Три времени года

— Она… — еле слышно прошептала Юлия, завидев Галину рядом с Денисом. Девушка увидела рядом с коллегой не очередную «куклу», каковыми казались некоторые из избранниц Сергея, а действительно любящего человека. Ну, а чуткое материнское слова услышало слова, сказанные дочерью. — Кто? — обернулась женщина, но так, чтобы этого маневра не было заметно окружающим. Не зря ведь ее сын — капитан милиции… — Сережкина мечта, — Юля улыбалась, несмотря на слёзы. Да, ситуация сейчас не располагала к улыбкам — шла операция и ее исход мог быть как благополучным, так и летальным. Но Майская не могла сдержать мечтательное выражение лица — настолько ей нравилась вторая капитан… Как говорил Сергей, что за сияющую от счастья сестру, готов отдать саму жизнь. Дай Бог, чтобы жизнь дала ему второй шанс. И он постарается быть счастливым — в этом она была уверена на все сто процентов. Мать двух, ее самых-самых, детей внимательно присмотрелась к офицеру, сидящему на лавочке. Обыкновенная девушка с необыкновенным, пронзительным взглядом. Чем-то смутно она напоминала Татьяне ее собственного сына. Ее ласкового, милого, любимого Сережу. Утром Сергея разбудила не трель будильника, не Юлечка, а… — Мама! — как в детстве звонко воскликнул Серега и притянул к себе сидящую на кровати женщину. — Как же я рад, мам! Именно его признания всегда отличались недюжинной искренностью и этому часто удивлялись соседки, будущие свидетельницами этого простого, но родного «Мам, я так тебя люблю!». Татьяна Ивановна ласково улыбнулась. Ее Сережа, с виду грозный, а внутри настолько любящий, что иногда становилось откровенно интересно, как можно так любить, так верить… И она знала, как ее сыну приходилось мучительно расплачиваться за свою веру. — Взаимно, — искренне выразила свое мнение Майская. — Как съездила? — Татьяна невольно отметила, как ее Сережа похож на себя в детстве. Непосредственный, смешной. Ее маленький, а сейчас уже совсем большой, мальчик, уже капитан милиции и просто хороший человек… Она не жалела, что воспитала сына именно таким, какой он есть — он вырос человеком, способным любить и помогать другим. Ее гордость, ее сила. — Хорошо, — улыбнулась мама. — Тетка возмущалась, чего это ты к ней не приезжаешь. «Ну где мой любимый племянник маленький, где мой Сережа? — мать пародировала интонации старенькой тетки. Сергей прыснул — последний раз она видела его лет двадцать назад и наверное продолжала думать, что за это время родственник не изменился. — Ма, я сильно на маленького похож? — улыбнулся Серега, взглянув на самую родную женщину. — Как слон на моську, — хмыкнула старшая Майская, а сын обнял маму. Как бы он хотел, чтобы эта семейная идиллия случалась намного чаще. Обе дамы подходили к палате с интересом — оправдает ли девушка их мысли и догадки? Какой она окажется на самом деле? Мать семейства вообще не располагала никакой информацией о напарнице сына и что таковая вообще имеется. Юля в этом плане была несколько осведомленной — вчерашние откровения пролили свет на отношения между двумя капитанами и имелись ли они вообще. Денис сглотнул, посмотрев на коллегу. Глаза, с каким-то тусклым, погасшим огоньком, пугали. Майор знал этот взгляд — когда шаг до пропасти, когда становится уже все равно. И от того, что он это знал, ему было нисколько не легче. Может действительно романы на работе только мешают? Красовский внутренне усмехнулся — если бы сотрудников правоохранительных органов связывали только рабочие отношения, их система давно развалилась на мелкие фрагменты — как можно пойти на задержание с человеком, которому не доверяешь? Кто даст гарантию, что так называемый напарник не выпустит пулю в спину? И об этом знают высшие чины — большинство «больших начальников» были простыми, рядовыми операми, по-этому снисходительно смотрят на романы между подчиненными. Мужчина только успел прикрыть глаза, как старая как мир история вновь воочию предстала перед ним… Осень игриво шуршала оранжево-красной листвой, гоняя ее по дорожкам. День становился все короче, вечера — длиннее. Именно в один из таких вечеров было суждено встретиться нашим героям — обаятельному майору Наде, лейтенанту Денису и капитану Борису. Это было много лет назад; сколько — Красовский не помнил. Надежда и Дэн трудились в тандеме и очень хорошо ладили. Оба импульсивные, напарники доставляли начальству сплошную головную боль своей жаждой рваться в бой. Именно их пара чаще всего убегала из кабинета под аккомпанемент: — За что мне это?! Девушка из отдела, неравнодушная к Денису, ядовито шипела о том, что с таким характером Надя не продержится на рабочем месте больше месяца и глубоко ошибалась — миссис Нефёдова смогла не только не вылететь за первый месяц, а надежно «прикрепиться корнями» и заработать отличную репутацию. Судачили, что майора и лейтенанта связывают далеко не рабочие отношения, но им было плевать на пересуды за спиной — они ощущали друг друга интуитивно, но дальше совместно проведенных ночей за кипой бумажной работы не заходило. Напарники иногда подшучивали над особенно шушукающимися личностями — на людях проявляли отнюдь не дружеское внимание. Они четко расставили для себя рамки и дальше них не заходили. Приход Бориса перевернул привычный уклад жизни с ног на голову. Спокойный, как танк, Боря, ну никак не вписывался в компанию взбалмошных оперов, желающих проверить товарища на крепость. И он смог выдержать. Если до этого Надя относилась к новому коллеге предвзято, несерьезно, то после этого Дэн заметил, как Надюха смотрит на Борьку как-то… по-другому… Да и парень провожал обаятельную сослуживицу отнюдь не рабочим взглядом… Все произошло не так быстро, они долго присматривались к друг другу, и однажды, Денис, придя на работу, так как и много лет спустя, обнаружил коллег в настолько опасной близости, куда чужих не подпускают. Вот только… У них в разработке находилось дело серийного убийцы. Редкий был отморозок. Красовский слег с гриппом и по-этому вся тяжесть очередного непростого дела свалилась на майора и капитана. Они коротали ночи над делом, Боря все пытался заставить Надю хоть чуть-чуть поспать, она негромко возмущалась, мол кто работать будет, а он держал ее за руку. Почему-то сердце влюбленного офицера предчувствовало какую-то беду, а глаза видели любимую и на секунду становилось немного легче. Она спала на его коленках, утомившись, а он боялся побеспокоить ее и всю ночь сидел в одном положении. В утро перед задержанием какое-то съедающее чувство снова начало терзать Бориса. Он, милиционер с многолетним стажем, как и обычный человек, боялся. Боялся за любимого человека, за свою одновременно хрупкую и независимую Надю, Надюшку. — Надь, может, тебе не надо туда ехать? — спросил капитан, как только они заняли места в машине. Еще тешил себя надеждой на то, что Нефёдова передумает, но… надежда была хрупка, как хрусталь. — Борь, мы с тобой уже говорили по-этому поводу, — девушку немного раздражали эти хождения по кругу, старания отправить ее отдыхать, как будто она не офицер, а кисейная барышня. — Надь, ну пожалуйста… У меня предчувствие, — мужчина не хотел признаваться в этом, но… — Я не хочу тебя потерять, — он ласково взял женскую ладошку и поднеся к губам, поцеловал. — Надь… — Все будет хорошо, — по-доброму улыбнулась майор. — Мы будем вместе, несмотря ни на что, — как ни страшно, а эти слова стали пророческими. И предчувствие не обмануло капитана. На том же задержании Надю ранили. Смертельно. До приезда скорой она не дожила, умерла на руках любимого. — Я тебя люблю, — такими были ее последние слова. А Никитин просто не мог сдержать слез — плевать на то, что он мужчина — и только неслышно прошептал, поцеловав ее, в уже теперь навечно холодные губы, последний раз: — Мы обязательно будем вместе.

«Они жили долго и счастливо» — это про нас, Но не под этим небом и не в этот раз.*

Температурящего спящего лейтенанта разбудил звонок. Пока Денис пытался открыть глаза и начать нормально соображать, Борис просто сказал безжизненным голосом «Нади не стало» и отключился, оставив напарника Надежды в одиночестве переваривать эту страшную новость. Поверить в то, что его веселой, целеустремленной подруги нет, теперь нет уже нигде, было невероятно трудно. Несмотря на температуру и кучу роящихся в голове мыслей и терзаний, Дэн поехал в отдел. Не попрощаться было выше его сил. Слишком хорошо он ее знал, чтобы «не проститься». Похороны были назначены на следующий день, но Борис на них не пришел, чем вызвал искреннее беспокойство Красовского. Когда лейтенант ехал на квартиру товарища, он понимал, что он там увидит, но до последнего не хотел верить. Пока не увидел хаос в квартире, кучу бутылок и его… мужчина сидел за столом, положив голову на руки. Где-то рядом лежала записка. «Моя милая, любимая Надюша, ты прости меня за все. Я знаю, что я был невнимательным, не слушал тебя, но ты все равно говорила, что любишь меня. В те моменты я чувствовал себя самым счастливым. Я все вспоминал, как ты меня испытывала в самом начале. Я долго добивался тебя, но я не жалею ни об одной секунде, проведенной с тобой — только ради тебя стоило жить. Моя. Нежная, независимая, ты только моя. Ты права, мы будем вместе несмотря ни на что. Я люблю тебя». Их похоронили рядом. Глядя на лучи солнца, застенчиво выглянувшие из-за пелены темных облаков, Денис искренне хотел, чтобы хотя бы там, они были вместе навсегда. Пусть история была грустной, но многому научила молодого офицера. И смотря на коллегу, уже умудренный жизненным опытом майор, пожелал только одного — пусть хоть у них все будет хорошо.