Адрес: до востребования

Величайшее несчастье – быть счастливым в прошлом. Боэций

Весна буйствовала. В разнообразии красок, ароматов, всё купается в ласковом тепле майского солнца. Птицы сходят с ума, распевая свои песни дни напролет — начиная с самого утра и заканчивая поздней ночью. Весна всегда являет собой символ чего-то нового и чистого, заставляет людей мечтать и совершать поступки с громкими названиями. Начинать жизнь с чистого листа, новые приятные знакомства. С обновлением природы возникает желание и самому обновиться, создать новый образ. Весь Саммит жил в предвкушение праздника весны. Главная площадь украшается флажками, цветами, сооружается помост. Школьники из всех школ города рисуют объявления, миловидные бабушки и мамы семейств готовят печенье, пирожки, аппетитные мясные блюда, чтобы потом на ярмарке выручить за них деньги для детского дома. Типичная жизнь типичного среднестатистического американского города. Милая добропорядочная вывеска, за которой тоже бурлят свои провинциальные страсти. Маленькие, но от того не менее значимые для своих жителей. Мастерс втягивает голову в плечи, идя по улице, будто пытается стать меньше или совсем исчезнуть. Парень устал — работа курьера в фирме, куда ему помог устроится Джерард, учеба в выпускном классе, подготовка к поступлению, а еще и забота о младшей сестре забирает все силы. И ему порой так хочется рассказать кому-то всё, что тяжелым камнем лежит на душе, гложет и давит. Но независимый и гордый парень не мог, да и не хотел рассказывать кому-то о своих проблемах, считая это проявлением слабости. Поэтому, когда Крейг снова окунается в общество, он натягивает саркастическую улыбку и образ отвязного парня, скрывая за этой маской все свои тяготы и боль. Единственный, кто получил доступ к той части Крейга Мастерса, которая тоже могла любить, страдать, доверять, был Джерард. Но в последнее время парень занят своей жизнью. Все возрастающая стена из холодности и непонимания между ним и его отцом, хрупкие и опасные отношения со взрослым мужчиной. Мастерс усмехается, кто бы мог подумать, что такой тихий и правильный на первый взгляд Джерард Уэй, та еще штучка. Влюбил и покорил сердце мужчины, да не просто мужчины, а еще и учителя. Мальчик из обеспеченной семьи, но со своими тараканами и проблемами, но он чем-то привлек внимание Мастерса. Необычный, начитанный, не по годам умный и рассудительный, но только иногда в нем проскальзывает ребяческое поведение, а искорки его загораются в необычных красивых глазах. Именно это и цепляет, манит, заставляет хотеть разгадать его тайны. Крейг заносит очередной пакет документов, на сегодня у него еще два, но усталость диктует свои условия. Парень сворачивает по дороге к адресу доставки к кафе, чтобы выпить кофе и просто дать себе передышку. Кафе встречает его ароматами свежей выпечки и травяного чая. Людей практически нет, что неудивительно — в семь часов вечера в будний день большинство людей предпочитает свои уютные кухоньки и гостиные для времяпровождения. Крейг проходит к стойке и заказывает кофе и пончик, мило улыбается девушке и проходит за дальний столик у окна. Мысли в голове у парня крутятся, как в калейдоскопе, так, что даже начинает болеть голова. Мастерс погружается в свои мысли всё глубже, и не замечает, как перед ним вырастает фигура Джерарда. Юноша несколько минут смотрит на друга с легкой улыбкой. — Крейг! — говорит Джерард. Парень вздрагивает и виновато улыбается. — Прости, я тебя не заметил даже. — Я вижу, — Уэй подвигает второй стул и садится. — Что-то случилось? — Нет, просто устал, — отвечает Мастерс, кивая головой. Джерард осматривает друга, замечая синяки под глазами, потерю веса и общую бледность. — Знаешь, тебе не мешало бы отдохнуть. — Когда, Джи? Когда? — Оставь работу на время, я договорюсь, чтобы тебя хотя бы неделю не загружали. И заодно приглашаю тебя на праздник весны. — Джи… — Молчи, я и не думал посягать на твою независимость, просто на тебя уже смотреть страшно. Ты так точно экзамены провалишь, просто потому что не дойдешь до приемной комиссии. Мастерс хочет еще что-то сказать, но молчит. Он с благодарностью смотрит на друга, не считая помощь Джерарда чем-то постыдным. Он признает в парне равного себе, а помощь от равного не является ударом по гордости. — Но на фестиваль я не пойду, что я там забыл, — бурчит он. — Я бы сказал банальное, будет весело, но это не так. Будет, пожалуй, даже скучно, но тебе необходимо сменить привычный круг обыденной жизни. Выйти из зоны комфорта даже, чтобы встряхнуться и набраться новых сил. — А тебе хочется туда идти? — Я обязан там быть. Хотя, «обязан» не подходящее слово, не характеризующее ситуацию. Ведь никто не заставляет меня, мне предложили и я согласился, следовательно это был мой сознательный выбор. — Стоп-стоп, прекрати, Джерард, — смеется Мастрес. — Лучше расскажи, как у вас там, с мистером Айеро? — понижая голос до шепота, спрашивает Крейг. Джерард пожимает плечами, но потом на его губах расцветает улыбка, и Мастерсу становится всё ясно без слов. Крейг испытывает теплую волну радости за друга, ни капли осуждения и ни одной мысли о правильности или неправильности. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на размышления об ограничениях и правильности. Они прощаются через полчаса, напоследок Крейг обещает быть на празднике весны, может быть, Джерард прав — и ему это тоже действительно нужно. Вырваться из привычной жизненной рутины. Дождь начинается неожиданно. Сизые тучи набегают на небо, закрывая теплое солнце. Ветер поднимается и ведет свою игру с непослушными деревьями, которые не хотят прогибаться под его сильными порывами. Парень стоит перед открытым окном, наблюдая, как первые крупные капли небесной воды падают на пыльную землю. В воздухе пахнет озоном, а небо становится совсем темным-темным, даже пугающим, зловещим в своей красоте и мощи. Стихия волнующая и страшная, но, тем не менее, прекрасная. Постепенно дождь превращается в ливень. Плотная стена воды омывает город, смывает его усталость, грязь. Размываются границы и расширяются грани. Суета превращается в тягучую патоку, ведь невозможно спешить, когда приходится преодолевать плотную стену воды в воздухе. Фрэнк подходит к юноше и обнимает его за талию. Теплое ровное дыхание щекочет нежную кожу на шее. — О чем думаешь? — влажные губы касаются бьющейся жилки на изгибе шеи. — О многом, — пространно отвечает Джерард. — Ничего конкретного? — теперь Айеро становится за спиной парня и перемещает свои руки на его плечи. — Думаю, повезло, что мы успели до ливня и остались сухими и не простуженными, — улыбается мальчик. — Да, ты прав. — Знаешь, Хемингуэй не самый выразительный писатель, но среди его стилистических приемов всегда были аллегорические сравнения. Он любил дождь. Зачастую это природное явление ассонировало с внутренним состоянием героев, красноречиво подчеркивало то, что не покажет ни один, даже самый красивый эпитет. — Ты это к чему? — мужчина с наслаждением вдыхает тонкий, едва уловимый аромат цитруса, исходящий от кожи мальчика. — Мне хорошо, — неожиданно говорит Джерард, вызывая недоумение на лице мужчины. — То есть, несмотря на испорченную погоду и предстоящий ужас на ярмарке, не очень теплые отношения с отцом, я счастлив. То есть мое состояние диссонирует с природой. А он любил ассонанс природы и человека. — Тебя так цепляют его рассказы? — тихо интересуется Фрэнк, чуть крепче сжимая руки на плечах юноши. — Не знаю, — пожимает плечами. — Мне нравится его описание героев, их развитие — планомерное, гармоничное, а не рывками и под действием каких-то обстоятельств или влияния. Его герои сами приходят к этому, иногда путем долгих размышлений, иногда из-за жизненного опыта, порой они просто осознают это. Прекрасный подход, по-моему, — Джерард откидывает голову на плечо мужчины, счастливо зажмуривая глаза. Айеро ласково касается губами виска мальчика, поистине наслаждаясь такими моментами. Неспешными разговорами, невинными ласками, самой атмосферой тепла и уюта, которые ему дарит этот мальчик. Нет, Фрэнк всё еще сомневается, порой чувство вины становится настолько гигантским, что мужчина еле сдерживается, чтобы не порвать эти хрупкие отношения. Но тогда он представляет, как погаснет этот светлый озорной огонек с малахитовых с золотыми прожилками глазах, как сломается хрустальное доверие маленького человечка, согревшего душу, подарившего ощущения дома. Его бабушка, когда хоть изредка по-настоящему интересовалась внуком, говорила: «дом там, где твое сердце». Теперь Фрэнк знает, что это правда. Его дом здесь, потому его сердце принадлежит этому хрупкому потрясающему юноше. И пусть он до сих пор противится этому осознанию, но в глубине души чувство нежной любви разрастается с каждым днем, подавляя своей силой все страхи и сомнения, оплетая крепкой лозой чувственности, прогоняя прочь надуманные мысли. И Айеро загоняет неуверенность и страх подальше, не желая подчиняться каким-то надуманным нормам и внушениям. Дождь всё не прекращается, он идет и идет, размывая земляные дороги, заполняя канавы вдоль трасс, умывая поля и питая землю живительной и необходимой влагой. Небо становится еще темнее, по-прежнему затянутое тучами, но также и от наступающих сумерек. Ветер стих, поэтому прохладная дробь капель небесной воды превращается из хаоса звуков в равномерное постукивание. Двое сидят на маленьком диванчике и молчат. Но молчание это не является чем-то гнетущим, скорее наоборот — оно очень комфортное и успокаивающее, похожее на равномерный стук дождя в приоткрытое окно. Джерард снова кладет голову на плечо Фрэнку, позволяя себе праздные минуты бездумья. Его голова легкая и пустая сейчас, чувство эйфории, будто выпил несколько бокалов игристого вина. Рука мужчины легонько сжимает колено Джерарда, а пальцы второй ласково, почти невесомо гладят тонкое запястье парня. Они счастливы здесь и сейчас, не задумываясь, что будет завтра. Эти мысли им ни к чему. Ничего не должно омрачать их вечер, даже новая грозовая туча, зависшая над городом. Иногда людям нужно просто уметь жить здесь и сейчас. Сегодня. Потому что вчера уже нет, а завтра может и не быть.