Триумф повседневности

Назло врагам (С)

Первым делом Паша позвонил отцу. – Мне твой шеф звонил, – тут же начал отец. – Что ты там ему наговорил? Значит, отец знает про разговор. – Пап, ну просто тупой розыгрыш, а я слишком серьезно воспринял, – Паша засмеялся. – Я просто звоню спросить: как у вас дела? – Нормально у нас дела. Завтра едем на лыжах кататься. – А на сколько? – Паша выдохнул. Не отправится же Тимур за границу, тем более что он тут не контролирует ситуацию. – Недели на две. А что случилось? – Просто интересуюсь жизнью семьи. – Тебе деньги нужны? – Нет, пап. Все в порядке. Поцелуй за меня маму. Паша сел на кухне, уставившись в окно. Глеб ему все рассказал, но ведь у рассказа должны быть доказательства. Ниточка, которая привела бы к Тимуру Сперанскому и без откровений Нестерова. Все началось с убийства, которое тут же натолкнуло Глеба на мысль о давнем деле. Тимур убил кого-то из их близкого окружения, и это не могло не оставить свой отпечаток. Потом Тимур исчезает из жизни Глеба, не оставляя никаких ниточек. Он хочет исчезнуть. Но зачем? Глеб знал и вроде как не осуждал. Но убийство одноклассника, видимо, задело парня, и Сперанский испугался разоблачения. Испугался тогда, но появился сейчас. Зачем воскресать из мертвых столь явно? Раскапывая свою же могилу и заставляя полицию искать свое тело? Паша взял куртку и вышел из квартиры. *** На этот раз мама Тимура Сперанского вела себя по-другому. – Вы знаете, что случилось с телом моего сына? – тут же спросила она, как только они с Пашей зашли в пустую сестринскую. – Телом? – Паша вдруг подумал, что с этой женщиной он всегда неоправданно груб. – Ваш сын жив. – Я... – женщина отвернулась к окну и сглотнула, – Я же сказала, что была на опознании. Тимур... – Вы переехали внезапно, хотя до окончания школы Тимуру оставалась пара лет. Он просто попросил или было что-то еще? – Не понимаю... Глаза медсестры забегали из стороны в сторону. Она понимала. Она все прекрасно понимала. – Тимур не просил, – высказал догадку Паша, – вы просто поняли, что-то не так. Практически инстинктивно вам хотелось уберечь сына, правда? – Тогда покончила с собой дочка главы клиники, в которой я работала. Ее отец не справился, пришлось уехать, – тут же объяснила женщина. – Да, штат действительно сократили, но тогда вы под это сокращение не попали. А еще вы вспомнили, как однажды видели ту девушку с Тимуром, ведь так? Вы не увидели связь, но переехали. Так же, как и сейчас, – он не объявлялся, но ведь есть что-то. Женщина молча смотрела на Пашу, вздернув подбородок. – Вы не поверили, даже когда увидели тело. Но прошло столько лет, а вы все еще спасаете сына, верите, что он жив. Почему? – Что вы хотите? – Я не веду никакого официального расследования. Скажите мне все, что вы знаете. Медсестра подошла к шкафу и достала черную потрепанную сумочку. Порывшись в ней, она выудила смятый конверт с марками и печатью. – После опознания и похорон у меня начались проблемы со здоровьем. Слишком много переездов за короткое время, похороны. Денег не было совершенно, а операция была пустяковая. И тогда пришел конверт с деньгами. Там не было ни записки, ничего такого. Через пару лет я сломала ногу на улице – в больницу доставили букет цветов. Снова без записки. Это все. – Название фирмы, которая прислала цветы? Имя курьера? – Не знаю. Она села на стул, крепко сжимая в руках сумку. – Не спросите, что именно он делал с той девушкой? Со всеми остальными? – Паша сам имел лишь смутные подозрения, но сейчас ему хотелось узнать еще хоть что-нибудь. – Нет, – покачала головой женщина, уставившись в одну точку. Паша взял конверт и вышел на улицу. Штамп на конверте указывал на конкретное почтовое отделение. Вероятность того, что место как-то связанно с местом жительства Тимура, была минимальна. Но стоило попробовать. *** Паша медленно шел к уже знакомому подъезду. Отделение почты, откуда прислали конверт с деньгами, находилось в паре шагов от дома Глеба. Снова те же ступеньки и та же дверь. Все так же, как и в прошлый раз, только запах затхлости ощущался сильнее. Здесь никого больше не было с тех пор, как Паша приходил сюда в прошлый раз. Значит, это Глеб помогал маме Тимура? Но зачем? Паша огляделся вокруг. Квартира по-прежнему пустует. Глеб создал себе минимум комфорта, большую часть времени проводя на работе. Его все рекомендовали как лучшего следователя. Глеб Нестеров наверняка поразил бы и Пашу, если бы они не взялись за дело, задевающее его лично. Его ведь должны были отстранить, но не отстранили. Ну да, а потом имя начальника было вырезано на третьем трупе. Они что, все там с Тимуром Сперанским дружили и «попадали под его влияние»? Нет, все это время Глеб не мог отпустить личность Тимура. Не мог простить себе трусость, что не сдал его тогда. У него ведь наверняка были доказательства вины Сперанского. Хотя, может, было так же, как и с Пашей? Ты все знаешь, но никто тебе не поверит. После мнимой смерти Сперанского Глеб ходил к нему домой и забрал записи. Но там не было нужной. Тимур любил мать, он и сам не хотел, чтобы она увидела что-либо, поэтому подготовился заранее. А Глеб хотел найти доказательство. Но Глеб думал, что Сперанский мертв. Зачем ему искать на него компромат? Тишину нарушила вибрация телефона. – Да? Хорошо, сейчас приеду.