"Не дай себе умереть, не испытав этого чуда — спать с тем, кого любишь." Габриэль Гарсиа Маркес
— Я не хочу есть кашу! — Даниэль делает обиженное лицо, отодвигая тарелку с овсянкой. Я уже минут пятнадцать наблюдаю за своим обожаемым детёнышем, который упорно отказывается поглощать свой завтрак. У меня это сопротивление вызывает лишь улыбку, а Мон всерьёз злится. — Ты никуда не уйдёшь пока всё не съешь, — строгим голосом произносит сестра, наградив Мелкого грозным взглядом. — Оставь ребёнка в покое, — улыбаюсь и подмигиваю Даниэлю. Будь моя воля, то я бы уже давно сделала брату сэндвич, тем самым прекратив его страдания. — Даже не думай потакать ему, — шипит Мон, скорчив недовольную гримасу. Сестра с мамой постоянно обвиняют меня в том, что я слишком балую Даниэля. Увы, я не могу злиться на мелкого монстра. — В этом доме меня пытаются отравить, — произносит Даниэль, вызвав у меня очередной приступ хохота. — С вами бесполезно спорить, — Мон тяжело вздыхает и удаляется в свою комнату. Я провожаю её взглядом, после чего принимаюсь готовить новый завтрак для Мелкого, при этом слушая его бесконечную болтовню. Последние несколько недель я жила в сумасшедшем режиме, поэтому сейчас чувствую невероятное облегчение. Счастлива просто потому, что нахожусь дома, вожусь с братом и не имею особых причин для хандры. Съёмки клипа позади, а уже завтра премьера. Честно говоря, меня одолевает волнение, с которым я продолжаю бороться уже несколько дней, но пока терплю поражение. Эти недели были наполнены насыщенными событиями, которые круто изменили мою жизнь. Мы сняли клип в достаточно короткие сроки и теперь с волнением ждём премьеры. Я так привыкла с головой уходить в работу, что совершенно забыла о семье. А в личной жизни обратить внимание есть на что. Моника до сих пор не может свыкнуться с мыслью, что между мной и Шенноном зарождаются отношения. Почему-то ей претит мысль, что мы можем быть парой. Сестра упорно отказывается верить в искренность Шеннона, хоть и пытается не показывать это. Внезапно слышу звонок в дверь, но не спешу открывать, а продолжаю сидеть на кухне, наблюдая за Даниэлем. К счастью, Моника появляется в поле моего зрения и встречает надоедливого визитёра. Через несколько минут ко мне доносится пронзительный вопль: — Мэри, это к тебе! — я вздрагиваю от неожиданности и покорно отправляюсь в коридор. На пороге вижу молодого человека в форме. Судя по всему, это курьер. Меня просят расписаться в бумагах и отдают аккуратно упакованную коробку. Когда я закрываю за парнем дверь, Мон буквально набрасывается на меня со своими вопросами. — Подарки от поклонников? — с улыбкой произносит сестра и двусмысленно подмигивает. — Сомневаюсь. Никто не знает моего адреса, к тому же у нас нет никаких поклонников. — Не скромничай. Твой вампирский клан уже успел засветиться. — Всё равно нас почти никто не знает, — отвечаю, и в полном обалдении направляюсь в свою комнату. Моника молча следует за мной, изнывая от любопытства. Мне остаётся теряться в догадках, кто же прислал посылку, хотя одно предположение есть. Я торопливо открываю коробку и замираю от удивления. Внутри находится потрясающее платье красного цвета. Я нетерпеливо достаю это чудо из коробки. — А у Лето хороший вкус, — произносит Моника, внимательно рассматривая подарок. Лёгкое и воздушное платье в пол, с наполовину открытой спиной и лифом, расшитым камнями, выглядит просто потрясающе. Только оно открытое. Слишком открытое. — Здесь записка, — вновь слышу голос сестры и оборачиваюсь, замечая аккуратно сложенный листок. Я начинаю читать послание, и моё лицо украшает улыбка: «Завтра ты должна быть в этом. Отказ не принимается. До встречи» — Пойдёшь на премьеру в нём? — Не знаю, — честно отвечаю и осторожно кладу платье на кровать. — Милая, что случилось? Оно же очень красивое. Я даже готова взять обратно слова о том, что твой барабанщик — безвкусный придурок. — Мон, — укоризненно произношу я, но всё же не могу сдержать улыбку. — Просто оно слишком откровенное. — И что? Ты постоянно таскаешь провокационные шмотки, так что твоему имиджу женщины-вамп ничего не повредит. — Ты поняла, что я имею в виду. — Мэри, прекрати убивать себя и прятать собственное тело. Сделай это ради меня, — сестра награждает меня умоляющим взглядом, зная, что я не смогу отказать. Улыбаюсь этой шантажистке, но прошу ненадолго оставить меня, чтобы разобраться со своими мыслями. Мон понимающе кивает и выходит из комнаты. Я ещё раз бросаю взгляд на платье, замирая от восторга. Всё-таки оно невероятное. Только я не готова явить себя миру в таком виде. Ведь на протяжении нескольких лет привыкла прятать своё тело за слоями одежды, надеясь таким образом скрыть свою душу. Я привыкла держать дистанцию со всеми знакомыми, за что удостоилась идиотских слухов, которые не укладываются в голове у адекватного человека. Чего только стоит история о бессмертном вампире, коим я якобы являюсь. Я закрываю глаза, обдумывая все «за» и «против». Всё-таки мне нужно менять свою жизнь. Пусть завтрашний день станет не просто датой премьеры нашего дебютного клипа. Хочу, чтобы эта пятница стала началом новой жизни, точкой отсчёта. Чистым листом, где не будет места страданиям из прошлого. Весь вечер я трачу на то, чтобы успокоиться и привести себя в порядок. Завтра важный день, поэтому всё должно пройти на высоте. Даниэль не позволяет скучать, тем самым отвлекая от хаоса, что творится в мыслях. Вечером я с трудом укладываю брата спать, а сама пытаюсь бороться с бессонницей. К счастью, Моника заваривает мне какой-то чай на травах, который мгновенно успокаивает, позволяя уснуть. «Завтра начнётся новая жизнь», — последняя мысль, которая мелькает в голове, перед тем как я погружаюсь в сон. В тот момент я ещё не знала, как права…***
Критически рассматриваю своё отражение в зеркале, пытаясь найти изъяны. Красный цвет платья удачно сочетается с моими тёмными волосами. Моника требовала поднять волосы наверх, чтобы открыть спину, но я решила воздержаться от этой идеи. Вместо этого стилист сделал мне аккуратную укладку, позволив длинным локонам прикрывать оголённый участок тела. Всё-таки я чувствую себя неловко, а внутренний голос подсказывает, что из этой затеи ничего хорошего не выйдет. — Моя Кровавая Леди, — рядом оказывается сестра, заставляя меня улыбнуться. — Ты готова? — Абсолютно. Томас будет с минуты на минуту, так что можем выходить, — радостно произносит сестра, а я еле сдерживаюсь, чтобы не скорчить злобную гримасу. Перспектива ехать на вечеринку в честь премьеры клипа с Томасом, мягко говоря, меня не радует. Наши отношения с этим гоблином не заладились ещё с первой встречи, поэтому я его немного недолюбливаю. Впрочем, это взаимно. — Красивое украшение, — Мон кивает на мой кулон — полумесяц в обрамлении красных и чёрных камней. Этот амулет давно стал для меня символом веры. Его подарила мне бабушка незадолго до своей смерти. С тех пор он для меня — что-то вроде оберега. Этот кулон рядом со мной много лет, хотя я надевала его всего несколько раз. — Это подарок бабушки, — тихо отвечаю, неосознанно прикасаясь к амулету, а перед глазами отчётливо всплывает образ бабули. Мон собирается ответить, но идиллию разрушает голос Гоблина: — А вот и я. — Привет, милый, — Мон целует Томаса, а я заставляю себя фальшиво улыбнуться. После лживого ритуала приветствия, мы всё-таки отправляемся на вечеринку, старательно избегая разговоров. Мне не хотелось видеть сегодня большое количество людей, но пришлось пригласить некоторых личностей, которые мне, мягко говоря, неприятны. Главным козырем шоу-программы обещает стать Эшли. Это рыжее недоразумение давно меня раздражает, но мы с ребятами решили соблюдать правила приличия и пригласили сие чудовище. Минут через сорок мы прибываем к месту назначения раньше всех гостей, и нас встречают только мои коллеги. Странно, но волнение отступает. Я ощущаю подозрительное спокойствие и даже удовлетворение. Это состояние мучительно напоминает затишье перед бурей. Ведь перед надвигающейся катастрофой всегда наступает безмолвный штиль. К счастью, Мон быстро отвлекает меня от печальных подозрений и заставляет полностью погрузиться в подготовку к празднику. Вскоре начинают прибывать первые гости, поэтому мы с ребятами отправляемся встречать наших посетителей. Странно, но многих людей я вижу впервые. Кто только составлял этот идиотский список? Блеск софитов, незнакомые люди и обилие улыбок — всё это чужое. Честно говоря, тусовка меня раздражает, а появление Эшли ещё больше усугубляет ситуацию. Я по-прежнему помню её победу на конкурсе, хотя это заслуга папаши. Гости прибывают один за другим, и я замечаю самых важных посетителей. Джаред, Томо и Шеннон приближаются к нам, поэтому мне приходится собрать воедино остатки самообладания, чтобы не выдать себя. Никто не должен заподозрить, что между мной и Лето-старшим что-то есть. Ребята поздравляют нас с премьерой, а между Томо и Робертом даже завязывается какой-то разговор, но я не вникаю в суть. Всё моё внимание сосредоточено на Шенноне. Барабанщик подмигивает мне, кивая на балкон. Понимаю, что он предлагает сбежать, но я не могу позволить себе подобную вольность. Пытаюсь успокоиться и вести себя непринуждённо, но постоянно ощущаю на себе пронзительный взгляд. Через несколько минут Шеннон извиняется и уходит, ссылаясь на то, что ему нужно сделать срочный звонок. Я понимаю, что сие представление — всего лишь часть плана и принимаю правила игры. Вскоре мне удаётся незаметно улизнуть, и я оказываюсь на балконе. Мгновенно замечаю Шеннона, который стоит спиной ко мне, рассматривая звёзды. Ночь уже успела опуститься на Город Ангелов, окрасив небо иссиня-чёрными красками. И только мерцание ярких звёзд создаёт атмосферу загадочности и вожделенного спокойствия. — Спасибо за платье, — тихо произношу, приблизившись к Шенну вплотную. Он медленно поворачивается, дарит мне улыбку, но ничего не отвечает. Несколько минут мы молчим, но потом Шеннон нарушает молчание: — Прямо, как в одну из наших первых встреч, — его слова сразу же воскрешают мои воспоминания. Вечеринка в честь открытия конкурса, наша встреча и первый скандал. — Припоминаю. Ты тогда ещё предложил мне переспать с тобой в обмен на победу, а я назвала тебя престарелым рокером, — Шеннон начинает смеяться, а я изумлённо поражаюсь тому, как изменились наши отношения за такой короткий промежуток времени. — Как по мне, то хорошее начало знакомства. — Лучше не бывает, — усмехаюсь и внимательно смотрю в глаза Шеннона, намереваясь сказать ему очень важную вещь, которою осознала буквально несколько часов назад. Но внезапно на балкон врывается Эшли: — Мэри, тебя там… Шеннон? — рыжее чудовище явно не ожидало такого поворота событий, потому что замирает на месте с открытым ртом. — Привет, Эшли, — барабанщик награждает её обворожительной улыбкой, чем вызывает у меня приступ ревности. — Что ты хотела? — решаю вмешаться в разговор. — Тебя ищут, — рыжая хмурится, излучая флюиды лютой ненависти в мою сторону. Мне остаётся тяжело вздохнуть и отправится в зал, а вот Эшли с Шенноном остаются на балконе. Вновь оказавшись среди толпы гостей, я ощущаю какое-то смутное беспокойство. Будто все эти люди — лицемеры. Такое впечатление, что я нахожусь среди актёров, каждый из которых таит в себе скрытую опасность. Не понимаю, откуда такие мысли. Ведь среди гостей много моих друзей и людей, которым я верю. Только гнетущее чувство, что здесь есть мой враг, не отпускает. Будто я блуждаю между мирами, запутавшись в собственных мыслях и поступках. Ко мне мгновенно подходит Моника и начинает о чём-то болтать. Оказывается, это она искала меня. Я молча киваю, пытаясь разобрать смысл слов сестры, но мои мысли блуждают далеко отсюда. Они там. Вдвоём на том чёртовом балконе. Вскоре я вновь ощущаю на себе пронзительный взгляд и осознаю, что в зале опять появился Шеннон. Понимаю, что атмосфера накаляется, даже воздух кажется каким-то тяжелым и ядовитым. Неосознанно касаюсь рукой полумесяца на шее и чувствую тепло. Это не к добру. Знаю, что подобное звучит глупо, и вряд ли я рискну повторить свои мысли в присутствии психиатра, но амулет — это не простое украшение. Скорее он походит на проводника в другой, неизведанный мир. Возможно, я медленно схожу с ума, но сейчас отчётливо понимаю: что-то назревает. — С тобой всё нормально? — я слышу мужской голос, ощущая, как кто-то касается моего плеча. Это неожиданное прикосновение заставляет вздрогнуть и резко обернуться. — Джаред? — Всё в порядке? Ты очень бледная. — Не обращай внимания, — отмахиваюсь и даже выдавливаю из себя улыбку. — Всё хорошо. — Шеннон просил передать, что будет ждать тебя у черного выхода. Вы что… — Не спрашивай меня ни о чём, — улыбаюсь, стараясь не привлекать внимания. — Я так и знал, — Джаред хлопает в ладоши, сводя на нет все мои старания. Я закатываю глаза, пытаясь сдержать смех. Всё-таки порой Лето-младший напоминает ребёнка. В следующее мгновение рядом возникает Дерек, спасая меня от вопросов Джареда. Я облегчённо вздыхаю и перевожу тему разговора. Определённо, сейчас не время обсуждать наши отношения с Шенноном. Я с нетерпением жду окончания вечера, но минуты тянутся мучительно медленно. В какой-то момент мне даже кажется, что время остановилось, и я вижу происходящее в замедленной съёмке. Ловлю на себе пронзительные взгляды, которые прожигают кожу, и чертыхаюсь от этой атмосферы. Но самое главное — меня ни на секунду не отпускает чувство опасности. Напротив. Едкий страх заполняет лёгкие, мешая дышать и парализуя тело. Я даже забываю причину, по которой мы собрались здесь. Такая долгожданная премьера клипа, кажется, безнадёжно испорчена моей паранойей. Мерзкое предчувствие беды кружит голову, заполняя мысли навязчивыми страхами. Я пристально рассматриваю всех присутствующих, искренне надеясь найти в ком-то из них своего врага. В конце концов теряюсь в пространстве, а в голове лишь разносится гул слившихся голосов. Если завтра кто-нибудь спросит, как прошла премьера, то я не смогу ответить. Весь вечер кажется мне каким-то расплывчатым пятном, и только внутренний голос настойчиво твердит: что-то случится. Я с трудом доживаю до окончания этого мероприятия. Только сейчас понимаю, что миллионы иллюзий рассыпались в прах, растворились в воздухе. Дождавшись, когда уйдут все гости, я выбегаю на улицу. Прохладный ветер мгновенно обнимает за плечи и развивает волосы, заставляя поёжиться от холода. «Что-то не так. Всё должно быть по-другому», — отчаянно твердит внутренний голос. Потом, несколькими месяцами позже, я пойму, что эти мысли были предчувствием. Пойму, но какой в этом толк, если ничего уже не исправить? Порой мы беззащитны перед злым роком, который уготовила нам судьба. А существует ли эта судьба? Или же наша жизнь — череда случайных событий? — Мэр, — голос Шеннона отвлекает от мыслей о бренности жизни. Я быстро оборачиваюсь, сталкиваясь с его пронзительным взглядом. Ощущаю как сердце, которое несколько секунд назад было готово остановиться, вновь медленно оживает. — С тобой всё нормально? — Уже да, — тихо отвечаю, задержав взгляд на пухлых губах. В этот момент ощущаю острую необходимость почувствовать поцелуй с терпким привкусом кофе. Это не прихоть, а жизненная потребность. Похоже, Шеннон — единственный человек, который может стать моим спасением. — Уверена? — недоверчиво произносит он, приближаясь ко мне. — Поехали отсюда, пожалуйста, — дважды повторять не приходится. Шеннон берёт меня за руку, наплевав на осторожность, и ведёт к машине. Весь путь домой мы проводим в молчании. Шеннон сосредоточен на дороге, а я не свожу глаз с него. Уверена, что наши мысли об одном и том же. Бывают моменты, когда слова лишние, ведь всё понятно и так. Сейчас именно такой случай. Когда машина тормозит возле дома Лето, я на мгновение зажмуриваюсь, стараясь прогнать нарастающий страх. Шеннон помогает мне выйти, и вскоре мы оказываемся в просторном холле. Первым делом Ше отправляется на кухню, где достаёт из бара бутылку вина. Только сейчас я пьяна без алкоголя. Торопливо сбрасываю с себя туфли на высоком каблуке и медленно подхожу к огромному зеркалу, которое возвышается на стене в гостиной. Deftones - Change Замираю на месте, всматриваясь в собственное отражение. Камни, которыми украшено платье, игриво поблёскивают в полутьме, удачно гармонируя с полумесяцем на шее. Я даже не замечаю того момента, когда Шеннон оказывается за моей спиной. Этому демону свойственно бесшумно передвигаться. Его ладони невесомо касаются моей шеи, помогая снять амулет. Шеннон ставит кулон на журнальный столик, но не спешит отходить от меня. Я ловлю его взгляд в отражении зеркала, а мой рассудок мутнеет от неведомого раньше желания. Сейчас мне нужен этот мужчина. Нужен как никогда. Жизненная потребность. Ощущаю, как воздух в комнате накаляется и становится трудно дышать. На языке крутятся такие важные слова, но я будто немею и не могу говорить, охваченная страхом вперемешку с возбуждением. Зрительный контакт с Шенноном позволяет понять без слов, что я хочу сказать. — Ты уверена? — его шепот, который громче самого душераздирающего крика, разбивает нависшую тишину. С моих губ срывается робкое «да», а дальше границы реальности стираются, уступая место вожделению. Пальцы Лето скользят по моей спине, медленно спускаясь к молнии платья. Это едва заметное прикосновение заставляет трепетать. Тёплое дыхание Ше отдаётся дрожью по коже, опьяняющим сгустком желания по венам. Я принадлежу ему и никому больше. Платье с глухим звуком падает на пол, обнажая тело. В этот же момент мне отчаянно хочется прикрыться руками, чтобы скрыть наготу. Шеннон не разрывает со мной зрительного контакта, мгновенно успокаивая. Его близость и моё обнажённое тело уже не кажется чем-то противоестественным. Лишь полумрак, лунные блике на коже и взгляд туманный от желания. Сама оборачиваюсь, тянусь за поцелуем и погибаю. Дрожащими руками нащупываю пуговицы на рубашке Лето, избавляя его от этой ненужной тряпки. Касаюсь грудью горячей кожи и окончательно теряю рассудок. Шеннон отрывает меня от пола и несёт в спальню. Когда спина соприкасается с атласным постельным бельём, меня пробирает дрожь, потому что дороги назад уже нет. Глаза Лето сверкают странным блеском, напоминая взгляд хищника. Я целую Шеннона, охваченная странным чувством страха и вожделения. На этот раз поцелуй наполнен неконтролируемой страстью и грубостью. Я неосознанно впиваюсь ногтями в плечи музыканта, пытаясь унять нарастающую панику. Мне нужно чувствовать его руки, слышать хриплый голос, ощущать еле уловимый кофейный аромат. Мне необходимо чувствовать, что рядом мой Шеннон, а не тот выродок, что преследует меня во снах. — Милая, что случилось? — взволновано произносит Шеннон, отстраняясь от меня. Я сама не замечаю, что по щекам текут слёзы. Наверное, это защитная реакция на прикосновения, ведь тело всё ещё помнит тот кошмар. — Не отпускай меня, — шепчу, судорожно хватая ртом воздух. Лето облизывает губы, склоняется надо мной и осторожно целует скулы. — Если ты не хочешь… — Хочу, — торопливо отвечаю, впивая жар его дыхания. Чувствую, что Шенн улыбается, а в следующее мгновение он избавляет меня от кружевного белья. Я остаюсь полностью беззащитной перед ним, вторично испытывая желание прикрыть наготу руками. Шеннон исследует взглядом моё тело, заставляя кожу пылать. Низ живота сводит от острой потребности, и я начинаю прерывисто дышать, погибая под этим животным взглядом. Барабанщик успокаивает меня поцелуем, позволяя немного расслабиться. Щетина приятно щекочет кожу, когда его губы двигаются вниз по изгибу шеи. Шеннон накрывает рукой мою грудь, и я инстинктивно выгибаю спину. Кажется, моё сердце под его ладонью бьётся так отчётливо, что ещё немного и он с лёгкостью услышит его. Незаметно для самой себя я выпадаю из реальности, ощущая сбивчивое дыхание Лето. Он расстёгивает ремень и снимает джинсы. Тонкая ткань его белья остаётся единственной преградой между нами, но барабанщик избавляется от боксёров, заставляя меня рвано выдохнуть. Шеннон осторожно раздвигает мои ноги и аккуратно крадётся пальцами по внутренней части бедра. Я вся сжимаюсь, тщетно пытаясь прогнать наваждение. Сознание возвращает меня в прошлое. Клянусь, я чувствую холодный ветер, грубые руки и глумливый смех. Испуганно зажмуриваюсь, сдерживая подступающую истерику. Шенн мгновенно ощущает мой страх и шепчет на ухо: — Просто расслабься и ничего не бойся, — его голос, такой родной и любимый, позволяет успокоиться, поддаваясь искушению. Шеннон притягивает меня к себе и вновь целует шею, ключицы, медленно опускаясь ниже. Когда его губы касаются груди, по телу разливается волна тепла, а сердце замирает в блаженной истоме. Я цепляюсь в короткие волосы Лето, прерывисто дыша. Губы Шеннона смыкаются вокруг затвердевшего соска, а из моей груди вырывается глухой стон. Чувствую, как он проводит языком по шраму и вздрагиваю. — Тише… Ты прекрасна, — его одуряющий голос опьяняет сознание, заставляет выпадать из реальности. Ощущаю, как пальцы барабанщика крадутся по бедрам всё выше, заставляя моё тело содрогаться. Левой рукой Шенн тянется к прикроватной тумбочке. Шелест фольги сразу же позволяет догадаться, что он делает. Палец Шеннона проникает в меня, заставляя вздрогнуть и вцепиться ногтями в его плечи. Барабанщик просит успокоиться, даря при этом страстный поцелуй, что сносит голову. Ощущаю, как он вводит в меня ещё один палец, доводя до грани. Я выгибаюсь навстречу мужчине, а из груди вырывается хриплый стон. Чувствую, что Шеннон больше не может терпеть. Он приподнимает мои бёдра и начинает медленно входить. Я зажимаюсь, охваченная страхом, и барабанщик останавливается. — Не бойся. Я не сделаю больно, — шепчет он, целуя мою шею. Я крепче цепляюсь за плечи мужчины, пытаясь расслабиться. Он целует меня, глотая мои вздохи, и вновь начинает входить. Волна острой боли пронзает тело, и я вскрикиваю. Хочется уйти от этого ощущения, поддавшись назад, но Шеннон удерживает меня за талию. — Больно? — он не двигается, позволяя мне привыкнуть. Я качаю головой и целую Шеннона. Страстно и безудержно. Он начинает медленно двигаться, чем причиняет боль. Смыкаю зубы на его плече, заставляя Лето рвано выдохнуть. Сейчас время теряет свою значимость, а границы реальности растворяются в эмоциональном всплеске. Речь не о физическом удовольствии, а именно о моральной гармонии. Не что иное, как единение. Слияние двух душ. Глаза в глаза. Кожа к коже. Кажется, даже души парят навстречу друг к другу. Лунные блики, игриво заглядывающие в окно, выделяют каждый изгиб тела. А магическая тишина сотрясается лишь нашими синхронными стонами. Мои руки скользят по спине Шеннона, очерчивая мышцы. Барабанщик начинает двигаться чуть быстрее, и я вскрикиваю от боли помноженной на полноту новых ощущений. — Всё нормально? — обеспокоенно спрашивает Шеннон, замедляясь. — Да-а-а… — шепчу на выдохе, закрывая глаза. Мы вновь сливаемся в едином порыве, отдаваясь во власть вожделению. Лето целует мою шею, спускаясь к груди. Места прикосновения кожи с его губами горят огнём, вызывая острое желание почувствовать Шеннона ещё ближе, ещё глубже. Кажется, ему всё ещё трудно сдерживать себя от резких и грубых движений. Он прижимает мои руки к изголовью кровати. Больно, но это лишь добавляет остроту ощущений. В отместку впиваюсь ногтями в грубую кожу, а с губ срывается протяжный стон. — Шеннон, — в моём шёпоте звучит немая мольба. Аккуратные толчки становятся рваными, и я уже не дышу. Барабанщик покрывает мою грудь поцелуями, заставляя стонать громче. Лицо Шеннона украшает гримаса удовлетворения. Клянусь, это лучшее, что мне доводилось видеть. Задыхаюсь. Он нужен мне ещё ближе, глубже. Я только его. Вся без остатка. Лето дрожит, а я ощущаю его пульсацию внутри себя. Целую мужчину, вкладывая в поцелуй всю любовь, которая таится в моём сердце, и разделяю своё дыхание с ним. Шеннон вновь ускоряется, заставляя меня поморщиться. Ещё несколько толчков и барабанщик глухо стонет, зарывшись в мои волосы. Я вскрикиваю, ощущая тепло, что приятной волной разносится по телу. Всё ещё оставаясь внутри, Шеннон переворачивается на спину, увлекая меня за собой. Кладу голову ему на грудь, прислушиваясь к бешеному сердцебиению и пытаясь отдышаться. Шеннон порхает пальцами по моему позвоночнику и целует в макушку. Сейчас слова лишние. Во всей Вселенной существуем только я и он…