Адрес: до востребования

Цените время! Дни уходят невозвратно. © «Фауст» Гете

Праздник весны проходит прекрасно. Много молодежи веселится и гуляет, наслаждаясь приятным весенним вечером. То тут, то там яркие всполохи огней и слышится радостный смех. К лоткам с выпечкой и напитками не иссякает поток людей, работают переносные аттракционы и самые маленькие посетители оккупируют их, доставая родителей своими «почему и как». Десятый класс школы Саммита тоже участвует в ярмарке и празднике. Девушки продают выпечку, парни всевозможные поделки и сувениры. Джерард с легкой улыбкой наблюдает за разношерстной толпой, едва успевая наливать ароматный фруктовый пунш всем желающим. Его карманы уже полны мелочи, так что оттягивают легкие серые брюки. На голове у него, как и у всех представителей их школы цветочный венок, а на рубашке бейдж. Парень то и дело, крутит головой в поисках своего друга Крейга, но пока тот не был замечен на празднике. Зато мистер Айеро с завидным постоянством проходит мимо стойки Джерарда, позволяя себе одобрительно улыбнуться юноше или тоже пропустить стаканчик освежающего напитка. Где-то здесь должны еще быть бабушка с Майки, но Джерард их еще тоже не видел. — Джи, налей мне пунша, — к стойке подбегает раскрасневшаяся от танцев Мисти. Уэй кивает и наливает девушке напиток. Та залпом выпивает его и уже уходит, но ее взгляд падает на Мастерса, который пробирается сквозь толпу к Джерарду. — Экземпляр, — протягивает Мисти, осматривая хищным взглядом парня, будто видит его в первый раз. Но Крейг, и правда, мало похож на себя прежнего. Он одет в обтягивающие джинсы синего цвета и черную рубашку три четверти рукав, она выгодно подчеркивает сильные руки, перевитые мускулами. — Привет, Джерард, — подходит он, улыбаясь. — Привет, Крейг. Будешь пунш? — Не откажусь. — Вечер добрый, Крейг, — вклинивается в разговор Мисти. Она и раньше была знакома с Мастерсом, но тот был старше их на год и не связывался с малолетками. Только вот дружбу с Джерардом водил. — Привет, — отвечает тот, забирая из рук Уэя стаканчик. — Кстати, это Мисти, моя одноклассница, — представляет ее Джерард. — Мисти, это Крейг. — Я знаю, — девушка посылает кокетливую улыбку парню. Но Мастерс остается равнодушным. — Походи здесь, осмотрись, тебе должно понравиться, — подталкивает Джерард Крейга. — А тебе нравится? — лукаво улыбаясь, интересуется парень. — К чему такие вопросы? — Уэй бросает взгляд исподлобья на друга. — Да так, личное наблюдение. Ты сияешь, как начищенный цент. — Дурак, — совсем не обидно говорит юноша, получая порцию искреннего смеха от друга. — Я могу составить тебе компанию, — вмешивается Мисти, которая не привыкла, что на нее не обращают внимания. — Хорошо, — легко соглашается Мастрес. И девушка уводит его под руку в веселящуюся толпу. Джерард снова погружается в процесс разливания пунша. До конца вечера остается совсем немного. В ощущениях человека есть такое состояние, как чувство полета. Ты будто обретаешь крылья за спиной и паришь. Ничто и никто не может стать тебе преградой, когда ты счастлив, влюблен, весел и мечтателен. По крайней мере, тебе так кажется. Но люди существа крайне завистливые и чужое счастье им претит, заставляя совершать порой совершенно неблагородные, а даже подлые поступки. Мисс Айзек давно поняла, что сердце молодого учителя английской литературы кем-то занято. Вот только кем, женщина никак не могла понять. Только осознавала, что ей там места нет. Это очень огорчает молодую женщину. Карин вздыхает, отпивает из стаканчика душистый пунш и продолжает ходить меж рядов на ярмарке. Смех и веселье продолжаются до поздней ночи, взрослые уже устало расходятся по домам, а молодежь нехотя сворачивает свои палатки и стойки, разбегаются маленькими стайками, кто по домам, кто продолжать гулять. Джерард бодро шагает по улице, прохладный вечер остужает разгорячённое лицо, легкая улыбка не сходит с губ. Пружинистая походка выдает в нем молодость и силу, надежду и радость. Парень буквально считает шаги до места встречи с Фрэнком, окрыленный светлым чувством, еще не омраченный грязью и пошлостью этого мира. Но мир не любит наивных людей, он любит лакомиться ими, проглатывать, перемалывать в своих жерновах и выплевывать на свет пустых, циничных, несчастных созданий. Но Джерард, несмотря на всю свою взрослость, еще так наивен. Его мысли не омрачает темная сторона медали. Он молод и уверен в непогрешимости своих чувств. Один шаг, второй, двадцать третий, пятьдесят второй, сотый. Последний шаг навстречу теплым, крепким объятиям любимого мужчины. Фрэнк прижимает мальчишку к себе, шепча какие-то милые глупости прямо в темную макушку растрепанных волос, вдыхает приятный аромат фруктового шампуня и дыма, который впитался в кожу после ярмарки. Джерард счастливо жмурится и прижимается крепче к мужчине, подставляет губы под поцелуй. Получает его, отвечает так сладко, что замирает сердце. — Я люблю тебя, — тихонько выдыхает он в поцелуй, получая ответное признание и новую порцию поцелуев. Карин медленно идет по улице, отсрочивая приход домой, где только одиночество и холодная пустая квартира. Ей двадцать семь лет, семья живет в конце другого побережья, а она осталась здесь после окончания учебы. С личной жизнью молодой девушке не везло. Когда-то давно она была влюблена в однокурсника, но тот не обращал на посредственную девушку внимания, предпочел первую красавицу университета. С тех пор, как в их школе появился Фрэнк Айеро Карин воспряла духом. Проснулись давно забытые женские чувства и желание счастья, но молодой мужчина остался безответным к ее чувствам. Или может быть, ей стоило быть настойчивей, проявлять свою симпатию более явно. Неожиданно молодая женщина замирает, словно пораженная громом. В неярком мутном желтом свете фонаря женщина замечает две фигуры. И узнает их. Шок сменяется отвращением, когда она замечает, как предмет ее воздыханий целует парня. И будь бы это просто парень, но в нем мисс Айзек узнает ученика их школы. И ученика Фрэнка. Женщина закусывает губы и ее руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Она еле сдерживается, чтобы не подойти к парочке и не надавать пощечин по их бесстыжим лицам. И Карин не знает, что ее злит больше – то, что это Фрэнк Айеро и ученик, что является аморальным, то ли тот факт, что это именно Фрэнк Айеро. Утро начинается неожиданно. Легкая розовая дымка разливается по небу, как неровные мазки художника. Диск солнца расцвечивает в красные и оранжевые цвета. Тоненькая ленточка голубого тянется от запада небосвода к востоку, словно борясь за пространство. Краски смешиваются, разбавляются, расцветают и наконец-то обретают привычные цвета утреннего неба. Джерард допивает свой чай, продолжая читать очередную книгу. — Доброе утро, — Майки садится на соседний стул, намазывая свежую булочку маслом. Хелена наливает внуку ароматный чай. — Доброе, — отвечает Джерард. Миссис Раш только одаривает младшего внука улыбкой. — Что читаешь? — «Фауст» Гете, — не отрываясь от книги, говорит старший Уэй. — Где папа? — продолжает задавать вопросы Майки. — А где он может быть, кроме, как на работе, — неожиданно зло говорит Джерард, захлопывает книгу и встает из-за стола. — Я в школу, поторопись, если не хочешь опоздать, Майки, — доносится из коридора. Хлопает входная дверь, раздается велосипедный колокольчик. — Я чувствую себя паршиво, ба, — грустно вздыхает мальчик. — Это из-за меня они поругались. — Не стоит винить себя, Майки. В этом лишь толика твоей вины. Джерард сложный мальчик, он еще помнить мать, которая отказалась от вас. И считает, что в том есть и его вина, и вина отца. А теперь отец обвиняет его в том, что он старше и несет ответственность за все, как свои проступки, так и твои. Дональд не прав, но не мне его осуждать. Донна ведь моя дочь, — озадаченно заканчивает свою речь женщина. Майки только молча смотрит вслед бабушке, а потом и Джерарду. Что-то происходит, и это очень не нравится ему. Джерард оставляет велосипед на стоянке и привычно направляется к месту, где ученики прячутся, чтобы покурить. На месте уже Клайв и Сэм, которые поспешно затягиваются дешевыми сигаретами. — Привет, Джер, — Бойд легонько ударяет друга в плечо. — Доброе утро, Сэм, Клайв. Оуэн только кивает. — Есть лишняя сигарета? — спрашивает Джерард, а лица его друзей удивленно вытягиваются. — Ты куришь в очень редких случаях, Джер. Что-то случилось, дружище? — Клайв достает из мятой пачки сигарету. — Не знаю. Нехорошие предчувствия с самого утра. Будто что-то должно случиться, что положит конец прежней жизни и начнется ее новый виток. Так, наверное, чувствовал себя Фауст, накануне встречи с ним, — Уэй нервно закуривает. — Джерард, заканчивал бы ты читать. — Дело не в этом. Не столь важны сравнения, как те ощущения, что возникают внутри. И они не глушатся окружающими действиями и делами. — Брось, брат. Это просто конец года, усталость, вчерашний кипиш с ярмаркой. — Я очень хочу, чтобы ты оказался прав, Сэм. Очень, — Джерард тушит окурок об обрезанную банку. Если бы и тревогу в сердце было так легко погасить. День проходит, как обычно. Он похож на тысячи безликих одинаковых дней, которые вьются бессменной чередой. Складываются в недели, затем в месяцы, потом в года. И все они похожи друг на друга, как капли воды. И только редкие из них отличаются знаменательными событиями, чем-то судьбоносным, решающим, запоминающимся. Ничто не предвещало, что сегодняшний день двадцать девятого апреля станет одним из таких дней. Судьбоносным. Последним уроком математика. Школьники весело шумят, предвкушая еще сорок пять минут дисциплины, а затем долгожданная свобода. Джерард привычно сидит за своей партой, дочитывая книгу. Его губы едва шевелятся, повторяя слова Мефистофеля, то Фауста. Карин замирает, смотря на своего ученика, будто видит его впервые. Тонкие черты лица, нежно розовый цвет губ, чуть растрепанные волосы. И потрясающие глаза в обрамлении пушистых ресниц. Он красив, очень красив. Оказывается красив настолько, чтобы пленить сердце взрослого мужчины. Или же это только прихоть со стороны Айеро. Она не знает, но промучившись, целую ночь без сна, в мыслях о том, как поступить, Айзек приходит к единственно верному решению. Нельзя оставлять эту ситуацию так. Мистер Фрэнк Айеро нарушает все возможные правила, он неэтичен и аморален, совращает ученика, да еще и мальчика. Гомосексуалист и развратитель. Сколько раз за ночь она повторила эти слова, пытаясь заглушить въедливый голос совести, который тщательно твердит ей, что не благими намерениями продиктованы ее дальнейшие действия. А простой женской оскорбленной гордостью и мелким желанием отомстить за отвергнутые ненужные чувства. Урок проходит для нее, как в бреду. Она что-то пишет, объясняет, спрашивает. Как только звенит звонок и двадцать учеников с веселым гомоном отправляются прочь из класса, Карин приходит в себя. Слава Богу, Джерард еще здесь. Юноша аккуратно укладывает вещи в сумку задумчиво смотрит в окно. — Мистер Уэй, Вы можете задержаться? — наконец-то решается женщина. — Да, конечно, мисс Айзек. — Это хорошо. Прикройте, пожалуйста дверь. Разговор будет серьезным. Джерард поднимает свои невозможные глаза на учительницу, в этот момент его захлестывает волна ожидания катастрофы. — Я все знаю, Джерард, — твердо произносит Карин. — Про тебя и Фрэнка. Джерард молчит, ему кажется, что это происходит не с ним. Слова, сказанные мисс Айзек, больно бьют в самое сердце, потому что он не маленький и давно понимает, что их отношения неправильные и долго не могли продолжаться. Единственное, что теперь его волнует, как увести из-под удара Фрэнка. Принять всю вину на себя. Карин продолжает говорить, распаляясь с каждым словом, убеждая саму себя, что она права, что поступает по правилам, что не рушит что-то светлое и доброе. Джерард не слушает ее, отчаяние впервые такое горькое топит мальчика. Еще чуть-чуть и он закричит. Закричит от несправедливости и боли. Он выходит из коматоза только тогда, когда слышит страшные слова. — И если он совратил тебя, заставил, ты должен был сразу же сказать об этом, а не подчиняться его воле. Разумеется, он старше, смог манипулировать тобой. Ведь ты добрый и наивный мальчик. — Прекратите! — Уэй позволяет себе закричать на старшего, проявить неуважение к учителю. — Прекратите немедленно! Вы не имеете права так о нем говорить. Никто, слышите, никто не заставлял меня. Я сам, сам! — Джерард, мальчик, послушай, — Карин пытается контролировать ситуацию, но ее откровенно пугает поведение спокойного ученика. Джерард дрожит, на дне малахитовых омутов блестят слезы, а губы он так сильно закусил, что маленькая капелька крови стекает по подбородку. — Не хочу слушать Вас, мисс Айзек, потому что всё, что Вы сказали, ложь и инсинуация. Я люблю Фрэнка, и никто не заставлял меня. Я знаю, что не в праве просить Вас, но очень бы хотел…попросить Вас, не говорите никому, пожалуйста, — Джерард просит так отчаянно, со всем своим горячим юношеским сердцем. Ей даже становится жаль, но она приносит следующим слова, которые звучат, как приговор. — Если ты не хочешь, чтобы против мистера Айеро завели уголовное дело, то, надеюсь, ты примешь правильное решение. Я еще не сообщала директору, но завтра я сделаю это. Это для всеобщего блага. Джерард уходит молча, оставляя Карин снова мучиться сомнениями, но уже более уверенной в своей правоте.