***
Уже ввечеру, когда устали не только пони, но и их наездники, даже великаны выглядели не настолько бодрыми, как с утра, а хоббит из последних сил держался прямо, решили сделать привал - все-таки отмахали они достаточно, пора было передохнуть. Беорн достал из-за пояса огромный топор, который единственный и прихватил собой в путешествие, и отправился нарубить сухостой для костра. Торин мысленно сравнил подход великанов - они слишком похожи, хозяйственники!.. - что одна с коромыслом (так, кажется, Ганна называла сей предмет?), что другой с топором. Вернулся великан не только с хворостом, но и с одной черной белкой, о которых сам же им и рассказывал: - Увертливые они, но на посмотреть поймал! - к нему тут же подошли королевские племянники, Бильбо, Дори и Оин. Потом подтянулась и Ганна: - Черная зверушка, диковинная-то какая! А я только бусых видела! - кажется, панночка потянулась посмотреть животное, идущий с котелком Нори запнулся, пролил воду, судя по вскрикам прямо на белку. Торин продолжал невозмутимо обсуждать с Балином дальнейший путь и обсуждал бы с удовольствием и дальше, но его насторожила воцарившаяся тишина. Король поднял голову, осмотрел вытянувшиеся лица Компании, приметил ошалелые взгляды всех - даже Беорна! - устремленные на него, и не выдержал: - Что?.. Потом взгляд Дубощита упал на оглушённое животное и все вопросы разом отпали: с белки постепенно сходил черный цвет, а шерсть подозрительно напоминала светло-русый оттенок волос самого Подгорного короля. В этот момент Торину как никогда хотелось прикрыть глаза ладонью и тяжко вздохнуть. Что он, собственно, и сделал.Чертова пуща
16 мая 2014 г. в 23:31
В Лихолесье было мрачно, душно и неуютно, будто и не лес вовсе, а старый покосившийся сарай, вот-вот грозящий обвалиться на голову тяжелыми балками, окружал Компанию со всех сторон. Сам воздух словно становился видимым и серым, так что "сарай" воспринимался вдобавок дымящимся. Гномы невольно втягивали головы в плечи, примолкали, жались друг к другу и окружали самого беззащитного - хоббита, пытаясь охранить от возможной угрозы. Бильбо было некомфортно, но мистер Взломщик старался держаться изо всех сил.
В таком тревожном настроении прошло ровно пять минут.
А потом Ганна, идущая в голове отряда, возле Торина и Балина, затянула очередную свою песню, в этот раз - весёлую, под льющийся мотив хотелось что-то делать, работать, мастерить, и гномы перестали тревожиться так явно. Ещё через пару минут к панночке присоединился шедший в хвосте процессии Беорн: слов великан, конечно, не знал, но мелодию уловил и поддержал своим густым басом. Затем включился Бофур, песня заиграла по-новому, потом - Дори, потом присоединился звонкий голос Кили и тягучий - Фили. Оин покачивался в седле и прихлопывал по колену в такт мелодии, чем вызвал всеобщий ажиотаж - слуховую трубку-то старый травник не использовал!
Пока гномы растерянно перекликались с какого именно момента они не видели Оина с рожком, сам лекарь самодовольно ухмылялся и выглядел настолько молодцевато, насколько вообще может выглядеть гном в двести тридцать полных лет! Только внимательный Бильбо смог вспомнить, что не видел рожка у Оина уже после купания в ривенделлском фонтане. Тогда по Компании прокатился смех: мыть уши надо чаще, чем раз в двести тридцать полных лет!.. Оин шутку услышал, оценил и тоже веселился вместе со всеми. Так за песнями, прибаутками и разговорами Компания совершенно позабыла о гнетущей атмосфере Лихолесья.
Вот только Лихолесье о них не забыло.