Шепот в темноте

Он не решился засыпать вновь. Да и сон сам не шел. Давен лежал на кровати, завернувшись в шкуру, и смотрел, как медленно догорают свечи. Норд не жалел освещения, и даже когда ложился в кровать, не задувал их. Он не почувствовал приход нового дня. Только Сверр завозился рядом с мальчиком и через несколько мучительных минут сел на кровати, сонно потягиваясь. Норд медленно оделся и, Давен, притворяющийся спящим, прищурившись, наблюдал за ним. Он заметил лишь лёгкую улыбку, появившуюся на губах норда, покидающего покои. Более-менее осмотревшись и освоившись мальчик беспрепятственно бродил по Убежищу. Всё чаще и чаще он начал замечать других обитателей этого мрачного места, будто раньше они старались не сталкиваться с ним вовсе. Но более его поразило отношение. Ожидая насмешек или агрессии со стороны ассасинов, он наткнулся на стену безразличия. Взгляды, обращенные на Давена, не выражали ничего. Словно смотрели сквозь него. И это несколько… обижало. Впрочем, он привык к подобному — в Легионе к рекрутам относились не лучше, чем к вещам. Однако, все представления о холодных бездушных убийцах развеялись в пух и прах, стоило понаблюдать за их повседневной жизнью. К примеру, в высоком и худощавом мужчине, практически невозможно признать члена Темного братства. Он скорее походил на пьяного разгильдяя, время от времени горланящего в таверне, чем на воина вообще. Да и должны ли они походить на солдат? Давен задумался, наблюдая за кутерьмой в общем зале. Мальчик сидел тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Наблюдал за обитателями убежища. Но видел перед собой вполне обычных людей… занимающихся не вполне обычным делом. Убийством. Будь он хотя бы на пару лет старше, может быть Старшие и успели бы научить юного рекрута находить слабые места противника даже в такой непринужденной обстановке, когда настоящим боем даже не пахнет. Но всё, что ему успели вбить в голову — уважением и подчинение. На этом и строилась система Легиона. Давен потянулся к спелому красному плоду, замечая взгляд Сверра, обращенные в его сторону. Прошло несколько дней, а мальчик до сих пор ощущал прикосновение на шее. Слишком это было близко, интимно. Он предполагал, что норд попытается повторить или выкинет что-либо подобное, но ничего не происходило. Иногда он сам замечал, что невольно смотрит на Сверра. На крепкие мускулистые руки, способные переломить его, как тростинку. Мужественное, но достаточно заурядное и непримечательное лицо, с наметившейся щетиной. Он и сейчас поймал себя на мысли, что изучающе смотрит на норда. Тот перехватил мальчишеский взгляд и приподнял бровь, будто спрашивая: «Что?». Давен потупился, помахал головой и скользнул со стула вниз, направляясь в комнату. Там, на прикроватной тумбе, его ждала «Великая война». Книгу, как обычно, оставила Бабетта. Устроившись на постели, Давен перелистывал страницы и найдя место, где остановился вчера, углубился в чтение. Его взгляд бегал по строчкам, однако колыхание пламени свечи отвлекло его и тут он услышал. Странный звук, едва уловимый шорох, который мальчишка сумел различить в привычной тишине комнаты. Он бы мог сослаться на крыс, но в убежище не то, что грызунов, даже насекомых, вроде тараканов и клопов, не было. Давен поёжился, не отрываясь от книги, и продолжил делать вид, что занят чтением. Однако неведомое НЕЧТО нещадно напрягало его. Желание зарыться с головой оказалось почти нестерпимым. Казалось даже, что в комнате стало холоднее, повеяло ужасном, просачивающимся в стены. А конце концов мальчишка не выдержал и, отложив книгу, встал и направился обратно в главный зал. Сохранять хладнокровное спокойствие становилось ужасно трудно, но Давен старался не показывать страха. С надеждой он подумал, что раз это НЕЧТО, притаившееся в комнате, до сих пор не сожрало его, то и бояться не стоит. Но с другой стороны, кто знал, чего оно могло ждать? Может эта тварь (если она была вообще материальной и, Давену не почудилось) выбирала удачный момент. Изводив себя домыслами, юноша вышел в главный зал, надеясь посидеть в компании редгара и Сверра. Но помещение оказалось пусто. Даже посуда была убрана, будто они ушли уже давно, хотя мальчишка мог поклясться, что покинул их не более получаса назад. Ощущение, что за ним следят, не покидало его, но Давен упорно старался подавить его. Мании преследования ему только не хватало. На удивление, в главном зале ему было спокойнее. Здесь было намного светлее, чем в комнате норда и на тарелках лежал сочные хрустящие яблоки. Он присел на скамью и выбрал самый симпатичный плод, катая его по столешнице. Сидеть просто так было скучно, но возвращаться в комнату Давен не желал. В конце концов, поддавшись спокойствию этого места, мальчишка привалился на стол и задремал. Даже сквозь пелену сна он почувствовал чужой обжигающий взгляд. Распахнув глаза, Давен не ожидал увидеть напротив норда, отшатнулся назад и с глухим хлопком завалился на спину. Ушибленный затылок, которым он неслабо приложился о каменный пол, тотчас же запульсировал ноющей болью и, мальчишка схватился за голову, тихонько подвывая. Сверр лишь безмолвно усмехнулся. Дни пролетали один за другим. Уже больше трёх недель мальчик находился в этом странном «заключении». Неопределённость по отношению к его скромной персоне пугала. Утром он проснулся оттого, что кровать прогнулась и, Сверр потянулся к одежде, шурша теплой шкурой. Мальчик притворялся спящим, но наблюдал за мужчиной из-под полуопущенных ресниц, отмечая длинные шрамы от лезвий на боках и широкой спине. Норд вышел за дверь, даже не обернувшись на мальчишку. Он вообще никогда не смотрел на него — просто вставал и уходил. Подскочив, Давен выскользнул вслед за Сверром, стараясь не шуметь. Ему не нужно было одеваться. Плотная рубаха и штаны всё ещё были на нём — он просто не стал снимать их перед сном. План, возникший в мальчишеской голове, накануне, был прост. Проследить за нордом, узнать, куда он идёт первым делом, а также выяснить маршруты других жильцов Данстарского убежища. Это несколько увеличивало его шансы на побег, мысли о котором Давен заботливо лелеял последнюю неделю. Умом он понимал, что сбежать возможно, но выжить после этого — почти нереально. Но, тем не менее, время давало ему надежу и позволяло разгуляться юношеской фантазии. Возможно, если он сумеет добраться до крупного города, Давену, как члену Легиона, удастся спастись. Или хотя бы отсрочить свою смерть, мысли о которой стали чуть менее пугающими. Он слушал тяжелую поступь и шел чуть позади — так, чтобы норд не заметил его. Сам же старался ступать как можно тише. И его паранойя вопила, что Сверр точно знает, что мальчишка идет за ним. Но Давен не отставал. Он проследил за мужчиной до самого зала. Далее вел лишь длинный коридор, на верху лестницы, в котором пленник еще не был. Мальчишка выждал некоторое время и подошел ближе. Поднялся по ступеням, прислушиваясь, и из глубины донесся зловещий полусумасшедший смех. Давен отпрянул и поспешил вернутся обратно в зал. Про себя он отметил более не подходить к этому коридору. Но смех точно не принадлежал Сверру. Он так и остался сидеть в главном зале в ожидании кого-нибудь из членов Братства. Но, как на зло, время текло и никто не приходил. Пару раз Давен даже подумывал войти в тот самый коридор, но откладывал этот замысел на «потом». Когда ему, наконец, надоело ждать и юношеская неусидчивая натура то и дело подначивала пойти изучить другой коридор, мальчишка сдался ей. Ранее он не бывал в этой части Убежища — останавливался перед аркой, не осмеливаясь идти дальше. Подсознание подсказывало, что там — в глубине, он не найдет ничего хорошего. Но сейчас Давен рискнул. Раз нет замка, значит ничего запретного впереди нет. Коридор не отличался от других: те же каменные стены и редкие факелы (здесь однако горящие слишком тускло и мальчишке приходилось ступать осторожно, дабы не наткнуться в темноте на неожиданный выступ или ступеньку). Один из них он приспособил в качестве светильника и, ухватившись за гладкую деревянную рукоятку, пытался разгонять темноту под ногами, что впрочем мало ему помогало. Внезапно выхватив мерцающую в огненных бликах металлическую ручку двери Давен остановился напротив, внимательно рассматривая и решаясь войти внутрь, и в ту же минуту чувство страха захлестнуло его, отчего рука заметно дрогнула. Вначале он услышал шорох. Его вполне можно было принять за треск факела или шуршание гобелена, которыми были украшены стены убежища, но внутренний голос упрямо подсказывал, что это нечто иное. Мальчишке чудилось, что в этой темноте он был не один. Медленно повернувшись, он посветил перед собой, но ничего не увидел. Подошел к противоположной стене и резко развернулся, придавая себе немного храбрости и внутренне убеждая, что ничего там — в темноте, нет. — Причудится же…! — страх постепенно отступал под напором уверенного голоса в голове. Вернувшись к двери, Давен взялся за ручку, когда внезапно почувствовал настоящее — вполне реальное (!) давление на плече. Он даже не смог закричать. Факел выпал из ослабевших пальцев, глухо ударившись о поверхность каменного пола, и моментально потух. — Я не советую тебе заходить дальше.