Ограничения — снять.

— Кажется, я уже говорил об этом, — недовольно говорит хриплым ото сна голосом Ураган и широко зевает в подушку. Он даже не повернул голову в сторону того, кто его с утра пораньше лапает за зад, а именно к Кёе. В прочем, это у них происходит каждое утро, если они засыпают в одной кровати. — Твоё ворчание с утра на эту безобидную выходку стало традицией, — усмехается Хищник, а после укладывает свою голову на спину вонгольскому Урагану, хоть и лежать так не совсем удобно. У Гокудеры слишком выпирают лопатки, да и сам он слишком костлявый, но Хибари нравятся все эти «слишком». Даже его бурчание в подушку утром. — Отстань, хищник недоделанный, — зевая и поворачиваясь на бок, всё таким же хрипящим голосом отзывается Ураган. По нему видно, что спорить с утра он не хочет. Вон, как разомлел, словно кот, переевший сметаны. Кёя тоже что-то ворчит, а после приподнимается на локтях и поворачивает «Правую Руку» их босса на спину. Кажется, он не против, или просто не в состоянии после бурной ночи. Хотя какими бы не были причины, Ураган всегда остаётся Ураганом. Хотя утро в одной постели с Кёей является исключением из этого правила. Маленьким таким, но исключением. Хибари положил голову на грудь своему любовнику, что изредка позёвывал, но вставать с нагретого места не собирался. А, впрочем, зачем? Работу они оба выполнили, все отчёты разобраны, так что имеют право отдохнуть. Ну не переубивают же все друг друга за утро? Хищнику нравилось делать редкие исключения ради Урагана, а тот делал не менее редкие для него. Всё взаимосвязано. Хибари хмыкнул каким-то своим мыслям и услышал недовольное ворчание, а ещё почувствовал, как Хаято зашевелился под ним. Скорее всего у второго что-то затекло, вот тот и пытался сбросить Кёю с себя, чтобы перевернуться или же встать и направиться в душ. — Сколько времени? — опять чуть хрипит Гокудера от долгого молчания. Подрывник зевает, часто моргает, привыкая к льющемуся из не зашторенные окна яркому свету, что-то ещё бормочет не самого лучшего содержания и ворочается. — Лежи и не рыпайся, — чуть сонно отвечает Облако Вонголы, но с Хаято слезает и привстаёт на локтях, чтобы полюбоваться этой милой картиной. Сейчас, когда Ураган недовольно фыркал и жмурился, пытаясь случайно не сползти с кровати и не оказаться на полу, он был достаточно милым, правда, долго смотреть на это чудо было нельзя. Опять ведь ворчать будет на тему «Чего уставился, облачный ублюдок?» — У меня по ногам течёт. Так что я в ванную, — бурчит уже своим нормальным голосом подрывник. Про презервативы этой ночью они даже не вспомнили, хорошо, что хоть про смазку не забыли, а то Хаято бы ещё дня два на мозг капал по этому поводу. Хотя этому пепельноволосому чуду можно и простить. Хибари жмурится, словно объевшийся сметаной кот и улыбается лишь кончиками губ, утыкаясь в подушку, на которой спал Хаято, носом и жадно втягивая этот запах. Как бы Хищник не был против того, что Хранитель Шторма курит, он всё равно понимал, что без сигарет будет чего-то не доставать, поэтому уже даже как-то свыкся. Ради исключения можно и простить. Хотя они оба делают некоторые исключения, что переросли в традицию. И как бы уже этих исключений не было много, они продолжат их делать. Почему, никто из этих двоих не знает. Хотя и будут утверждать, что ничего подобного в жизни не делали. Оба ведь Хищники.