Public Enemy

Фрэнку потребовалось много времени, чтобы собрать полную картину того, что случилось, пока он был в больнице, и во многом ему помог Майки. Джерард не хотел говорить об этом. Тем парнем, что выстрелил в него на крыше, когда он пребывал там в панике, был несовершеннолетний член банды, который работал на мужчину по имени Виглиони. Несовершеннолетний преступник все-таки смог пробиться в банду: благодаря стремлению, а не способностям. И ему все-таки очень повезло, что на крыше он наткнулся именно на федерала. После неудачного побега, когда Джерард услышал, что Фрэнк был ранен, он направился в бар, где находилась команда Виглиони. Он стоял в углу, пока практически каждый не забыл, где он находится. Уэй ждал своего часа, пока стрелок Фрэнка не стал единственным, кто был в состоянии полного опьянения. Преступник начал хвастаться, что подстрелил одного из федералов, что оставил его умирать, даже понятия не имея, жив Фрэнк или уже нет. Джерард прошелся по бару и, не сказав ни слова, пустил две пули в голову парня. Он спокойно шел прямо, сквозь начавшуюся суматоху. Все знали, что это сделал Джерард, а это означало, что каждый понял, что Уэй отомстил за федерала по каким-то своим причинам. Они, скорее всего, предположили, что он был сыщиком или доносчиком Джерарда, но Виглиони все равно собирался мстить за своего человека. А Фрэнк тем временем был доставлен в больницу с большой невидимой жирной печатью «Достояние Джерарда Уэя». Фрэнк проводил очень много времени во сне. Он дремал под теплым летним солнцем и соленым ветерком из открытого окна. Джерард не часто бывал в комнате Фрэнка, когда агент просыпался, потому что тот мог почувствовать запах дыма, услышать громкую музыку или то, как Джерард разговаривает по телефону. Зато ему никогда не было трудно найти Фрэнка, когда тот бродил по дому. Однажды Фрэнк проснулся посреди ночи и увидел Джерарда, спящего в кресле около его кровати. Фрэнк наблюдал за ним некоторое время, прежде чем снова упасть на подушки, погрузиться в сон и поговорить с ним об этом утром. Фрэнк знал, что остальная часть банды всегда была рядом. Джерард часто им звонил, а иногда они приходили к ним, хоть и не все сразу. Майки и Алисия были наиболее частыми посетителями, потому что они арендовали небольшой коттедж где-то поблизости. Они иногда приезжали на ужин, иногда просто чтобы привезти продукты, а иногда для тихих встреч в гостиной, на которые Фрэнк не был приглашен. У агента не было достаточно энергии, чтобы злиться, но он решил, что когда-нибудь попадет на такую встречу. Когда Фрэнк почувствовал, что он может еще бодрствовать и идти по коридору, не чувствуя сильную боль, истощенно задыхаясь или дрожа, он натянул брюки и рубашку, что нашел в шкафу, и спустился на кухню. Джерард пил кофе за столом, когда Фрэнк вошел. Он удивленно поднял брови, но не поставил кружку на место, пока не выпил все залпом. — Ты поднялся, — сказал он. — Да, — ответил Фрэнк. — Садись. — Джерард подвинул стул и вернулся с кофейником. Фрэнк сел не из-за Джерарда, а потому что ему рано или поздно стало бы тяжело стоять, но он не хотел скучно проводить время в своей комнате, в этом не было никакого смысла. Джерард вернулся и поставил перед Фрэнком кружку полную кофе, а тот позволил себе сделать пару глотков. Он знал, что Джерард смотрел на него, но не торопился поднять взгляд. — Ну и какой у нас план? — спросил Фрэнк. — Я так понимаю, мы будем скрываться здесь. А что потом? — Когда ты сможешь передвигаться без риска смерти, — сказал Джерард, — мы покинем США. Исчезнем. Просто уедем, — он широко развел руками, как фокусник, показывая, что в его рукавах ничего нет. Вдруг раздался громкий звон кружки Фрэнка от удара об стол. — Нет. Я не сделал ничего плохого, — сказал Фрэнк. — Я не уеду из гребаных штатов, из собственного дома, только потому что… — Ты не сделал ничего плохого? — огрызнулся Джерард. — То есть, мы не трахались в течение нескольких месяцев? Ты не отпускал меня, не держал свой рот на замке о моей банде? Не защищал меня все эти месяцы? Фрэнк глубоко вздохнул, от чего ему даже стало больно. — Ладно, — сказал он. — Я сделал кое-что плохое. Неоднократно. Но ведь никто не знает об этом, нет никаких причин, почему бы мы не могли — я не мог — просто вернуться домой. Фрэнк отказывался понимать то, что он говорит. — Пошел ты. — Джерард яростно посмотрел на него. Он действительно был в ярости, а Фрэнк прошептал что-то, пытаясь игнорировать этот взгляд. — Все узнают. — Только потому, что ты облажался… — Я облажался? Это не меня подстрелили! — Джерард поднялся на ноги и еле сдержался, чтобы не уйти отсюда. Фрэнк бы тоже хотел шумно уйти, хлопнув дверьми и ударив кулаком по чему-нибудь. — Я должен был убрать весь этот беспорядок. Не было ничего, что бы я не сделал для тебя, а ты постоянно колебался, включал то теплую, то холодную воду, как… как самый худший сантехник в мире. Как при малярийной лихорадке. — Ты прав, — сказал Фрэнк. — Я все испортил. Когда позволил тебе остаться. — Я предложил тебе все, а ты бросил это обратно мне прямо в лицо, потому что не просил меня об этом. — Джерард побледнел. — Вы гребаный трус, потому что делаете вид, что вам сейчас ничего не нужно, Фрэнк Айеро. Можете идти к черту. — Я не просил тебя никого убивать! — Фрэнк кричал, несмотря на укол боли в боку и начавшиеся приступы. — Он оставил тебя умирать! — крикнул Джерард. — Я бы убил сто человек! Он бросил кружку, разбив ее, и вышел из кухни, покинув дом. Фрэнк попытался навести порядок на кухне, убрав остатки от кружки, но он успел поднять только несколько кусочков, прежде чем срочно подбежал к раковине, после чего его вырвало. Странно, как Джерард до сих пор не разбил эту кружку. Фрэнк совершенно забыл, что Джерард и раньше убивал людей, и если он решит убить самого Фрэнка, то никто об этом даже не узнает. Агент очистил раковину после себя, а затем все-таки убрал разбитую кружку. Он вылил оставшийся кофе, который был уже давно холодным, и вернулся в постель. Но Фрэнк так и не смог уснуть. Он до сих пор чувствовал себя больным, его лихорадило. Горло жгло, а раны будто были в огне – рвота из-за травмы живота была словно одним из кругов ада. И Фрэнк его абсолютно заслужил. Он пренебрег собственной работой, его обязанностью перед Соединенными Штатами Америки, ради… незаконных взаимоотношений. Так же плохо он думал и о том, как ужасно поступает с Джерардом, пока тот заботится о нем. Эту проблему Фрэнк понял, лежа в одиночестве и погружаясь в волны боли. Он не хотел выбирать какую-нибудь сторону. Он мог выбрать свою работу, выбрать жизнь законного гражданина и федерального агента, судебного исполнителя, что имело большое значение для страны. Или он мог выбрать Джерарда. Когда Фрэнк окончательно поддался усталости, во многом из-за слез, он понял, что уже выбрал одну из сторон. И сделал он этот выбор очень давно. Фрэнк проснулся от звука входной двери. Он лежал неподвижно, прислушиваясь, но ни один звук не говорил о том, что это именно Джерард. Шаги были уже в коридоре. И сейчас не было никакой гарантии, что Джерард не вернулся за тем, чтобы убить Фрэнка, потому что он не стоил тех проблем, что доставлял ему. И Фрэнк бы не стал винить его за это. Он неподвижно лежал на спине. Во рту у него пересохло, но стакан для воды был пуст. Он привык, что Джерард постоянно наполнял его. Тот, кто вошел в дом, не был Джерардом: это был Майки. Первая мысль Фрэнка: Джерард послал брата, чтобы убить его, потому что сам даже не хотел терять время на то, чтобы сделать это самому. — Что ты сказал ему? — спросил Майки, когда заметил, что Фрэнк проснулся. Голос Фрэнка был слишком хриплым, чтобы говорить, поэтому Майки поспешил принести ему воды. — Я сказал, что хочу вернуться домой, — ответил Фрэнк. Майки прищурился, а Фрэнк пролил немного воды из-за своей нервозности. — Я сказал, что нет никаких причин, по которым я не могу вернуться, а он сказал, что ему было очень хреново из-за меня. Я знаю это, и мне чертовски жаль, что я все это сказал. Но на такое я не подписывался. Майки вздохнул и сел в кресло, возясь со своими очками. — А на что, думал, ты подписывался? — Я не знаю, — сказал Фрэнк, разочарованно опуская голову. — Но не на постель больного, убийства людей и пляжный домик. Я просто не ожидал этого. Он просмотрел на Майки умоляющим взглядом, зная, что тот ничего не сможет с этим поделать. — Я не знаю, что я делаю, — сказал Фрэнк. — Ну, — ответил Майки, — никто не знает. Фрэнк застонал: — Он преступник, а я, находясь здесь, в любом случае идиот. Рот Майки дернулся в улыбке: — По-моему, большинство полицейских придурки. — Конечно, конечно, — вздохнул Фрэнк, — высмеивай калеку. — Так ты с нами или нет? — спросил Майки. — Я думаю, все знают, что у меня нет выбора, — сказал Фрэнк. — Все? — переспросил Майки. - Все знают, что?.. — Ну, насколько он сумасшедший? Он ведь может убить меня в бешенстве? Майки не выглядел удивленным: — Ты думаешь, он убьет тебя? — А разве нет? Думаю, я был достаточным мудаком, чтобы заслужить это. — Ты так думаешь? — Скажи ему, — Фрэнк сделал еще один глоток, потому что во рту снова стало сухо. — Скажи ему, что я всегда буду готов пойти с ним куда угодно, он должен знать, что я просто не был… подготовлен к этому. И… он провел слишком много времени, спасая мою жизнь, чтобы бросить меня сейчас. Скажи ему, пусть возвращается домой. — У тебя кровотечение? — все, что спросил Майки. — Наверное, — вздохнул Фрэнк, а Уэй помог ему сменить повязку. Остальную часть дня Фрэнк проспал. Он все еще был один, когда проснулся вечером, так что он похромал на кухню, чтобы разогреть немного супа, который нашел в холодильнике. На следующий день Фрэнку стало плохо после одного только взгляда на спальню, поэтому он лег на диван. Он слушал одну из записей, когда входная дверь открылась, и вошел Джерард. Сердцебиение Фрэнка усилилось раза в два, оно стало таким сильным и настойчивым, что он подумал, что это было даже видно. — Я должен был догадаться? — спросил Джерард. — Когда это ты был неправ на счет меня? Это, должно быть, смягчило Джерарда, потому что он пришел в себя и присел на небольшое место на краю дивана. — Ты все еще злишься на меня? — спросил Фрэнк. — Тебе было очень больно в эти дни? — Да. — Хм. Майки сказал, что у тебя снова было кровотечение. — Да, — сказал Фрэнк. — И еще меня вырвало. Это глупо. Джерард очень легко опустил ладонь на грудь Фрэнка. — Тогда, думаю, я больше не буду сходить с ума. — Ладно, — сказал Фрэнк. — Хорошо. — О, да? — Да, — Фрэнк коснулся руки Джерарда и погладил ее, чувствуя кость и сухожилия под гладкой кожей. Он провел линию по его указательному пальцу. Пальцу, который нажал на курок. — Когда я сказал, что у меня нет выбора, я имел в виду не то, что ты не даешь мне выбора. Я сам себе не позволяю выбирать. Из-за тебя. — Ну, — сказал Джерард, — пока что из-за меня. — А почему я? — случайно спросил Фрэнк то, что не произносилось вслух долгими месяцами. — Ты говорил, что я умный и красивый, но… почему именно я? — А почему не ты? «Красивый и умный» — этого не достаточно? — Но это ведь мог быть кто угодно, разве раньше ты не встречал красивых и умных? — Нет, — сказал Джерард, выглядя таким терпеливым, каким Фрэнк раньше его никогда не видел. — Это должен был быть ты. — Это не имеет никакого смысла. — У таких вещей, как правило, не должно быть смысла. Джерард наклонился, прижимаясь своими мягкими и немного потрескавшимися губами к губам Фрэнка. Это был первый поцелуй после их последнего раза, поэтому сейчас они делали это медленно, а Фрэнк задался вопросом, где Джерард набрался такому терпению. — Так что на самом деле будет дальше? — спросил Фрэнк, когда они отстранились друг от друга. — Это действительно то, о чем я спрашивал тебя вчера утром? — Только вчера? — пробормотал Джерард. — По ощущениям, прошел год. — Расскажи мне обо всем, — вздохнул Фрэнк. — Когда ты поправишься, мы уедем далеко отсюда, все вместе. Мы сожжем это место… — Что? — Тише. Мы оставим некоторые подсказки, чтобы все поняли, что мы были здесь. А затем сожжем все дотла. Они подумают, что мы погибли в огне. Все легко, детка. Фрэнк открыл рот, поскольку множество возражений крутились у него на языке, а затем закрыл его. Джерард, вероятно, догадался обо всех его возражениях, но Фрэнк и так многого наговорил в последнее время. — А куда мы поедем? — Я думал, в Калифорнию, — Фрэнк, должно быть, сделал немного странное выражение лица, потому что Джерард тихо рассмеялся и погладил большим пальцем Фрэнка по щеке. Этот звук и прикосновения были так знакомы сердцу Фрэнка, что причиняли боль. — Тебе понравится, когда мы доберемся туда. К тому времени там будет очень много людей, мы смешаемся с толпой. — И что мы будем там делать? — на самом деле, Фрэнка это не очень-то интересовало. — Не имеет значения, — сказал Джерард, будто бы знал то, о чем думал Фрэнк. Хотя, он действительно это знал. Фрэнк не мог придумать, что еще можно сказать, поэтому решил просто промолчать. Он позволил Джерарду перенести его в постель, и в первый раз тот лег рядом с ним. Эти поцелуи были лучшими, но Джерард все же был осторожен, находясь сбоку от раны Фрэнка. Тот же только сожалел, что за пределами всего этого была жизнь, что он не сможет остаться навсегда в этом потрясающем моменте, пока Джерард посасывает его язык.