Апрельская ночь, или Панночка

Ганна демонстративно отряхнулась от пыли, которую поднял крыльями дракон, осторожно проверив в процессе, что маленький чертёнок опять исчез, рисковать жизнью чертёнка Бильбо не хотелось - всё ж ящур огромадина да огромадина непредсказуемая. Панночка невозмутимо прошла чуть дальше, всем видом показывая, что наступило время поговорить: - Скоро сюда войска подтянутся, штурмовать пойдут али просто в драку полезут, то мне неведомо, но войска злыдней, это без сомнения всякого, - панночка присаживается, расправляет складки на подоле, поправляет бусы, малахитовые сразу притягивают взгляд дракона. - Попросить тебя я хочу: злыдней пожги, а чертеняк не трогай, поможешь мне - помогу тебе и суженой твоей, как на судьбе вам написано, да и мне заодно. Смауг вглядывается в бусы ещё пристальнее, наклоняет огромную голову и принюхивается: - Ты не лжешь, девушка, я чувствую Её силу, каменную силу, которая живет в малахитовых бусах... - вдруг дракон несколько сентиментально возводит очи горе. - Да... Да, она очень любит малахит... Вздохнувшая с облегчением панночка напрягается вновь, когда ящер опять сверлит её взглядом: - Но что за запах сопровождает тебя? Мне он не знаком, я знаю запах и вкус гномов, людей, орков и эльфов, а этот отличается! - дракон подозрительно подбирается. Ганна не позволяет себе показывать хоть толики беспокойства: стоит ей подтвердить опасения ящера хоть в чем-то, он может не выполнить условия. - Гномов он знает! Вишь ты! Гномов тебе в этот раз есть нельзя! И нюхать тоже! - к спине панночки прижимается невидимый чертёнок, и она мысленно хвалит его за это. - Це не от кого другого, це от меня тебе запах тот приблазнился, я ж не отсюда, понимать надо! - девушка поправляет ремень перемётной сумы, притянув им к себе хоббита. Сообразительный чертёнок сразу всё понимает и держится за плечи крепко. Всё ещё подозрительный дракон склоняется, принюхивается, но теперь никаких сомнений нет - гостья тут одна. Успокоившийся ящер складывает крылья, снова приближается, но без угрозы, переговоры продолжаются: - Значит, гномы... - насмешка, струя пламени в сторону, короткая и не очень горячая, но Ганна размышляет, что с манерами драконы явно не знакомы. - Пусть так, гномы так гномы, оставаться в горе, если ты можешь отправить к Ней, больше нет необходимости, - и спохватывается будто: - А ты только меня переместить сможешь? - А кого тебе ещё надо? - Ганна ворчит, вытряхивая осевший пепел из волос, вот же и грязнуля этот дракон! Что, не могла Она кого другого приглядеть? Почище? Девушка поднимает глаза, натыкается на растерянно-покаянный золотой взгляд и всплескивает руками: - Да что такое? Чего ты, ящурка красная, тут кручинишься?.. - Я же за свадебным подарком полетел, - дракон выговаривает слова медленно, неохотно. - Но с камнем обратно попасть не смог. А без подарка... Ну как я без подарка?.. И так почти сто лет ждет, а я ещё и без подарка? Панночка чувствует, что уже просто задыхается от возмущения: - Она тебя за подарком послала, чтобы всё к возвращению твоему приготовить, ну, сам подумай, голова, поди, большая, что, Ей камней в обстановке не хватает?! - дракон выглядит пристыженным. - Это гора у неё Медная, а сердце - золотое! Ждёт тебя, улитку с крыльями, все глазья проплакала, сто лет ждёт, а ты тут чертеняк палишь, грязь под когтями развел! Смауг отворачивается и пускает струю пламени в противоположную стену, когда оборачивается, девушка выглядит ещё более сердитой, кажется, она не в восторге от хлопьев пепла, оседающих на ней и вокруг, но его собеседница выговаривает: - Ладно, не убивайся так, небольшую каменюшку пронести сможем, - сдувает со лба выбившуюся прядь и продолжает: - Только чтобы злыдней так же здорово пожег!