Мастурбант. Путь свободной руки.

Любовь бывает странной. Исключительно странной. Все остальное за любовь я не считаю. Волнительное увлечение, форма досуга, спортивный интерес, химический взрыв, но любовью это назвать я не могу. Мне смешно. Какая, на хрен, любовь в четырнадцать лет? В этом возрасте все поголовно влюбляются. Одноклассников любить не выходит, а больше некого. Младшие ходят в школу с родителями, а старшие ходят из школы к разведенкам. Поэтому девочки влюбляются в актеров, героев книг, музыкантов с плаката. Любят фантазировать, как бы с ними жили в девчачьем королевстве, лепили вареники и красили губы. Мальчики в этом плане скучнее — влюбляются в порноактрис. Особенно тех, которых увидели впервые в жизни. Будь то кассета родителей из черного пакета или пикантные фильмы по телевизору на рассвете. Я помню, как было у меня. Мы с ребятами сидели за компом. Играли в драки. Я побеждал — и это быстро наскучило. Кто-то из рюкзака вынул затертую болванку без коробки. Порнуха, говорит. Сейчас будем смотреть. Нужна была эта порнуха, что ли… Хорошо же сидели… Ну, раз смотреть, то всем. Я тоже смотрел и мне было как будто неинтересно. Мужик пришел к бабе и они начали трахаться. Следом пришла другая баба с другим мужиком — они тоже начали трахаться. Потом поменялись мужиками. Потом поменялись бабами. Потом пришла горничная — и все. У меня проснулся интерес. Интерес не к происходящему, конечно, а к ней. Настолько она казалась необыкновенной, что я решил, будто она здесь по ошибке. И в этой комнате, и в этом фильме. Пришла подругу поддержать на съемках — и случайно оказалась в кадре. Забыли отрезать кусок при монтаже или нарочно оставили, как будто за героями кто-то приглядывает со стороны. Или действительно горничная! Убиралась в соседней комнате, пока в этой людей ебли, и увлеклась. Пришла чуть раньше. Пожалуйста, думаю я, пожалуйста, пусть ее никто не трахает. Ведь на нее можно только смотреть, издалека, чтобы не спугнуть это благоговейное выражение лица, как на античных скульптурах. Стоило мне замечтаться, как ее уже раскладывали на диване четверо вспотевших людей. Я не мог на это смотреть и ушел в туалет. Все решили, что я пошел дрочить. Шутили, смеялись. Долго еще подначивали меня и переглядывались, не зная, что я ушел не дрочить, а плакать. Расчувствовался из-за нахлынувших чувств. Я не смог бы признаться, что влюбился в порноактрису из восьмидесятых, которая уже тогда была старше меня вдвое. Лучше им думать, что я такой несдержанный. Заиграла музыка. Я на слух определил, что сцена с горничной закончилась, вымыл руки для вида и вышел к друзьям. Смеясь, меня похлопали по плечу, предложили оставить диск у себя на время, пока я не утолю свою похоть. Я так и сделал. Все свое время, отведенное для полового созревания, я посвятил этой актрисе. Скачал все фильмы и сцены с ее участием. Она-то, небось, уже состарилась давно и лечит органы труда у теплого моря, если вообще жива. Дает интервью и читает собственные книжки о себе, которых не писала. Я не хочу об этом знать. Боюсь, что тогда во мне умрет та жизнь, которую я начал в четырнадцать. Та жизнь мне дороже этой, которую я живу по инерции — с семьей, детьми и работой. Меня возбуждает любовь.