Сказка на ночь

      Я начала говорить с ним. С начала были глупые и совершенно отдаленные от жизни людей разговоры, потом мы перешли на людей, а потом друг на друга. Мне пришлось узнать о нем почти все, что он хотел рассказать, потому что почти всегда говорить приходилось ему, а он узнал обо мне все то, что он хотел, а не то, чего я хотела бы рассказать. Я бы никогда не подумала, что Шеннон способен говорить столько и так долго, но он удивлял меня каждый раз, когда я спускалась вниз, или он приходил за мной. Дни стали тянутся не так долго, а иногда мы даже ходили куда-нибудь, в места отделенные от людей, но пышущие жизнью, но определенно помогающие мне справиться с навалившимся на меня грузом.       Джаред не появлялся десятки дней, приближавшихся к отметке шестьдесят. Я и Шеннон один на один несколько месяцев. И в конце концов я стала считать его тем, кто спасает меня от сумасшествия и боли. Я забыла, что он держит меня под семью замками, следуя идеи своего брата, о которой я ничего не знала , и порой мне казалось, что и Шеннон не знает.       Я начала пользоваться компьютером, начала рисовать, начала писать, начала готовить и мне иногда казалось, что начала жить. Несколько раз Шеннону удалось меня развеселить, заставить улыбаться и смеяться. Шеннон проводил со мной практически сутки напролет, стирая мою память, но все же изредка ему приходилось оставлять меня, запирая в маленькой комнате, и тогда я вспоминала, где я и кто я. И тогда он тратил десятки часов, чтобы вернуть того, чего он добился. Но рано или поздно я снова поддавалась на очарование, затмевающее мое сознание.       Но, несмотря на то, что дни мои стали спокойнее, я все равно не могла спать, и хотя я уже давно не плакала, я каждый раз видела кошмары, мешавшие мне окончательно свыкнуться с той жизнью, что я имела, свыкнуться с тем, что Лето — это моя реальная жизнь.       И я почти привыкла к такому ходу вещей, как неожиданно, посреди одной ночи, наполненной моими кошмарами и полубодрствованием Шеннона, он вернулся. И все старания наши совместные старания улетучились в ту же секунду, как я услышала его веселый голос, сообщающий Шеннону, что тот наконец-то свободен, что съемки закончились, и что он сам сможет заняться мной. Дальше их голоса опустились на несколько тонов, и я уже ничего не могла услышать, как бы не старалась.       Этой ночью Джаред не трогал меня, а утром я спустила сама, больше по привычке, все еще надеясь увидеть Шеннона. Но тому в самом деле оказалось абсолютно все равно, оказалось, что он просто выполнял просьбу своего брата. Потому с утра я увидела Джареда, готовящего что-то на кухне. Его брат готовил всего дваджды, поэтому сейчас я ненавидела Джареда даже за то, что он стоял рядом с плитой. И я была готова все отдать, чтобы не видеть его здесь, но он оставался, никуда не исчезая, в то время как от Шеннона не осталась и следа. Он исчез так же, как и появился. — Садись, — сказал тот, не оборачиваясь и не смотря на меня, когда я уже собиралась подняться обратно так же тихо, как я и спустилась.       Он развернулся, подав мне белоснежную тарелку с омлетом, вяленными помидорами и тостом. — Шеннон сказал, что ты изменилась…       Я присела на край стул и почти сразу же поперхнулась, выдав свое беспокойство и страх. — Только не молчи…       Шеннон сделал мне большое одолжение, которое теперь отстрачивало мои побои. Шеннон научил меня не бояться говорить. И я бесконечно благодарила его за это, когда смогла ответить Джареду. — Может быть…       Но я знала, что я окончательно пришла в себя, стала столь же сильной и выносливой, как мне казалось. Но Джареду не нужно этого знать. Он не должен ничего знать обо мне, чтобы не делать мне еще больнее, чем он может сейчас. — Я смотрю, ты не рада тому, что он ушел. — Он меня не трогал, в отличии от тебя. — Замечательно, а то я думал, что ты его с ума сведешь. — Зачем вы делаете это? — Я разочарован. — Что? — я искренне удивилась. — Я разочарован, что ты еще не поняла.       Он выдержал нужную паузу и поставил меня перед фактом. 
— Послушай, любимая моя девочка, внимательно, потому что больше выбора у тебя не будет. Шеннону ты понравилась, даже слишком. Тебя он жалел каждый раз, как я применял необходимую силу. Но он слишком зажалел тебя. Ты должна осознать, что то, что я делаю — для твоего блага. Поэтому у тебя есть несколько вариантов: либо тебя трахну я, а так как мне это не принесет никакого удовлетворения, кроме физического, которое у меня и без тебя есть, я сделаю это как можно хуже для тебя, либо тебя трахнет Шеннон. Но он тебя насиловать и принуждать не будет, так что на тебя возлягут некоторые обязанности, — его голос был жестким и непреклонным. — У тебя есть пять секунд, чтобы решить.       Губы разомкнулись сами собой. В этом весь смысл? Я знала, что рано или поздно это случится, что нужно еще мужчине от беззащитной женщины? Но ни в одной самой грязной и темной мысли я не могла предположить, что меня поставят перед выбором, настолько унижающим меня. А он начал отсчет, разрушающим и холодным голосом. 
— Один.       Будто гром среди маленькой комнаты, оглушительный и болезненый. — Два.       Я все еще не верила, что это действительно правда. Почему этот выбор возлег на меня? — Три.       Почему я должна решить — быть изнасилованной или подчиненной? Сопротивляться и бороться, невзирая на мучения или согласиться и терпеть, чувствуя то, как ломается моя воля? — Четыре.       Я думала, что стала сильной, но я неизменно слаба перед Джаредом. Ему я не могу возразить, он получит все, что хочет. Я снова разучилась говорить. Из глаз брызнуло несколько соленых слез, обжигающих не хуже пощечин, давно оставленных на моих щеках. — Пять, — он улыбнулся. — Твой выбор?       Я не знала, что мне делать. Я не знала. Не знала. Не знала.       Он сделал несколько шагов мне навстречу, положил руку на плечо и одним рывком приблизил к себе, слишком близко к своему холодному и твердому телу, вызывающему один лишь душераздирающий страх. Он был чужой и незнакомый. Он был не тем, к кому я успела почти привыкнуть. Его губы слегка коснулись моей щеки, но он улыбнулся и продвинул меня еще ближе, прокусывая зубами ухо и тяжело дыша. — Несмотря ни на что, я рад, что ты достанешься мне, — он легко усмехнулся, слишком злобно и самодостаточно. — Нет, — вырвалось у меня. — Поздно. — Пожалуйста…       Он медлил, дав мне возможность высказаться. — Я хочу…       Джаред отодвинулся на меня, заглядывая в глаза, рассматривая то, как я борюсь с самой собой и ломаюсь. — Я хочу Ше..Шеннона. — Уговорила, — легко и непринужденно сказал он, отодвигаясь от меня.       Он хотел этого. Ему нравилось видеть, как я делаю то, чего он хочет. Ему нравилось управлять мной. И он жаждал получить меня полностью самым извращенным из всех способов. — Некоторые особенности, хм… Марс, так Шеннон тебя зовет? — Да, — вырвалось из тяжелой груди. — Во-первых, ты не должна сопротивляться. Во-вторых, ты не должна плакать. В-третьих, тебе придется выложиться, проявить инициативу.       Мои губы сново разомкнусь. Он дружелюбно улыбнулся, коснулся рукой моей щеки и нежно закрыл мои губы тонкими и холодными пальцами, которые все же сумели обжечь мою нежную кожу, вызвав невыносимую боль.       Он победил: я в его власти, словно марионетка, делающая абсолютно все, что хочет ее хозяин.