Two Halves of a Blue Sky

      Луи набросился на него ещё до того, как дверь успела закрыться, руками убирая рубашку в сторону, чтобы оголить его кожу, но потом он понял, что этого сделать не получится, если не снять её полностью. Он разочарованно выдохнул и сильно за неё потянул.       — Сними, — потребовал он, а Гарри был слишком счастлив, чтобы сопротивляться, поэтому снял рубашку через голову и куда-то отбросил. Это было сейчас не важно. Он сможет найти её позже. Он опустил руку к ширинке, прежде чем Луи шлёпнул его по рукам.       — Снимай, — сказал он настойчивей, пытаясь стянуть.       — Я пытаюсь! — ответил Гарри, посмеиваясь и решив перестать помогать, потому что их руки только сталкивались, предоставляя Луи возможность расстегнуть пуговицы и стащить с себя джинсы.       — Зачем вообще ты продолжаешь носить джинсы? — спросил Луи, потянув слишком сильно, что Гарри пришлось вцепиться в дверную ручку, чтобы не упасть. — Ты должен просто... носить шорты. Всегда.       — Я так и знал, что тебе понравились те жёлтые шорты, — самодовольно сказал Гарри, потому что Луи на протяжении нескольких дней пытался его убедить, что ему не понравилось. Гарри-то лучше было знать. Он был почти уверен, что Луи говорил это только для того, чтобы снять эти шорты с него.       — Мне нравятся они только потому, что в них намного легче залезть, чем в эти твои чёртовы джинсы. Господи, если бы я не видел, как ты их надеваешь и снимаешь, я бы подумал, что ты просто их рисуешь. Всё! Переступай.       Луи нетерпеливо его потянул, а когда Гарри переступил через джинсы, он повалил его на кровать. Потом Луи забрался на его колени, запуская пальцы в его волосы и крепко целуя, притянув ближе за голову.       — Лу, — выдохнул он, когда закончился поцелуй, но Луи не терял времени. Он наклонил голову, целуя вдоль челюсти Гарри, лизнув один раз по пульсирующей вене, слегка всасывая и... И без какого-либо ещё предупреждения, укусил. Сильно.       Гарри застонал, руками сжимая бёдра Луи и выгибаясь, несмотря на то, что Луи прижимал его к кровати своим весом, позабыв, где он находится, а дышать становилось всё труднее и труднее, пока губы Луи находились на его теле.       И, боже, Гарри уже не был уверен, что дышит, когда Луи отодвинулся, чтобы полюбоваться своей меткой с целиком и полностью удовлетворённым выражением лица. Он наклонился и нежно, сладко и медленно поцеловал Гарри, а потом отстранился.       — Ложись, — сказал он, вставая с кровати, — поудобней, — но это так чертовски трудно было сделать, когда Гарри хотел посмотреть, как Луи раздевается.       Чёрт, Луи был таким красивым.       А когда он засмеялся, запрокидывая голову и покрываясь румянцем, он был ещё красивее.       — Гарри, — сказал он раздражённо. — Я знаю, что я великолепный, но перестань глазеть и ляг.       — Лечь, — повторил Гарри, ползя назад, но не упуская Луи из виду. — Точно, — он продолжал смотреть, как Луи залез на кровать и пополз к нему, а потом поцеловал, полностью опуская Гарри на кровать.       — Так лучше, — сказал Луи. И прикоснулся рукой к синяку — Гарри был уверен, что там останется впечатляющий синяк — который он оставил на его шее. Гарри не видел и не чувствовал ничего, кроме этого прикосновения. И голоса Луи. — Намного лучше.       — Хорошо, — выдохнул Гарри, выгибаясь, чтобы сильнее почувствовать Луи на себе. — Это... это хорошо.       — Ты хороший, — влюблённо сказал Луи, наклоняясь, чтобы медленно поцеловать Гарри. Так же медленно углубляя поцелуй. Он провёл языком во рту Гарри, дразня, а потом прикусил нижнюю губу, продолжая дразнить, пока в голове Гарри не осталось ни одной мысли. Пока Гарри не мог думать ни о чём, кроме желания.       — Пожалуйста, — выдохнул Гарри, сжимая бёдра Луи чуть сильней, и отдалённо он понимал, что там останется синяк. Отпечатки пальцев на прекрасной коже Луи. Он сжал ещё крепче, потянув Луи вниз, двигая бёдрами, получив в ответ сбивчивый вздох. — Луи, пожалуйста.       — Что пожалуйста? — спросил Луи, двигая бёдрами навстречу Гарри.       — Хочу, чтобы ты меня трахнул, — выдохнул Гарри. — Я так сильно этого хочу, Лу, пожалуйста.       И вот так просто скользкий палец Луи — когда только он успел достать смазку? — слегка прижался к его отверстию, обводя вокруг, но не входя внутрь, а Гарри заскулил.       — Не дразни, — сказал он, ещё чуть-чуть и начнётся мольба. — Пожалуйста... пожалуйста, не дразни. Пожалуйста, пожалуйста... Ох.       Луи ввёл палец, сгибая его так, что с почти пугающей точностью сразу нашёл его простату. И что, это Гарри издавал такие звуки? Потому что он не думал... Он не мог издавать такие звуки, так кричать и стонать. Но именно это он и делал, потому что Луи делал то, о чём он его попросил, не дразнил, раз за разом проводя по простате Гарри, заставляя его съёживаться от удовольствия, гореть от желания. Он заставлял его метаться под собой. Он почти не заметил ничего, кроме ощущения пустоты, когда Луи вытащил палец, чтобы добавить ещё один, ввести сразу два и медленно ими двигать, чтобы его растянуть, а Гарри в это время издавал какие-то звуки, что-то говорил, но это всё было несвязно, не могло быть, потому что он едва мог составить словосочетание.       Только «Луи» и «пожалуйста».       — О, боже, Луи, пожалуйста, — сказал он вслух, наверно — скорее всего — потому, что Луи вытащил из него пальцы и медленно ввёл в него свой член и начал что-то бормотать, нежно, успокаивающе, обжигая кожу и так замечательно, что Гарри едва мог это осмыслить. Но понял, что это не обязательно. Он просто должен отдаться и чувствовать.       Потому что он принадлежал Луи. Луи был замечательным и великолепным, и так глубоко и сильно в него входил. Гарри не мог ничего сделать — ему и не нужно было — кроме как выгибаться ему навстречу, а потом остановиться, когда Луи взял его член в руку и низко, повелительно прошептал ему на ухо:       — Давай, Гарри, кончи для меня.       И Гарри послушал. Чувствуя, слыша и зная, что Луи сделал то же самое.       Ему удалось вернуть контроль над своими конечностями настолько, чтобы смочь обнять Луи, когда тот свалился рядом с ним, близко прижав к себе и не отпуская засыпать, счастливо, удовлетворённо и так прекрасно.       Позже Луи не отпускал его, крепко обнимая и касаясь практически собственнически. Почти отчаянно собственнически, хотя Гарри не мог это оценить или сказать. Возможно, он принимал желаемое за действительное, его собственное отчаяние действовало на то, как он рассматривает действия Луи.       Но всё же, Луи не отходил от него, цепляясь так, как цеплялся Гарри.       — Ну... Ты и Зейн, — начал Луи медленно, но таким тоном, что Гарри сразу понял, что не сможет перевести тему. Тем более после такого.       Гарри состроил гримасу.       — Нам правда нужно говорить об этом, когда мы голые? Это странновато, — это не значило, что Гарри даже не попытается перевести тему.       Луи фыркнул.       — Я хочу знать, — сказал он, щипая Гарри за бок, прижимая его крепче, когда он отодвинулся. — Мне интересно.       Гарри тихо выдохнул, закатил глаза и вернулся в своё прежнее положение.       — Ну, давай. Что там с Зейном?       — Вы с ним никогда не спали? — прямо вот так спросил Луи.       Гарри подавился воздухом и закашлялся, пытаясь вернуть дыхание, но потом просто засмеялся и покачал головой.       — Мы действительно никогда не спали, — уверил он, как только вернул дыхание, проигнорировав косые взгляды Луи. — Правда.       — Правда?       — Правда, — повторил он, пытаясь сделать серьёзный вид, потому что Луи вряд ли понравится, если он снова начнёт смеяться.       — Почему?       Гарри моргнул.       — Что ты имеешь в виду «почему»?       Луи подвинулся так, чтобы мог смотреть Гарри в глаза, и начал жестикулировать, насколько это получалось, потому что он всё ещё обнимал Гарри.       — Я имею в виду почему? Почему нет? Почему вы не спали? Почему вы никогда не...       — Хорошо, хорошо, хватит! — перебил его Гарри, снова засмеявшись и слегка покачивая головой. — Мы просто... не спали. Мы дружим уже... очень долго. Ещё до того, как я признался в своей ориентации. Даже мои друзья тогда ещё не знали. И просто... Он всегда был моей постоянной эмоциональной поддержкой.       — Но он красивый, — настаивал Луи.       — Я никогда... В смысле, объективно говоря, да, конечно, но... Нет. Он мне как брат!       — Он очень, очень красивый, — повторил Луи, а Гарри сузил глаза, тыкая пальцем в его бок.       — Ты так пытаешься мне сказать, что ты хочешь с ним переспать?       Луи моргнул, открыл рот, чтобы сказать что-то, но потом закрыл, выглядя, будто он что-то раздумывает. Спустя какое-то время он сказал:       — Я бы не отказался от секса втро...       Гарри закрыл ему рот рукой.       — Не смей заканчивать это предложение! — сказал он, качая головой. Луи лизнул руку, как маленький ребёнок, и Гарри её убрал, скорчив лицо, на что Луи только засмеялся. Гарри надул губы, что было... не совсем взрослой вещью, учитывая тот факт, что он только что назвал Луи ребёнком в своей голове, но плевать. Луи не возражал.       А может Луи всё-таки возражал, потому что не прошло и тридцати секунд, как он заговорил:       — Ну, Гарри, я же просто пошутил, — он подвинулся к нему ближе и наклонился, чтобы легко поцеловать. — Всё равно я бы не захотел тобой с ним делиться. В смысле, он уже и так собирается... — Луи резко остановился, тут же помрачнев, но потом покачал головой и снова наклонился поцеловать Гарри, а затем лёг.       Гарри не был уверен — конечно, нет, он не умел читать мысли, — но он почти мог догадаться, как должно было закончиться это предложение. Но он пока не хотел заострять на этом внимание.       Спустя какое-то время Луи начал говорить снова, но теперь его голос был тихим. Для Луи, который никогда не был тихим столько, сколько Гарри его знал, неестественно тихим. Не совсем.       — Это... Зейн приехал сюда. Это значит, что тебе нужно будет вернуться домой уже скоро?       — Да, — сказал Гарри, но это было так трудно. Он пытался не выдавать всего сразу. Но не мог устоять и прижался к Луи. Крепко. Будто это могло помочь ему никуда не ехать.       — О, — наступила довольно долгая пауза, но потом Луи всё же спросил: — Когда?       — Через неделю, — ответил Гарри.       — Через неделю, — повторил Луи ещё тише, и, может быть, Гарри это выдумал, но он готов был поклясться, что слышал, как Луи неровно вдохнул. — Одна неделя.       — Ты можешь приезжать навещать меня, — осторожно предложил Гарри. — Когда поедешь домой.       Луи фыркнул, переворачивая их обоих, чтобы он смог запрокинуть свои ноги Гарри на талию.       — Не глупи, Гарольд, — сказал он, улыбаясь. — Ты чёртова поп-звезда и... — он покачал головой, кладя палец на губы Гарри, когда тот попытался перебить. — И я не собираюсь ехать в Англию в ближайшее время.       Гарри нахмурился.       — Почему нет? — спросил он, двигая губами по пальцу, который Луи всё ещё не убрал.       Луи печально улыбнулся и пожал плечами.       — Там нет ничего, ради чего стоит ехать, — сказал он после недолгой паузы и, прежде чем Гарри смог возразить, поцеловал его, долго, крепко и настойчиво. Точка — конец разговора, если даже он был. Они не прекращали целоваться, пока у Гарри не закружилась голова.       «Я», — подумал Гарри, подымая руки, чтобы запустить их в волосы Луи, углубляя поцелуй, превращая это вопрос, в разговор, в мольбу. — «Там буду я».