Мастурбант. Путь свободной руки.

Сперма в руке начала подсыхать, а удовлетворение не наступало. Так и сидел с протянутой ладонью, будто просил милостыню — и никакого кайфа. Я определенно делал что-то не так, терзая опухший от самолюбия член. Иначе бы возбуждение пропадало вместе с эрекцией. А я дрочил и не мог насытиться. На экране бестолковые актеры взрослого кино продолжали стонать и кривляться, не обращая внимания на вытекшее семя их главного зрителя. Конечно, им не до меня — у них ответственные съемки, гонорар, таблетки лошадиной хватки и обезболивающее для анальных колодцев, чтобы не так обидно было пользоваться не по назначению в свете прожекторов и ламп. То, что предлагают мне в качестве удивительного мира порнографии на деле оказывается вялой и однобокой фантазией школьника, который вышел на перемене в туалет и зачитался надписями. Зачитался так сильно, что обоссал стену из-за круглосуточного подросткового стояка. Я смотрел на обмякший член, уткнувшийся в ладонь. Он выглядел жалко. Ведь наверняка есть талантливые люди, которые вкладывают деньги не в дорогие костюмы и именитых актрис, а, например, в свежий взгляд на индустрию мастурбирующих в одиночестве. Иногда революция удается, иногда революция трахает саму себя до тех пор, пока не самоуничтожится за истечением срока давности. Однако чаще всего мнимая революция становится в один ряд с ранее выпущенным материалом — снимают лишь бы что, до кучи. И все равно не годится к использованию. Блекло, уныло, не задевает за живое, как раньше. Видеокассету с откровенными сценами, которую всегда можно было найти в родительском шкафу, хотелось вставлять и вынимать месяцами, каждый раз перематывая на любимые моменты. Сейчас же кровь приливает к гениталиям разве что от моделирования щекотливых ситуаций в голове. Например, если сейчас кто-нибудь зайдет в комнату и увидит меня с членом. И мне будет стыдно. Я не придумаю, куда деться. Перевернусь на живот, как солдат, и притворюсь, что отжимаюсь или делаю зарядку. С решительным взглядом, упершись в подушку, я буду тереться о шелковую простынь, осознавая, что на меня смотрят, что меня видят, что обо мне будут думать и говорить. Я снова посмотрел на лужицу прозрачной спермы в ладони и мне стало грустно. Наверное, пора завязывать с ежедневной дрочкой, если порно больше не радует. Послышался скрежет дверного замка. Пока я сидел за компом и размышлял о новых способах возбуждения, с работы вернулись родители. Несколько секунд — и ручка дернулась. Казалось, что дверь в комнату открывается, будто в замедленном кино, с раздвоенным шлейфом и под тревожную музыку с пульсирующими барабанами. Я как будто увидел себя со стороны. Сижу в позе увядшего лотоса, в правой руке — обмякший член, в левой — выдохшееся семя. Молниеносным движением, каким в рекламных роликах отправляют в рот мятные драже, я прижался губами к ладони и беззвучно всосал то, что было в руке, шваркнул губами и широким мазком вылизал ямку, будто фольгу от йогурта. Ладонь заблестела и подалась холодом от сквозняка. Другой рукой едва успел натянуть штаны. Я испугался, но меньше, чем мог бы. Мама спросила, все ли у меня хорошо и приду ли я на ужин. Я сказал, что есть не хочу — просто выпью чай. Папа сказал, что я буду ходить голодным. Дверь закрылась. Я размеренно выдохнул и попытался осознать произошедшее. Только что я проглотил собственную сперму. Внутри мутило. На языке было гадко. Пищевод брыкался и пенился. Когда сперма опустилась на дно желудка, меня передернуло. Я с трудом наскреб слюну во рту, чтобы проглотить ее следом. Неприятный вкус сохранялся. Он был похож на растаявшее мороженое, когда вместо твердых замерзших кусков остается липкая молочная пена. Вроде сладко, но как-то бестолково. Нет удовольствия. Как будто это неправильно, чтобы мороженое было теплым. Впервые в жизни я проглотил собственную сперму… и мне понравилось! Понравилось ощущение неправильности, хотя не понравился вкус и тем более запах. Интересно, у других такая же сперма на вкус? О, эрекция — я ждал тебя.