«Носи с удовольстивем, Хаято-кун. Рокудо Мукуро».
Ураган тогда рвал и метал, ибо иллюзионист спёр все штаны, предусмотрительно сняв все ремни, цепочки и прочую дребедень, которая теперь покоилась в шкафу. Рокудо украл все штаны: от любимых джинсов до ненавистных брюк, которые обычно носит Ураган, оставив лишь свой «подарок», что подтолкнуло Хранителя на такую пакость, подрывник не знал, да и разбираться не горел желанием. Пришлось одеваться не как обычно, в официальный стиль, а в эти злосчастные штаны, чёрную футболку с черепом и красную рубашку нараспашку, а локированые туфли сменились на удобные кеды. Всё хорошо, даже пояс с цепочками Хаято подобрал под эти чёртовы штаны, но вот сама вещь Хранителя Урагана раздражала. Слишком тесная, непривычная, неудобная и ещё многое, что перечислять просто бессмысленно. Когда мужчина так одевался в последний раз, он уже и не помнил, но явно давно. Серые локоны, которые отросли чуть ли не по лопатки, хотя раньше еле-еле доставали до плеч, струились неким подобием водопада, а волнистость волос, которая всё же передалась от матери, добавляла шевелюре мужчине ещё большую схожесть с водопадом. Ураган фыркнул и забрал волосы в хвост, дабы те не мешались. Денёк, конечно, начался замечательно, ибо Хаято словил на себе, пока шёл до кабинета, очень много интересующихся взглядов, из-за чего мысленно уже успел убить Рокудо самыми изысканными и страшными способами. Иллюзионист, сидевший на столе «Правой Руки» Десятого, умилительно улыбнулся, как только увидел в дверном проёму кабинета мужчину. Тот же даже, казалось, не обратил на него внимания или сделал вид, что не обратил. Иллюзионист, конечно, мог и обидеться, если бы его внимание не привлёк сам вид Хранителя. Не такой как обычно, более развязанный, более подходящий ему. По крайне мере по мнению самого Рокудо. Ураган всё так же не замечал Мукуро, словно того и правда не существовало, хотя это было странно, ведь обычно Ураган мог устроить разнос за такие «шутки». Первым всё же не выдержал иллюзионист. — И как тебе мой подарочек? Ку-фу-фу, — в своей язвительной манере спросил Рокудо. Ему уж очень нравилось доводить всех до белого коленья разными способами. Сегодняшний день не был исключением. — Иди к чёрту, — прошипел Ураган, всё ещё думая: убить Рокудо сейчас или подождать до вечера и потащить его за волосы по всем лесницам до пыточной и там свершить месть. — Оя-оя, Гокудера-кун, как неприлично с твоей стороны, — Мукуро слащаво улыбнулся, доводя и без того нервного мужчину до бешенства. Ни для кого не было секретом, что даже десять лет спустя, Хаято терпел большую часть Хранителей и лишь из-за Десятого не убивал их. Остаток дня прошёл более спокойно, ведь иллюзиониста из кабинета Гокудера всё же выкинул и принялся спокойно работать, правда сюрпризы сегодняшнего дня от этого не прекратились, как и похотливые взгляды в сторону Урагана, а особенно на его филейную часть. Да и взгляды эти кидала не только женская часть коллектива, что и напрягало мужчину.***
Когда Хаято дошёл до своей комнаты и упал лицом вниз, даже не переодеваясь, почти сразу же не заснув, то он словно шестым чувством почувствовал, что кто-то входит в его комнату, ведь дверь не скрипнула. Гокудера не хотел смотреть на пришедшего, да и вообще хоть как-то двигаться, но пришедшего это явно не смутило. Когда человек сел на край кровати, то Ураган хотел его скинуть с неё, за такую наглость, но словно предвещая эти действия, на него навалились сверху придавливая к кровати и тут же утыкаясь носом в распущенные серые пряди. Мужчина инстинктивно успокоился и разомлел, словно сытый кот. Странная конечно же реакция, но зато он никогда не ошибается, кто так посмел сделать. Кёя чуть недовольно фыркнул на ёрзанье Хаято под собой. Почему именно Облако сейчас лежал на Урагане, что устраивался поудобнее под мужчиной, говорить не следует. Что между этими двумя происходит, не знает даже Савада, или же знает, с иллюзионистом на пару, но оба молчат, не нарушая идилию. Захотят — сами скажут. Гокудера всё же извертелся и перевернулся на спину, что стоило трудов. В выражениях он конечно же не стеснялся, но в этот раз воздержался, ибо у Хибари будет лишний повод поцеловать его, а то они и так чуть ли не лбами соприкасаются, да и в таком положении. Облако лишь хмыкнул на поведение Хаято, который и не знал, куда деть свой взгляд, пока его партнёр уж больно хищно изучал его лицо, а после облизнулся, словно в предвкушении чего-то. Урагану стало дурно, да ещё как-то несвойственно жарко и душно, а по телу пробежали муражки. И почему-то так было каждый раз, когда Хибари вроде и ничего особенного и не делал, а возбуждал, скотина, настолько сильно, что даже в его обычных брюках было до ужаса тесно, а в рокудовском «подарке» и подавно. Хищник словно знал, что так и случится, лишь гадко усмехнулся, и Хаято понимал — его сегодня обломают, как бы этого не хотел и сам Кёя, но не сегодня. Хотя своим желаниям Облако отказывать не привык, но в некоторые моменты он это сделать мог. По какой именно причине, Хаято не спрашивал. Когда Хибари коснулся губ подрывника своими: почти невесомо, вроде и не целуя, но явно чего-то добиваясь, то для Хаято это стало как сигнал. Для чего именно никто из этих двоих разбираться не стал, да и не до того уже было. Поцелуй был похож на борьбу, ведь никто не хотел уступать. Переплетение языков, жар по всему телу, возбуждение, резко накалившийся воздух, тяжёлое дыхание и ещё несколько прелестей, что так притягивают. Они словно сорвались, поэтому поцелуй был словно в последний раз, словно скоро будет конец света, как минимум. Наверное так и должно быть, особенно когда уже настроился не на то, что нужно. Холодные пальцы уже блуждали под одеждой, словно запоминая каждый изгиб, каждый шрам, боясь потерять то, что стало таким дорогим. Поцеловать за мочкой уха, убрать серебристые волосы, оставить цепочку засосов-укусов до ключицы, а после вылизать эту самую цепочку, словно извиняясь. Снять рубашку, а следом и футболку, которую он носит достаточно редко. чёртов Рокудо, как в воду глядел же. Расправиться со своей одеждой, пока пальцы не так дрожат от возбуждения, по крайне мере с пиджаком и рубашкой. Всё это уже где-то на полу. Хаято тихо постанывал когда Хибари случайно, — а может и не всегда случайно, — задевал выступающий бугорок. как он будет расправляться с ремнями и штанами, Гокудере было всё равно, ведь его просто ужасно колотила дрожь возбуждения, словно в предвещении чего-то такого, что просто обязано понравиться обоим Хранителям. Ночь обещала быть долгой и страстной, словно в последний раз.