Дикие дети, сукины дети

Стервятник влажно целует его во впадинку ключицы, прикусывает, зализывает, оставляет засос и опять по кругу — у Лорда от остроты ощущений, от жара воздуха, от духоты старой палатки кружится голова. Он откидывается назад, неудобно упираясь хребтом и затылком куда-то в груду сваленных вещей, зато теперь Большая Птица — по весу-то крохотный Птенец, полулежит на нем, пытаясь отдышаться, острыми коленями упираясь в пол, а ногти вонзая в обнаженную худую грудь. Лорд рычит от боли — почему это всегда происходит не по-человечески, рвано, неудобно, грязно и впопыхах? « — Да потому что это не порнуха, дорогуша, здесь нет пышногрудых красоток с покатыми бедрами, окутанных в полупрозрачный тюль и обмазанных ароматическими маслами!» — верещит ему внутренней голос в одной из самых гнусных шакальих манер.  Но это действительно не порно — это реальность, которая очень тесно граничит с фантазией. И грудастые дивы явно не из этой оперы — вместо красоток здесь есть костлявый и слабо соображающий Стервятник, вместо прозрачных занавесок на бедрах — узкие нестиранные джинсы и траурный плащ, а против ароматических масел идут пот и алкоголь — в этой ситуации они могут составить серьезную конкуренцию заурядной романтике. Они сейчас как в любительском кино — целуются, стукаются зубами и ржут друг другу в губы, сталкиваясь улыбками. Стервятник вообще не любит целоваться — он с детства привык забирать, а потому просто кусает Лорда за нижнюю губу, за верхнюю, за язык и мочку уха — от последней он чуть ли кусок не отрывает, когда Лорд дергается от некстати накатившего приступа щекотки. Поцелуи за ухом? Романтика? Что вы, фырканье и тихие шуршания, никаких звезд перед глазами. У них все совсем далеко от стихотворных поэм, но все же не все так прозаично, как кажется — их отношения, словно не написанный стих Маяковского, который он зубами выгрызает на внутренней стороне гроба (во время фееричных переворотов в оном, естественно). Лорд ловит себя на этих мыслях и зарекается не вести с Шакалом диалогов и споров, а уж тем более не пытаться в них выиграть, хотя бы неделю, иначе его внутренний голос будет слишком вездесущим, а где это видано — чтобы фантазия затыкала своего создателя? Хотя, да, это же чертов Дом. И здесь, как и у всех в Наружности, видано и слыхано и подтверждено в письменной форме, что во время скомканных прелюдий любовники думают о ком-то другом. Это нормально. Стервятник затыкает поток мыслей односторонними поползновениями в сторону слабо держащейся ширинки, а потому Лорд мудро шлет разбушевавшегося Шакала из подсознания к черту — и наслаждается неумелым отсосом, впиваясь плохо остриженными ногтями Птице в голову. «Поберег бы ты такую шевелюру — а то останешься последней блондинкой в округе и придется водить к тебе экскурсии, как к вымирающему виду. Можно, конечно, и Черного за экспонат выдать, но он и сам выдать может по первое число, поэтому будь острожное — тебе ведь не по душе перспектива быть последним из…?» Он то ли замолчал — сознательно, то ли смутился оргазма и заткнулся, толи его вообще не было, черт бы побрал этого Шакала, — Лорд бьется в конвульсиях, стукаясь выпирающей тазовой костью о Папин затылок. Стервятник хмыкает и утирает губы — за ним с Лордом всегда будут ходить призраки и тени, и в этом плане ему несказанно везет — его Тень молчит, в то время как призрака, что вьется за Эльфом, слышно даже посторонним. «Это ментальная связь — ты ведь глотал его сперму, верно?»  Стервятник морщится, и Лорд окидывает его понимающим взглядом. Их становится слишком много в одной палатке, что должна быть интимным Гнездом, а не сборищем. Хотя, пока их было трое… Но Шакал одним своим присутствием превращает компанию в базар, а потому Лорд спешно застегивается, хватает костыли и кривой походкой удаляется от палатки. На общей кровати его не ждет взгляд бесноватых глаз — Табаки, сука, спит и Лорд на зло себе (какого хрена он там выдумывал?!) отдает свое одеяло сопящему недоразумению. Когда Эльф сердито отворачивается к стене, он слишком занят раздумьями о собственном здоровье. Когда Лорд отворачивается, он не слышит тихого смешка сзади.