос. Было странно, что этот псих так твердо прописался в его памяти и не намерен был уходить оттуда.

***

      Людвиг открыл дверь, невольно сжав в руках одноразовый мобильный телефон. Подобные штуки крайне полезно иметь при себе всем представителям его профессии. Звонок с них можно совершить лишь один раз, зато звонок этот никто не отследит. Потом телефон можно просто выбросить, и концы в воду. Байльшмидт знал, что Баш Цвингли уже ожидает звонка, дабы услышать голос сына. Антонио упоминал, что он уже начал исполнять все требования заказчика. Это хорошо. Если сделает все как надо, Родерих вернется домой целым и невредимым. Людвига это даже радовало. Совсем не хотелось причинять парню вред. И дело даже не в том, что тот совсем еще молод и не заслужил подобной участи. Нет, дело далеко не в этом…       Людвиг просто не хотел причинять ему вреда.       Как только он пересек порог, Родерих замер на месте. Он сидел на кровати, свесив ноги и держа спину прямо. Это даже несколько комично, потому как парнишка старался выглядеть достойно, несмотря на сложившуюся ситуацию. Было очевидно, что Родерих только что напялил повязку обратно на глаза. Как, однако, удобно. Подозрительно удобный и послушный пленник.       – Сейчас я позвоню твоему отцу, – сказал Байльшмидт. – Ты недолго с ним поговоришь, но смотри, чтобы без глупостей.       Парень поднял голову, словно стараясь посмотреть на него, а после еле заметно кивнул.       – Хорошо, я вас понял.       Людвиг даже не сомневался в том, что парень и правда будет паинькой. Да, это странно, но немец почти привык к этим странностям.       Дождавшись нужной минуты, он набрал вызубренный заранее номер телефона, заведомо готовый к тому, что надо будет быстро отключить телефон и вывести его из строя. Это легко, и его руки сделают это на автомате.       – Алло.       Людвиг действовал строго по инструкции. Никто не должен слышать его голос. Вот он поднес трубку к уху пленника, и тот чуть растерянным тоном сказал:       – Папа?       – Родерих?! Это ты? Сынок, ты в порядке?       Людвиг невольно замер. Он еще никогда прежде не слышал столько тревоги в чужом голосе.       – Да, я в порядке.       – Тебя не били, не причинили тебе вреда?       Родерих сглотнул.       – Нет, я в полном порядке.       – Держись, сынок. Я все сделаю, чтобы вытащить тебя. Ты скоро вернешься домой, и все будет хорошо, обещаю.       Байльшмидт опустил взгляд, а после отключил телефон. Большего и не надо было. Антонио ясно дал понять, что звонки могут прослушиваться, так что разговор должен быть максимально коротким.       – Хватит на сегодня.       Он едва не сломал телефон, слишком сильно надавив на корпус, а Родерих спокойно откинулся назад и замер. Его спокойствие просто раздражало, хотя Людвиг и понимал, что это, по сути, хорошо. Все идет как по маслу, и этому стоило бы радоваться, но Байльшмидт по непонятной причине был просто сам не свой.       – Если твой отец все сделает, ты и правда вернешься домой, – зачем-то сказал Людвиг. – Будь и дальше таким же послушным.       – Я все понял, – ответил ему Родерих. – Большое спасибо, я был рад услышать голос отца.       И снова этот подчеркнуто вежливый тон. Байльшмидт готов был рычать от злости. Может, стоит запугать этого парня, чтобы не был таким спокойным? Хотя он же сам сказал ему быть спокойным. И вообще, с чего бы Людвигу так беситься из-за этого? Просто парень слишком уж воспитанный, разве это плохо?       Людвиг давно перестал понимать сам себя.       – Ладно, я вернусь через два часа. Сиди тихо.       Родерих кивнул, а немец бросил мимолетный взгляд на край стола, где лежали очки парня. Он их, оказывается, снимает и аккуратно кладет в сторону, чтобы напялить на лицо повязку.       – Да, конечно.       Обернувшись, Людвиг покинул комнату. Едва закрыв за собой дверь, он вспомнил о том, что так и не забрал грязную посуду, оставшуюся в комнате после вчерашнего ужина.       – Шайсе…       Мысленно обругав себя, он вновь открыл дверь и переступил порог, даже не подумав, что он, вообще-то, возвращается слишком уж неожиданно. Вспомнил он об этом лишь в тот миг, когда на него из-за стекол очков уставились удивленные глаза красивого фиалкового оттенка. Родерих заморгал, точно силясь понять, что же пошло не так, а Людвиг застыл на месте, осознав, что совершил невероятно глупый поступок. Увы, но было уже слишком поздно.