Мастурбант. Путь свободной руки.

Наверное, по мне не скажешь, но я книголюб. Я люблю книги. Люблю их, так сказать, по старинке — не признаю эти ридеры-шмидеры. Упаси боже от смартфона, планшета или настольного монитора, будь он трижды современный и безопасный. Желания связываться не возникает. Здесь нет души. Мне важно чувствовать бумагу, слышать шелест страниц, вдыхать запах прессованных деревьев, а не наглаживать мертвую синтетику и дышать нагретым пластиком. Все приборы одинаково безлики, в то время как бумажные страницы уникальны. Мелованные, глянцевые или тонкие, как в журналах. Серые, дешевые из покет-буков, грубые, как наждачка. Или в точечку, чуть шершавые, из какой-нибудь подарочной книги про виски. В таких остаются естественные закладки. Я люблю доставать книгу с полки и по вспотевшим отпечаткам пальцев вспоминать, как я листал ее, было ли мне интересно, торопился ли я перейти к следующим страницам или брезгливо зачерпывал уголки средним пальцем, будто пыль на полке. Столько воспоминаний — хватит на отдельную книгу. Самая долгая книга, что у меня была, это телефонный справочник. Энциклопедический словарь тоже был немаленьким, но с ним не сложилось. Его массивная обложка быстро пришла в негодность — и словарь рассыпался. Новый решили не покупать — при современном-то развитии карманного Интернета. Родители всяко беспокоились о моем развитии, пичкали головоломками, подсовывали книги. Помню, была огромная книга с картинками. Что-то типа комиксов. Я до букв тогда еще не дорос, поэтому лежал в кроватке голышом и смотрел картинки. Разноцветные супергерои дрались по поводу и без — решали судьбы мира. Я неловко перелистывал страницы, клал на розовые ляжки, чтобы удобнее перехватиться руками. Перелистнул ближе к концу, стал поднимать — и книга схлопнулась. Причем схлопнулась не просто так, а прищемив мне пипку. Я так испугался. Попытался вытащить — ни фига! Пипку сжало крепко. Крошечные пальцы и так мало что умели делать, меня еще затрясло. Схватился за книгу. Стал водить туда-сюда, дергать в разные стороны и сам тоже дергаться. Бесполезно — пипка в книжном плену. До этого момента я не обращал внимания на штучку между ног, но успел к ней привязаться. Я понимал — без нее жить будет плохо. Родители отругают, если заметят, что я остался без пипки. Это самое страшное, что пришло на ум. Любыми способами я обязан был ее вернуть. Я затряс проклятой книгой над животом, будто вытряхивал последние монеты из копилки. Ноготками старался пролезть между обложек. Расковырять с корешка. Когда напряжение возросло до предела и я готов был зарыдать, позвать на помощь, выпрыгнуть из кроватки и побежать прочь, случилось удивительное. Сам того не понимая, я испытал первый в жизни оргазм. Ощущения меня, скорее, взбудоражили, чем расслабили, но я почему-то замер. Не понял, что произошло. Было чувство, будто я что-то сломал или сделал не так. Тем временем пипка размокла и выскользнула. Спермы не было. Вытекла обычная смазка, ну, может, погуще обычного. Аккуратными движениями я раскрыл книгу. На том месте, где я закончил, страницы крепко слиплись. Я не стал их разлеплять. Родители подумали, что обслюнявил. Долго умилялись, какой я книголюб.