Мастурбант. Путь свободной руки.

Это всегда происходит в неудобный момент. Нет удобного момента для застревания в лифте. Есть неудобный, а есть критический, когда будучи голодным опаздываешь на встречу, хочешь в туалет, у тебя клаустрофобия и маленький член, чтобы с этим совладать. Мне повезло. Из перечисленного у меня был только маленький член. Я понажимал кнопки. Нажал на стоп. Еще раз на кнопки. Еще раз на стоп. Раздвинул створки и глянул в шахту — застрял между этажами. Хрен с ним. Створки с шумом закрылись. Я без какого-либо смысла поводил рукой по железной панели. Вздохнул и, наконец, вызвал диспетчера. Голос был противный и уставший, как полагается. Еще такое эхо в шахте, будто кричу в глухой тоннель и мне с задержкой отвечают. Жуткие ощущения. И непонятно, куда смотреть во время разговора. Я почему-то смотрел в потолок, размышлял о жизни. Диспетчер сказала, что бригада черт знает где и прибудет черт знает когда. Поинтересовалась, буду ли я ждать. Ха, как будто есть выбор. Уважаемый компьютер, пожалуйста, уберите два неверных варианта. Вариантов не осталось — буду ждать. Диспетчер юмора не оценила и отключилась. Стало одиноко. Так же одиноко и страшно, как было в пустом классе, когда меня посадили за первую парту и закрыли на ключ. Сидел и ждал учителя, чтобы досдать зачет, а сам ничего не знал по теме и не знал что и откуда списывать. Учитель все не шел, за дверью болтали и смеялись одноклассники, за окном щебетали птицы. Жизнь неслась вперед, а я сидел. И эти портреты, и эти стены, и эти парты, и эта доска, и этот теплый сентябрьский свет из-за штор. Казалось, я останусь в этом кабинете навсегда и не выйду ни за дверь, ни в окно, ни в люди. Вот и сейчас мне не хотелось пить, не хотелось есть, не хотелось в туалет. Также не хотелось гонять мысли по кругу, потому что ни к чему хорошему я прийти все равно не мог. Все получилось как-то не так. Я оказался заперт не в лифте, а скорее в себе. Чтобы отвлечься, я решил передернуть. Я всегда так делаю, когда мне грустно. Хоть скоротаю время. С одной стороны обстановка располагает — я один, никто не смотрит, внезапно двери не откроются. Да и страшно ли попасться за рукоблудием? Чего только не вытворяли в лифте. Мастурбация — не самое интересное, о чем стоило бы рассказать. С другой стороны — некуда сесть, трудно расслабиться в подвешенном состоянии, зная высоту под ногами. То снизу, то сверху кто-то лязгает ключами, хлопает дверью, вызывает кнопкой лифт, выходит покурить или громко разговаривает по телефону. Интернет не ловит. Скачанных картинок нет. Из доступного интерактива только железная кнопка диспетчера. Отпадает, слишком высоко. Забегая вперед скажу, что меня не обнаружили со спущенными штанами в момент оргазма подоспевшие спасатели, я не потерял от восторга сознание, лифт не поехал так внезапно, что я не успел одеться. Я вызвал диспетчера и попробовал ее разговорить. Разговор не складывался, потому что новой информации у нее не было, а у меня не хватало симптомов для оказания психологической помощи. Сказал, что скучно. Диспетчер включила музыку. Зазвучало что-то мелодичное, но оторванное от реальности, будто дачная радиостанция с песнями для сумасшедших пенсионеров в огороде. Десятки образов возникли перед глазами. Улыбки через ревматизм. Скрипучие кровати. Пальцы как мочалки. Раскрасневшиеся лица с перепаханными бороздками морщин от лба до шеи. Выцветшие панамки для людей неопределенного возраста. Ничего сексуального. Только надоедливые мысли. Как будто я застрял не в герметичном лифте, а в продуваемой теплице с мошкарой и червями. Наконец, песня закончились. Диспетчер спросила, как дела и не нужна ли мне помощь. Я сказал, что помощь мне нужна по жизни, а в данной ситуации нужно просто меня выпустить из лифта, чтобы я спокойненько вернулся в одинокую лачугу, чуть более приятную, чем этот лифт. Повисло молчание. В сотый раз я обозлился на гудящую лампу. «Вы одиноки?» — спросила диспетчер. «Одиноки» — ответил я. Немного поговорили об одиночестве в целом, о каждом одиночестве конкретно. Свернули на тему, что всем сейчас тяжело — и попрощались. Так же мне не везет с женщинами. Сколько бы я ни пытался завязать случайные знакомства или развить уже имеющиеся, все обрывалось на флирте. Даже носил презерватив в кармане. Я всегда думал, что презерватив в кармане это понт, не имеющий ничего общего с реальностью. Его носят для себя, а не для кого-то. Я приподнял футболку и расстегнул ремень. Джинсы спустил до ботинок. Концы ремня засунул в карманы, чтобы не греметь ими на грязном полу. Трусы приспустил на ляжки, потому что прохладно. Руки грязные, салфеток нет. Дергал только за основание, головку трогать не стал. Член понемногу увеличивался в размерах. Я перешел на кулак. Держал член, как вафельный рожок, и боялся перепачкаться в пломбире. Одной рукой настойчиво дрочил, второй уперся в дверь. От моих толчков она пружинила и скрипела. Пластик под рукой нагрелся. Я перехватился ближе к щели с металлическими контурами. Дыхание участилось. Я нервно сглатывал слюну. Удовольствия, чтобы закончить, не хватало. Я остановился и посмотрел на зазор. Неожиданно пришла мысль. Я сел на корточки. Сквознячок игриво защекотал мою вспотевшую задницу. Я порылся в маленьком кармане джинс и достал презерватив. Развернул пакетик. Достал скользкое колечко. Разворачивал презерватив на члене, стараясь не касаться пальцами кожи. Подлез к створкам и немного их раздвинул. Член с трудом протиснулся внутрь. Сначала было немного боязно, но потом понравилось. В мыслях не было, что я трахаю лифт. Ощущения интереснее, чем трахать прослойку между диваном и матрасом. Я почти не придерживал член. Уперся в створки, будто отжимался у стены. Чем ближе к оргазму, тем больше я потел. Смазка подсыхала, трение усиливалось. Я растрахал прорезиненные створки почти до воспламенения. Еще немного — и запахло бы жженной резиной. Этого не случилось. Я закусил губу и задержал дыхание. Ладони превратились в кулаки. Когда сперма чуть не прострелила резиновый тупик и не стекла по шахте, я не удержался и взвизгнул. Кабину немного качнуло. После оргазма я вернул створки в исходное положение, специально прищемив наконечник презерватива, чтобы его снять без помощи рук. Вытянул запрелый член. Надел трусы, ими же вытер смазку. Натянул джинсы. Застегнул ремень. Диспетчер оживилась и сказала, что бригада уже работает. Скоро лифт поедет. Я сказал, что полностью готов к отправке. Настроение хорошее. Мысли светлые. Хотелось бы закурить, да я не курю. Диспетчер пошмыгала и отключилась. Над головой раздался скрежет. В шахте зашелестело. Щелкнуло. Куда-то поехало. Мужской голос скомандовал отойти к стене. Я отошел. Что-то снова зашелестело и загромыхало, как будто велосипедной спицей помешивали гвозди в металлическом бидоне. Лифт медленно поехал вниз. Так медленно, что я даже не понял. За створками забрезжил свет и чей-то глаз. Лифт остановился. Двери открылись. Меня жестом пригласили на выход, как симпатичной женщине помогают выйти из автобуса. Я неопределенно кивнул и вышел на лестницу. Следом упал презерватив.