Public Enemy

Фрэнк никогда не был так неуклюж, поднимаясь по лестнице. Джерард свернул ему руку и удерживал ее спереди Фрэнка, прижимая к его рубашке, наполовину таща за собой, а наполовину придерживая его в вертикальном положении. Джерард, по крайней мере, оставил автомат внизу, но Фрэнк был уверен, что его пистолет все еще был у него. Уэй пинком открыл первую дверь, когда они поднялись, затаскивая Фрэнка за собой внутрь и толкая его к стене. Спиной к стене на этот раз. Джерард в мгновение оказался так близко и тесно к агенту, что глаза Фрэнка сошли к переносице, чтобы прямо смотреть на него. Джерард фыркнул от смеха себе под нос, а затем впился в его губы своими. Фрэнк совсем не ожидал поцелуя, и немного не понял, что, черт возьми, под этим подразумевалось. Но язык Джерарда сейчас находился у него во рту, отчего Фрэнк немного тяжело начал сползать по стене. Просто что-то не так стало с его ногами. Это было все, что он смог сделать, чтобы проглотить стоны, но это не означало, что он сдался. Фрэнку нужно было держаться за что-то, поэтому он обнял Джерарда за талию. Его рука случайно провела по пистолету, и тогда Джерард схватил его запястья и прижал к стене. Фрэнк был в ловушке между стеной и печально известным преступником, который удерживал его. Джерард начал спускаться укусами вниз по его шее, и все, что мог делать Фрэнк — это извиваться под ним и двигать бедрами. Джерард уже был таким же твердым, как и Фрэнк. Агент чувствовал, что он довольно перегрелся из-за того, что ему не хватало воздуха. Он практически умирал, но ему было все равно. Джерард отпустил Фрэнка, чтобы снять с него пиджак. — Господи, ты носишь всю одежду, что у тебя есть? — под пиджаком был еще и кардиган. — Сейчас зима. Джерард снял с Фрэнка кобуру, а затем и кардиган. — Хорошая броня из свитера. — Заткнись, — сказал Фрэнк. — Не все такие грязные и богатые преступники в заказных костюмах. Джерард засмеялся и начал стягивать с Фрэнка свитер. Он не тратил время и не озвучивал более умные замечания, избавляя Фрэнка от рубашки и брюк. Джерард не стал пока снимать с него нижнее белье, но он явно думал об этом. Не то, чтобы оно на данный момент могло что-то скрыть, просто Фрэнк впервые за последние несколько лет был настолько голым перед кем-то. Агент провел пальцами вдоль кнопок на жилете Джерарда и успел расстегнуть пару до того, как Уэй оттолкнул его руки. Он схватил Фрэнка за плечо и потянул его от стены, толкая к кровати. — Святое дерьмо. Фрэнки, что это? — Его хватка на руке Фрэнка ужесточилась, и тот подумал, что у него могут остаться синяки. Но голос Джерарда звучал восторженно. — А, это?.. Джерард подошел немного ближе, и Фрэнк ахнул, когда Уэй провел языком по его татуировке на спине. — Эдгар знает об этом? — пробормотал Джерард. — О, да, — сказал Фрэнк. — Он разрешил мне сделать ее. Смех Джерарда состоял из нескольких теплых затяжек воздуха. — Я знал, что ты именно тот, кто мне нужен. Эта татуировка на спине Фрэнка символизировала сердце с «N.J.» внутри. Джерард, должно быть, сразу вспомнил о булавке для галстука. Гребаный Джерард Уэй. — Ты знал, — согласился Фрэнк, надеясь, что он сказал это достаточно тихо, чтобы Джерард не услышал. Так или иначе, Уэй толкнул его в сторону кровати. Фрэнк наполовину лег, наполовину рухнул на нее, быстро стягивая носки и свешивая ноги с кровати, наблюдая, как Джерард раздевается. Тот взял револьвер Фрэнка и, покрутив его на пальце, как сумасшедший, положил на верх шкафа. — Очень смешно, — сказал Фрэнк. Джерард легкомысленно засмеялся, а Фрэнк снова подумал о том, что, черт возьми, он здесь делает сейчас. Но Уэй начал стаскивать с себя одежду, не останавливаясь на нижнем белье, поэтому Фрэнк просто не смог отвести взгляд. — Ты делал это раньше? — Джерард поднял бровь, пока не присоединяясь к Фрэнку на кровати. — В колледже. — А с тех пор у тебя больше этого не было? Фрэнк не стал отвечать на этот вопрос. Он все-таки работал в федеральном правительстве. А Уэй ведь действительно так и не объяснил Фрэнку, почему именно он здесь находится, пока стягивал с него нижнее белье. А ведь сейчас его может трахнуть самый популярный преступник из Розыска Нью-Джерси. Джерард толкнул Фрэнка вниз, нависая над ним сверху и прижимая его руки к кровати. — Теперь ты мой, — прошептал он, покусывая его шею, грудь, а затем и бедра. Когда он засосал член Фрэнка своим ртом, тот все-таки уступил звукам, рвущимся из его горла. У Джерарда, конечно, была какая-то смазка, но он толкнул пальцы во Фрэнка без предупреждения, отчего тот захлебнулся в крике. Это было грубо, но не очень болезненно: медленные движения, давление — это то, что ему было нужно. Спустя мгновение Фрэнк начал подаваться на руку Джерарда. Он уже и забыл, какое это прекрасное ощущение. Прошло много времени с его последнего раза, и Фрэнку иногда казалось, что ему очень нужно это, поэтому он иногда разрешал сам себе немного помечтать. Джерард не стал тратить много времени на то, чтобы расслабить Фрэнка. Тот застонал, когда Уэй вытащил из него пальцы, но это было нужно только для того, чтобы привести себя в порядок, и Фрэнк едва отдышался прежде, чем Джерард соединился с ним, напористо и беспощадно толкнувшись в него. — Черт, черт, — простонал Фрэнк. Просто это был слишком хороший угол проникновения. Его руки бешено вцепились в одеяло. — Я так сильно оттрахаю тебя, что ты никогда меня не забудешь, — пропел Джерард ему в ухо. — Я не сделал бы этого, я бы не забыл, — выдохнул Фрэнк. Когда Джерард начал двигаться, он застонал невероятно громко, радуясь тому, что они были одни. Все-таки хорошо, что они поднялись наверх.  — Ты сводишь меня с ума, — сказал Фрэнк. — Рад это слышать. После этого они не могли больше говорить, тем более то, что имело бы смысл. Джерард входил в него снова и снова, а Фрэнк не мог вспомнить, чувствовал ли он такое раньше. Он совсем не мог управлять собственным телом, и, если бы не был так возбужден, так близко, чтобы кончить, ему было бы страшно. Поскольку Фрэнк был на пределе, он обернул руку вокруг своего члена и стал двигать ей так быстро, как только мог. Между ними было очень жарко и влажно. Джерард продолжал трахать его, не думая ни о чем другом, кроме Фрэнка. — Блять, блять, блять, — скандировал Фрэнк. Толчки Уэя вырывали из него эти слова, и тогда он кончил, видя перед глазами звезды, громко крича и всё прочее, что испытываешь во время долгожданного оргазма. Джерард кончил сразу после Фрэнка, спуская в него резкими толчками. Агент чувствовал себя немного подавленно, когда Уэй безвольно упал на него сверху, но не стал против этого возражать. Они были потными и грязными, а Джерард все еще находился внутри него. — Давно хотел это сделать, — сказал Джерард, становясь тише. — Атлантик-Сити? — Да, — Фрэнк услышал ленивую улыбку. — Именно с тех пор. Он повернул голову, чтобы лизнуть шею Джерарда, потому что не мог дотянуться до чего-то еще. В основном, он почувствовал привкус соли, но все-таки что-то отличалось. Теперь он знает, какой Джерард на вкус и точно этого не забудет. Фрэнк не смог не захныкать, когда Уэй вышел из него и тяжело упал на кровать рядом. Его лицо теперь было красным, а не бледным. Фрэнк снова захотел его облизать, но вместо этого он огляделся вокруг, чтобы найти то, чем можно было вытереть себя. Но здесь не было никаких вещей, кроме их одежды. — Вода работает, да? Джерард приоткрыл один глаз: — Ты так сильно обеспокоен своей гигиеной, да? Фрэнк посмотрел на их торсы: — Нормально обеспокоен. Джерард махнул рукой, и, если это движение должно было указать какое-то направление, то ему это совершенно не удалось. — Горячая вода работает. Фрэнк взял носовой платок и пошел по коридору в ванную. Он очистил себя, а мокрый носовой платок принес обратно в спальню, кинув его на живот Джерарда. — Какое хорошее обслуживание, — сказал Уэй. — Я буду оставлять чаевые. Фрэнк закончил вытирать Джерарда, снова ложась на кровать, потому что не знал, что еще делать. А Уэй, тем временем, откопал свои сигареты и зажигалку. — Большую часть времени ты ужасно напряженный, да? — сказал Джерард. Это походило на риторический вопрос, поэтому Фрэнк ответил не сразу. Сейчас он чувствовал себя более спокойно, чем в течение длительного времени. Даже пальцы чувствовали себя более мягкими. — Я занят, — сказал он вместо этого. — Кое-кто заставляет меня работать постоянно по всей Средней Атлантике. Я почти не сплю. — Так или иначе, сегодня ночью ты точно не будешь спать, — сказал Джерард. Фрэнк поднял бровь, делая то выражение лица, которое он постоянно практиковал перед зеркалом: — Тогда действуй вместо того, чтобы просто говорить. И Уэй начал действовать. Фрэнк проснулся утром и подумал, что не должен был этого делать. Он не должен был позволять Джерарду трахать его. Он определенно не должен был трахать его после этого, и делать все эти вещи между половыми актами и после них. Этого не должно было происходить. Сейчас Фрэнк был совсем один. Одежда Джерарда пропала, а в доме стояло молчание и пустота. Фрэнк пошел — скорее похромал — по коридору в ванную комнату и набрал себе настоящую ванну. Только из-за того, что здесь не было душа. Это было немного странно, находиться в чужой ванне, хотя он предположил, что сейчас она не принадлежала никому. Он уже пожалел, что начал мыться. Фрэнк не был уверен, хотел бы он, чтобы Джерард был сейчас здесь. Ему, вероятно, было необходимо не видеть его некоторое время. Но ванная не помогла. Каждое движение напоминало ему о прошлой ночи. Каким наполненным он себя чувствовал, когда Джерард был внутри него. Как плотно и горячо Джерард сжимался вокруг него. Как он подталкивал Джерарда к кровати, шипя «Теперь ты попался» ему прямо на ухо. Как он оставил синяк зубами на его плече. Фрэнк открыл глаза, удивляясь, когда он успел их закрыть. Он посмотрел вниз и проклял себя. Как это могло снова произойти после такой ночи? Фрэнк обернул руку вокруг своего члена, вспоминая руку Джерарда, его рот, и какой он сам был на вкус. Джерард и второй автомобиль уже давно уехали к тому времени, как Фрэнк оделся. Он решил проверить верх шкафа (притащив стул, чтобы встать на него), но Джерард также забрал и его пистолет, оставив только записку: Мне нужно было что-нибудь взять, чтобы вспоминать о тебе XOXO G Way Фрэнк сжег ее, прежде чем уйти. Фрэнк вернулся домой, и это случилось за пару недель до того, как кто-нибудь услышал о банде Уэя. Вернувшись к работе, он стал нервным. Агент притворился больным из-за тревоги, прежде чем вернуться в Нью-Джерси. Он должен был очень тщательно подойти к этому вопросу, называя себя больным. Если ему будут задавать вопросы, Фрэнк не должен выглядеть подозрительно. Но сейчас у него в голове не было никакого четкого стандарта нормального поведения. Он повторял снова и снова «Никто не может ничего узнать, только посмотрев на тебя» сам себе каждый раз, когда ему казалось, что кто-то смотрел на него слишком долго, когда улыбка машиниста была больше похожа на ухмылку, или когда шепчущие разговоры привлекали его внимание. Фрэнк был в каком-то беспорядке, когда с ним начинали разговаривать; даже надоедливый Помощник Директора спросил, как он себя чувствует. Фрэнк сказал что-то об ознобе или о боли в животе, или о том и другом. Он не смог вспомнить то, что он сказал уже спустя тридцать секунд. Насколько все знали, на тот момент, Фрэнк добрался до фермы, только когда банда Уэя уже покинула это место. Доказательствами Фрэнка о том, что они действительно были там — это использованная посуда, рабочая газовая труба и горсть пулеметных снарядов. — И вы думаете, они вернутся в Джерси? — спросили Фрэнка. — Да, — ответил он. — Потому что… — просто он знал об этом. — Если бы они собирались ударить по какому-нибудь другому месту на юге, они бы уже сделали это, — вот, что он, наконец, решил сказать. Фрэнк мог бы рассказать им, что он знал всех членов банды, знал, кто они были, как они путешествовали, и о том, что он наблюдал за их динамикой. Также, он знал, что Джерард и Майки были в постоянном контакте с матерью. Он знал, что Джерард любит кофе и что он такой… и что у него пистолет Фрэнка. Но он не сказал им ничего подобного, потому что не смог бы объяснить, откуда он это узнал. Фрэнк бы оказался в тюрьме. В лучшем случае (может быть) в санатории. Была также часть, о которой он точно не хочет никому рассказывать. Фрэнк был использован для накопления информации, и теперь он стал самым ценным тайником, который когда-либо был. Это могло спасти его, если что-нибудь личное о Фрэнке когда-нибудь всплывет наружу, но более вероятно, что он просто попадет в большие неприятности. Осознание того, что он знает кое-что, а его начальники нет, давало ему некоторую власть, некий контроль. Он понятия не имел, ожидал ли Джерард, что Фрэнк всем расскажет, но, скорее всего, нет. Фрэнк скомпрометировал сам себя, а Джерард знал его ужасно хорошо. Агент вырвался из своих мыслей; последнее, о чем он должен думать на работе — это то, как хорошо его знает Джерард. Его руки немного дрожали, и он надеялся, что все остальные трепали себе нервы публичными выступлениями, а не наблюдали за ним. — Я обеспокоен, — сказал руководитель Фрэнка, и тот перестал дышать, — …что вы были в полевых условиях без прикрытия. Вы не полевой агент, мистер Айеро, и вы не обучались этому. — Тогда, — сказал Помощник Директора, — мы должны обучить его. Фрэнк пытался держать себя в руках, выглядя, как замершая добыча под взглядом хищника и позволяя разговору самому разворачиваться над его головой. Он давно хотел стать полевым агентом и теперь не боялся этого. Но это оттянет долг Джерарда — долг Уэя — возможно, на несколько месяцев. И в качестве полевого агента он будет отправлен с напарником. Не то, чтобы он по какой-нибудь причине хотел пойти в одиночку. Не было никакой хорошей причины. — Ну, что ты думаешь, Айеро? Фрэнк вынужден был распрямить руки и заставить говорить себя медленно, вдумчиво, будто это не имело большего значения для него. — Может быть, сэр, когда Уэй будет пойман, я смогу сменить свой статус. Мужчина, сидящий за столом напротив, кивнул и довольно на него посмотрел: — Молодец.