30 Seconds To Mars - Valhalla
Я на цыпочках старалась бесшумно пробраться в свою комнату. В миг темнота гостиной сменилась ярким, ослепляющим светом и мёртвая тишина всего дома содрогнулась от грозного голоса отца.
— Эна!
Я вздрогнула, осталась стоять спиной к нему и от страха выпучив глаза, смотрела в одну точку. Я как будто со стороны вижу, как румянец бледнеет на моих щеках и лицо становится больше похожим на бледную краску для стен. Внутри всё покрывается ледяной коркой и всё моё существо дрожит от страха.
— Я знал, что в этот день ты натворишь не мало глупостей, но я не мог даже представить, что ты опустишься до такого.
Я крепко сжала ладони в кулак, до белых костяшек, крепко зажмурила глаза и так и стала стоять спиной к отцу. Чёрт! Вот идиотка. Как я могла забыть, что все папины заведения напичканы камерами?! Грозный стук каблуков папиных ботинок внушал ещё больше страха.
— Смотри на меня, когда я говорю с тобой! – чуть прикрикнул он. Я медленно развернулась, и исподлобья посмотрела на него, в надежде обмануть, что я не боюсь его наказаний.
— Ты же знала, что с тобой будет, но всё равно пошла на это. Зачем?
— Моя жизнь — что хочу, то и делаю.
— Вот как? Тогда со своей жизнью ты будешь творить, что хочешь в Нью-Йорке.
— Папа, только не это! — я не смогла сдержаться. Только одна мысль об этом месте наводит на слёзы.
— Ты завтра же утром отправишься к тёте Мари!
— Папа, не надо. Я никуда не поеду.
— Ровно в семь ты должна стоять в гостиной передо мной с чемоданом в руках. А теперь иди собирай вещи. Советую не терять времени.
— Я ненавижу тебя! — злобно крикнула я, развернулась и быстро поднялась по лестнице, на ходу вытирая слёзы.
— Я тоже тебя люблю, — кричал мне в след отец.
Я бросилась на кровать и стала рыдать что есть солёных слёз во мне. Ну какой чёрт меня дернул спать с этим ненормальным Лето?! Чего мне спокойно не жилось?! Теперь новые приключения на задницу гарантированы! Придя в себя, первым делом я беру телефон и пишу сообщение Эрику.
«Эрик, всё плохо, просто ужасно!»
Ответ не заставил себя долго ждать.
«Этот Джаред что-то сделал?»
«Нет, но всё гораздо хуже. Отец узнал про Шеннона»
«И что теперь?»
«Нью-Йорк. Завтра утром еду к тёте Мари»
«Что?! Ты серьёзно? Чем твой отец думает? Это же ужасно! Как ты там будешь? Не обижайся, но как может нормальный человек отправить дочь жить с таким человеком?»
«Ты прав. Но родителей не выбирают»
«Когда ты вернёшься?»
«Не знаю. Если по доброй воли не отпустят, то через пару месяцев я сбегу»
«Ладно, не пропадай. Я буду ждать»
«Спокойной ночи.»
«И тебе»
Собрав свои вещи в маленький чемодан, я легла на кровать и с головой укуталась в измятый плед. Папа всегда меня так наказывал. Как будто я — декабристка.
Ровно в семь утра я стояла перед отцом с чемоданом в руках. Спорить с этим упёртым бараном бессмысленно. Он медленно вдыхал никотин сигареты, и укутавшись в своём любимом халате, сидел в кресле, лениво попивая виски. После детального изучения моего лица он спросил.
— Не спалось?
— Я спала.
Да, спала, но из-за кошмаров и головной боли под глазами появились синие круги.
— Тебя проводит Майк. Иди, садись в машину.
— Ты не проводишь меня?
— Нет.
Я грубо схватила чемодан и поспешила уйти, но он меня остановил.
— Эна, подожди.
Я резко остановилась и посмотрела на него. В миг папа оказался рядом.
— Я люблю тебя, — он обнял меня и через пару секунд отпустил. — Иди, опоздаешь.
Я быстро отпрянула от него и скрылась за дверью. Меня до автобусной станции провожал Майк - личный водитель нашей неполноценной семьи. Всю дорогу я слушала любимую музыку, до боли знакомую. Надо будет сразу же удалить, как только доеду до Нью-Йорка, иначе по ночам буду разрываться от боли. Бросаю короткие взгляды на город падших ангелов, такой знакомый, такой любимый, такой ненормальный. Совсем как я.
«Я люблю тебя». В сотый раз прокручиваю в голове слова отца. Он не лгал, он правда меня любит. Но вот только любовь это какая-то странная. Если я захочу, то он не только звёзды, но и кометы с космоса достанет, он любому шею вывернет, если тот посмеет меня обидеть. Я даже могу поспорить, что с Шенноном случилось «несчастное и случайное» происшествие. Но если я сделаю то, что сможет огорчить его, то он накажет меня самым жестоким и бесчеловечным образом, как сейчас. Он всегда меня так наказывал. Тётя Мари. Тётя по отцовской линии. Только мысль о том, что ждёт меня в её доме наводит на меня дикий страх.
Она не нормальная, сумасшедшая. В прямом смысле. В молодости она настрадалась безответной любовью к русскому мужчине по имени Андрей, и вся эта боль и страдание отразились на старости лет. Она лечилась в дурке около двух лет, доктор удостоверил нас, что её психика сейчас вполне нормальна, но я сильно сомневаюсь. Никто никогда не мог предсказать, что она натворит через секунду, даже она сама не знала. И это дико пугает меня.
Отец так же сильно любил и мать, но она предала его. И так же сильно он ненавидел её, как и ненавидит меня. Любовь на грани ненависти. Я очень похожа на мать - чёрные, как уголь глаза, чёрные, как ночь и блестящие, как серебро волосы, маленькое и хрупкое телосложение, бледная кожа и звонкий голос. И из-за этого он меня и любит и ненавидит одновременно.
Посадив меня в автобус, Майк угнал отсюда. Беги, беги, щенок. Твой хозяин ждёт подробного доклада. Усевшись в одиноком кресле, я затыкаю уши наушниками и медленно проваливаюсь в царство Морфея.
Просыпаюсь от странного ощущения вибрации на моём плече.
Что за чертовщина?! Тру глаза и вижу над собой мужчину отталкивающей внешности.
— Деточка, мы уже приехали, – продолжал он трясти меня за плечо.
— Всё, всё, всё. Я уже проснулась. Отстаньте.
— Вас проводить?
— Сама справлюсь, — буркнула я и выбежала из автобуса. Назвав нужный адрес таксисту, через некоторое время я оказалась у дома тёти. Я бы не решилась войти внутрь, если бы тётя не умудрилась встречать меня у подъезда.
— Андрей! Я так рада тебя видеть! Смотри как выросла, уже большая девочка! — она полезла обниматься. И да, эта её привычка называть меня Андреем — сводит с ума. Неужели Анетта и Андрей имена настолько похожи? Имя её любимого мужчины - Андрей.
— Тётя, я не Андрей. Я — Анетта.
— А я так и сказала.
Всё. Спорить бесполезно. Теперь понятно, в кого отец таким упёртым уродился. Мы вошли в дом. Первое, что бросалось в глаза, так это приглушённый свет и запах кофе.
— Вот, проходи, располагайся. А здесь твоя комната. Я уже представляла себе гробницы и мумии, но ошиблась. Комната была вполне нормальной, уютной, что самое главное. Немного пыльной, но думаю, это можно легко исправить. Кровать была в тёмно-коричневого цвета, обои — бежевого, вся остальная мебель была в тон кровати.
— Тётя, я очень сильно устала. Хочу не много поспать. Ты не против?
— Нет, конечно же нет. Отдыхай.
Она поспешно удалилась. Я разложила вещи по полкам, поменяла местоположение тумбочек по моему усмотрению, смахнула пыль, после чего с шумом бросилась на кровать в обнимку с подушкой. Стараюсь не думать о Лос-Анджелесе, хотя и слёзы сами наворачиваются на глаза и увлажняют мои густые чёрные ресницы. Очень сильно болело в районе груди. Но боль была физической. Я перевернулась на спину и рукой потянулась к больному месту. Это же моя сова! Невольно вспоминаю вчерашний день. Морщусь от приятных и неприятных воспоминаниях. Теперь этот подарок всегда будет мне напоминать о городе Ангелов. Надо будет спрятать его куда подальше.
Эрик. Я буду сильно скучать по тебе, по твоим ненормальным выходкам. И по тебе, папа. Я буду скучать по этому городу, по его бешеному ритму, по неповторимым бессонным ночам. Я буду скучать по Джареду. Что? По... Джареду?! Я только что о нём подумала? Наверное, я просто хотела упомянуть имя другого человека, и случайно натолкнулась на его имя.
Всю ночь меня терзали боли в голове, как будто болит мозг, мой разум был в отключке, но в тоже время я всё прекрасно чувствовала и осознавала. Земля в комнате вибрирует по другому. За окном другие деревья. Поют другие птицы. Влажность воздуха не привычна мне. Давление воздуха за пределы стен дома совсем иное. И я в другом, совсем чужом и таком ненавистном городе.
Утром меня разбудил громкий звон за дверью. От страха я резко вскочила с кровати и побежала к двери. Я не удивилась, когда увидела, что тётя Мари что есть дури била половником об железную дверную ручку.
— А! Андрей! С добрым утром!
— Ты что, блин, с ума сошла?! Это что-то вроде будильника? — закричала я.
— Андрей, не злись. Смотри какое утро!
— Тётя, — выдохнула, обессиленно опустив руки. — Ради Бога, уйди. Я устала и хочу поспать.
— На часах четвёртый час.
— Тогда какого чёрта ты меня будишь? Дала бы спокойно отдохнуть, я бы и всю ночь проспала.
— Нет, иди прими душ, оденься-переоденься, сделай макияж, выйди на улицу...
— Да, да. Впусти в свою жизнь счастье и любовь, — с издёвкой бросила я. — Причём тут это? Я спать хочу.
— Андрей, я пожалуюсь отцу.
От этих слов я впала в ступор и, широко разинув рот, тупо смотрела в её бледно-голубые глаза.
— Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!
— Я уже набираю его номер.
Мысленно выругавшись всеми известными мне ругательствами, я направилась в ванную. Наверное, только обжигающая вода в силах согреть моё вечно холодное тело. Я старалась пройти незаметно мимо тёти, но предательское шлёпанье мокрых босых ног выдало моё присутствие.
— Андрей, я приготовила кофе. Составь мне компанию.
— Ага.
Высушив волосы феном и приведя себя в порядок, я лениво иду в кухню. На столе стояли две чашки с кофе. Тёмно-коричневый напиток, напиток богов. Пар лениво дымился над стаканами, медленно опьяняя. Я беру в обе ладони свой стакан. Пальцы неприятно жжёт, но желание испить напиток сильнее боли. Осторожно делаю первый глоток, боясь почувствовать там не только кофе. Сладкий напиток с нотками горечи сразу же снимает напряжение и дарит такую долгожданную бодрость. На удивление, кофе было очень даже неплохим.
— Спасибо, кофе был очень вкусным.
— На здоровье, Андрей.
Нда, Анетта, привыкай к новому имени. Я поспешила спрятаться в своей комнате. Так прошли и все мои последующие две недели. Я сидела в комнате, только по физическим потребностям покидала своё место дислокации. Я укутывалась в толстый бежевый свитер и часами смотрела в потолок. Шторы комнаты круглосуточно были надвинуты на окна, на моё тело не падал ни единый луч солнца. Здорово! Теперь я похожа на живого зомби.
Не чувствуя ног и до конца не осознавая своих действий, я подхожу к широкому окну и медленно, осторожно отодвигаю шторы. Колкая боль в глазах сменилась неприятным ощущением от непривычности к яркому свету, но вскоре всё прошло и я смогла увидеть, что происходит на улице. На дворе конец мая, начало лета. Юноши и девушки гуляют по парку, дети с мамами играют на площадке, мужчины выгуливают своих питомцев, птицы весело поют. Там счастливая жизнь кипит, а я в теплом зимнем свитере гнию в комнате и тщетно пытаюсь согреться. Кажется, этого не случится никогда. Стало противно от самой себя. Такое чувство, что комната воняет моим гнилым настроением.
Надеваю шорты, летнюю майку, но всё же, беру с собой куртку и выхожу на улицу.
Спускаясь, пересчитываю ступеньки лестниц, потом шаги до ближайшей скамейки. Привычка детства. Невольно усмехаюсь нахлынувшим детским воспоминаниям.
Здесь даже неплохо. Только немного раздражает постоянное чириканье птиц над головой, но ничего страшного. Лёгкий бриз играл в моих чёрных, шелковистых волосах, щекотал мои бледные щёки. Я невольно улыбалась, притупив взгляд в асфальт и слегка ссутулившись, спрятав руки между колен.
— Привет, ты здесь новенькая?
Из моих грёз меня вырвал мужской голос. Я подняла глаза и увидела юношу лет двадцати. Он был тощим, высоким, с бледноватой кожой, с чёрными, как смоль волосами, и как у меня, чёрными, как уголь глазами.
— Да.
Он удобно уселся рядом со мной.
— Я — Олег.
— Олег? — переспросила я. Впервые слышу такое имя.
— Да, Олег.
— А я — Анетта.
— Тебе не знакомо моё имя?
— Нет.
— Я родом из России.
— Ты русский?
— Да.
– Скоро мне будут сниться эти русские. Знакомься, я — Андрей.
— Что, прости?
Наверное, со стороны я слегка странно выгляжу, но плевать я хотела, что он обо мне думает.
— Я — Андрей.
— Ты же сказала, что тебя зовут Анетта.
— Так и есть. Просто меня так тётя зовёт.
— Твою тётю зовут Мари?
— Ты с ней знаком?
— Имею честь. Я её сосед. Она почти всех зовёт этим именем. Ты не знаешь почему?
— Нет, — солгала я. Посторонним знать это не обязательно. Да и к тому же, нет настроения разговаривать.
— Ты не против, если я тебя угощу мороженым?
— Против.
— Почему?
— Я не люблю мороженное.
— А что же любишь?
— Кофе. Но пожалуй, оставим на следующий раз.
Я встала, что бы так бесцеремонно уйти, вместе со мной встал Олег и протянул мне руку.
— Как скажешь. Было приятно познакомиться.
— Взаимно.
Я зашагала в сторону парка, который хвалился своими пышными кустами и высокими деревьями.
Как ни странно, мне здесь настолько понравилось, что я забыла счёт времени и только ночью вернулась домой.
День. Ночь. День. Ночь. День за днём. Месяц за месяцем. Я тускло проводила свои дни в одиночестве, иногда в компании Олега и его странных друзей. Я знала, что они наркоманы, алкоголики или что-то в этом роде. Мы сидели в каком-то подвале. Они курили травку, пили алкоголь, некоторые кололись даже не стесняясь, а рука Олега удобно располагалась на моей талии. Сама не помню момента, когда мы так сблизились. Я к нему ничего не чувствую, мне даже иногда противны его прикосновения.
С каждым разом окружающая меня грязь становилась плотней и плотней. Я знала, что и Олег наркоман, но почему я ему не помогаю завязать? Может он мне безразличен? Когда его друзья предлагали мне попробовать, я, как последняя истеричка, орала на них, после бесцеремонно проваливала. Я долго, очень долго блуждала по моему излюбленному парку до тех пор, пока Олег не найдёт меня и с ивинениями проводит домой. С тётей отношения налаживались, она мне больше не напоминала умалишённую, только осталась привычка называть меня Андреем.
Однажды поздней осенью Олег мне сказал.
— Эна... У меня с собой... Ну ты понимаешь...
— Я же сказала мне эту дрянь не предлагать!
— Да не кричи, мать твою! — не размыкая зубов прошипел он на русском, потом сказал на понятном мне английском. – Я не это хотел сказать.
— А что?
— Мне негде вмазаться. Ты не поможешь?
Я нахмурила брови, но всё же не отказала.
— Пойдём ко мне. Закроемся в комнате. После всего этого ужаса — проваливай к чертям. Мне проблемы ни к чему.
— Я знал, что у тебя доброе сердце, — он обнял меня и закружил.
— Всё, всё. Хватит. Не надо мне тут соплей.
Мы старались как можно тише и незаметно пройти в мою комнату.
– Давай быстрей, — сказала я Олегу и отвернулась, что бы не видеть всю эту муть. Через минуту послышались глухие и тихие стоны, шмыганье носом и судорожный рык. — Ты всё? — бросила я через плечо.
— Да, — на выдохе прошептал он. Я развернулась. Он сидел на полу, спиной к стенке. Олег похлопал рукой по полу, приглашая меня к себе. Я медленно подошла и села рядом.
— Как ты?
Он промолчал, лишь улыбнулся и дрожащей рукой погладил меня по щеке.
— Олег, не пора ли тебе завязать?
Он хмыкнул, отвёл взгляд в потолок и сказал.
— Ты очень добрая. Однажды это тебя убьёт.
Я промолчала, не хотелось развивать эту тему, хоть и узнать, что он имеет ввиду очень интересно.
Он встал, сначала рукой опираясь об стенку, потом как пьяный, не разбирая дороги пошёл прочь.
Так продолжалась каждую ночь, он приходил, кололся и уходил. Я не помню тот момент, когда и я поддалась соблазну. Я не помню тот миг, когда и мне захотелось попробовать той дряни, которая отравляет человеческие души. Я только помню себя и Олега запертыми в моей комнате и судорожно держа в руках шприц или травку. Нас связывали только наркотики и постель. Не будь я под кайфом, я бы с ним не спала. Так прошла вся зима. Вся весна. Тёте я говорила, что хочу поступить в приличный колледж, поэтому не выхожу из комнаты и готовлюсь к экзаменам. Я просила тётю продать дорогостоящие вещи, а деньги отдать мне, ведь всё идёт на благое дело — моё образование. Ну а то, что я постоянно хожу зелёная, она думала, что я книг начиталась.
Тёмной ночью я и Олег пришли ко мне, но мы не знали, что Мари не спит. Когда в коридоре внезапно загорел свет, я вздрогнула, а Олег зашипел, как змея и локтями закрыл глаза, как вампир при ярком свете.
— Андрей! С днём рождения! — тётя набросилась на меня с объятиями в тот момент, когда я стояла в полном ступоре.
— Тётя, сегодня не мой день рождения.
— Как?! Восемнадцатое мая — твой восемнадцатый день рождения.
— Сегодня мой день рождения?
Всё ещё не верится, что я повзрослела на год. Невольно вспоминаю свой прошлый день рождения, морщусь от приятных и неприятных воспоминаний.
— Счастья тебе, любви и исполнения мечтаний!
Олег кашлянул и взгляд Мари перешёл на него.
— Кто это? — с натянутой улыбкой спросила она.
— А, это... Он мой будущий... Однокурсник. Мы с ним будем учиться в одном курсе. Знакомься — Олег.
— Олег? — мне показалось, или она вздрогнула? Она даже заметно побледнела. — Он русский?
— Да, он родом из Петербурга.
— Приятно познакомится, — сухо бросила она. — Можно тебя на минуту? — не дождавшись моего ответа, она потащила меня на кухню.
— Кто он?
— Я же только что сказала.
— Я не про это. Что между вами?
— Началось! Я же сказала — мы с ним зубрим книги.
— Анетта, — она сложила руки, как во время молитвы,и впервые в жизни назвала меня правильным именем. — Я тоже так говорила. Умоляю, не ошибись в выборе избранника, будь мудра, не обманись, — её глаза заблестели от влаги.
— Тётя, тётя, — я схватила её руки и попыталась успокоить. — Не волнуйся. Я не верю в любовь. Всё это полная чушь. Я никогда никого не полюблю. Особенно русского.
— Правда? — она наивна как дитя.
— Правда.
— Ну тогда иди.
Я шагала в сторону своей комнаты, потупив взгляд на полу. Вхожу в свою комнату, закрываю дверь на замок и опираюсь на неё спиной, не отрывая глаз от пола, будто я нашла там смысл жизни. Я не замечала ничего вокруг себя, ни Олега, который уже успел вколоться, ни своё желание, которое просто разрывало изнутри. Я только осознавала тот ужас, в котором по уши оказалась. Сегодня мой день рождения? Кем я была год назад? И кем стала теперь? Что Мари мне сказала? Не ошибиться в выборе любимого? Невольно вспоминаю поздравление Джареда. А ведь он говорил почти тоже самое. В кого я превратилась? Разве я об этом мечтала?
– Ты что там застыла? – прервал ход моих мыслей Олег.
Я промолчала, и сильнее нахмурив брови, стала вспоминать свою прошлую жизнь. Папа. Эрик. Они были единственными, кого я любила, а теперь я даже не думаю о них. Я не удивлюсь, если они не захотят меня даже увидеть. Мне самой противно от себя. Невольно вспоминаю слова Джареда. Подарок... Где моя сова? Бросаюсь с места и, круша всё, пытаюсь найти свой талисман.
— Что с тобой? — с волнением спрашивает Олег. Мне до жути неприятен его голос.
— Заткнись!
— Что?! Что с тобой?
— Я сказала, отвали!
Наконец-то я нашла её под кроватью. Смахиваю густой слой пыли. Только после того, как я протерла её кончиком блузки, к ней вернулся прежний привлекательный блеск.
— Что это? — я поймала на моём кулоне жадный взгляд Олега. Пытаясь сберечь её, я инстинктивно прячу сову за спиной.
— Ты знаешь, у нас кончается запас, и мы на мели... А твоя побрякушка стоит не малых денег...
— Я её тебе не отдам, — уверенно сказала я, упрямо пряча слёзы, которые так долго копились во мне.
— Подумай сама, у нас ведь скоро совсем ничего не останется.
— Я сказала — не отдам! — прикрикнула я.
— Как хочешь, — фыркнул он. — Это ты сейчас так говоришь. Как наступит ломка, ты сама побежишь ко мне с совой в руках и просьбой в глазах — продай и достань денег.
— Закрой свой поганый рот. Иначе я за себя не ручаюсь, — сквозь зубы процедила я.
– Что это вообще за сова? Наверное подарок какого-то смазливого ублюдка-поклонника. Или того, за кем ты бегаешь. Хотя спишь со мной.
— Придержи язык! — кричала я.
— Не психуй. Держи, — он протянул мне шприц. Я замахнулась и грубо ударила его по протянутой руке.
— Убери эту дрянь! Я больше никогда не попробую. Проваливай отсюда ко всем чертям!
— Как хочешь. А я вколюсь ещё.
— На здоровье! Как только закончишь, освободи меня от своего противного присутствия.
Через секунд двадцать за моей спиной послышалось странное сопение и шмыганье носа. Когда через минуту Олег не стал отвечать на мой зов, я с волнением посмотрела на него. Он всё так же сидел на своём постоянном месте - на полу, спиной оперившись об стенку. Он дрожал как в судорогах, его лицо было неестественного фиолетового цвета.
— Олег? —я подошла к нему и положила руку на лечо.
— Я... Эна... Эн...
— С тобой всё в порядке?
— Я ещё не умираю.
— Что за глупости? Ты в порядке?
Он посмотрел в потолок и закричал на русском:
— Мама.
— Да что с тобой такое?
— Больно, мамочка, очень больно, — кричал он на родном языке.
— Андрей, что там у вас Андрей? — стучалась в дверь Мари.
— Олег, я вызову скорую.
— Не надо. Эна, я лю... Я люблю тебя.
— Что?
— Мама, как же больно! – он снова закричал на непонятном мне языке.
— Андрей, открой дверь, Андрей.
— Тётя, вызывай скорую.
— Что там у вас?
— Заткнись и делай, что я говорю! — закричала я. За дверью послышались удаляющие шаги.
— Олег, потерпи, скорая сейчас будет.
Он лежал у меня на коленях, и я, гладя его лицо, пыталась успокоить.
— Эна, Эна, я ведь не умираю?
— Нет, конечно же нет. Ты не умираешь.
Он выгнул спину и скорчив страшную гримасу, закричал что-то непонятное. Слёзы крупными каплями текли с его глаз, он посмотрел на меня и сказал.
— Я не умру, правда? Ты ведь не оставишь меня, да?
— Нет, конечно же нет. Мари, Мари, где эта чёртова скорая?!
Меня охватила паника, и я не знала, что делать до тех пор, пока в дверь не постучались.
— Откройте дверь, – прозвучал незнакомый мужской голос. Я рванулась с места и открыла дверь. Люди в светло-голубых халатах подняли Олега и унесли на носилках. Кто-то схватил мою руку и потащил в след. Через мгновение мы оказались в машине, а через некоторое время - в больнице. Олега сразу же унесли на носилках непонятно куда, а меня бросили в совершенно пустую комнату. Никто кажется не слышит мои крики открыть эту чёртову дверь. Как мне показалось, через целую вечность дверь открылась, и в комнату вошёл молодой человек в белом халате.
— Вы доктор? Где Олег? Что с ним? — с ходу набросилась я на него.
— Успокойтесь.
— Где он?
— Кем вы ему приходитесь?
— Я его друг. Что с ним?
— У него была передозировка. Мы не смогли его спасти. Мне очень жаль.
— Что? Он умер?
— Сожалею.
— Вы шутите. Скажите, что вы шутите.
— Примите мои соболезнования, – сказал он и ушёл прочь.
Олег умер? Его больше нет в живых? Теперь его похоронят? Без меня? Что здесь творится? Это я виновата, это из-за меня он вколол себе мою дозу. Не надо было с ним тогда ссориться. Слёзы уже давно вышли из-под контроля и а свернувшись колобком в холодном углу, разрывала себя изнутри. Он говорил, что любит меня? За что? Я ведь ему и капли любви не подарила. Он просил меня не оставлять его, он просил меня о помощи, просил меня не позволит ему умереть. Как же гнусно, как противно, я чувствую себя предателем народа и не только народа, но и всей Галактики.
Дверь открылась, в комнату вошли несколько человек, но обняли меня руки знакомого и родного человека.
— Папа, папа, — заплакала я.
— Тише, тише, милая.
— Папа, я... Он... Олег...
— Я знаю. Ничего не говори.
С этими словами он подхватил меня на руки и вышел из этой проклятой комнаты.
— Ты больше ни на секунду не останешься в этом городе.
— Подождите, она должна остаться.
— Зачем?
— Что бы дать показания, потом остаться для лечения.
— Чёрта с два. Вылечится в Лос-Анджелесе.
— Папа, а как же Олег?
— Умер он.
— Я хочу остаться на похороны.
— Ты в своём уме?
— Но папа...
— Нет.
Мы уехали обратно в город ангелов.
***
2011 год. Июль.
С тех пор прошла целая вечность. Теперь всё не так, как прежде. Начну по порядку.
Я угробила два года жизни в наркологической клинике, и ещё год — в психиатрической.
Теперь я состоявшаяся девушка. У меня собственная художественная двухъярусная студия. В первом корпусе я рисовала, а во втором — фотографировала знаменитых артистов и музыкантов. Когда я обратно переехала в Лос Анджелес, захотелось продолжить творческий путь. Я никак не могла отойти от портрета Джареда, Томо и Шеннона, мне тоже хотелось так прекрасно писать картины. Ну а после окончания художественной школы, мне захотелось правильно фотографировать.
Я больше не живу с отцом. У меня собственный особняк в центре города. У меня собственная машина Toyota Land Cruiser 200. Мне всегда нравились большие машины. Имя, слава, деньги, дом, машина, всего этого я добилась сама, без чьей-либо помощи. Я продолжала общение с Эриком, но теперь не так, как раньше. Я рассказала ему про своё прошлое, только промолчала про Олега. О нём я никому не рассказывала. Я думаю, что после его смерти я больше никогда не сумею кого-либо полюбить. Хотя я прекрасно знала, что не питаю к нему никаких тёплых чувств. Он говорил, что любит меня, но умер. Теперь для меня понятие любовь граничится со смертью.
Наверное, я бы продолжала бы жить с отцом если бы не один маленький инцидент.
***
2007 год. Ноябрь.
Мне двадцать два, и я мчусь домой, чтобы поделиться с отцом о том, что у меня первые успехи в плане рисования. Я не замечаю ничего, ни пронзающий холод, ни замёрзшие пальцы рук, ни щипание в носу, только одно желание поговорить с отцом. На пороге нашего дома стоит незнакомая чёрная машина. Наверное, у нас гости, хотя отец никогда не приглашает гостей домой, только в свои клубы и рестораны.
— Папа, я дома, — кричу с коридора снимая тёплую куртку.
— Анетта, проходи, мы в гостиной, — послышался радостный голос отца.
Я робко выглянула из-за двери. В кресле сидели и пили виски отец и незнакомый мне мужчина привлекательной внешности, лет тридцати-тридцатипяти, с зачёсанными назад волосами, лёгкой щетиной и в изумительном чёрном смокинге.
— Анетта, — отец встал с кресла, то же самое повторил и незнакомец. – Хочу вас познакомить. Анетта, знакомься — Алекс.
— Очень приятно, —я пожала протянутую мне руку.
— Взаимно.
— Алекс, знакомься, моя дочь.
— Вы прекрасны.
— Благодарю, — сказала я.
— Эна, Алекс — твой будущий муж.
— Что?!
— Забыл тебе вчера сказать об этом. Через неделю твоя свадьба. Я обсудил с Алексом все полюсы вашего замужества, и я думаю, это не плохой союз.
— Вы решили, не спросив меня?
— Зачем эти формальности?
— Папа, это не будет союзом, это будет удачной деловой сделкой двух сторон. К стати, я в эти «стороны» не вхожу.
— Анетта, я же сказал — через неделю свадьба. Можешь пригласить пару людей.
— Можно я буду решать, как мне жить?
— Однажды я тебе это позволил. Сама помнишь, что из этого вышло.
— Ты же сам отправил меня в этот проклятый город.
— Не будем об этом. У нас мало времени, надо готовиться к свадьбе. Алекс, как ты думаешь, стоит ли пригласить...
— Я не выйду за него замуж, — перебила я. — Не стану повторять ошибки матери.
— Да как ты смеешь? – чуть повысил он голос.
— Смею. Посуди сам, мама тебя не любила, поэтому ты сейчас один.
— Твоя мать не была способна на любовь, поэтому она сейчас неизвестно где.
— А я способна?
Отец промолчал, и я гордо и уверенно продолжила:
— Где гарантия, что и я не поступлю, как мать? Где гарантия, что Алекс будет счастлив со мной? И где гарантия, что мои дети не переживут то, что пережила я? Ты ведь не знаешь, насколько мне плохо без любящего сердца женщины. Я ещё раз повторяю, я не стану его женой.
— Анетта, подумай хорошенько прежде, чем дать такой ответ. Ты лишишься всего.
— Я уверена в своих поступках.
— Тогда иди собирай вещи. Ты больше не останешься в этом доме.
— Мне же лучше.
— Что?!
— Что слышал! Я здесь, как в аду. Ты ведь мне житья не давал, а я покорно слушалась. Теперь я сама буду в ответе за свою жизнь, и мне не будет обидно, если я умру в одиночестве или от голодной смерти. Алекс, прошу прощенья за то, что Вы стали свидетелем семейной разборки, и ещё за то, что жизнь свела Ваш путь с путём отца. Я очень сожалею.
Я развернулась и пошла в свою комнату. Первым делом, я надела мой талисман, который постоянно покоился у меня в сумке. Вторым делом — упаковала портрет трёх марсианских мужчин, ну а потом только стала собирать свои вещи.
Первое время я жила у Эрика, потом, найдя себе приличную работу, переехала в съёмную скромную квартиру. Мало-помалу моя жизнь налаживалась. Я падала и поднималась, никого не винила в своих бедах и проблемах, никого не просила помощи. И так было до тех пор, пока я не сделала шаг вперёд и не стала уверенно держаться на плаву.
