Доверься мне

Когда я проснулся, часы на стене показывали половину восьмого утра. Я свободно потянулся, чтобы взбодрить тело. Все мышцы болели, как будто я всю ночь не спал, а вагоны разгружал. Я повернул голову и чуть не вскрикнул от неожиданной боли. Ну кла-а-асс, еще и шею продуло. Именно этого мне не хватало для полной картины. Интересно, а как Илья себя чувствует после такой веселенькой ночки? Так, стоп. А где, собственно, Илья? Я еще раз протер опухшие после слез глаза и убедился, что в палате больше никого нет. Мы же заснули вместе, это я хорошо помню. Когда я просыпался среди ночи, он также был, так куда, черт побери, он исчез? Неужели он специально ушел, чтобы не смущать меня утром? Странно... Совсем не похоже на него. Не успел я додумать эту мысль до конца, как дверь палаты открылась, и вошел (я уже привык, что он всегда заходит без стука) сам виновник моих переживаний. Видимо, он успел съездить домой, потому что на нем была другая одежда, выглядел он гораздо свежее, чем вчера. Передо мной стоял совершенно другой человек, но красные опухшие глаза выдавали в нем вчерашнего уставшего и расстроенного юношу. В руках он держал пару пакетов, и на плече у него висел чехол от моей гитары. — Илья, где ты был? Почему ты мне не сказал, что уходишь? Я же волнуюсь, — строго начал я. — И что у тебя делает моя гитара и мои вещи? — О-о-о, а я думал, ты еще дрыхнешь, — как ни в чем не бывало, сказал Илья, но, увидев мой требовательный взгляд, добавил: — Я хотел тебе сюрприз сделать. Прости, если разбудил или заставил волноваться, — друг выглядел разочарованным. — Я не хотел. — Ну ладно, просто в следующий раз хотя бы смс напиши, — мне стало как то неудобно. — Ну показывай, что у тебя там? — Так, в пакетах у меня кое-какая еда. Все, что было у меня дома, поэтому прости, если мало. Все выгреб подчистую, — он улыбнулся. — А гитару и вещи я взял у тебя дома. — Та-а-ак, а что ты делал у меня дома? — Пока ты был в отключке, твоя мама дала мне ключи на всякий случай. Не волнуйся, я оставил ей записку. Так что переживать она не будет. Я не знал, что тебе нужно, поэтому взял на свой вкус. Вот тут штаны, майка и еще какие-то мелочи, гитара, если вдруг станет скучно, пара книг, ноут и мобильный. Я знал, что ты без него не можешь. Так что теперь ты сможешь позвонить мне, если чего-нибудь захочешь. Фуф, ну вроде все, — отдышавшись, закончил он, а я не знал, что и добавить. — Спасибо... — все, что я смог сказать. — Это... неожиданно... и... и... Просто иди сюда! Он медленно ко мне подошел, не понимая, чего же я хочу, а я сразу схватил его и крепко-крепко обнял. Мой друг очень сильно поменялся за последнее время. Раньше он был безответственным раздолбаем, а сейчас он превратился в верного и заботливого друга, который безошибочно угадывает мои желания и знает, что мне нужно в этот момент. Оказывается, я плохо его знал. Его забота, его понимание, его настолько сильные переживания — все это стало для меня открытием. Я даже и догадываться не мог, что на самом деле в душе у этого человека. Он ответил на мои объятия, и мы простояли так минут пять, не в силах разорвать этот теплый и нужный контакт. — Ой, ладно, прекрати, — улыбнулся он, отстранившись. — А то такими темпами ты превратишь меня в плаксивую барышню. Это меньшее, что я мог для тебя сделать. И хоть как-то извиниться за вчерашний "концерт". — Какой из двух? — решил я немного пошутить, но, видимо, друг воспринял мои слова всерьез. — За все. Я слишком долго носил все в себе, а вчера не выдержал и позволил эмоциям взять верх. Прости меня. Давай об этом, — он показал на красные глаза и опухшее лицо, — больше не вспоминать. А я предлагаю поесть. Тут, конечно, не то, что полагается приносить больным, тем более на завтрак, но я думаю, ты не откажешься разделить с лучшим другом пачку чипсов с газировкой? — весело посмотрел на меня Илья, доставая еду из пакета. — Ой, ну вот что мне с тобой делать? — театрально вздохнул я. — Если бы не чрезмерная забота моей мамы, то мне действительно пришлось бы есть с тобой эту гадость, — с этими словами я открыл прикроватную тумбочку и показал ему весь набор продуктов. Мама постаралась на славу: приперла мне все, что можно было припереть. Да и то, что нельзя было, пыталась. Но я смог ее убедить, что литровый пакет молока и десять упаковок йогуртов мне явно не помогут, а зря испортятся и скиснут. — Ну нихера ж себе! У меня дома столько еды бывает только тогда, когда предки навещают. А такое бывает не так часто, как хотелось бы, — он выглядел потрясенным и с восхищением смотрел на такое богатство. — Ну, если ты попадешь в больницу, тебе столько же нанесут. А зная твоих родителей, думаю, еще больше. — Нет, спасибо, мне и так хорошо. Я лучше тебе помогу избавиться от столь непомерного груза, — смеясь, Илья сел рядом со мной на кровать и стал доставать продукты. За едой мы практически не разговаривали, только иногда обмениваясь парой незначительных фраз. Разговор сегодня не клеился. Каждый думал о чем-то своем. Судя по лицу Ильи, его мысли были далеки от хороших. Я же задумался о том, как буду сдавать экзамены. Началась сессия, а я даже не начинал готовиться. Еще эта больница так не вовремя. Интересно, на сколько я тут застрял? Надо бы не забыть спросить у врача. И я до сих пор толком не знаю, что со мной произошло. Об этом я и спросил Илью. Он по-прежнему молчал. Друг как будто был не со мной. То есть, тело его, конечно же, было здесь, но мыслями он летал далеко отсюда. Видя, что он меня совершенно не слышит, я потряс его за плечо. Он, словно проснувшись, посмотрел на меня непонимающим взглядом. — Илья, ты вообще меня слушаешь? Я же с тобой разговариваю, не заметил? — я щелкнул пальцами перед его глазами, и, казалось, вроде помогло ненадолго привлечь его внимание. — Эмм... Прости, я немного задумался. Так о чем ты? — Я спрашивал тебя о том, что говорил врач. Я понял, что отравился наркотиками, но две вещи до сих пор остаются для меня загадкой. Первое — я точно помню, что я ничего не принимал, так как тогда они в меня попали? И второе — разве наркотиками можно отравиться до такой степени? — Врач просто сказал, что в твоей крови обнаружены элементы какого-то несильного наркотического вещества. Вначале он тоже не понимал, чем могла быть вызвана такая реакция, но как только он узнал, что мы были на вечеринке, многое в его голове прояснилось. Он был практически на сто процентов уверен в причине. Алкоголь вкупе с наркотиками — непредсказуемая вещь. В большинстве случаев все проходит нормально, но бывает и такое, как у тебя. Во многом это зависит от организма человека и от дозы наркотика. Тебе повезло меньше — у тебя обнаружили ударную дозу. Ты вообще чудом остался жив... — он замолчал, вновь погружаясь в свои мысли. Я видел, что я его теряю. — Эй, Илюх, ну что ты начинаешь? Все же хорошо. Так, с этим разобрались. А что насчет того, как они оказались во мне? — Хочешь знать, что я думаю обо всей этой ситуации? Я считаю, что нам с пацанами надо найти того мелкого ублюдка и преподать ему такой урок, который он не забудет до конца жизни! — взорвался Илья, и его раскрасневшееся лицо говорило о многом. — Эмм... А ты сейчас о чем говоришь? — Об этом поганом говнюке, который подсунул тебе наркотики! Не знаю, каким образом ему это удалось, но я на все сто процентов уверен, что это он. Ну как же я мог быть таким глупым? Это же так очевидно! Какой же я дурак! — друг метался по палате, как в клетке. С каждым шагом его дыхание учащалось, а кулаки угрожающе сжимались. — Стоп. Ты же не думаешь, что это был тот чувак, который мне отсасывал? — О-о-о, еще как думаю! И ему будет лучше не попадаться мне на глаза ближайшее время! Хотя его это не спасет: я его и так найду. И тогда его маме тоже придется таскать жрачку ему в больницу! — он злился, он кричал, и я медленно понимал, что он прав. Как я сам не смог сообразить, что это был тот самый первокурсник? Больше просто некому было это сделать. Илья разошелся не на шутку, и я забеспокоился, как бы он тут все не разнес. Я вскочил с кровати и, пока друг меня не заметил, схватил его сзади, не давая ему вырваться. И хоть силы у меня восстановились не до конца, его удержать я мог. — Пусти меня! Пусти меня, я сказал! Я должен найти этот кусок дерьма! — Чшш... Тише... Тише... Спокойнее... — я поглаживал его по голове, как маленького ребенка, стараясь успокоить. Каким бы добрым ни был Илья, в припадке гнева он страшен. Особенно тогда, когда это касается близких ему людей. И я боялся, как бы сейчас все обошлось без последствий. Я, конечно, очень ценю эту заботу, но вот только разгромленной палаты нам тут не хватало для полного счастья. Видимо, ему надоели бесплодные попытки, и он резко обмяк у меня в руках. Не узнаю я в последнее время своего друга. Куда делся тот веселый, но упорный раздолбай, который всегда боролся до последнего? — Прости... — Да хватит уже извиняться! — перебил я его. — Надоело уже! Что с тобой стало? Посмотри на себя! На кого ты стал похож? — больше терпеть я не мог. Надо было менять эту ситуацию. — На самого настоящего педика, который распускает сопли по каждому поводу. Соберись, тряпка! — и, не выдержав его жалкого выражения лица, я зарядил ему звонкую пощечину. Может, хоть она приведет его в чувство. Я потирал ушибленную руку, а его взгляд медленно фокусировался, становился осмысленным, лицо приобрело нормальное выражение. — Ничего личного. Я должен был это сделать, — спокойно ответил я, с интересом разглядывая друга. — Ты на мне дыру протрешь. На мне узоров нет, и цветы не растут. Нечего на меня пялиться, — выплюнул мне в ответ Илья и, хлопнув дверью палаты, вышел. "Ничего, придет. Куда он денется?" — подумал я и решил разобрать вещи, которые он принес. За одежду скажу ему отдельное спасибо: он припер, наверное, половину моего гардероба точно. Так что выбор тут богатый. Надо бы все в шкаф сложить, что ли... Или не надо, вдруг меня скоро выпишут? Ладно, подожду врача. Достав из сумки ноутбук, я подключил его к зарядке и включил. Когда-то давно я загрузил себе много фильмов, но все руки не доходили их посмотреть. Зато сейчас времени хоть отбавляй. Интересно, а наушники он положил? О-о-о, он придет — я его расцелую! Кстати, а где он? Второй раз за день задаваясь этим вопросом, я вышел из палаты и посмотрел по сторонам. Потом прошелся по коридору, заглянул в туалет, в кладовку, но его нигде не оказалось. Я спросил у дежурной медсестры. Она сказала, что был тут один парень, который выбежал пулей из палаты, направился в уборную, а когда вышел оттуда, попросил листик и ручку. Что-то нацарапал и попросил передать мне. Я развернул записку. Ладно, я понял. Я перегнул палку, и мне надо отдохнуть. Но и ты тоже хорош, у меня до сих пор щека горит. Короче, я поехал домой. Потом поговорим. Прочитав это, я почувствовал, как меня уколола совесть. Может, не стоило с ним так грубо? А он, походу, реально обиделся. Как-то нехорошо с моей стороны. Ну ладно, он приедет потом, и мы поговорим. *** Спать совершенно не хотелось. Приходил врач, но ничего толкового он так мне и не сказал. Они предполагают держать меня здесь еще как минимум недели полторы. Чувствую, это будут долгих полторы недели. Смотреть фильмы в одиночестве не круто, читать книги не хочется, а теперь еще мучаюсь угрызениями совести по поводу Ильи. Нет, так нельзя. Надо отвлечься. Я достал из-под кровати гитару. Музыка всегда мне помогала: поднимала настроение, расслабляла после трудного дня, помогала справиться с проблемами. Сначала я просто слушал ее целыми днями, потом научился играть сам и почти не выпускал гитару из рук. Поэтому, как только я чувствую, что начинаю раскисать, сразу беру ее в руки и становится немного проще. Музыка стала частью моей жизни. Я сидел на кровати и перебирал струны, пытаясь хотя бы примерно настроить инструмент. Без тюнера это сделать практически невозможно, но в моей ситуации выбирать не приходилось. Дверь палаты открылась, и мамина голова просунулась в образовавшуюся щель. На лице играла загадочная улыбка. — Привет, сыночек. Можно войти? — спросила она, уже зайдя и закрыв дверь. — Как ты себя чувствуешь? Что доктор сказал? — Привет, мам. Все нормально. А с доктором, я думаю, ты сможешь сама поговорить. — А у меня для тебя небольшой сюрприз... — шепотом сказала мама и приоткрыла дверь. — Нет, мам, мне не нужно очередную вкусную гадость, мы с Ильей и это не осили... — я остановился на половине слова, не в силах закончить. Передо мной, осторожно держа мать за руку, стоял Денис собственной персоной. Он неловко переминался с ноги на ногу, порываясь уйти в следующее мгновение. Но мама вцепилась в него мертвой хваткой, и ему ничего не оставалось, как стоять на месте, нервно теребя край рубашки. — Я пойду, мальчики, с врачом поговорю. А вы развлекайтесь, — чуть ли не пропела мама и выпорхнула в коридор. Вот кого-кого, а Дениса я ожидал увидеть в последнюю очередь. Я немного покраснел и, смутившись, с интересом разглядывал причудливый рисунок на полу, почему-то не смотря на своего гостя. Вот просто не мог. Не знаю почему. Возможно, мне было стыдно за то, что встретились мы здесь, в больнице, да и наверняка мама ему рассказала, почему я тут. А он вполне мог подумать, что я такой вот плохой гуляка-наркоман. Но сообразив, что он меня не заметит, я решил хорошенько разглядеть его. Молодой парень лет двадцати, примерно моего роста, брюнет, худощавый, но в то же время немного накачанный, что удивительно. — Гмм... Привет, — ответил он. — Тебе не кажется, что пауза немного затянулась? — несмелая улыбка появилась на его лице. — Привет. Ну есть немного, — я улыбнулся за ним. — Не хочешь присесть? — Давай, — он подошел и сел рядом со мной на кровать, потом резко отодвинулся к самому краю. Ну ладно, может ему там удобнее? — Я слышал гитару. Это ты играл? — он начал разговор первым. — Да, если это можно назвать игрой. Так, пытался настроить, но это оказалось труднее, чем я думал. А тюнер друг мне не принес. Видимо, придется играть на расстроенном инструменте. — Дай мне ее, пожалуйста, — Денис протянул руки, в которые я тут же вложил гитару. — Может, у меня получится? Он немного поколдовал над ней, ловко передвигая пальцами, и она зазвучала по-новому. Даже дома, с тюнером, я никогда не настраивал ее так идеально. Всегда мне что-то не нравилось в ее звучании, но сейчас это был превосходный звук. — Денис, ты просто волшебник! Как у тебя это получилось? — я радовался, как маленький ребенок. — Практически идеальный слух, знаешь ли. Но честно признаться, у меня не всегда получается так хорошо. Тебе просто повезло, — засмущался парень. — Прекрати. Это не случайность. Как я могу тебя отблагодарить? — Ну-у, ты можешь мне сыграть, — подумав, сказал юноша. — А если умеешь петь, тогда еще и спой. Я никогда не пел на людях. Ни один человек еще ни разу не слышал моего пения, даже мама и Илья. Я только недавно начал работать над своим голосом, и вроде бы появился прогресс, но я боялся. Боялся сфальшивить, опозориться, испортить замечательную песню. Поэтому, когда меня просили сыграть, я играл, но никогда не пел. И сейчас Денис, человек с идеальным слухом, с идеальным голосом, просит меня спеть ему. Что делать? Словно прочитав мои мысли, он добавил: — Не бойся, я просто хочу послушать звучание гитары, — он снова улыбнулся. Этот парень вообще когда-нибудь перестает улыбаться? — Ну ладно, но я тебя предупреждаю: все плохо. Сейчас я подумаю... Я перебирал в голове все песни, и никак не мог найти нужную. Все были какими-то неподходящими. Не было той, которая бы выражала мои эмоции. Денис терпеливо ждал, все никак не желая отпускать из рук край рубашки. Выбрав, наконец, нужную песню, я настроился, провел пальцами по струнам и заиграл. Краем глаза я заметил, как он дернулся от неожиданности. Poets Of The Fall — Rewind Пока шел проигрыш, я пытался настроиться, выровнять дыхание. Пальцы привычно бегали по струнам, а в голове царил полный хаос. Я боялся забыть слова, не вовремя вступить, не попасть в ноты. Но все же я запел. What do we have but illusions/Что у нас есть, кроме иллюзий, Where one man's absolute is another's choice/Что ценности одного человека - выбор другого. Giving in to confusion, til love and hate/Поддаемся заблуждениям, пока любовь и ненависть Both tempt with the same voice/Завлекают одним голосом. Won't you take me to a higher ground/Забери меня в высшие земли, I need to see again the way I'm bound/Я должен увидеть свой путь еще раз N' choose the uneasy redemption,/И выбрать непростое искупление, Run by fear and the flaws of attraction/Подгоняемое страхом и порывами влечения. Я надеялся, что он правильно поймет, что я хотел этим сказать. Вернее, я просто хотел освободиться от всего того, что было у меня в голове, и лучшим вариантом мне показалась эта песня. Мне было стыдно за эту ситуацию на вечеринке, и я хотел объясниться, что ли? Rewind, I wanna go it again/Перемотай, я хочу снова это пережить - Light up the dark, halo on the side/Осветить темноту сияющим нимбом. So I'll know it will not leave me wanting/Так я буду знать, что не останусь со своим желанием, I see my heart, waving me bye-bye/Я вижу свое сердце, махающее мне на прощание. Rewind, I wanna go it again/Перемотай, я хочу снова это пережить - Light up the dark, halo on the side/Осветить темноту сияющим нимбом. Закончив второй проигрыш, я остановился и, затаив дыхание, посмотрел на Дениса: его глаза были закрыты, он выглядел сосредоточенным и серьезным. Я приготовился к тому, что сейчас он разнесет в пух и прах мою песню, раскритикует мое пение и уйдет. Он продолжал молчать, а я волновался все больше и больше. Но вдруг он открыл глаза и негромко мне похлопал. — Молодец. Ты очень хорошо поешь, а играешь еще лучше. Но только в самом начале немного в ноты не попал. А так мне очень понравилось. — Стоп, ты серьезно?! Вау, — я был шокирован. — Да, у тебя прекрасный голос. Да и песню ты выбрал очень красивую. И со смыслом. А чего ты так удивляешься? Да, конечно, не прямо-таки идеально, но если поработать, то из тебя может получиться неплохой певец. Тебе что, никто не говорил? — Денис удивленно приподнял бровь. — Ннет... Ты первый, кто услышал. Вообще... — я все еще не мог поверить. — Вау... Я даже не ожидал такой чести. Но запомни, ты действительно классный и... Его мобильник противно запищал, и парень аж подпрыгнул от неожиданности. Он судорожно стал искать по карманам телефон, не замечая того, что он лежал рядом с ним на кровати. Я тронул его за руку и немного сжал ее в успокаивающем жесте. Она немного дрогнула, а Денис повернулся ко мне. Я вложил ему в руку уже замолчавший телефон. — Спасибо, а то я бы его еще долго искал, иногда я бываю немного рассеянным, — смутившись, юноша убрал руку с мобильным в карман и поднялся с кровати. — Мне уже пора идти. Прости, что сегодня так внезапно пришел. Мне твоя мама рассказала о тебе, и я очень переживал. Но вот сейчас у тебя все нормально, да и гитара хорошо звучит, — улыбка, — поэтому я пойду, — снова улыбка. — Эмм... Да, спасибо огромное. Стоп. Слушай, я конечно понимаю, что я наглый, и тебе неудобно будет, и я тебя отвлеку и... Короче, не хочешь прийти ко мне завтра? Тут так скучно, а с тобой вроде как весело. И ты можешь поучить меня петь. Идет? — я протянул ему руку, но, вспомнив, что он меня не видит, тут же убрал ее. — Ахах, хорошо. Идет. Я попробую вместить тебя в свой плотный график. Ладно, пока. — Пока. Дверь закрылась, и я блаженно откинулся на кровать. Время двигалось к вечеру, безумно хотелось спать. День выдался очень насыщенным, эмоциональным. Поэтому, как только моя голова коснулась подушки, я провалился в сон с еле заметной улыбкой на губах и вопросом в голове: "А что же в это время делала моя мама?"