Адрес: до востребования

Дни летят за днями, короткие ясные сменяются на длинные и пасмурные, снова на ясные. Голые ветви расцветают маленькими цветочками, а потом распускается листва. Весна вступает в свои права, принося теплый влажный воздух. Улицы заполоняются толпами гуляющей молодежи, бегающими детьми, чинными старушками в шляпках, которые давно вышли из моды, но тем не менее не выглядят отталкивающе. Скорее наоборот. Небо радует глаз чистой умытой синевой, обрамленной по краям ажурной арабеской белоснежных облаков. Все и вся дышит легкостью, новизной и новым рождением. Но, несмотря на это, весна также время, когда нерадивым школьникам приходится все-таки вспомнить об учебниках, пылящихся где-то в школьном шкафчике. Более половины школьников Высшей школы Саммита занимаются именно этим, носясь по коридорам в поисках более скорого решения своих проблем. Крейг окидывает школьный двор равнодушным взглядом, пытаясь выискать Джерарда, который в последнее время стал просто неуловимым, потому что записался куда-то в волонтерский центр и теперь помогает там. И Мастерс смиряется с этим, но не сейчас. Сейчас ему нужен Уэй для того, чтобы сообщить ему архиважную новость. Крейг еще зимой отправил заявку на конкурс, а совсем недавно получил ответ с известием, что его приняли в Нью-Йоркский университет на факультет журналистики. И хоть ему. Но Джерарда нигде нет. Зато от цепких карих глаз не укрывается младший брат Джерарда – Майки, которого постепенно оттесняют за угол школьного здания, к баскетбольной площадке. Мастерс ловко спрыгивает с заборчика, стремительно направляясь туда же. Кристиан хватает мальчишку за ворот рубашки, встряхивая его, толкает к стенке и что-то шипит. - Ллойд, я, кажется, тебя уже предупреждал! – громко произносит Мастерс. Кристиан оглядывается на Крейга, который уже активно трет кулак о кулак, а лицо его не выражает ничего хорошего. Парень толкает Майки к стене, шипя тому в лицо: - Твой братец знает, что делать. Дэниел, пошли, - Ллойд машет рукой своему дружку, и парни уходят, бросая брезгливый взгляд в сторону Мастерса. Мастерс таким же размеренным шагом направляется в сторону Майки, аккуратно поправляет воротник рубашки, с интересом смотрит в лицо мальчишки. - Ты как? - Нормально, - Майки дергает носом, чтобы вернуть на место, съехавшие очки. Крейг смеется и поправляет и их. - Чего ему от тебя нужно? - Не от меня, а от Джерарда, - бурчит младший Уэй. - А какого черта ему нужно от твоего брата? - Снова батл по баскетболу. Тренер Тумс постоянно говорит, какой Джи классный игрок, а Ллойд бесится. И хочет доказать, что это не так. Но пока не выходит. Во всех дуэлях выигрывает Джерард. - Твой брат полон сюрпризов, я даже не знал, что он так хорошо играет в баскетбол. Тогда почему он не хочет в команду? - Считает, напрасная трата времени. - Ах, да. Гораздо полезнее провести его в приюте или читая, - смеется Мастерс. - Джерард с детства такой. Слишком серьезный и ответственный. Ты только ему не говори, он думает, я не знаю. Джи полагает, в том, что мама ушла, есть его вина. - Что за чушь? – фыркает Крейг. - Это Джи… Спасибо тебе, я пойду, - Майки неловко переминается с ноги на ногу, ожидая кивка Мастерса. Тот кивает и мальчик быстро выходит из школьного двора. Джерард перелистывает страницу книги, зеленые с золотистыми искорками глаза бегают по напечатанным буквам. Парень все не мог заставить себя прочесть такую легкую книгу. На первый взгляд. «Вино из одуванчиков» оказывается более глубинной, чем кажется. Брэдбери ставит во главу угла своего творчества проблему человеческого существования, которое изначально является драматичным. Уже там он поднимается те вопросы, которые красной нитью пройдут через все его книги. Вкратце эти проблемы один из исследователей передает так: «Ребенок рожден мировым целым, но бросает ему вызов. Он еще связан пуповиной с материальным миром, но уже вознамерился стать его господином, мысленно превосходит его, терзается гордыней. Его тело подвержено смерти, но он уже стремится к бессмертию. Если же человеку удается усмирить свою гордыню, он видит в окружающем мире не врага, а партнера по бытию, объект созидательной любви». И ведь правда! Сколько раз Джерард видел мальчишек, желающих показать себя властелинами мира, а на самом деле просто мучимые своей гордыней, вымещали свою слабость – издеваясь над соседским котом, стреляя в пролетающих голубей, обрывая бутоны цветов, ломая ветки. Но и девчонки не лучше – в своем желании властвовать они превращали своих питомцев в просто игрушек. Вырастая, те бывшие мальчишки и девчонки не отказываются от своей идеи – властвовать. Порой она принимает такие гипертрофированные формы, что ужасает. Они решают, что и как должно идти в их размеренном мире, демонстрируют силу, подавляя более слабых, строя гигантские корпорации, ища смысл жизни. Все тот же Брэдбери говорил, что животные много счастливей людей, потому что мы постоянно ищем тот самый смысл жизни, а они просто живут. Именно смысл жизни в том, чтобы просто жить. Также фантаст осуждает чрезмерное увлечение людей техникой и машинами, что постепенно приводит к отчуждению человека. Критика Машины звучит и в его произведении «Вино из одуванчиков» (Машина счастья, изобретенная Лео Ауфманом, оказывается обманом и сгорает в пожаре; Зеленая машина трех сестер сбивает человека). Именно на этом и концентрирует внимание Джерард. Сейчас читая и анализируя, он понимает, что чем-то похож на героев Брэдбери – таких же рефлексирующих, потерянных. Но также парень вычленяет и еще одну ведущую идею в произведениях писателя - человек не слабее порожденных им технических или социальных монстров, так что будущее можно держать под контролем человеческого разума, доброй воли. Однако борьба добра со злом будет продолжаться еще долго. И Брэдбери не закрывает глаза на то, что зло, умноженное Машиной, способно ныне уничтожить весь мир. Предотвратить эту беду можно лишь нравственностью, попрать зло творения нравственным подвигом творца. Такова мысль Брэдбери, пронизывающая многие его произведения. Джерард трет усталые глаза, потягивается, затем откладывает книгу, еще не дочитанную, он дочитает ее позже, ночью, когда весь дом и даже город будут спать. В чтении ночью есть особый романтизм. Часы в зале пробили восемь вечера. Джерард одевает джинсовую курточку и аккуратно выходит из дома. На улице уже сумерки, мягко обволакивающие пространство, искажающие фигуры деревьев, делающие их похожими на фантастических героев. Сладковатый запах мая, в котором смешивается аромат соцветий яблонь и сочной травы, еще не примятой и не опаленной солнцем. Подросток движется по дороге практически бесшумно, а в голове тысячи мыслей, мелькающие обрывки из книги, прожитый день в школе, в центре, глупые воспоминания о последнем разговоре с Фрэнком. О его теплом взгляде, мягком касании к руке. Губы невольно расплываются в улыбке, а в сердце теплеет. Парень оборачивается, когда доходит до угла, словно вор, и ныряет в сгущающийся вечер. Фрэнк смотрит на часы. Половина девятого, Джерард опаздывает. Но это не страшно, лишние минуты ожидания делают встречу желаннее. Мальчишка с зелеными глазами, умный и особенный. Может быть, не для всех, но для него. Ведь сумел пробраться в самое сердце мужчины. И как бы Айеро не пытался бороться с этим чувством, все было бесполезно. С каждым днем общения, нахождения вблизи этого парня, любовь, которую мужчина хотел не замечать из-за неправильности. Теперь сомнения кажутся такими глупыми, далекими, малодушными. Сейчас стоит только вспомнить, как сияют изумрудные глаза подростка, как кривится уголок губ, когда тот разговаривает, и прежняя трусость вызывает отвращение. Дверь ночного кафе звенит колокольчиком, Айеро устремляет взгляд туда. В дверях стоит Джерард. Темные волосы чуть растрепаны, на обычно бледных щеках играет легкий румянец. Он замечает мужчину, тут же на розовых губах расцветает улыбка, Фрэнк улыбается в ответ. Ловко обходя столики, парень приближается к самому дальнему, за которым сидит его учитель. Это не первая встреча в этом ночном кафе, оно практически идеально подходит для людей, которые не хотят, чтобы их заметили или обращали на них внимание. Полусонные официантки с безразличным видом, люди, страдающие бессонницей и просто проезжие водители, желающие выпить крепкого кофе на своем пути до Нью-Джерси. - Привет, - тихо произносит Джерард. - Привет, - отвечает Айеро, не сводя глаз с парня. Подросток садится напротив мужчины и открывает меню, уже лежащее на столике, покрытом бледно-сиреневой скатертью. Пара людей, просто пьющие кофе и не вызывающие никаких подозрений. Никто не скажет про них и плохого слова. Просто два друга, а может быть, даже родственника. И только сильная мужская рука накрывает тоненькие пальчики юноши под столом. Смущенная улыбка, румянец становится еще ярче, а глаза сияют, будто звездочки. Фрэнк душит в себе желание протянуть руки к парню, поцеловать его, снова ощутить вкус этих вишневых губ, бархатистость кожи под своими пальцами. - Это так волнующе, как игра в шпионов, - произносит Джерард, отпивая чай, от которого разносится приятный аромат фруктов. – Приходится оглядываться, чтобы не быть пойманным, - подросток опять делает глоток. - Это не игра, - с ноткой обиды говорит Фрэнк. - «Мальчишка, для него все кажется легким, несмотря на то, что взрослый по своему мышлению, сейчас ведет себя, как сущий ребенок», - думает Айеро. - Я знаю, просто… - Уэй смолкает на полуслове, понимая, что ляпнул глупость, а теперь Фрэнк злится. – Прости, я понимаю… - Не стоит, Джи. Я переживаю за тебя, за нас, - Фрэнк смягчает тон улыбкой. – Это ты прости. Юноша кивает, не зная, что сказать. - Оставим это. Как прошел твой день? - Все в норме, как обычно. Школа, центр, книги, - Джерарду вдруг становится обидно за то, что Фрэнк не понял его. Не пронялся романтизмом, желанием снять напряжение. Он не ребенок, понимает серьезность ситуации, но не хочет, чтобы опасения и страх смогли поглотить позитивные эмоции. - Джи, - мужчина опускает руку вниз, находит ладонь парня и нежно сжимает ее. – Джерард, - Фрэнк поглаживает запястье мальчика большим пальцем, чем вызывает робкую улыбку у того. - Все хорошо. - Что ты читал? – ставит вопрос Айеро, так и не отпуская руку, не найдя в себе сил на это. - Брэдбери, «Вино из одуванчиков». - И к какому выводу пришел на этот раз? – мужчина знает, что Джерард не читает книг просто так. - Он очень трогательно относится к детям в этом произведении. В романе «Вино из одуванчиков» все детские персонажи выполняют положительные роли. По сути, за исключением Душегуба, там вообще нет по-настоящему отрицательных героев: мистер Мрак — всего лишь владелец Галереи, недовольный неисправностью своих автоматов; суеверная Эльмира в конце словесного поединка примиряется с мисс Гудуотер; тетя Роза всего лишь пытается навести порядок в бабушкиной кухне, руководствуясь добрыми пожеланиями и не желая потери вкуса еды; никто никому не желает зла, все в городке живут слаженной жизнью, нарушаемой лишь смертью. Но и этого оказывается довольно. Именно смерть выступает в романе самым большим, единственно реальным злом. - И что скажешь про главного героя? - Он несколько автобиографичен. - И все? - Образ Дугласа отличает поэтичное мышление. С первой же страницы романа Брэдбери изображает сказочное восприятие Дугласом первого дня лета, который он запускает своим «волшебством», своей чудодейственной силой, выступая в роли дирижера: «Стоя в темноте у открытого окна, он набрал полную грудь воздуха и изо всех сил дунул. Уличные фонари мигом погасли, точно сверчки на черном именинном пироге. Дуглас дунул еще раз, и в небе начали гаснуть звезды». И так продолжается на протяжении всего романа. - Твоя память уникальна, - с восхищением произносит Айеро. - Не знаю. То, что является интересным для меня в той или иной мере как-то запоминается само по себе, я не прикладываю усилий к запоминанию. - Это и есть уникально, Джи. Парень пожимает плечами, так что легкая кофта слегка оголяет тонкий разлет ключицы. Фрэнк сглотнул. - Я так хочу тебя поцеловать, - тихо-тихо произносит мужчина, наблюдая, как маковым цветом окрашиваются щеки подростка. - Я тоже… хочу, чтобы ты меня поцеловал, - бормочет Джерард, окончательно смущенный жарким и откровенным взглядом Фрэнка. Мужчина качает головой, дабы выбросить из головы слишком откровенные образы, отпивает кофе и задает следующий вопрос, чтобы отвлечься. - И к каким выводам в итоге ты пришел? – Джерард хлопает ресницами, не понимая, к чему клонит мужчина, но отвечает. - Человек у Брэдбери всегда растет не постепенно, а как бы толчками. Толчок — и он вдруг осознает, что он — живой; еще толчок — вдруг понимает, как интересно устроен мир; еще толчок — и осознает свою смертность. Это выходит из тех произведений, что я имел удовольствие прочитать. - Ты – умница, Джи. Еще не один ученик не мог так поразить меня. - Фрэнк? - Да. - Может быть, ты меня уже поцелуешь, - быстро проговаривает парень. Айеро кивает, расплачивается за заказ, встает из-за столика и идет к выходу. Джерард тяжело вздыхает, натягивает курточку и уходит следом. На улице уже почти ночь. Темное небо кое-где украшено неяркими звездами, а аромат цветения деревьев становится ярче. Тусклые фонари отбрасывают замысловатые тени на асфальт, дома и нечастых прохожих. Пара - мужчина и юноша, идут молча. Полумрак пространства позволяет скрывать переплетенные руки, а отвлеченные мысли призваны хоть немного погасить желание. Они доходят до конца переулка, ведущего к кафе, и выдержке мужчины приходит конец. Он останавливается и резко притягивает оторопевшего парня к себе. Жадно, как умирающий, припадает к его губам, и пьет дыхание мальчика, словно воздух. Руки крепко прижимают Джерарда к себе. - Фрэнки… Но Айеро не отвечает, он продолжает целовать своего мальчика, а тот немного неловко, ошарашенный натиском мужчины, отвечает ему, ласково и трогательно поглаживая пальчиками щеку Фрэнка.