Мастурбант. Путь свободной руки.

Удивительно, как могут изменяться фотографии в зависимости от состояния души. Казалось бы — запечатленный миг. Секундная вспышка. Изображение навеки статично и не изменится. Изменятся люди на фотографиях и их отношения, но миг останется мигом. Неизменным мгновением прошлого. Цифровая фотография останется, какой ее сохранили. Бумажная же выцветет, затрется, испачкается. Закрепленную на холодильнике, ее кто-нибудь случайно заденет — и фотография сорвется с подарочного магнитика и упадет за плинтус. Только во время ремонта вдруг отыщется и остановит этот самый ремонт на долгий час воспоминаний. Если бы я не менял провайдера и не перетягивал провода за плинтусом, то вряд ли нашел ее. Это наша последняя совместная фотография. Дальше мы фотографировались порознь. Фотография двух счастливых людей передает значительно больше, чем просто фотография. Давно нет того места. Лето не один раз сменилось на зиму и обратно. Зато передаются чувства, конкретные, как солнце, которое завтра взойдет. И нет никаких сомнений, что между ними любовь. Все вокруг сообщает об этом — и деревья, и машины, и облака. А когда влюбленные расстаются, чувства меняются и фотографии воспринимаются иначе. Как будто замечаешь что-то, чего не замечал раньше, будучи счастливым, но что следовало бы заметить. Неуловимую деталь во взгляде или, может, улыбке. Волосы лежат по-другому. Или губы неестественно поджаты, чтобы не сказать лишнего. Мы разошлись… не очень хорошо. Наговорили всякого. Я назвал ее шлюхой, потому что приревновал к другому. Она сказала, что у них ничего не было и что я все надумал. Добавила, что я импотент и вообще не мужчина. Что никогда со мной не испытывала оргазм и встречалась из жалости. Еще сказала, что я не умею ухаживать за женщиной и не знаю, как правильно дарить подарки. В общем, хлопнули дверью — и разошлись. Моя жизнь тут же оборвалась. И сколько бы я ни думал об этом, все равно не могу вспомнить, с чего все началось. Я не помню, кем был до нее. Мы разошлись — и нашего будущего не осталось. Остались только ее фотографии в социальных сетях. Наши она быстро подчистила, а своего аккаунта у меня не было. Я остался без воспоминаний. Чтобы следить за ней, я зарегистрировал фейк. Сначала, как водится, появились фотографии наших мест с цитатами из наших песен. Потом неуверенные селфи с отсутствующим взглядом. Встречи с подругами в кафе. Сочувствующие улыбки и слезы утешения. Караоке с размазанной тушью. Пьяные гулянья по городу. Концерт, на который мы собирались пойти вместе, но свой билет я тогда порвал. Может, она ждала меня? Не знаю, и хорошо, что не знаю, потому что на том концерте ее кто-то фотографировал с бокалом шампанского. Очень быстро на фотках появились смешанные компании. Нарисовалась тусовка с людьми, которых я не знаю, да и, честно сказать, не хотел бы знать. Какие-то хипстерские гопари. Хреновы модники без чувства вкуса. Один почему-то все время оказывался рядом с ней. Все чаще и чаще, ближе и ближе, пока их улыбки не синхронизировались. Такое бывает, когда люди думают об одном и том же. Блядские, снисходительные ухмылки. И оно случилось. Это стало понятно по фотографиям в незнакомой домашней обстановке. Фотографии под вечер. Фотографии наутро. Зубные щетки в стакане. Оладьи и яичница. На мое счастье цикл фотографий повторился. Снова места, снова цитаты, снова подруги и караоке. В какой-то момент рядом с ней было сразу два мужика, целующих в щеки. Начались заграничные поездки. Фотографии в купальнике и на танцах. Тройные поцелуи и шальные глаза. Я смотрел и ловил себя на мысли, что не могу не смотреть. Казалось, если я перестану это делать, то уйдет что-то важное. Уйдет часть меня. Подкатывало отвращение, перемешанное с любовью, как будто любимый человек проблевался на грудь. Когда говоришь, что ничего страшного, бывает со всяким, этого не нужно стесняться, но верхняя губа все равно с неприязнью дрожит. Рот приоткрывается, чтобы вдохнуть побольше свежего воздуха. Лицо случайным образом искривляется — и сквозь кривизну проступает больная улыбка. С этой улыбкой я целыми днями обновлял ленту и ждал новых фотографий. Все во мне переворачивалось. Бурлило и бесилось до тошноты. Смесь отчаяния и злобы. Любви и ненависти. За невероятным приливом сил наступала беспомощная жалость к себе. Хотелось плакать и страдать. В какой-то момент я начал получать от этого удовольствие. Ума не приложу, как я мог смотреть на девушку, которую любил, представлять ее в объятиях кого ни попадя, этих бездарных прожигателей жизни, отнявших мой ангельский лучик, и дрочить. Мне было противно от себя, но я ничего не мог поделать. Это единственное, что меня возбуждало. Даже когда я заводил новые отношения и дело у нас доходило до секса, я все равно отлучался в туалет, чтобы посмотреть ее фотографии. Без них не получалось. Я дрочил до боли, поднимая беспомощный член, потом умывался и шел кончать с новой девушкой. Разумеется, это не могло оставаться незамеченным — и мы расходились. Снова оставаясь один, я возвращался к мастурбации и ждал ее фотографии. И только найдя эту чертову фотографию за плинтусом, я все переиграл и вернул покой. Вернул свои воспоминания. Подрочил в последний раз, но лишь в первый — с удовольствием. Сперма растеклась по глянцевым лицам на картинке. Я выдохнул и приклеил фотографию на холодильник обратной стороной. Эх, сколько лет потрачено впустую! Обидно, конечно, зато теперь я захожу к ней на страницу без стыда и боли, чтобы глянуть на жизнь некогда близкого мне человека. Что примечательно — я захожу не с фейка, а со своего аккаунта, который недавно зарегистрировал.