Триумф повседневности

Ложь рано или поздно становиться явью. Но вовсе не это рушит отношения. Ведь, как правило, всем все уже известно, когда дело доходит до откровений. Пусть и на уровне инстинктов, но известно. Ложь – она в деталях. Взгляд, направленный не туда, неловкое движение или просто неправильное слово. Все это выдает, заставляет почувствовать и дает возможность проигнорировать. Ложь – разрушает. А вот с правдой, как оказалось, можно смириться. Глеб всегда помнил, кто такой Тимур, но в какой-то момент это перестало пугать и отступило на второй план. Тимур не изменился для окружающих, но Глеб видел, как менялся взгляд парня, когда они смотрели друг на друга. С ним все было по-другому. И если Глеб наслаждался таким положением дел, то Тимур боялся нарушить это равновесие. Тимур одновременно и хотел сохранить все как есть, и боялся потерять контроль. Именно поэтому он и среагировал на Тимура Рогова, парня из параллельного класса. Не из-за его личности, а лишь потому, что однажды Глеб назвал его по имени. Лишь из-за имени. – Что случилось? – Глеб спросил у Тимура в тот день, когда они шли обратно домой. – Ничего, – Тимур повернулся к Глебу. – Того парня, с кем ты сегодня говорил, зовут так же, как и меня. – И что? – Либо называй меня по-другому, либо его, – это прозвучало даже не как ультиматум, скорее как фатальная альтернатива. Или так, или никак. – Ты что, ревнуешь? – Глебу даже шутить как-то расхотелось. Ситуация переставала нравиться. – Это не ревность. – Тогда что? – Будет сложно сохранить наши отношения прежними, если я убью знакомого тебе человека, – и снова констатация. Ни сожаления, ни угроз. Будто бы они обсуждали, на какой фильм сходить. – Из-за имени? Может, хотя бы попробуешь объяснить? – Ты не поймешь. – Да ну? – Глеб сложил руки на груди. – Я понимаю, когда мы трахаемся под записи самоубийц, я понимаю, когда ты уезжаешь неведомо куда раз в неделю... Я чертовски понятливый. – Я привык быть центром существования для людей, – Тимур наконец подбирает слова. – Если бы ты стал моим центром существования, я был бы уже мертв. Глеб резко замолкает. Да, они оба это понимали, но озвучивать не стоило. – Ладно, – Глеб все же выдерживает тяжелый взгляд парня. – И как же мне тебя называть теперь? Тимур все еще молчит, и Глеб продолжает. – Ты не сможешь меня убить. Уж точно не взглядом. Так что давай предлагай варианты прозвища. Может, «М»? – Почему «М»? – Тимур не перестал смотреть на Глеба как на потенциальную добычу, но хотя бы заговорил. Уже приятная перемена. – «М» значит маньяк, – пожимает плечами Глеб и с удовольствием отмечает, что на лице Тимура проскальзывает улыбка. Едва заметная, но все же. – Ужасная идея, – равнодушно произносит Тимур и идет дальше в сторону дома Глеба. – Ну ладно, пускай «М» означает «милый», – Глеб идет следом. – Еще хуже. – Ладно, давай что-нибудь брутальное – Мавр, например. – А давай не на «М»? – Нет уж, я уже настроился. Может, «мой мишка», но это два «М»... Тимур закатывает глаза, но все же улыбается. *** На следующий день Глеб снова пересекается с Тимуром Роговым на перемене. Они говорят о чем-то малозначительном, к тому же Сперанский на этот раз реагирует спокойно. И Глеб теряет бдительность. Пока не замечает случайный взгляд своего Тимура на Рогова. Этот взгляд. Их с Глебом взгляд. Рогов смотрит на Тимура в ответ чуть дольше, чем требуется. А спустя еще пару недель он переводится к ним в класс. – Что ты творишь? – Глеб прижимает Тимура к стене в туалете. – Что-то не так? – Тимур ухмыляется. И этот взгляд. Он всегда так смотрит, когда включает свои записи во время их секса. – Все не так. Ты и с ним спишь? – Нет, – Тимур смеется. – Но ты ревнуешь. Глеб смотрит исподлобья и глубоко дышит. Он хочет сказать, что ревность тут ни при чем, но от одной только мысли об отношениях этих двоих во рту появляется горечь, а сердце начинает колотиться. – Ты не понимаешь, Глеб, – Тимур ласково проводит по щеке парня. – Не понимаю чего? – Мне это нужно. И ты мне нужен. Глеб ослабляет хватку. Он наконец понял в чем дело, но сейчас способен испытывать только радость и облегчение. – Ну зачем? – Глеб пытается, очень пытается испугаться перспективы. Почувствовать жалость. Но не получается. Самым главным сейчас является тот факт, что Тимур все еще принадлежит ему. Их отношения все еще уникальны. – Я его убью, Глеб. Этого уже не изменишь. Попробуй не ревновать, – Тимур нежно целует парня. – Даже когда это будет казаться очень реальным. Ладно? Глеб кивает.