Сказка на ночь

      Он сидит напротив, ожидая когда я прикоснусь к давно остывшей еде. Он кажется слишком большим и слишком сильным, хотя это не так. Раньше я могла бы с ним справится, я компактнее и быстрее его, но сейчас, когда я неожиданно кажусь самой себе никчемной, я больше не хочу бороться. Мне казалось, что оказавшись здесь или в месте, таком же как это, я тут же начну противостояние, но этого не случилось. И если посмотреть сейчас со стороны, то чтобы я сделала, если оказалась на улице? Когда тебе промывают мозги неограниченное количество времени — что остается от тебя? Ничего. И лишь в темной глубине остается настоящий и живой человек, но он так далеко, что кажется, что от него не осталось и следа. — Ешь, — приказывает он.       Я не шевелюсь, будто кости и мышцы окаменели внутри меня. Я будто мертвая внутри. Он не повторяет дважды, просто убирает еду, приблизившись ко мне на критическое расстояние. Теперь сердце в груди колотится так, что готово вот-вот разорваться. Его движения плавны и мягки, но мне все равно страшно. Я надломлена. Я не верю в себя и даже презираю за то, что не могу собраться, расплываясь все сильнее. — Я знаю о чем ты думаешь.       Я не решаюсь даже голову поднять, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда звучит его голос. — Ты думаешь, что ты сломлена, что больше не можешь бороться, хотя думала, что один человек для тебя не преграда, — продолжает говорить он. — Но, поверь мне, это не так. В жизни каждого человека наступает переломный момент после которого он либо становится сильнее, либо ломается окончательно. Твой момент еще не наступил, хотя ты думаешь по-другому, но я подведу тебя к этой черте, а потом ты решишь сама — принимать мою помощь и становится сильнее или ломаться окончательно… Как ты думаешь что я знаю о тебе? 
      Я молчала, будто вовсе не слышала его. Отвернула голову, крепко зажмурила глаза, не позволяя себе снова заплакать при нем. Я не хотела, чтобы он увидел, что все, что он сказал тяжестью отозвалось во мне.
       Джаред сделал несколько легких шагов, грубо схватил меня за подбородок и поднял мою голову. Я не открывала глаз, а в голове бешено метались мысли, пропитанные ненавистью. Мне удалось еще долгое время игнорировать это чувство, наливающиеся с каждой минутой все больше. И я не сразу расслышала, что он говорит, ибо была подавлена, но он все равно добился моего внимания. — Открой глаза, — снова повторил он, не выдав своего раздражения ни одной нотой в голосе.       Казалось, что он был спокоен, но бессознательно я понимала, что такому человеку как он не стоит противоречить. Я медленно раскрыла глаза. Он довольно улыбался, будто мы семейная пара за ужином, чем спровоцировал меня на новую волну истерики. Я снова заплакала, терпев изо всех сил до этого. — Ну нет, так не пойдет, — сказал он. — Либо ты успокоишься сама, либо я решу проблему иначе, так, что ты будешь на все согласна. И, поверь, я найду чем тебя занять в это время.       Слезы потекли с новой силой, я окончательно сорвалась и расклеилась. Такой я не была никогда прежде. Когда меня избивали — я была зла, но со мной никогда не пыталась говорить… А слова порой намного хуже, чем действия.       Джаред больно схватил меня за руку и дернул, стаскивая с высокого стула. Я оказалась на полу, но он не останавливался, волоча меня прямо по полу. Это бы не закончилось, он бы сделал то, что еще больше уничтожило меня, если бы я не нашла в себе, как казалось, утерянные силы. — Нет, — прошептала я. — Что нет? — спросил он, останавливаясь и бросая мою руку на пол.       Я глубоко дышала, все еще задыхаясь от слез. — Не надо… — Поднимись, — приказал он. Я       встала на ноги. — А теперь посмотри на меня.       Я подняла голову и посмотрела на его губы. — В глаза.       Я зажмурилась, подняла голову выше и медленно открыла глаза, впервые заглянув в него, а не мимо. — Я почти подумал, что ты пустышка. А могла бы уже завтра оказаться на свободе. — Что?.. — переспросила я, но ответа не получила. — Итак, — сказал он, когда мы вернулись в просторную кухню. — Как ты думаешь, что я знаю о тебе?       Я снова молчала, но в нем было достаточно терпения, чтобы медленно, но властно повторить свой вопрос. Он не оставлял мне выбора, кроме как ответить ему. — Мое имя… — начала я, медленно. — Продолжай, — сказал он, не отпуская мой взгляд из своих глаз. — Возраст, данные из паспорта…       Он заулыбался, явно предугадав мой ответ. Он долго молчал, прежде чем начать говорить снова. — Я знаю о тебе все.       Я резко разозлилась, теряя хрупкое самообладание. Такое не часто со мной бывало, но сейчас не было смысла терпеть. Неудивительно, что он говорит мне это, чувствуя себя всевластным. Это часть моей истерики, но из запуганной и запутанной жертвы я превращаюсь в раненого зверя, готового сопротивляться до последней минуты своей жизни. — Ты ничего не знаешь. И все, что ты можешь сказать — неправда. — Хорошо. Ты не принимаешь правду о себе, хотя ты знакома с ней. Я начну с этого. — Я думала, что ты будешь… — я не знала, как выразить свою мысль, чтобы меня не начало бросать в дрожь от злости и в слезы от бессилия. — Я ведь уже сказал, что буду, но я не хочу трахать глупую девочку, чья самооценка ниже некуда после всех издевательств и трудностей, которые настигли ее. И я не хочу трахать девочку, которая живет в невинных фантазиях и иллюзиях о самой себе. И я не хочу трахать девочку, которая идет против меня. И я не хочу трахать обозленную девочку, которая будет кричать и плакать. Неужели ты думаешь, что у меня нет сотен разных девочек, которые готовы отдаться за просто так? Я ждал тебя, если можно выразиться так. И ты мне нужна, чтобы я мог сделать из тебя ту, которая будет действительно удовлетворять меня. Я не собираюсь тебя переделывать, я собираюсь довести тебя до черты, раскрыв все твои стороны, что ты изо всех сил подавляешь, а потом все зависит лишь от тебя. Ты сильная и тебе некуда возвращаться. Я наблюдал за тобой с первого же дня, как ты была выставлена на продажу. Я ждал, когда же ты действительно сломаешься. Все ломаются, хнычут, сходят с ума. Но ты не ломалась, изо дня в день ты если и не становилась сильнее, то просто не менялась. А когда я пришел за тобой, ты была будто сломлена, смотрела в пол, будто вокруг тебя ничего не было, но на самом деле ты просто не знала что от тебя требует ситуация, ты больше не хотела испытывать боль. Ты прибываешь в стрессе все это время, но ты легко можешь владеть собой. Ты, наверное, удивляешься откуда у тебя берутся силы на все это, но удивляешься ты лишь потому, что теперь ты не можешь признаться себе в том, кем ты являешься. Никогда не могла… Хотя, если бы ты не сопротивлялась, я бы не решился браться за тебя, я бы поверил в то, во что веришь ты сама. Может быть больше никого и не было бы подходящего, но лучше знать почти наверняка, чем надеяться на возможное, но невероятное. И если ты думаешь, что то, что я лучше, чем дюжина головорезов и насильников — то ты очень ошибаешься. И если ты думаешь, что со мной справить легче — то ты тоже ошибаешься.       Я вздрогнула от осознания того, что он видит все наперед. — Ты пока что не решаешься на то, чтобы стать самой собой, неотесанной и грубой, но рано или поздно решишься. Вероятность того, что это будет, я бы сказал, около ста процентов. Быть тихой мышкой — быть не собой. Но все равно знай, что у тебя ничего не получится. И еще, — он наклоняется, в упор смотря на меня, так что его дыхание распространяется на всем мое лице. — нам кое-кто поможет. И он, в отличии от меня, любит трахать недоделанных девочек. Ты сама с радостью ему отдашься. — Да пошел ты… — Вернемся к успокоительному, — он резко вынул из кармана штанов шприц и всадил мне в горло.       Я уснула, не знаю, сколько проспала, но когда очнулась, лежала на мягкой кровати. Я подумала, что он снова меня связал, но мои движение ничего не сковывало. Это показалось странным, но теперь все вокруг меня было таким. Рядом с кроватью лежала свежая одежда. Симпатичное шелковое платье, которые было совсем некстати. Раньше мне нравилось такие вещи, но не сейчас. Я поднялась и обыскала всю комнату, намеренно обходя входную дверь, боясь наверняка узнать, что она была заперта. В человеческой сущности всегда верить в лучшее. Огромная гардеробная была забита другой женской одеждой моего размера, и я выбрала более менее удобные джинсы и футболку. Я действительно надеялась, что я смогу сбежать.       Джаред предупредил меня, что я не смогу сделать это, заставил сделать меня ненужные выводы, которые мешали появится собственным мыслям. Но откуда мне знать, что он не врет, пытаясь запугать меня. Стоит ли верить хоть единому его слову? Но в одном он был точно прав, что смириться с происходящим — я не смогу. Но он совсем не прав, когда говорит, что он страшнее, чем дюжина насильников и головорезов. Та, от которой не должно было остаться и следа, неожиданно появилась.       Я подошла к двери как можно тише, коснулась ручки, и она поддалась. Неожиданно. По коже пробежала дрожь, ноги слегка подкосились, но вспоминая его слова, мне хотелось приложить все свои имеющиеся силы, чтобы выбраться из этого дома. Он знает не так много, как ему кажется. 
 — Ладно, — шепотом сказала я.       Из окон проглядывал закатный свет, но все равно было слишком темно. Я медленно двигалась, почти бесшумно, стараясь ничего не задеть. Нужно добраться до двери или окна на первом этаже, или же хотя бы попытаться найти телефон или выход в интернет. Я спустилась по широкой лестнице и оказалась у нескольких окон, но все они были заперты так, чтобы открыть их я не смогла, а бить пуленепробиваемое стекло, помеченное соответствующей меткой, было непозвалительной роскошью. Его дом был хорошо защищен. Я добралась до масивной двери, но и та была закрыта, рядом висела система безопасности с восьмизначным паролем, подобрать код к которой было невозможно. Я решила обыскать весь дом, пока не найду что-нибудь, что сможет мне помочь. Хотя вероятность того, что другое окно или дверь будут открыты — была ничтожно мала и встретить Джареда было куда более реально, я не теряла надежды.       Все, как и ожидалось, были заперто, но я нашла телефон, на котором мигало «Для экстренного вызова нажмите цифру один», возможно отключили за неуплату, что странно в этом доме. Я не подумала, что найти телефон, не прикладывая к этому действительных усилий, действительно странно. Потому я поддалась искушению и набрала службу спасения, едва не выронив телефон ослабшими руками. Мне ответил приятный мужской голос, мягко интересовавшийся что случилось. Я не знала адреса, и даже не была уверена в городе, но он пообещал отследить мое местонахождение и направить отряд полицейских.       В телефоне давно шли гудки, а я стояла с поднесенной к уху рукой, крепко сжимающей телефон. Не сделав ни единого движения за столь долгое время. Стойкое чувство того, что все это какая-то игра настигло меня, как только я повесила трубку. А развернуться и найти более подходящее место я не смогла, потому что искренне боялась, что сзади меня кто-нибудь стоит: может быть он, а может быть кто-то еще. Ибо только сейчас я поняла, что голос в трубке мне знаком, что я слышу его не в первый раз. Я судорожно пыталась вспомнить того, кто обладал им, надеясь на совпадение, но таких совпадений не бывает.       Я сделала несколько шагов назад и наткнулась на чье-то массивное тело. Я вздрогнула, а из рук выпал телефон. Я напрягла онемевшие мышцы, чтобы побежать, но крепкие руки уже держали меня. Я с трудом вырвала свою руку и изо всех сил ударила локтем по животу незнакомца. Я почти вырвалась, но он схватил меня за ногу, повалив на пол. Я задела край стола, больно ударившись, разбила губу до крови и вывернула пальцы, но продолжала вырываться. Дернула ногой, попала в плечо и задела край футболки, с треском натянув на себя в следующем движение, но вместо того, чтобы отпустить меня, он схватил мою вторую ногу и крепко сжал, лишая движения. Я все еще брыкалась, когда оказалась под весом его тела. Он рассмеялся глубоко и ясно, хотя его футболка треснула на месте моего второго удара. Он смотрел на меня с явным упоением. Будто-то бы мы молодые любовники, которые не виделись целую вечность. Свободной рукой он нежно поправил мои волосы, открывая мое лицо. — Я тебя ждал... Я Шеннон.