Адрес: до востребования

Мужчина отстраняется от парня, задерживая только руку на его шее, чувствуя, что Джерард все еще дрожит. - Все в порядке? – спрашивает он, подавляя мысли, что потоком летят в его голове, сменяя одна другую. Одна часть Фрэнка отчаянно хочет снова прижаться губами к таким нежным губам мальчика, а вторая сигнализирует ему красным знаком «стоп», кричит на него и вызывает желание ударить себя, отойти от этого ребенка подальше и больше никогда не приближаться к нему. Эта рациональная сторона мужчины громко говорит ему противным внутренним голосом о том, что он преступник, а парень перед ним несовершеннолетний да еще его ученик. И он нарушает все возможные нормы морали и этики, но когда его взгляд встречается с такими блестящими, зелеными, похожими на кошачьи глазами парня, рациональная часть Айеро замолкает, может быть, не совсем, но голос ее утихает точно. - Да, - тихо отвечает Джерард. - Тебе не нужно позвонить родным или что-то еще? – снова спрашивает Фрэнк, а его пальцы продолжают путешествие по шее парня, поражаясь, как можно иметь такую шелковую кожу, лишенную всех подростковых проблем, которыми мучается добрая половина ребят. - Я не думаю, что хочу звонить им… сейчас, - тихо бормочет Джерард. - Они переживают за тебя, Джи, - вырывается у Фрэнка раньше, чем он успевает подумать. «Джи» звучит слишком интимно, очень сокровенно, но однозначно подходит мальчику больше официального длинного имени. - Я знаю, но… не думаю, что могу поговорить с ними сейчас. Особенно с отцом. - А ты не знаешь, кто мог рассказать им о Майки? – аккуратно ставит вопрос учитель. Джерард отрицательно кивает, и наконец-то осознание ситуации приходит к нему, когда он видит, как рука мужчины по-прежнему на его шее посылает мелкие мурашки по коже. Кровь ударяет в лицо парня, а Фрэнк улыбается, понимая причину смущения мальчика, но руку не убирает. Напротив, он снова подается вперед и касается приоткрытых губ мальчика. И его улыбка становится еще шире, после того как тонкие руки Джерарда оборачиваются вокруг его шеи. Это похоже на сумасшествие, на безумие, в котором себе тяжело отказать. Поцелуй выходит легким и мягким, Фрэнк не стремится его углубить, ровно как и Джерард. Достаточно только этого легкого касания, разделенного дыхания – такого теплого и глубокого. - Ми… - начинает Уэй, но учитель перебивает его. - Просто Фрэнк, Джерард, просто Фрэнк, - практически в самые губы шепчет Айеро. - Наверное, мне стоит позвонить домой. Бабушке, - добавляет парень, а разумом Фрэнка завладевает эгоистичная мысль, что миссис Ли Раш обязательно приедет за своим внуком, наплевав на погоду и прочие обстоятельства, а ему этого очень не хочется. Айеро желает продлить эти минуты наедине с парнем, потому что завтра наступит утро и вместе с ним просветление, а здравомыслие опять возьмет верх над Айеро. - Лучше сделать это утром, потому что, я полагаю, твоя бабушка приедет за тобой в такую погоду, а это крайне нежелательно, - говорит Фрэнк. – И я бы не хотел, чтобы ты уезжал сейчас, - добавляет мужчина, легонько сжимая руку Джерарда. - Ты прав, - тихо отвечает мальчик, упираясь своим лбом в лоб Фрэнка. - Ты все еще не согрелся, да и чай уже остыл. Я сделаю другой. - У тебя есть шоколад? – спрашивает Джерард. - Да, - кивает Айеро. – Ты хочешь? - Очень. Когда Фрэнк заканчивает разливать шоколад по чашкам, Джерард заходит на кухню. Его шаги очень тихие, поэтому, когда мужчина оборачивается, – вздрагивает от присутствия мальчика. - Ты меня испугал, - выдыхает Фрэнк. - Прости. У тебя очень уютно и так много книг, - Джерард протягивает одну мужчине. Это Оскар Уайльд «Сказки». – Ты не против, что я… - Нет, конечно, - Айеро слабо улыбается. – Садись, я приготовил шоколад. Ты любишь зефир? Он очень подходит к шоколаду. Мальчик только кивает. Джерард явно выглядит лучше, но его потухшие глаза беспокоят преподавателя. - Знаешь, когда мне грустно, я перечитываю эти сказки. Удивительно, но больше, чем в половине из них, нет счастливого конца: «и жили они долго-счастливо», - именно такой расклад делает их похожими на жизнь. Но в них всегда можно найти мораль и то, что автор хотел рассказать нам. Заставить понять. Они отражение эпохи самого Уайльда. Хотя с тех пор мало что изменилось. - Похожие на жизнь? Объясни, Джерард, – Фрэнк внимательно смотрит на парня, замечая, как тот оживляется. Между ними снова восстанавливается дистанция, растет стена, которая воздвигается из витиеватых слов сказок Уайльда, тихого, но твердого говора парня с придыханием, тикающих часов и шума дождя, барабанящего по стеклу. И такое состояние ближе мужчине, оно привычно и не смущает Фрэнка. Он снова учитель, а Джерард – его самый способный ученик. - Как и в жизни, в его сказках существуют плохие истории, с печальными концами, но также есть и хорошие, добрые истории, когда все заканчивается счастливо. Знаешь, в жизни всегда есть место чуду, моя бабушка долго переубеждала меня. Кто это, судьба или Высшие силы, но чудеса случаются, хотя я никогда и не видел их. - Я понимаю, о чем ты говоришь. И полностью согласен с тобой. Многие люди видят только плохое, небо, окрашенное в темные тона. Многие наоборот чересчур оптимистичны, в конечном итоге их постигает самое жестокое разочарование. Они словно не готовы к жизни. - Больно падать с высоты, больно, когда срывают розовые очки, и все не такое радужное и красивое. - Но есть и реалисты, они наиболее приспособлены к жизни. Твердо стоят на ногах. - И мы с тобой не правы. Нельзя классифицировать людей, разделить их на четкие группы, потому что все грани весьма и весьма относительны. Всё является относительным, даже мое и твое существование, Фрэнк. - Джерард, тебе точно шестнадцать? – Фрэнк смеется, замечая румянец, вспыхивающий на щеках парня. - Есть люди, видящие только черное и белое, это эдакие категоричные существа, не признающие ничего, кроме существования правды и неправды, добра и зла. А мир полон нюансов, оттенков. И им тяжело это принять. - Так какая самая лучшая позиция, по твоему мнению? Что следует делать, дабы преуспеть и не разочароваться? – с интересом спрашивает Фрэнк. - Есть такие замечательные слова о том, что существуют враги, но самое худшее, что они сделают – убьют тебя. Есть друзья, но самое плохое, что ожидаешь от них – это предательство. Но есть наблюдатели, безразличные – они самые страшные люди, ибо с их молчаливого согласия в мире существуют и предательства, и убийства. - То есть ты утверждаешь?.. – но мужчине не дают договорить, перебивая, словно Джерард боится утерять мысль. - Нельзя быть серым, нельзя занимать нейтралитет, кажется, Данте сказал, что для малодушных отстраненных людей существует особое место в аду. Нельзя жить по принципу «мне все равно». Рано или поздно ты столкнешься с ситуацией, которая зацепит тебя, и тогда твое безразличие вернется сторицей, - проговаривает Джерард, опуская взгляд на чашку с остывающим шоколадом. - Хорошо звучит на словах, но в реальности большинство людей как раз и занимают такую позицию, - заявляет Айеро, прекрасно понимая, что в парне еще живет дух максимализма и веры в борьбу, но, к сожалению, он исчезает довольно быстро. - Ты прав, но есть иные. Кому не все равно, и пока такие люди есть, существует надежда на полную реорганизацию общества в лучшую сторону. Я не говорю, что существуют идеальные модели. Как мы знаем, ни утопия, ни антиутопия не являются примерами такого общества. Утопия априори не применима к нам, а антиутопия выглядит скорее как ад на земле, нежели рай, - продолжает говорить Джерард, только подтверждая мысли учителя на его счет. - Чего ты боишься больше всего, Джерард? – спрашивает Фрэнк, смотря в глаза мальчику. - К чему этот вопрос? – искренне удивляется парень. - Просто ответь. - Все мы чего-нибудь боимся. - Мне не нужны все, я хочу знать, чего боишься ты. - Чтобы потом легче было манипулировать мной? – задает встречный вопрос Джерард, а Айеро пытается понять – шутка ли это? - Нет, - серьезно отвечает учитель, когда понимает, что Джерард тоже более чем серьезен. - Страх – это иррациональное чувство, подавляющие наш внутренний стимул, побуждение к действию. И взрослый рациональный человек должен бороться со своими страхами. Знаешь, когда мне было семь лет, я впервые переборол один такой страх. Но остается еще много других страхов, некоторые из них не поддаются лечению. - Так чего ты боишься больше всего? – настойчиво повторяет мужчина. - А чего боишься ты? – раздается встречный вопрос. - Вопросом на вопрос, Джерард? – лукаво улыбается Фрэнк. - Может быть, - Айеро вдруг понимает, что излишне давит на мальчика. - Прости, не стоило мне. - Все нормально. - Мы так далеко ушли от первоначальной темы разговора. Какая твоя любимая сказка Уайльда? - Я не скажу, что любимая, скорее более запоминающаяся. «Соловей и Роза». Сюжет сказки таков. Студент плачет, оттого что в его саду нет ни одной красной розы, а от этого зависит счастье в жизни, любовь. Автор рассказывает о горе Студента, применяя прием градации: сначала Студент только «восклицает», что она не будет танцевать с ним из-за того, что он не принесет розу; затем он плачет («…его прекрасные глаза наполнились слезами»); потом шепчет, что сердце его разорвется от горя; в итоге юноша падает ничком на траву. Соловей, видя его переживания, задумывается о таинстве любви. Автор показывает, как внимателен Соловей к происходящему, как волнует его это чудо - любовь. Услышав первый раз о горе студента, Соловей, «удивленный, выглянул из листвы». «Вот он, наконец-то, настоящий влюбленный», - сказал он себе, когда увидел его слезы. Испытать любовь на деле, то есть в жизни, всю ее радость и горе - вот следующая мысль Соловья, услышавшего шепот о невыносимости страданий, о том, что, когда любишь, сердце разрывается не только от счастья, но и от горя. Соловью противопоставлены «маленькая» Ящерица, Бабочка, «порхавшая в погоне за солнечным лучом», нежная Маргаритка. Они еще не испытали любви и даже не подозревают о таком чувстве, и потому считают его смешным. Большую часть в сказке занимает повествование о том, как Соловей стремится найти розу. Троекратно, как обычно в сказках, он пытается добиться цели. Но оказывается, чтобы чего-то достичь, нужно жертвовать собой. Соловей, не раздумывая, соглашается «сам создать ее /розу/ из звуков песни при лунном сиянии». Он поет всю ночь, прижавшись грудью к шипу. Он понимает, что «смерть - дорогая цена за красную розу, жизнь мила каждому». Но он знает, что «Любовь дороже Жизни», он соглашается на прекрасную смерть. Приняв решение помочь бедному влюбленному, он утешает его и говорит, что поможет ему и просит в награду быть верным своей любви. Но Студент не понял, что говорил Соловей, так как «знал только то, что написано в книгах». В этих словах звучит авторская ирония, которая является началом снижения образа данного героя, свидетельством его неспособности понимать прекрасное, его приземленности и неумения любить по-настоящему. Даже Дуб все понял и опечалился, так как он любил Соловья. Соловей последний раз спел свою песню Дубу. Но Студент уже не слышал песни, он обвинял Соловья в формализме, в том, что искусство лишено практического значения, что Соловей - «мастер формы» - никогда не принесет себя в жертву. Затем автор показывает нам, как быстро Студент перестал думать о своей любви, как снова стал рассуждать на основе прочитанного, но ничего не заметил, что происходит в мире природы и вокруг него на самом деле. Студент заснул очень быстро, но Соловей пел всю ночь о Любви. Автор великолепно рассказывает о его пении и о том, как лепесток за лепестком распускались розы. Эпитеты и сравнения, использованные им, помогают читателю представить красоту происходящего: «сперва роза была бледная, как легкий туман над рекою, - бледная, как стопы зари, и серебристая, как крылья рассвета». Уайльд не жалеет красок для того, чтобы нарисовать животрепещущую картину. Особенно сильные чувства вызывают повторы, которые показывают, как страдает Соловей: «все крепче и крепче прижимался Соловей к шипу»; «все мучительней и мучительней становилась боль, все громче и громче раздавалось пенье»; а голос Соловья все слабел и слабел». Слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами пробуждают жалость в сердце читателя и свидетельствуют об авторском отношении к своему герою: «милый Соловушка», «крылышки его затрепыхались», «глазки заволокло туманом». Все мучения ему удалось преодолеть, потому что он пел «о той Любви, которая не умирает в могиле». Афористические выражения возвышенного характера настраивают читателя на высокий лад, заставляют задуматься о предназначении человека, о прекрасном в жизни и искусстве, что особенно важно для понимания художественного мира Оскара Уайльда, который считал, что прекрасного в жизни мало. И что же в итоге стало с жертвенным романтиком-соловьем. Он погиб, но жертва его оказалась напрасной. Задумается ли читающий о том, как прекрасен Соловей. Что его ценностями является любовь, красота, действие, самопожертвование? Или все же будет клеймить глупую птаху за безрассудный поступок? Он ценой своей жизни хотел помочь людям узнать, что такое счастье. И в противовес ему студент и девушка. Но человек оказался глух к прекрасному, в реальной жизни, оказывается, другие ценности. В итоге погибает Соловей, маленькая серая птичка, которая готова ради настоящего в жизни быть самоотверженной. А люди часто создают систему ложных ценностей, считая их важными, и не заботятся о том, что в мире есть то, что достойно внимания человека. Что же мешает им увидеть Красоту? В сказке есть ответ на этот вопрос. Собственная гордыня, эгоизм, нежелание думать и быть внимательными. Герой остается наедине с пыльными книгами, героиня - с дорогими каменьями, а маленькая птичка становится бессмертной. За что же даруется бессмертие? За то, что ты прожил по-настоящему ради людей и добра и не жалел себя. Да, искусство пробуждает лучшее в человеке, а человек должен быть способен его услышать. Но, видимо, нельзя ничего иметь за чужой счет. Это в первую очередь касается духовных ценностей. Все нужно понять, пережить. За все нужно заплатить страданиями и преодолением. Фрэнк слушает каждое слово мальчика, все больше и больше убеждаясь в его потрясающем уме. Перед ним далеко не ребенок, он мыслит и поступает, как взрослый и умудренный опытом человек. А кто говорит, что возраст показатель мудрости и знаний? Джерард замолкает, его взгляд потухает и снова становится замкнутым и немного обиженным, как и тогда, когда Уэй только пришел к своему учителю. - Джи, - мягко произносит Фрэнк. – Не думай об этом, - говорит мужчина, прекрасно понимая, что парень задумывается о конфликте с отцом. Парень не меняется в лице, напротив, в его глазах застывает какое-то отчаянное выражение. - Джи, - повторяет Айеро, подходит к мальчику, заключая в объятия. – Все будет хорошо, - продолжает он и размещает легкий поцелуй на его виске. - Одиночество… - Что? - Я боюсь одиночества, - повторяет Джерард, утыкаясь лицом в плечо мужчины.