All we need is faith

Маленькая, хрупкая, темноволосая девушка пробиралась сквозь толпу Большого Яблока. Небо было затянуто серыми тучами, которые низко нависали над городом. Прохожие все чаще окидывали небо тревожными взглядами, стараясь опередить почти начавшийся дождь. И только она, сквозь пелену невыплаканных слез, казалось, даже не замечала приближения ливня. Но это было не так – она замечала все. После слов своего смертного приговора, она начала замечать такие странные мелочи, на которые раньше никогда бы не обратила внимания. Вот мужчина кутает собаку в свой дорогой пиджак, даже не замечая, что тот уже безнадежно испорчен. Вот девушка на высоченных шпильках и в ярком дешевом коротком платьице призывно всматривается в прохожих мужчин, прикидывая, кому она сможет продаться подороже. А вот нищий у витрины дорогого магазина с презрением смотрит на прохожих, разделяя свой скудный ужин с бродячей собакой. Мелкие капли падали на лицо девушки, оставляя влажные черные дорожки от потекшей туши. Какая ирония судьбы – услышать смертный приговор в день собственного рождения. Наглая трель телефона совершенно не вписывалась в ступор Николь. - Привет, Терри. - … - Нет, я еще в больнице. Я на стоянке, забыла анализы в машине. - … - Ну конечно я не могу опоздать на вечеринку в честь собственного дня рождения. - … - Да, я знаю, что все будет нормально. Как хорошо, когда есть друзья, которые о тебе заботятся. Вот только как сказать своему лучшему и единственному другу о том, что тебе не хочется больше жить? Если бы она точно знала, что она умрет через 2 недели, она бы послала весь мир к черту, выкинула телефон и улетела бы на Бали или на Кубу. Отрывалась бы по полной программе, а затем встретила бы последний закат в своей жизни, и как бездомная кошка тихонько уснула бы на безлюдном пляже. Если бы она точно знала, что ей осталось жить три месяца, она бы написала последнюю картину в своей жизни и умерла бы со счастливой улыбкой на лице и кистью в руках. Она уверена, что это была бы прекрасная работа, достойная называться шедевром. Если бы она точно знала, что она умрет через полгода, она уехала бы в Африку и постаралась бы помочь всем, кому смогла, сделать их жизнь лучше. Но она не знала. Она даже не была уверена, стоило ли ей заваривать ее любимый зеленый чай, потому что не факт, что она доживет до последнего глотка. Интракраниальная аневризма. До последнего месяца она понятия не имела о существовании слова «интракраниальный». Нет, она не была глупой или необразованной, но художнику незачем знать такие термины. Зато она с легкостью могла различить краски по их запаху, а качество кисточек по малейшему прикосновению к щеке. Решение с такой легкостью возникло в ее голове, словно она собрала совсем простенький детский пазл. Ожидание смерти хуже самой смерти. А терпением Николь не обладала никогда. С каждой минутой прохожих становилось все меньше, а те, кто остались не видели хрупкую девушку, которая медленно брела в редеющей толпе. Ведь намного легче спрятаться под такой хрупкой защитой из нескольких спиц и цветного полиэстера, чем впустить в свой хрупкий мир незнакомого человека. А вот и заветный мост над Гудзоном, с которого открывается прекрасный вид на ныне хмурый Манхеттен. Осторожно подходя к самому краю, Николь застыла в неловком оцепенении. Стоит приложить маленькое усилие, и всего несколько секунд полета и холодный плен воды смогут принести ей такой долгожданный покой. Интересно, почему она все еще не решилась? Чего она ждет? Ведь всего каких-то сорок минут назад это казалось ей предельно простым выходом. - Хочешь прыгнуть? Грубоватый мужской голос отвлек ее от окончательного принятия самого важного решения в ее жизни. - А ты хочешь меня остановить? - Сколько тебе лет? - Сегодня исполняется тридцать один, - грустно улыбнулась девушка в пустоту. - Тогда ты в праве сама решать. Странно, но хриплый голос мужчины никак не вязался с его внешностью. Расстегнутые ботинки, потертая черная кожаная куртка, поверх которой был намотан нелепый цветной шарф, очки, густая борода и старая потертая шляпа. Если бы Николь боковым зрением не заметила, что очки фирмы «Vogue», а потертость куртки была искусственной, она бы с легкостью могла подумать, что ведет столь философский разговор с нищим. - Как думаешь – это больно? - Да. Вода сейчас до жути холодная. Капли громко отбивали нечеткий ритм на полях шляпы незнакомца. Тихонько засмеявшись, девушка во все глаза уставилась на своего нового знакомого. Она едва доставала ему до плеча, а неугомонные капли отскакивали на воротник ее любимой куртки. Посмотрев сверху вниз на девушку, мужчина задал вполне закономерный вопрос: - Что смешного? - Дождевые капли. Слегка искривив губы в печальной полуулыбке, незнакомец уставился туда, где в теории должен был виднеться закат. - Ты считаешь, что я сумасшедшая. - Это вопрос? - Это констатация факта. - Не люблю, когда за меня принимают решения. Хотя есть немного. И опять тишина. Странно, но с ним не было неловкого молчания, которое обязывает двух малознакомых людей нести всякую чушь. С ним было по странному уютно. - А как бы ты покончил с жизнью? - Я бы за нее боролся. До последнего вздоха. - А если не хочется бороться? - Все мы рано или поздно умрем. Но ничего страшного. Это ведь не значит, что сразу нужно заказать гроб и ждать неизбежной смерти. Видишь, даже солнечные лучи, зная, что скоро исчезнут с наступлением темноты, стараются в последний раз взглянуть на город. Если это последний закат в твоей жизни – чтобы ты о нем сказала? - Он красивый. - И все? - Я не умею звучно говорить. Я бы лучше показала. - Если ты прыгнешь, то не сможешь этого сделать. Ты вообще больше ничего не сможешь. Разве хочется тебе вечность провести в пустоте? - А с чего ты решил, что там пустота? - Незнание – всегда пустота. Последние лучи солнца, которые с таким трудом пробрались сквозь серые тучи, приветливо ласкали их лица. Мужчина улыбался своим мыслям, а девушка пыталась отыскать в своей душе хоть что-то, что могло бы зажечь в ней желание жить. - А если я хочу этого? - Ты не должна спрашивать у меня. Ты вообще никому ничего не должна. Но ты просто попробуй. Мост простоял здесь много лет, он никуда не денется. А Терри ведь так возился с ее вечеринкой, желая сделать ей приятно. Он слишком много значил в ее жизни, чтобы она даже не попрощалась с ним. Возможно, незнакомец прав – мост никуда не денется. - Поедешь праздновать свой День рождения? - Наверное. Там должен быть мой любимый торт. Я должна сказать тебе спасибо? - Ты никому ничего не должна. Кстати, у меня есть для тебя подарок. С этими словами мужчина снял с руки фенечку, и вложил ее в ледяную ладонь хрупкой незнакомки. Веселые яркие пластмаски еще сохранили тепло его руки, а слабый электрический разряд девушка списала на перепад в температуре их кожи. Развернувшись к ней спиной и плотнее закутавшись шарфом, он остановил такси, галантно открыв дверь перед дрожащей от холода Николь. Захлопнув за собой дверь, она сразу попросила водителя не предпринимать попытки развлечь ее глупыми разговорами. Может это было грубо – но смертникам все можно. Единственное чувство, которое проснулось в мертвой душе девушки – сожаление. Сожаление того, что она так и не увидела, какого цвета глаза у странного незнакомца.