Удел, дарованный свыше

Эйли снился сон. Он видел Ясона со стороны. Аазимар тонул в пучине воды, утаскиваемый за шею каким-то чудищем. Капитан не дергался и не кричал, а будто бы сам тянулся к монстру. Омежка старательно кричал, звал по имени альфу, но мужчина его не слышал. Звук голоса омежки тонул в толще темного царства, двинуться было невозможно. Было страшно. Так страшно. В животе все сжалось в тугой ком. Эльф переживал за пирата. Эйли сразу понял, что Ясон медленно умирает. Монстр вытягивал из мужчины жизнь медленно, окутывая его пеленой, сквозь которую не мог прорваться омега, как бы он этого не хотел. Эйли срывал голос, крича имя альфы, всей душой желая пробиться к его сознанию. Ничего не получалось, приводя омегу в отчаяние. Пират не отзывался.  Взгляд Ясона был затуманен, и он сам тянулся к монстру, но тут как будто бы какая-то сила заставила мужчину моргнуть пару раз. Он слышал любимый голос своего мальчика. Эйли звал его. Голосок эльфенка то стихал, то вновь возносился к небывалым высотам. И стоило лишь мужчине открыть глаза, приходя в себя, как Эйли тут же проснулся и первое, что он увидел - это лицо склонившимся над ним Уримэля. Лекарь слегка бил Эйли по щекам, а по шее и с лица омежки капали капли холодной воды. - Как же Вы меня напугали, господин! - пожаловался бледный Миэль, возникший рядом с Уримэлем. Последнее, что помнил Эйли - это то, как он вместе с Миэлем сидел в саду, отдыхая и наслаждаясь красотой благоухающих цветов. Арин, получив свой долгожданный поцелуй с утра, разбирался со своими делами, отпустив молодого мужа гулять вместе со служкой. До обеда Эйли внимательно слушал Миэля о Летних островах и обычаях населения. Узнавать историю было очень интересно, но лучи солнца, попадающие в местечко, где удобно устроились эльфы, клонили ко сну. Эйли не заметил, как уснул. Или, может, он потерял сознание? Эйли как только открыл глаза, то сразу подумал о том, что с Ясоном. Пират явно попал в какую-то передрягу, но внутренним чувством Эйли знал, что с отцом его ребенка все хорошо, что он, по крайней мере, жив. - С моим сыном все хорошо? - хрипло прошептал омежка, когда Миэль вместе с Уримэлем помогли ему удобно сесть на скамейке под раскидистым деревом. Миэль подал Эйли стакан с водой, которую омега жадно выпил, не сводя требовательного взгляда с лекаря. Уримэль вздохнул, недовольно сверкнув зелеными глазами.  - Вы бы о себе думали, Ваше Величество, - покачал головой мужчина, но все же положил прохладную ладонь на живот юноши. Не понятно, как лекарь может чувствовать лишь прикосновением, но Эйли ощущал, как от пальцев Уримэля расходится слабое тепло. - Все хорошо, - улыбнулся вскоре лекарь, отодвигаясь от Эйли. - Малыш развивается прекрасно, но Эйли, ты должен понимать, что тебе будет очень тяжело под конец беременности.  Омежка поджал губы, не желая разговаривать на тему, которая его очень заботит. По правде говоря, он боялся неумолимо приближающихся родов, ведь он много раз читал в разными книгах о том, что в важный момент последнего месяца с омегой должен присутствовать отец ребенка. Но поскольку это невозможно Эйли очень переживал за сына и, успокаивая себя, не желал разговаривать о возможных сложностях. Он верил, что с ним и с его малышом все будет хорошо. - Арин знает о том, что со мной произошло? - Эйли испытывающим взглядом посмотрел на своего слугу и старика, которые до сих пор с настороженностью смотрели на него. - Нет, - наконец выдавил лекарь, вставая с колен, на которых сидел перед эльфом. - Не говорил. - Не говори ему, - Эйли со вздохом прикрыл глаза и тут же открыл, посмотрев на Уримэля. - Я не хочу, чтобы мой супруг волновался по пустякам. - Пустякам? - лекарь недоуменно нахмурился. - Не думаю, что это пустяки, Ваше Величество. На Вашем сроке беременности потеря сознания не очень хороший признак.  - Со мной все хорошо, - упрямо повторил омежка, заметив, как переглянулись между собой Уримэль и Миэль.  Старик недовольно поджал губы. По лицу Уримэля Эйли сразу понял, что, несмотря на просьбу, лекарь все равно расскажет о случившемся королю. Не очень-то хотелось, чтобы Арин снова, бросая свои важные дела, вновь бежал к своему мужу, окружая его заботой, которая Эйли начала уже надоедать. По хорошему счету, юноше как можно чаще хотелось быть в тишине и спокойствии, не думая о том, что рядом находится супруг. После последней ссоры Эйли начал больше проводить времени с Арином, но тем не менее для короля этого было недостаточно. Мало того, что ему нужно было постоянно касаться Эйли, доказывая себе, что он только его, так еще омежка никак не мог избавиться от мысли, что альфа помешан на нем. Ему хотелось видеть Эйли всегда возле себя, стараясь как можно чаще брать юношу на Совет с министрами. Присутствуя на таких мероприятиях, Эйли ощущал себя не в своей тарелке. На него либо не обращали внимания, либо кидали косые взгляды. У него не просили советов, не спрашивали, как бы он разрешил те или иные проблемы. Эйли как никогда чувствовал себя чужаком в стране, где он является лишь мужем короля. Такого никогда не было в Дартоле, где юноша вместе со своим старшим братом учились вести дела королевства, наблюдая за деятельностью отца.  Скучая в стенах замка, омежка вспоминал море. Ему казалось, что стоит лишь закрыть на секунду глаза, как он ощутит соленые брызги волн, а в его волосах запутается игривый ветер. Эйли, отпуская Миэля и Мирта, мог часами сидеть на балконе в общей спальне с мужем, наблюдая, как волны разбиваются о крутой берег острова, то набегая, то отступая, как будто бы заигрывая. Юноша, поглаживая себя по животу, улыбался, думая о том, где же сейчас плавает его пират. И это маленькое словосочетание "его пират" казалось таким правильным и совсем не чужим. Сердце омежки билось сильнее, стоило ему вспомнить Ясона. Правильно говорят, что у истинных пар самая сильная связь из всех. Эйли понимал, что он должен ненавидеть аазимара за все, что тот ему сделал, но прошло уже достаточно времени, чтобы омежка осознал, что пират относился к нему с неким уважением и даже благородством. Попросту Ясон мог его продать в рабство, но он этого не сделал, вернув его Арину в целости и сохранности, хоть и с небольшим подарком в животе. Омежка каждый раз краснел, стоило ему вспомнить, как был зачат их с Ясоном сын. Краска ударяла в щеки юноши и он закусывал до боли губу. Если бы в этот момент воспоминаний видел его Арин, то он бы с ума сошел от ревности - настолько страстный взгляд был у Эйли. - Можешь идти, Уримэль, - Эйли махнул рукой в направлении выхода из сада, отворачиваясь от пытливого взгляда старика. - Со мной ничего не случится. Это был не обморок.  - А что же тогда? - лекарь хмыкнул, не веря юноше, который поморщился, не зная, как объяснить. - Что-то вроде сна, - расплывчато пояснил эльф, снова махнув Уримэлю. - Уходи. Со мной останется Миэль.  Лекарь, поджав губы, поклонился, стараясь всем видом показать, как он недоволен тем, что от него так нагло хотят избавиться. Стоило только старику уйти, как Эйли тут же расслабленно выдохнул. Уримэль вызывал у юноши непонятное чувство тревоги. Лекарю омежка не доверял после того, как тот рассказал Арину про его беременность, хотя юноша просил этого не делать.  - Господин, - с позволения Эйли Миэль взял прохладную ладошку омежки в свою руку, заглядывая в его глаза, - с Вами точно все в порядке?  - Все в порядке, - улыбнулся юноша, сжав пальцы служки, который успел стать для него хорошим другом. - Мне приснился сон. Мне снился Ясон.  Служка удивленно приподнял брови. Мальчишке всегда было интересно узнать о том, кто похитил Эйли во время его долгого странствия к Летним островам. Омега не был разговорчив насчет капитана Морского Дьявола, но Миэль узнал, что пират этот — аазимар. - Вы очень меня напугали, - качнул головой Миэль, не зная, как объяснить свой испуг за супруга своего короля. - Вы звали ЕГО по имени. Эйли усмехнулся, погладив себя по животу.  - Не стоит беспокоиться, Миэль.  Между собеседниками повисла тишина. Эйли с интересом наблюдал, как сквозь кроны деревьев на сочную зеленую траву падают солнечные лучи, путаясь в травяных зарослях. В саду, что был построен незадолго до приезда юноши, Эйли чувствовал себя расслабленным и счастливым, вспоминая дом, отца и брата. Юноша скучал по родным, но старался как можно реже думать о том, что он оставил в прошлом. Страшно даже представить, что бы сказал отец, узнав, что Эйли забеременел от пирата. - Господин, - Миэль с тревогой взглянул на серьезного Эйли, который до боли закусил губу, о чем-то размышляя, - о чем Вы думаете? - Обо всем, Миэль, - пространственно проговорил Эйли, улыбнувшись.  - Расскажите, какой ОН? - неуверенно спросил у господина служка, робко приподняв уголки губ.  - Ясон? - удивился омежка, но все же кивнул сам себе, подумав, что не о ком больше спрашивать. - Он - самый необыкновенный альфа из всех. Безумно красивый, храбрый, всегда рвущийся в бой... - Эйли прикрыл глаза, вспоминая образ аазимара. Сейчас о дерзком пирате говорить было вовсе не стыдно. Наоборот - приятно. Хоть в глубине души Эйли и понимал, что альфа сделал многое для него неприятного, но как назло в памяти всплывали моменты их первой встречи, когда пират помогал ему мыться, когда он бегал для омежки за водой, хотя мог посадить его в камеру и не вспоминать до самого черного рынка. Думая обо всем, что с ним произошло, Эйли все же приходил к выводу, что ему повезло - Ясон оказался очень даже хорошим. Но, может быть, это всего лишь самовнушение? Может быть, Эйли сам хочет надеяться на лучшие качества в Ясоне, которых и нет вовсе? Юноша, живя под покровительством своего короля-отца, никогда не замечал за собой особого страстного желания к путешествиям и различным приключениям. Он всегда знал, что станет супругом Арина и проведет на Летних островах всю свою долгую жизнь, родив наследников своему мужу. Юноша никогда и предположить не мог, что, познав вкус моря, никогда не сможет забыть его. Эйли до сих пор жадно мечтал о том дне, когда сможет вновь ощутить под ногами палубу и услышать свист ветра в парусах. Но когда же это случится? Грусть поглощала омежку. Наверное, желание его никогда не осуществится, ведь Арин вряд ли отпустит его на свой страх и риск. А вдруг молодой муж вновь попадет в лапы налетчиков? - Мой господин, - Миэль тихонько вздохнул, переживая за состояние эльфа, к которому он успел привязаться за все время его проживания в дворце, - Вы влюблены в Ясона?  Эйли вздрогнул, мило покраснев. Его щеки обдало легкой розовой краской, сделав молодого юношу очаровательным в своей невинности. Омега сам не ожидал от себя такой реакции, поэтому смутился еще больше, опустив взгляд вниз, стараясь не смотреть в глаза слуге, который так смело задал вопрос, который много раз задавал сам себе Эйли, боясь узнать ответ. Он сам не знал, что чувствует по отношению к бравому пирату. Его, несомненно, тянуло к Ясону, а тут еще и сон, который всколыхнул в юноше самые ужасные чувства страха за капитана. Мужчина является его истинной парой, поэтому нет ничего зазорного в том, что Эйли тянет к нему. Но он уже дал клятву перед богами, признавшись в любви к другому. Арин, разумеется, нравился Эйли, как правитель и альфа, но к своему мужу юноша не испытывал тех чувств, которые ощущал по отношению к аазимару. В тайне коря себя за эгоизм, Эйли мучился, отчаянно понимая, что его сердце давно уже принадлежит смелому альфе, который так дерзко выдернул Эйли из рук предназначенной судьбы. - Я люблю своего короля и мужа, - как можно тверже произнес Эйли, противореча своему сердцу. Миэль подавил улыбку. Служка привязался искренней любовью к супругу своего короля, боготворя омегу. Миэль в отличие от Мирта, который равнодушно выполнял свои обязанности, ко всему подходил со всей возможной искренностью. Он беспокоился за состояние господина, поэтому изо дня в день старался не оставлять юношу одного. - Но сердце Ваше уже занято пиратом, да? - прошептал Миэль как можно тише, ведь даже в саду их может кто-нибудь подслушать. Говорят, что и у деревьев есть уши, а у короля слишком много хитрых врагов, которые могут воспользоваться любой информацией, воздействуя через его супруга. Миэль меньше всего хотел, чтобы Эйли пострадал от случайно брошенных на ветер слов. Эйли оторвал взгляд от рассматривания зеленой травы под ногами, посмотрев прямо в лицо служке. Страх мелькнул в пронзительно синих глазах омеги. Он не хотел слышать правду, в которой не желал признаваться даже сам себе. Было слишком стыдно думать о том, что потомок королевской семьи полюбил нищеброда пирата, за душой которого убийства, грабежи и работорговля. Но разве мы сами выбираем свой удел? Никто не может сам управлять своими страстями, когда единственное, чего ты жаждешь больше всего - это быть с тем, кто уготован тебе свыше. Будь воля Эйли - он никогда бы не встречался с Ясоном.  - Я не знаю, Миэль, - шепотом признался Эйли, сам не веря тому, что эти слова срываются с его губ. - Я хочу увидеть его. Хочу увидеть Ясона, чтобы убедиться, что он жив. Мне приснился сон, в котором он попал в беду. Его околдовало какое-то существо, а Ясон... Он даже не сопротивлялся! - уверенность в том, что с капитаном все хорошо покинула Эйли, стоило ему принести то, что кипело внутри.  Омежка закрыл глаза ладонями, тяжело вздохнув. Миэль невольно залюбовался своим господином и его трагичным образом. Служка не понимал желания Эйли одеваться как можно проще, не заплетая волосы в изысканные прически и не одевая бархат с золотой строчкой, но сейчас, видя, как в распущенных прядях Эйли гуляют солнечные зайчики, как омега шепчет страстно слова, Миэль осознал все, что ему не было понятно. Юный супруг короля привык за время своего путешествия к различным лишениям. Но образ обыкновенного омеги делал Эйли еще более привлекательным, и слуга понял, почему Ясон полюбил принца Дартола, а в своей уверенности Миэль не сомневался, но он промолчал, чтобы не будоражить господина еще больше. Зачем лишний раз волновать беременного омежку? Миэль знал, чьего сына носит в себе Эйли. Было жаль молодого будущего папу, которому самому воспитывать сынишку, а Ясон его даже не увидит. - Ваше Величество, - служка попытался успокоить обеспокоенного Эйли, дотронувшись робко до его запястья, - я уверен, что с Ясоном все в порядке. Не тревожьтесь. Вы же не хотите навредить малышу? Юноша кивнул и отнял от лица ладони, молча посмотрев на Миэля: - Ты прав. Я должен быть сильным ради сына. Эйли с нетерпением ждал рождения маленького малыша. Он не знал, кем будет ребенок: альфой, омегой или бетой, - Эйли его уже любил самой искренней любовью. Юноша как можно сильнее старался не думать ни о Ширамиле, которого по слухам заперли в гареме, ни о ком-либо другом. К своему ужасу Эйли понимал, что у него нет любви к мужу, а лишь присутствует дружба и неимоверная благодарность за все, что он ему дал. - Ясон жив, - шепнул сам себе под нос Эйли, - он обязательно выживет.