Оборотная сторона зверя - 2. Академия

Наверное, именно про таких, как я, обычно говорят: «Доходит как до жирафа». Иначе как еще объяснить мою панику: «Я ж реально в одной комнате с парнем не выживу! А если меня поселят с блондином? А с рыжиком? Или с этим, как его там, сыном Паульса? Да я ж его на вторую ночь придушу!» В это время на возвышении старик-магистр прочистил горло, искренне наслаждаясь устроенным представлением: – И в триста вторую въедут… – Давай, брат, одновременно сжимаем по амулету и… тьфу-тьфу-тьфу! – Лукас зажмурился и буквально вцепился в волчью лапку. – Ну, тьфу-тьфу-тьфу! – угрюмый Ван с такой силой стиснул свой амулет, что косточки у того жалобно хрустнули. – Лукас Лебовски и Ванард… Фамилию Вана я так и не расслышала, потому как была практически оглушена криками: – Лу, мы сделали это! – Крутотенюшка, брат! И всеобщее: – Заткнитесь, придурки! – Вот свезло. А амулеты-то работают! – рыжик аж подпрыгнул от радости. – Так, Рин, теперь мы попробуем. Вот я олух, не догадался и тебе амулет присмотреть. Но ничего, сожмем один на двоих и одновременно… Внезапный толчок в плечо, и Юдж бы упал, не поддержи его здоровяк Ван. – Ф-у-у, а я-то думал, откуда тухлым повеяло. А тут эти с какой-то отрубленной падалью. Мой отец, генерал Паульс, всегда говорил, что от смердов несет, но чтоб так… – О, нет, – обреченно, а потому медленно поворачиваюсь, чтобы лицезреть оттопыренные в усмешке губы Натоля, холеное лицо красавца-блондина и безразличное – Его Высочества Дерека. – Натоль, друг мой, а чего ты хотел от бастарда и полукровки? – смуглый и весь какой-то прилизанный Ленц смахнул невидимую пылинку с голубого камзола и прижал к носу платок. – Ваше Высочество, Великий князь, пойдемте, пойдемте скорее, пока и мы не провоняли аурой этого сброда. И Ленц потянул было своего губастого друга поближе к магистрам. – Не понял, – Ван, не обращая внимания на пытающегося его успокоить Лукаса, размял шею и начал закатывать рукава. – Это они на вас гавкают, дружбаны? Видимо, дружбаны – это Юджин и я, и да, гавкали эти зарвавшиеся аристократы явно на нас, вот только отвечать и привлекать к себе внимание я не хотела. Рыжик, наверное, тоже, потому как демонстративно повернулся ко мне, поднял свой амулет и забубнил: – Пожалуйста, пожалуйста, пусть нам повезет! – Юджин сжал кулаки и зажмурился, повторяя. – Давай, вшивый волк, не подведи. Тьфу-тьфу-тьфу! Динар сплюнул и, потянув за собой Габи, пошел проверять периметр на безопасность. – И в триста третью… Рыж замер. Наверное, мне сразу надо было бы догадаться, что с Юджином мы не счастливчики. И тут вчерашний невероятно бодрый старичок как заорет: – …въезжают князь Ален Даар-на-Римо и лорд Юджин ди… – Не-е-ет! – у рыжика из рук выпала лапка. А лицо… Его лицо нужно было не просто видеть, оно в тот момент стоило того, чтобы с него писали картину под названием «Да вы шутите, зачем вам трупы в своей академии?» Наверное, более колоритным выглядел только блондинчик. Да уж, никогда не видела настолько яростного паркинсона то левого, то правого глаза. И не успела я гаденько отсмеяться, как следом послышалось уже мое имя. «И вот интересно, у старичка инфаркт, или он так колоритно выдерживает паузу?» – И в триста четвертую… Кх, кхм, Ринальд Варрен и, и… «Если этот старик сейчас же не скажет…» – …и Его Высочество наследный принц Дерек. «Уж лучше бы он молчал…» Немая пауза. Даже Лукас перестал что-то талдычить насупившемуся Вану, а Натоль с Ленцем убрали ажурные платки от лица. – Да вы шутите, – только и смогла вымолвить я. А вот Дерек молчать не стал. – Уважаемый магистр, – принц поднял руку, мгновенно прекратив ропот толпы. – Видимо, ваш преклонный возраст сыграл с вами злую шутку, потому что ни один член королевской семьи не будет жить в одной комнате с… простолюдином. И ведь явно хотел сказать что-то другое. – Мой дорогой мальчик, – начал старик, делая вид, что не замечает, как скривился при этом обращении принц. – Как бы мы не хотели дать вам с князем отдельные комнаты, но дух академии сам выбирает, кого и с кем поселить. Что это за принцип – родство душ, особенности силы или ментальная составляющая – мы не знаем. В любом случае, в этом вопросе решает магия! – И, как я понимаю, вы не можете просто взять и поменять студентов местами, – практически проскрежетал принц. – Правильно понимаете, адепт, – скрыв в белоснежной бороде улыбку, магистр потянулся за очередным свитком. – Еще какие-нибудь вопросы? – Никак нет, магистр Белек, – зло отчеканил Дерек, а вот смотрел почему-то он на меня. И взгляд его, высокомерный такой, вымораживал внутренности до мокрых штанишек. «Дерек, ненавидящий оборотней. Дерек, отправляющий женщин-магинь на казнь или в бордель. Ха, ха, ха…» Зачем-то помахала принцу рукой. «Так, мыслим позитивно. Не с нагом же меня поселили!» Видимо, инстинкт самосохранения у меня все же проснулся, когда хмурый, как туча, принц с потемневшим от «позитива» лицом попер на меня. – Беги, Рин, мы прикроем, – шепнул рыжик, вставая с Ваном и Лукасом монолитной, но такой бесполезной стеной. – Даже не думай! По губам принца прочла и, не задумываясь, рванула в обратную сторону с такой скоростью, что не будь здесь толпы, я бы наверняка побила местный рекорд. – Посторонись, хулиганы, то есть принцы зре…кровати лишают! – Стой, гаденыш! – принц, конечно, не наг, но шипел достоверно, а, главное, непозволительно близко от улепетывающей меня. Смех толпы, узнавание: – Да это же наш берсерк! – Крошка-берсерк! – Малыш! – машинально поправила я. – Идиот, – процедил догоняющий Дерек. «А что? Заслуженно. Только не идиот, а идиотка», – но уж на этот раз поправлять Дерека ума мне хватило. – Ох, и рисковый ты парень, малыш, – хохотнул Михей промелькнувший мимо пробегающей меня откуда-то справа. – Вчера куратор, сегодня принц. На кого завтра? На императора или гролла? Хохот толпы и ставки: – Да наш малыш и на самого Роу… – Да что там Роу, он и на самого Повелителя веров запрыгнет! – Два золотых, что до конца недели он в лечебнице валяться будет! – Три – на то, что принц его и сейчас отделать сумеет. – Сто золотых, – ну неймется этому Алену, – на то, что… Но на что ставил этот блондинчик, я не услышала, потому как, вырвавшись из толпы и только чудом не пропустив очередной поворот, совсем рядом услышала венценосное: – Еще один шаг, полукровка, и ты труп! Трупом мне быть не хотелось, а потому ускорилась, продолжая так и нестись – вперед головой. И вот и обещала себе, и клялась, что по сторонам смотреть буду, но когда, врезавшись, по ощущениям, в танк, ойкнула, все еще продолжала толкать пустой своей головой неожиданную преграду. Наверное, падение в другой мир все-таки не прошло для моей головы благополучно-бесследно. – Пропустите, – пискнула я. – Ш-ш-желание ш-ш-женщ-щ-щины – это с-с-закон. И вот тут я поняла, что означает «шипеть как наг», потому что подняла, наконец, свою безмозглую голову, чтобы ляпнуть: – Э… наг? – Догадливая с-с-самочка! – распрямив пару огромных черно-серебристых колец, на меня смотрел самый что ни на есть… змеелюд. – Где этот гад?! – голос взбешенного принца за ближайшим углом. – Здее… – начала было я, указывая пальцем на змея, прежде чем левая ладонь этого самого змея молниеносным движением накрыла мой рот, а правая рука с пугающей легкостью оторвала от земли. Вверх, окно, снова вверх. Легкая тошнота уступает место неконтролируемой панике: «Куда тащит меня этот змей?» Пружинистое движение – и моя голова болванчиком раскачивается где-то на уровне мощного торса, обнаженного и крест-накрест перевитого кожаными ремнями. – Ну здравствуй, с-с-самочка, обещ-щ-щанная богиней, – раздвоенный язык нага пробует воздух на вкус. – Ммм, еще и нетронутая! Не в силах пошевелиться, только и могу, что смотреть на мужчину. И вижу будто обрывками: упрямый подбородок и резкие скулы, длинная коса, напичканная какими-то острыми железяками, тонкие-претонкие губы и самые необыкновенные на свете глаза – с зеркальной радужкой и с черными, как сама мгла, белками. – Отпус… – пытаюсь просить, но губы не слушаются, а его глаза, чарующие, неземные, пугают так, что хочется закричать. – Не бойс-с-ся, – и зеркальная радужка затапливает черные белки. Черные, черные… Голова кружится. – Что с тобой, тебе плохо? – зеркальные глаза змея полны беспокойством. Мои бледные руки, мое испуганное лицо отражаются в их глубине. Смотрю в это темное зеркало, вот только вижу в них… не себя.